Во время визита в Португалию местному изданию «Диариу де Нутисиаш» удалось побеседовать с Джорджем Мартином. Ниже перевод нашего читателя Old Nick с португальского:
Журнал Тайм назвал вас в прошлом году «американским Толкиеном». Вам по душе такой ярлык?
С одной стороны, это нелепый ярлык ведь каждый автор фэнтези уникален, и я не пишу в стиле Толкиена, хотя безмерно восхищаюсь им. Но с другой стороны, Толкиен оказал сильное влияние на меня, даже сейчас я его регулярно перечитываю, он является основой всего современного жанра фэнтези. Он был англичанином и человеком своего времени, а я — своего, я представитель поколения бэбибумеров и противников войны во Вьетнаме. Эти особенности проявляются в моем творчестве. Вообще же мне нравится, что Таймс назвал меня так. Попасть в Таймс само по себе событие (смеется).
Тень Толкиена еще парит над вашим поколением авторов фэнтези?
Да, она все еще где-то здесь. Он заново определил жанр, который пришел из времен Гомера и стоит в основе западной культуры. Все действуют в рамках традиции, установленной Толкиеном, даже те, кто отрицает это.
Мир «Хроники Льда и Пламени» отличает его «средневековость» и «реалистичность», у вас роль сверхъестественного не так велика, как в других книгах фэнтези жанра. Вы сознательно избегали стереотипов?
Говорят, что пишут то, что любят читать. Я всегда был большим поклонником фэнтези, но также и исторической литературы, и поэтому, хотел их объединить. Когда мы читаем историческую литературу, мы всегда знаем, что произойдет. Например, в книге о Войне Роз я уже знаю, какая сторона победит. В то же время, мне нравится неожиданное, нравится удивляться. Введением некоторых составляющих исторической литературы в фэнтези, я надеюсь объединить достоинства обеих жанров — структуру лучших исторических романов и неожиданность фэнтези.
Вы также известны тем, что убиваете многих своих персонажей в этом цикле, что не является обычным для писателей…
Виновен, признаю! Но это необходимо, когда пишешь о войне, будь это книга о Второй мировой или о воображаемой воне. В книгах о войнах умирают миллионы неизвестных, но никогда – герой, его возлюбленная или его лучший друг. Это жульничество. Чем быстрее важные герои начнут умирать, тем быстрее читатели поймут, что никто там не находится в безопасности. Кроме того, мне нравится, что мои читатели переживают события, которые я описываю, проникают сквозь страницы внутрь истории. А для этого необходимо, чтобы история эмоционально вовлекала на всех уровнях, и чтобы люди видели, чувствовали и пробовали все в подробностях, будь это праздник в замке или битва.
Когда вы создавали такой сложный мир, как Вестерос, как вы избежали потерю контроля за повествованием, не забыли подробности географии или династий? Вы делали карты, списки персонажей, есть ли у вас база данных?
Да у меня есть карты, которые я постоянно развиваю, я делал списки персонажей и генеалогические древа. Это очень трудно. Я держу это все в компьютере, но многие вещи находятся лишь в моей голове.
Начав с первого романа, вы сразу планировали несколько томов, трилогию?
Я хотел сделать трилогию. Но когда я увидел, что у меня 1500 рукописных страниц только в первой книге, я понял, что придется все переделать. Перешел от трех книг к четырем, потом к шести, дошел до семи. Здесь я следую по стопам Толкиена: Властелин колец был продолжением Хоббита, отдельной книги…
У вас никогда не было ощущения, что этот мир, который вы создали, владеет вами? Или вы удерживаете полный контроль над ним?
До некоторой степени персонажи завладели мной; это очень сложная история и мир. Да, время от времени я чувствую себя под его властью. С другой стороны, я всегда сопротивляюсь преумножению вещей и персонажей! (смеется).
Вы надеялись, что станете настолько известным и возглавите списки бестселлеров New York Times?
Нет. Я надеялся, что мои книги ждет успех, но не ожидал, что настолько большой. Даже мои первые истории хорошо продавались и получали премии Хьюго и Небьюла, но у меня и в мыслях не было, что я возглавлю список бестселлеров США и буду часами раздавать автографы. Жаль, что это не случилось лет 30 назад, когда я был моложе, стройнее и энергичнее.
Оригинал, перевел Old Nick