Если в прошлой статье я затронул лишь фауну Вестероса, то в этой хотел бы поговорить о теме более масштабной и глубокой. А именно о корнях и аналогиях. Вполне очевидно, что писательская фантазия не обязана сдерживаться рамками физической реальности, однако всё же некоторые опоры для читательского восприятия ей сохранять стоит. Решительно никто не мешает автору населить свой мир глокими куздрами и стадами бокров с бокрятами. Однако в этом случае ему понадобится подробно описывать внешность и нравы как куздр, так и бокров. Это вполне может отвечать художественной задаче — и в этом случае мы будем говорить о фантастике. Однако если целью автора является что-то другое, то населить мир тиграми и буйволами будет несколько проще. Их можно не описывать подробно: читатель, скорее всего, представляет себе и тех, и других, а это даст возможность сосредоточиться на других задачах. Например, на игре престолов.

Фентези как жанр традиционно не склонно к созданию абсолютно новой и оригинальной художественной реальности — это скорее удел научной фантастики. Ещё со времён отцов-основателей фентезийного жанра стало обычным помещать героев в мир хоть и сказочный, но при этом более или менее сходный с земным и средневековым. Песнь Льда и Пламени — отнюдь не исключение. Её мир пронизан множеством параллелей с нашим традиционным, земным, средневековьем. Однако опыт писателя-фантаста в случае Мартина тоже сказался: назвать Вестерос и Эссос «стереотипными фентезийными мирами» нельзя.

Но чем гадать, проще, наверное, предоставить слово самому автору:

Дотракийцы, на самом деле, создавались как смесь множества степных и равнинных культур… Монголов и гуннов, вне всякого сомнения, но также аланов, сиу, шайенов и других племён американских индейцев, приправленных щепоткой чистого вымысла. Так что любые сходства с арабами или турками случайны. Исключая, конечно, тот факт, что турки изначально сами были степными кочевниками, не отличаясь от аланов, гуннов и прочих.
< ..>
Как неправильно будет говорить, что Роберт — это Генрих VIII или Эдуард IV, так же неверным будет и утверждение, что дотракийцы — это монголы.

Полагаю, что в данном случае мнение автора можно смело считать авторитетным в абсолютной степени. В конце концов, ему было виднее, что именно он писал. И хотя в данном случае Мартин говорил только о дотракийцах, мне представляется, что и многие другие регионы и культуры Вестероса и Эссоса созданы сходным образом из «смеси множества культур». Собственно, именно вот эти комбинации самых разных исходных черт, приправленные щепоткой чистого вымысла, и стали темой данной статьи.

Небольшое предуведомление: статья создана с опорой в первую очередь на основную часть Саги, минимально вовлекая материалы из дополнительных серий — «Межевого Рыцаря» и т. д. Также не затронуты материалы только что изданного путеводителя «Мир Льда и Пламени».

Материки в океане

Так однажды я начертил карту острова; она была старательно и, на мой взгляд, красиво раскрашена; изгибы ее необычайно увлекли мое воображение; здесь были бухточки, которые меня пленяли, как сонеты. И с бездумностью обреченного я нарек свое творение «Островом Сокровищ».
Р. Л. Стивенсон

Англо-саксонские королевства
Англо-саксонские королевства

Начнём с очевидного. С Cеми королевств. Почему семь? И семь ли? Даже беглый взгляд на историю показывает, что количество и границы королевств Вестероса менялись достаточно часто и нередко весьма драматично. Даже в отношении великих Домов конца третьего века после высадки Таргариенов всё не так уж однозначно. «Восьмой» дом Грейджоев ничуть не уступает прочим по амбициям, а земли вокруг столицы и Драконий камень вполне тянут на небольшое, но гордое девятое королевство.

Можно сказать, что семь — просто красивое и традиционно любимое в эпосе и мифологии число, к тому же тесно связанное с религией Вестероса. Но можно вспомнить и такое явление английской истории, как гептархия — дословно «семивластие» или, менее точно, «семицарствие». Так называют эпоху в истории Англии, когда на её территории существовало семь англо-саксонских королевств: Уэссекс, Сассекс, Эссекс, Кент, Мерсия, Нортумбрия и Восточная Англия. Вопреки ожиданиям, современное английское королевство является непосредственным преемником Уэссекса, а не Восточной Англии. Но это уже, как говорится, совсем другая история.

Некоторое сходство с Вестеросом наблюдается даже при беглом взгляде на карту. Однако Мартин не был бы Мартином, если бы ограничился просто изображением английской истории в чуть подправленных декорациях. Нет. Всё намного и намного сложнее и интереснее.

Сопоставление карты Ирландии и Вестероса (анимированный gif)
Сопоставление карты Ирландии и Вестероса (анимированный gif)

Так, если взглянуть на карту Вестероса чуть подробнее и немного повернуть, то мы обнаружим просто-таки поразительное сходство с Ирландией. Вплоть до совпадения ключевых элементов рельефа (горы, реки, равнины) и положения некоторых городов. Например, Старомест оказывается на месте Белфаста, Ланниспорт — Дублина, Королевская Гавань — Голуэя, Солеварни — Лимерика. Виден и аналог Драконьего камня в виде Аранских островов, и озера Божье Око — в виде озера Лох Дерг. Можно добавить, что Ирландия, как и центральный Вестерос, традиционно делилась на пять частей (две другие — Дорн и Север — за пределами этого фрагмента карты). Учитывая, что сам Мартин имеет ирландские корни, версия случайного совпадения выглядит не слишком убедительной.

Сопоставление Вестероса и объединенных Англии и ИрландииОтдельные фанаты пошли даже дальше, изменив положение Британских островов так, как показано на иллюстрации слева. Здесь всё не так убедительно, но отказать им в остроумии и логике тоже сложно. Что совершенно однозначно — на образ Стены несомненно повлияли вполне реальные фортификационные сооружения на англо-шотландском пограничье, возведённые римлянами — Адрианов и Антонинов валы. Это подтверждал сам Мартин.

Получается, что при создании общего образа Вестероса Джордж Мартин вдохновлялся образами из британской истории и географии. Причём именно вдохновлялся. Несмотря на сходство на карте, сказать, что Вестерос — лишь фентезийное отражение средневековой Ирландии, никак нельзя. Тем более, что у нас ведь есть ещё и Эссос.

И чтобы разобраться в деталях, стоит рассмотреть поподробнее отдельные регионы и города, описанные в Саге. При этом представляется разумным идти не от конкретных деталей, которые могут быть обусловлены сюжетно, а скорее от неких общих стереотипов, просматривающихся по регионам. В конце концов, многосотметровых ледяных стен у нас в мире вообще нигде нет.

Начало начал

На севере диком стоит одиноко
‎На голой вершине сосна,
И дремлет качаясь, и снегом сыпучим
‎Одета, как ризой, она.
Г. Гейне пер. М. Ю. Лермонтова

Начнём с Севера. Как с места, откуда стартует само повествование и которое играет ключевую роль в событиях большинства книг.

Пейзажи Шотландии Что мы там видим? Северяне что в книге, что в сериале говорят с североанглийским (но не шотландским) акцентом, хотя в книге встречаются и шотландизмы. Подчёркнутая архаичность быта и нравов. Нет турниров, мало помазанных рыцарей, встречаются деревянные замки. Много пустошей. Леса. Каменистые, но невысокие и не слишком крутые горы. Из описания путешествия Брана мы видим там далеко не Альпы. Лесов много, но они не господствуют на местности, как за Стеной. Опять же, как в главах Брана, так и в описаниях поездки Тириона и Джона к Стене мы видим местность хоть и лесистую, но не лишённую открытых пространств. Отнюдь не «зелёное море тайги» от горизонта до горизонта. В южных частях Севера в начале Игры (путешествие Неда в Королевскую Гавань) мы видим табуны диких лошадей, мчащиеся по равнинам, подобно североамериканским мустангам.

Если добавить к этому характерные вольные кланы холмов, поддержавшие Станниса в «Танце с драконами», то образ Севера принимает довольно законченные формы некоей гигантской Шотландии.

Но сразу предупрежу: как говорят в кинотитрах, любые совпадения с реальными личностями случайны. Шотландские образы и параллели Севера — не более чем образы и параллели. Некая опора, позволяющая чуть лучше ощутить атмосферу. Но решительно не повод считать, что каждый северянин обязан носить клетчатую юбку и играть на волынке.

Железо и соль

От скал тех каменных у нас, варягов, кости,
От той волны морской в нас кровь-руда пошла.
А мысли тайны от туманов,
Мы в море родились, умрём на море.
Римский-Корсаков, Песня варяжского гостя

Однако есть в Вестеросе место, где степень поразительных сходств становится крайне сильной. Там, где «о скалы грозные дробятся с ревом волны и, с белой пеною крутясь, бегут назад». Да, это Железные Острова. Бедные скалистые острова, дикие и воинственные их обитатели, балующиеся рабовладением и многоженством. Пиратские гнезда. Буйные кланы, чуждые жителям континента. Селёдка, овсянка и кильт просто напрашиваются…

Королевство островов, ок. 1200 г. н. э.

Здесь следует сделать крошечное историческое отступление. Дело в том, что регион, больше всего напоминающий описанную Мартином островную пиратскую вольницу, нашему читателю малоизвестен. Хуже того — практически совсем неизвестен. Мало кто вообще слышал о таком политическом образовании, как «Королевство островов» — Rìoghachd nan Eilean.

Острова у западного и южного побережья Шотландии издавна были регионом, привлекавшим разного рода пиратов. Ещё в позднеримское время сюда начинают переселяться племена скоттов из северной Ирландии. Закрепившись на островах, они создают на побережье собственное королевство, ставшее в конечном итоге Шотландией. В IX веке острова становятся объектом постоянных набегов норвежских и датских викингов. В 1079 году викинг Гудрёд Крован, сын Харальда Чёрного, или, как его называли ирландцы, Гофрайд Меранех, основывает на островах собственное королевство. Правда, ненадолго. Девятнадцать лет спустя на острова вторгается норвежский король Магнус III. По заключенному им с королём Шотландии договору, норвежцы получили права на все острова у западного побережья и полуостров Кинтайр. Впрочем, потомки Гудрёда смогли сохранить под своей властью остров Мэн и город Дублин в Ирландии. После смерти Магнуса власть норвежцев над островами начала слабеть, однако автономия этих земель от Шотландии сохранилась.

В середине XII века некий Сомерлед (его происхождение до сих пор остаётся толком не выясненным) смог объединить острова и создать из них самостоятельное королевство. Он завоевал остров Мэн и несколько раз вторгался в Шотландию. В 1164 году руководимый им флот поднялся по реке Клайд до местечка Ренфру, попутно разорив окрестности Глазго.

Враг огнём и мечом уничтожал своих несчастных жертв. Сады, поля, пашни — всё было разорено. Могучими руками варвары подчиняли себе кротких жителей. Горожане Глазго спасались бегством

Однако в последовавшем сражении с шотландскими баронами, возглавленными Уолтером Фиц-Аланом, родоначальником рода Стюартов, Сомерледу не слишком повезло. Он был убит, а его войско бежало. Попытки островитян закрепиться на побережье Шотландии провалились, но власть на островах они сохранили. Хотя номинально права на острова имели и короли Норвегии, они долгое время практически не вмешивались в их дела, и реальная власть там принадлежала потомкам Сомерледа, основавшим кланы Мак Дугаллов, Мак Дональдов и Мак Руаири.

Воин-наёмник, служивший в армиях ирландских владетелей и происходивший из гэльских кланов Западных островов и Шотландского высокогорья, — галлоглас.
Воин-наёмник, служивший в армиях ирландских владетелей и происходивший из гэльских кланов Западных островов и Шотландского высокогорья, — галлоглас.

С 1230-х годов острова становятся ареной войны между шотландцами и норвежцами. Шотландские короли пытаются присоединить островные владения к своему королевству, и местные лорды обращаются за помощью к королю Норвегии. Война продолжается более тридцати лет и заканчивается победой шотландцев. В 1266 году острова входят в состав этого государства. Но тут, как назло, на сцену выступают англичане, пытающиеся завоевать Шотландию. В начавшейся войне Мак Дональды поддержали Роберта Брюса, а Мак Дугаллы — англичан. Победил Брюс. В знак признательности лидер Мак Дональдов лорд Ангус Ог получил от короля Роберта I почти неограниченную власть над всеми островами. А его сын Джон Мак Дональд де факто стал независимым правителем. Формально он признавал власть шотландских Стюартов, но проводил самостоятельную внешнюю политику и не допускал королевских чиновников в свои земли.

Что интересно, высшим органом неявного королевства был совет четырнадцати вождей кланов, заcедавший на небольшом острове, именовавшемся «остров Совета». В 1462 году лорд островов Джон II Мак Дональд заключает с английским королём договор, предполагавший независимость Островов в обмен на поддержку в войне за подчинение остальной Шотландии англичанам. Однако шотландский король Яков оказался более умелым политиком: он обвинил Джона II в измене и конфисковал часть его владений. Это спровоцировало гражданскую войну между кланами островов, выступившими против Джона, которой шотландцы умело воспользовались. К 1506 году независимость островных владений была ликвидирована.

Ну а теперь вернёмся к нашим железным островитянам. История борьбы островных кланов с «материковыми» шотландскими королями полна многочисленных параллелей с событиями Саги — тут и захваты детей в заложники, и взаимные морские походы, и пиратские набеги. Тут и подчёркнутая самобытность островитян, сохранявших древние обычаи, восходившие ко временам викингов, и архаичность их быта и традиций. И даже король Роберт…

В качестве особо выразительных штрихов можно добавить традиционные шотландские танцы с оружием (правда, не с топориками) и знаменитую ирландскую пиратку Грейс О’Малли, оспаривавшую свою власть над отцовскими землями у братьев, в том числе и с оружием в руках (в буквальном смысле: согласно легенде, она стала вождём клана, победив собственного брата в схватке на ножах). Это уже не совсем острова, но, в общем-то, граница между северной Ирландией и западной Шотландией всегда была очень размытой.

За рубежом

И нет никого из этой части Германии, кто мог бы сказать, что он дошел до конца этого леса, хотя бы и шел в течение шестидесяти дней, или что он узнал, откуда лес начинается.
Гай Юлий Цезарь

Но вернёмся на сушу. Хотя войны Севера и Островов стары, как сами Старки, всё же основная задача властителей Винтерфелла — защищать Вестерос от угрозы с другой стороны. Из-за Стены, «где силы зла властвуют безраздельно».

Стена, само собой, имеет вполне конкретные прототипы — римские валы на границе Англии и Шотландии. По существу, ныне от них остались только фундаменты, но даже они выглядят достаточно внушительно. Полторы тысячи лет назад всё было ещё эффектнее. Хотя, конечно, даже им было очень далеко до многосотметровой ледяной стены.

Схемой постройки римские валы также очень напоминали Стену, изображённую на картах Вестероса. Та же цепь соединённых стенами крепостей-фортов «от моря до моря». Правда, конкретно здесь не Адрианов, а Антонинов вал, построенный 20 лет спустя. Совпадение почти полное:

Вал Антонина

Функция римских стен также была вполне сходной: защита Римской Британии от набегов северных соседей — пиктов.

Впрочем, Мартин верен себе: «смешать, взболтать и добавить щепотку чистого вымысла». Прототип Стены отделяет Англию от Шотландии, но если Север можно в какой-то степени счесть образом патриархальной северной Англии или Шотландии, то Застенье — совершенно самобытный мир. За стеной царят холод, суровые нравы, дикие племена, оборотни, великаны верхом на мамонтах и дети леса, прячущиеся в курганах. Я бы сказал, что щепотка здесь размером с хорошую пригоршню. Однако давайте по порядку.

О ледниковой фауне я уже писал, поэтому сосредоточимся на людях. Имена одичалых подчёркнуто древнегерманские или скандинавские — Альфин, Игритт, Тормунд, Стир. Отдельный момент — Варамир, который вызывает ассоциации с Владимиром и наводит на славянские параллели. Увы, имена с окончанием на -мир точно так же были и у готов — в их языке общегерманский элемент -mar принимал форму -mir. Так что в целом «германский флёр» сохраняется. Ещё одна черта — события «Танца с драконами», связанные с переходом остатков разгромленного войска Манса через Стену.

Здесь опять же сделаю небольшое историческое отступление:

1. И вот под предводительством Алавива готы заняли берега Дуная и отправили посольство к Валенту со смиренной просьбой принять их; они обещали, что будут вести себя спокойно и поставлять вспомогательные отряды, если того потребуют обстоятельства.
2. Пока происходили эти события за пределами империи, расходились грозные слухи о том, что среди северных народов совершаются новые движения в необычайных размерах, и шла молва, что на всем пространстве от маркоманнов и квадов до самого Понта множество неведомых варварских народов, будучи изгнано из своих обиталищ внезапным натиском, подошло к Истру с женами и детьми.

4. Но когда дело стало выясняться в его истине и слухи были подтверждены прибытием посольства варваров, которое настойчиво просило о принятии бездомного народа на правый берег реки, приняли это скорее с радостью, чем со страхом. Поднаторевшие в своем деле льстецы преувеличенно превозносили счастье императора, которое предоставляло ему совсем неожиданно столько рекрутов из отдаленнейших земель, так что он может получить непобедимое войско, соединив свои и чужие силы, и государственная казна получит огромные доходы из военной подати, которая из года в год платилась провинциями.

Аммиан Марцеллин. Римская история

В целом параллели напрашиваются довольно явные: часть готов переходит на римскую территорию, будучи разоружены и выдав заложников. Часть остаётся на «дикой» стороне Дуная. За их спинами надвигаются гунны и другие племена, римские лидеры разрываются между надеждой получить армию готских союзников для обороны границы и риском впустить на свою землю потенциальных врагов.

В общем и целом можно вполне обоснованно предположить, что на создание образа Застенья немало повлияли картины «варварского» мира, лежавшего за пределами римских границ и пограничных валов, таинственного, враждебного, покрытого необъятными лесами и населённого множеством странных и необычных для римлянина племён и народов.

Но все было бы скучно, если бы было так просто. Образы великанов и детей леса придают землям за Стеной немалую оригинальность. Однако этнография Эссоса и Вестероса — это отдельные вопросы, заслуживающие специальной статьи.

Цветы и крокодилы

Со стороны кажется, что стрелы летят довольно медленно, но если стрела летит прямо на тебя, ее совершенно не видно.
Перси Гаррисон Фосетт. Неоконченное путешествие.

Не знаю как вам, а мне от длительного описания суровых северных краёв стало немного зябко, поэтому предлагаю двинуться на юг и заглянуть на Перешеек, детально описанный как в «Игре» (во время путешествия Старков в столицу), так и «Танце» (в главах, посвящённых падению Рва Кейлин).

Арья пожала плечами.
— Тише ты, — рявкнула она на Нимерию, — ничего с тобой не случится. — А потом сказала, обращаясь к Сансе: — Пока мы пересекали перешеек, я насчитала тридцать шесть видов цветов, которых никогда не видела, а Мика показал мне львоящера.
Санса поежилась. Перешеек они пересекали извилистой обходной дорогой, пролегшей по бесконечному черному болоту, двенадцать дней, и каждое мгновение пути казалось ей ненавистным. Воздух был сырым и липким. Сама дорога сузилась настолько, что вечером они не могли даже найти место для настоящего лагеря и устроились ночевать прямо на Королевском тракте. Густые чащобы наполовину утонувших в воде деревьев стискивали дорогу, с ветвей их свисали наросты грибов. Огромные цветы раскидывали в грязи свои лепестки, плавали в лужах стоялой воды, и всякого, у кого хватало глупости оставить насыпь, чтобы сорвать их, ожидали трясины, готовые поглотить человека. На деревьях караулили змеи, а львоящеры плавали, напоминая черные бревна с глазами и зубами.
Но ничто, конечно, не могло остановить Арью. Однажды она вернулась с улыбкой во всю свою физиономию, лохматая, вся в грязи, но с букетом пурпурных и зеленых цветов для отца. Санса надеялась, что он велит Арье вести себя, как подобает высокородной леди. Но отец не стал ругать ее, только обнял и поблагодарил за цветы. Это еще более расстроило Сансу.
А потом оказалось, что пурпурные венчики здесь называют жгучецветом, и руки Арьи сперва покраснели, а потом на них выступили волдыри. Санса надеялась, что случившееся наконец образумит сестру, но Арья только смеялась и на следующий день вымазала руки грязью, словно невежественная селянка, потому что ее приятель Мика сказал, что так можно остановить зуд. На плечах и руках сестры проступали синяки, темно-пурпурные, желто-зеленые с резкими границами и бледные, расплывшиеся. Санса заметила их, когда сестра раздевалась перед сном. Однако где и как Арья заработала их, знали только семь богов.

В общем сразу в воображении рисуется что-то этакое:

Иллюстрация к книге «Оцеола, вождь семинолов», Майн Рид.
Иллюстрация к книге «Оцеола, вождь семинолов», Майн Рид.

Тут решительно нельзя не заметить поразительного контраста между суровым и холодным Севером, где «даже летом выпадает снег» и откровенной тропичностью местных болот, кишащих змеями, экзотическими цветами и львоящерами, которые поразительно напоминают по краткому описанию крокодилов. Хотя решительно непонятно: если зимой снег выпадает даже в Королевской Гавани — то как вся эта тропическая флора и фауна избегают морозов? Как ни крути, но тропические болота Флориды или Луизианы на границе между Шотландией и Германией смотрятся несколько диковато. Не спорю. Однако из песни слова не выкинешь, раз так написано, значит так и будет. Возможно, по ходу дальнейшего повествования Мартин уточнит ситуацию.

Земля войны

Трех королей разгневал он,
И было решено,
Что навсегда погибнет Джон
Ячменное Зерно.
Роберт Бёрнс

Итак, покинув впечатляющие болота Перешейка мы попадаем в мир Речных земель. Страну множества недолговечных королей, землю рыб, хорьков и продолжающихся тысячелетия родовых вендетт. Страну, которую не оставил своим вниманием ни один местный завоеватель. Это воистину парадоксальный регион. С одной стороны, думаю, не совру, если скажу, что именно здесь происходило больше всего действия Саги, сравнительно с другими регионами. В Речных землях развиваются линии Робба, Арьи, Бриенны и Джейме, Братства без Знамён. Даже в первой и пятой книгах нашлись главы, действие которых происходит в этих местах (замок Дарри и Удивительные и невероятные приключения Джейме Златорукого, командира гвардии, миротворца и рыцаря печального образа, рассказанные им самим… в смысле, главы Джейме в Танце).

Но при таком обилии информации Речные земли удивительно невыразительны и ничем особенным не запоминаются. Здесь нет практически ничего резко бросающегося в глаза, уникального и характерного. Ну большие реки. Реки, как реки. На земле мильоны их. Торговые городки, замки, руины. Этого добра множество по всему Вестеросу. Сражающиеся рыцари, бродячие торговцы, религиозные фанатики… Стандартный набор стандартного фэнтезийного средневековья. Ни колоссальных ледяных стен, ни крокодилов, ни какой-либо другой экзотики.
Всё что мы можем сказать про Речные земли из всей массы их описаний:

  • равнина, без ярко выраженных элементов рельефа
  • широкие реки, как правило с невысокими берегами
  • умеренно лесистая, достаточно обжитая и густонаселённая по средневековым меркам местность
  • нет крупных городов, но много замков и сельских поселений
  • сырой и дождливый климат, умеренно прохладный
  • довольно многочисленные септы и служители культа

В общем, такая себе «европоподобная фентазийная местность вообще» без ярких черт. Хотя на общем однородном фоне всё же можно особо выделить несколько интересных точек:

  • Озеро Ликов
  • Харренхолл
  • Солеварни

Про первое мы ничего толком не знаем, как это ни печально. Ждём продолжения. Второй — вполне себе традиционный «мрачный готичный замок с привидениями».

Третьи. Третьи уже интересны. Точнее, интересен ландшафт устья, где септон Мерибальд встречает Бриенну. Зыбучие пески, отмели, болота, низменный морской берег, отливы и приливы. Вот это уже можно довольно неплохо локализовать в рамках Европы: берега Северного моря (менее вероятно, но возможно — Бискайского залива). То есть Голландия, Северная Германия, возможно Восточная Англия (Норфолк и Линкольншир) и как экзотичный вариант — Гиень во Франции. Но в целом к картине страны это мало что добавляет. По сути, в роли прототипа Речных земель может выступать любая равнинная часть северо-западной Европы — Англия, Германия, Франция.

Валленштейн, Сцена из Тридцатилетней войны, худ. Эрнест Крофтс
Валленштейн, Сцена из Тридцатилетней войны, худ. Эрнест Крофтс

Немного сузить «круг подозреваемых» можно, учитывая общую атмосферу, рисующуюся в Речных Землях по ходу повествования. Мрачное полотно опустошения, разорения, растущего религиозного фанатизма, бандитизма и общей деградации и упадка. А вот это вызывает явные параллели с образами Тридцатилетней войны в Европейской литературе.

Полковой священник. Во время войны его за это превозносили, он сидел по правую руку от командующего. Тогда это считалось смелостью! Нельзя ли поговорить с профосом, ведь приговор от него зависит.
Солдат. Бесполезно. Отнять у крестьянина скотину — какая же тут смелость?
Бертольт Брехт. Мамаша Кураж и ее дети. Хроника из времен тридцатилетней войны

Что позволяет нам предположить, что в определённой степени в Речных Землях могут просматриваться именно германские параллели. Однако я бы не спешил с выводом Германия — Рейн. Или Германия — Дунай. Всё же это вполне самостоятельный регион, в котором в историческом плане могут просматриваться некие германские параллели. Однако религиозные войны были и во Франции, да и в Англии не всё было спокойно, даже короля казнили под горячую руку.

В небе соколом

Тебе не пройти!
Гэндальф на Морийском мосту

Итак, Долина. Здесь ситуация прямо обратная Речным землям. Если там всё на редкость обыденно и ожидаемо, то Долина Аррен — это просто квинтэссенция экзотики. Тут и высоченные горы, и узкие проходы, закрытые прямо-таки мордорских масштабов крепостями, и неприступный замок, выстроенный на такой высоте, что даже лорды вынуждены туда попадать с риском для жизни, и плодороднейшая долина, полностью изолированная от внешнего мира, и саблезубые коты и дикари — редкостные отморозки…

И если предыдущие регионы в целом вписывались в образ некоего «аналога Европы», то вот такую экзотику там уже найти, скажем так, довольно трудно. Гор сопоставимого уровня в Европе двое: Альпы и Пиренеи. Вторые тесно привязаны к Испании, что наводит на мысль, что они скорее прототип гор на северной границе Дорна. Альпы ближе. Но тут мы не попадаем по остальным пунктам. Альпы не выходят к морю и не образуют сложно изрезанного побережья. Альпы имеют довольно много удобных проходов (для горного массива таких высот). В Альпах много долин, но всё таки не таких масштабов, как Долина Аррен, и основа альпийского сельского хозяйства — это альпийские луга, коровы и овцы, а никак не земледелие в низинах. Дикари описанного уровня в Альпах перевелись ещё чуть ли не во времена Юлия Цезаря. В общем, комплексно не подходит. А больше нечего… Так что можем достаточно обоснованно утверждать, что Долина Аррен — это некий обобщённо-сборный образ, созданный Мартином во многом из сюжетных необходимостей — замкнутость и изолированность Долины очень соответствует образу боящейся собственной тени Лизы.

Монастыри Метеоры, Греция
Монастыри Метеоры, Греция

Собран этот образ из нескольких различных мотивов — высокие горы, дикие горцы, долина, замок, побережье:

  • Горы — вполне себе альпийские, если не сказать вообще гималайские. Но привязывать их именно к Альпам и тем более к Швейцарии я оснований не вижу. Это просто горы. Без каких-то особых черт, кроме сумеречных котов и горцев.
  • Горцы носят имена, похожие на германские, но при этом они совершенно дикие отморозки прямо-таки первобытного состояния. Что наводит на мысль о том, что это опять же «просто дикари», не несущие явных параллелей с какими-то конкретными земными горцами.
  • Долина — про неё мы знаем пока довольно мало. Плодородная изолированная равнина. Вывозит продукты морем. Можно было бы вспомнить Паданскую низменность в Северной Италии, но она не изолирована — и не завоёвывал её только ленивый.
  • Замок — в общем, «щепотка вымысла» в почти чистом виде. Нечто подобное — изолированные монастыри на вершинах скал — в Европе есть только в Греции. Но там, как известно, есть всё.
  • Побережье — тоже известно не слишком хорошо. Тем не менее, описанное в отношении наследных владений Мизинца мы можем легко наблюдать на мелких островах вокруг той же Шотландии.

Вообще, центральный Вестерос — от Перешейка до гор Дорна — лишён ярких и хорошо бросающихся в глаза аналогий, дразня нас своей многогранностью и неожиданными яркими чертами, прячущимися под кажущейся неприметностью «традиционного фентезийного мира».

Горные львы

«Всё моё», — сказало злато;
«Всё моё», — сказал булат.
«Всё куплю», — сказало злато;
«Всё возьму», — сказал булат.
А. С. Пушкин, перевод неизвестного французского автора

Итак, настало время дождей над Кастамере — Западные земли. Подробно они нам не описывались, но кое-что мы выявить можем.

  • холмистая местность, не слишком лесистая, но труднопроходимая (вспоминаем обходные манёвры Робба на козьих тропах)
  • значительная рудокопная активность (золотые рудники обильны и обеспечивают значительные доходы правящему дому)
  • наличие такой специфической черты, как crofter — мелкий арендатор на чужой земле. Именно к этой категории принадлежала Тиша (ремесленником её отца в переводе обозвали по недоразумению, перепутав crofter и crafter)
  • большой, но аграрный и провинциальный город — Давос, размышляя о городах, сравнивает Старомест с напыщенной старой вдовицей, КГ — с наглой и грязной проституткой, а Ланниспорт — с деревенской молочницей (если я ничего не попутал)
  • океанское побережье — прибой, гремящий в скалах, морские коровы и т. д.
  • львы

Итоговый образ, складывающийся в голове лично у меня — запад Британских островов. Уэльс, Камбрия, Девоншир, собака Баскервилей лютоволк Робба. Дополнительный аргумент — Ланкашир располагается именно недалеко от границ Камбрии и Уэльса, на западном побережье Англии. А то, что изначально Ланнистеры рисовались с Ланкастеров, у них на лбу гербе написано…

Ланкашир, фото James Grant
Ланкашир, фото James Grant

Однако львы и морские коровы? Здесь, с учётом присутствия в Вестеросе вымершей у нас ледниковой фауны, возникают аллюзии с другим западным побережьем — Калифорнии. Где в относительно недавнем прошлом можно было обнаружить как львов, так и морских коров. Подробнее об американских львах и их возможной связи с «большими львами Западных холмов» я писал в статье, посвященной фауне Вестероса.

Впрочем, не стоит забывать и о том, что Мартин совершенно не обязан был рисовать каждый регион с какого-то конкретного прототипа. К тому же Западные земли показаны в саге пока что мельком, и любые образы и аналогии — во многом мое субъективное восприятие читателя.

Собственно, классическим подтверждением этого можно считать бродящее по сети замечание, что прототипом для Кастерли Рок во многом стала Гибралтарская скала, которая не имеет ни малейшего отношения ни к западу Британии, ни к Калифорнии. Словом, не стоит забывать, что мир Мартина — это именно мир Мартина, а не слегка переименованная реальность.

Шипы и длани

Некогда, в былые времена, ехали на конях в чужой стране несколько добрых рыцарей. Путь их лежал через дремучий лес, где тесно сплелись густые заросли шиповника, терзавшие своими колючками всякого, кто там заблудится.
Джером К. Джером «Трое в одной лодке»

Основное, что мы можем сказать о Просторе — нам нечего про него сказать. Действие происходит в его пределах лишь дважды и мельком. Сначала это турнир Ренли и «летние рыцари», потом штурм железянами Щитовых островов. Страна при этом описана весьма скромно. Ещё мы кое-что узнаём из рассказов тех или иных персонажей. Например, что в Хайгардене разводят собак и катаются на лодках.

По данным ПЛИО, мы можем сделать следующие заключения о Просторе:

  • равнинная местность, достаточно плодородная
  • очень развитое сельское хозяйство, являющееся основой местной экономики
  • достаточно большие и полноводные реки, возможно даже полноводнее Трезубца (по Мандеру корабли могут подниматься довольно высоко, про Трезубец такого неизвестно)
  • на острове Арбор развито виноградарство, также оно возможно и в самом Просторе
  • многочисленное население, много замков и рыцарей
  • развитое цветоводство и фруктоводство

Ситуация начинает напоминать Речные земли отсутствием каких бы то ни было характерных черт и особенностей. Фентезийное королевство «вообще». Только не центральноевропейское, как в Речных землях, а, скорее, южноевропейское. Именно последний фактор приводит к возникновению устойчивых ассоциаций с Францией, довольно часто встречающихся среди мнений по поводу. В принципе, а пуркуа бы и не па? Может, и Франция. Но может, и Северная Италия, к примеру. Ломбардия или Венето. Явных черт мало, и выводы сделать пока сложно.

Герб ирландского Ульстера напоминает герб Гарднеров
Герб ирландского Ульстера напоминает герб Гарднеров

Из отдельных «указующих деталей» всё-таки в пользу Франции укажу на:

  • виноградарство и виноделие
  • общие очертания — равнина, выходящая на западе к океану, на юге и востоке — к высоким горам, на севере и северо-востоке — к холмистым равнинам
  • опасность нападений варваров с моря и необходимость организации обороны (вспоминаем герцога Нормандии Ролло ака Хрольва Пешехода)
  • возможность прорыва варваров по реке вглубь страны (а тут вспомним осаду и взятие викингами Парижа в 885 году, да и раньше случалось)

В силу этого можно было бы считать «французскую» версию основной, но тут неожиданно вступает в дело зелёная длань Гарднеров — древних королей Простора. Помните перевёрнутую карту Ирландии? На ней Простор соответствует Ульстеру. Историческим гербом которого — вы не поверите! — была красная рука. Мартин верен себе: кажется, вот он, явный прототип, лежит на блюдечке с голубой каёмочкой — и на́ тебе, в самый последний момент мы видим уже что-то другое.

Огонь, море и ветер

Штормы имеют каждый свой характер. Их отличаешь по чувствам, которые они в тебе вызывают. Одни действуют угнетающе, нагоняют уныние, другие, свирепые и сверхъестественно жуткие, пугают, как вампиры, готовые высосать из вас всю силу, третьи поражают каким-то зловещим великолепием. О некоторых думаешь без капли почтения, вспоминаешь о них как о злобных диких кошках, которые рвали когтями твои внутренности. Иные суровы, как божья кара.
Джозеф Конрад, Зеркало морей

Штормовые и коронные земли можно смело назвать той частью Вестероса, где сложнее всего увидеть какие-то явные аналогии. При этом нельзя сказать, что регион обделён авторским вниманием: здесь расположены Королевская Гавань (но о ней стоит поговорить отдельно), Драконий Камень и Штормовой Предел. Здесь происходят события глав Бриенны и высадка Коннингтона и его наёмников в «Танце с драконами».

Эффузивные горные породы на берегу

Так что сложность здесь не в том, что данных мало, а именно в том, что из этих данных не выявляется характерных прототипов. Мы видим колоритный вулканический остров, живописное побережье с руинами пользующихся дурной репутацией замков и множеством незначительных, но гордых лордов, белые скалы среди густой зелени и штормовое море. Вообще, я бы сказал, что по описаниям это, пожалуй, одни из самых живописных земель Вестероса (хотя о вкусах, как известно, не спорят, так что это именно частное мнение, не более того). Но выявить здесь какие-то явные прототипы мне сложно. Регион достаточно самобытен.

Блеск и нищета

Все дороги ведут в Рим.
латинская поговорка

А вот Королевская Гавань, наоборот, становится настоящей отрадой для искателя аналогий и аллюзий. Тут всё достаточно ярко и наглядно — вполне себе традиционный фентезийный мегаполис. С обязательным «социальным дном» и не менее обязательными дворцами знати. В общем, «Стамбул — город контрастов», «цигель, цигель, ай-люлю», «простите, погорячился» и «я тебе потом объясню, что ей надо»…

Но каждый стереотипный фентезийный город всегда имеет свои прототипы. Будем искать ©

А куда мы идём, когда видим в англоязычной литературе фентезийный мегаполис? Правильно, на Бейкер-стрит, 221б в викторианский Лондон.

Аналогии просматриваются в первую очередь в географическом положении: на юго-восточном побережье, в глубине залива, в устье относительно небольшой реки, но не у самого берега. Можно вспомнить и о том, что Лондон исторически был опорой приходивших в Британию завоевателей — от римлян до норманнов. Однако можно найти параллели и с некоторыми другими европейскими средневековыми мегаполисами. Скажу сразу: с Парижем сходство минимально. Характерная черта последнего — река, протекающая сквозь город, и исторический центр на острове этой реки. Это, скорее, к Староместу с его мейстерской Сорбонной (ещё плюсик во французскую интерпретацию Простора).

Средневековый город, худ. Łukasz Gać
Средневековый город, худ. Łukasz Gać

Королевская Гавань же, с её холмами, Великой Септой и статуей Марка Аврелия Бейлора Благословенного — это, скорее, отсылки к Риму. А древний и полный тайн и подземных ходов замково-дворцовый комплекс Красной крепости — даже к Константинополю, славному своими интригами, евнухами и древними тайнами.

В общем и целом перед нами удачно собранный образ, в основе которого можно увидеть как классические фентезийные элементы, восходящие к произведениям Фрица Лейбера, так и отдельные стереотипы Лондона, Рима и Константинополя.

Дом восходящего солнца

Девять лет дон Педро Гомец,
По прозванью Лев Кастильи,
Осаждает замок Памбу,
Молоком одним питаясь.
Козьма Прутков. Осада Памбы (романсеро, с испанского)

Восточный интерьер, худ. Магарет М. Куксли, 1894 г.
Восточный интерьер, худ. Магарет М. Куксли, 1894 г.

Ещё один отрадный для искателя прототипов регион — это, конечно же, Дорн. Про испано-мавританские мотивы Дорна не говорил только ленивый. Тут и высадка прибывших из-за моря иноверцев и иностранцев (королева Нимерия в роли Тарика ибн-Зияда — это брутально и сурово, я вам скажу), и долгая и кровавая реконкиста северянами с гор на юг. Апельсины, пустыни, скорпионы, таинственные дворцы (вспоминаем Алькасар), томные красавицы (а это уже к сказкам тысячи и одной ночи), круглые щиты, лёгкие копья (традиционные испанские «хинете»), спесивые гранды, бедные, но гордые идальго, изощрённые в интригах дамы, коварные мавры… в общем, полный джентльменский набор. Пикантности добавляет наследование по женской линии наравне с мужчинами, известное в Европе именно в Наварре.

Но и здесь всё не так просто и однозначно. К числу явных отличий можно отнести относительно высокую степень женской свободы, для Испании в общем умеренно характерную, а для мавров не характерную вовсе. А также обилие явно кельтских/валлийских имён персонажей. Впрочем, в античости кельты в Испании вполне себе жили, а свобода нравов может быть просто авторским дополнением — не обязан же он копировать страны-прототипы до мельчайших деталей. Мало того: чем замысловатее и оригинальнее переплетение этих прототипов — тем интереснее и «сочнее» становится описанный мир.

Двор Альгамбры во времена мавров, худ. Эдвин Лорд Уикс
Двор Альгамбры во времена мавров, худ. Эдвин Лорд Уикс

В отличие от Вестероса, Эссос освещён в книге существенно хуже и отрывочно, поэтому здесь можно говорить только об отдельных местах, да и то лишь гадательно. Поэтому предуведомляю: все совпадения исключительно случайны и являются плодом моего бурного воображения.

Титаны свободы

Нет, братец, это сущий дьявол; я в жизни не видал такого амазона. Я с
ним сразился разок рапирой, ножнами и всем прочим. Он выпадает с таким
смертельным натиском, что это нечто неотвратимое; а при отбое он попадает в
вас так же наверняка, как ваши ноги хлопают по земле, по которой они
ступают. Говорят, он был фехтовальщиком у персидского шаха.
Уильям Шекспир. Двенадцатая ночь

Браавос. Как много в этом звуке… Пожалуй, наиболее детально описанная часть Эссоса, благодаря линии Арьи. Базовый набор аналогий настолько очевиден, что даже как-то и сомневаться неудобно: каналы, маски, куртизанки, дуэлянты, фехтовальщики, тайные подземелья, морские владыки, торговый флот, беглецы на острова от врагов… Serenissima Repubblica di Venezia в чистом и незамутнённом виде. Картину несколько портят север, туманы, Титан Браавоса, жестокая нелюбовь к рабству и эмигрантские корни. Которые добавляют в картину несколько иных аллюзий.

Сам Титан явно списан с колосса Родосского. Но никаких иных отсылок к Родосу и Малой Азии я там особо не вижу.

Изображение колосса Родосского, худ. Андрей Первухин
Изображение колосса Родосского, худ. Андрей Первухин

Что касается Многоликого и Безликих, то тут аналогии довольно специфичные. Богов, воспринимающихся как «объединители» других образов, в истории масса. Что до тайных обществ ассассинов, то тут первым делом напрашиваются собственно сами хашишины/ассассины Хасана ибн-Саббаха (тема раскрыта в популярной серии компьютерных игр Assassin’s Creed достаточно масштабно), но они не подходят ни по одному другому критерию: тайные горные базы, накурившиеся гашиша новобранцы, выраженный политический заказ в покушениях… Остаются более близкие англоязычному читателю туги/таги из Индии и их многочисленные литературно-кинематографические воплощения.

Кадр из фильма «Индиана Джонс и храм судьбы» (1984 г.)
Кадр из фильма «Индиана Джонс и храм судьбы» (1984 г.)

Эта группа поклонников индусской богини Кали придерживалась идеи о том, что наиболее эффективным способом богослужения покровительнице смерти и разрушения является убийство случайных прохожих и проезжих. В отличие от своих кинообразов, они, как правило, не имели явных культовых центров, а их деятельность местными властями определённо не приветствовалась, в силу чего была тайной. Тем не менее, в течение почти тысячи лет они душили, закалывали кинжалами и отравляли рядовых индусов в достаточно значительных количествах (каждый последователь культа был обязан совершить определённое число убийств, строго соблюдая при этом ритуалы, чтобы считаться достойным следующего воплощения). Конец традиции положили британские власти, которые не испытывали пиетета к индусским богам и не боялись испортить себе карму конфликтом с Кали. Проведённая в первой половине XIX века английскими наместниками в Индии кампания арестов и повешений виновных дала результаты: деятельность культа пошла на спад и ныне считается полностью ушедшей в прошлое.

Города и воля

А и получишь лавки во ряду да во гостиноём
С дорогима ведь товарамы.
А и потом будешь ты, купец, Садко, как новгородскии,
А купец будешь богатыи
былина

Остальные вольные города я рассмотрю все сразу. Просто в силу того, что про часть из них известно очень мало, а про остальные — вообще ничего.

Варяги. Иллюстрация из книги «Warriors & Warlords» (худ. Angus Mcbride)
Варяги. Иллюстрация из книги «Warriors & Warlords» (худ. Angus Mcbride)

Норвос. Традиционно распространено мнение о славянских корнях. Даже чуть ли не о «списывании с Великого Новгорода». В принципе, набор восточноевропейских штампов — от медведей на улицах до ушанок и кумыса — таки налицо. Так что версию вполне можно принять. Дописав туда колокола и бородатых священников (католические, в отличие от православных традиционно брились). Однако нельзя отрицать и того, что сами образы довольно «клюквенные» — медведи у нас всё-таки не на каждом углу пляшут. А также того, что в одну кучу свалены образы самого разного происхождения — от кедровых орехов до варяжской гвардии: колоритный Арео Хотах со своей неразлучной секирой весьма напоминает образ русского или скандинавского наёмника на византийской службе.

Второй из Вольных городов, где происходит действие ПЛИО — Пентос. Причём дважды. В Игре и в Танце. Увы, оба раза действие происходит в пределах усадьбы г-на Мопатиса. Я бы даже сказал — преимущественно в пределах его столовой… В силу чего сказать о Пентосе что-то определённое довольно трудно. Ну город. Ну порт. Ну храм огнепоклонников. Ну черепичные крыши… Таких аналогов можно подобрать тысячи.

Правда, в Танце Иллирио рассказывает о местном городском зицпредседателе. Который царствует, пьёт, гуляет, портит дев полей и морей, но в случае городских неурядиц отвечает по полной. Собственной головой. Эпизод колоритный, но, опять же, прекрасно известный и хорошо описанный в мифологии и этнографии (желающих отсылаю к «Золотой ветви» Фрезера — там все эти параллели довольно старательно перечислены). В общем, никаких явных аналогий и параллелей я здесь увидеть не смог.

Как американцы представляют себе Индию

Третий из описанных городов — Волантис. И ещё как описанный. На редкость сочно и колоритно. Увы — при этом никаких явных параллелей, по крайней мере бросающихся в глаза, опять же не заметно.

Одна бедственная ночь

И сохранил слова обломок изваянья: —
«Я — Озимандия, я — мощный царь царей!
Взгляните на мои великие деянья,
Владыки всех времён, всех стран и всех морей!»
Кругом нет ничего… Глубокое молчанье…
Пустыня мёртвая… И небеса над ней…
Озимандия. Перси Биши Шелли, пер. К. Д. Бальмонт

Ну что можно сказать о Валирии? Valar morghulis… В смысле viris sunt mortales. По юности я честно считал, что валирийские фразы Мартин писал по-латыни, потом осознал, что был неправ.

К этому можем добавить эпические завоевания, циклопическую дорожную сеть, вывод колоний, активное рабовладение, наличие где-то на западе империи недозавоёванного островного континента, восставших рабов и поствалирийские языки в Вольных городах, остро напоминающие реальные романские языки Европы по истории происхождения. В общем, да… senatus populusque valyrian.

Римские аналогии в немалой степени продолжает Рок Валирии. Хотя по масштабам с гибелью Помпей его не сравнить, но Мартин никогда не отрицал, что любит добавить немного гигантомании. Несомненно, есть в этом и что-то от Атлантиды.

Отдельно об инцесте. Ни для Рима, ни для Атлантиды это не особо характерно. (Так, кто сказал: «А Нерон?»?) Тут уж, видимо, специфика Египта. Но с другой стороны, больше ничего египетского мы пока в Валирии не видели…

И последнее. Драконы. В Риме были. Но маленькие и понарошку.

В паутине

Ваша милость правы. Отец мой, сударь, чтоб вы знали, был крупным в Греции купцом, и самой прибыльною частью он почитал работорговлю…
Лопе де Вега. Собака на сене

Пирамиды? Сфинксы Гарпии? Ура! Египет! Или нет? Пирамиды — наиболее бросающаяся в глаза деталь. Но они ступенчатые, что сразу вызывает в памяти ацтеков. При этом они ещё и жилые, причём с садами на ступенях. Что наводит на мысль о несколько другом источнике.

Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там.
И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести.
И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли.

Бытие 11:2

ТогаНаряду с Вавилоном можно увидеть определённые аллюзии на Рим (или слегка демонизированную Византию) — гладиаторские игры, рабовладение, токары. Кстати, токар и по звучанию, и по функции вполне себе повторяет римскую тогу. Которая была именно официальным и этноопределяющим элементом костюма.

Император Август предписал всем гражданам, входящим на Форум, быть одетыми в тогу

Иностранцам и рабам же носить её запрещалось. Понятие «муж в тоге» — vir togatus — было эквивалентно значениям «уважаемый человек», «римский гражданин». Правда, женщинам тогу носить в классический период тоже было запрещено, но Мартин уровня древнеримского мужского шовинизма (они даже личные имена женщинам иметь запрещали) не достигает.

Ну а в остальном, как мне кажется, Мартин просто старается сделать гискарцев максимально неприятными и отвратительными читателю. Тут и цирк с причёсками, и клоунада с армией городов Залива Работорговцев, и кулинарные извращения (гискарцы едят мясо, неприемлемое для цивилизованных американцев — конину и собачатину, но презирают говядину).

Безупречные определённо заслуживают отдельного рассмотрения и, возможно, даже отдельной статьи.

В общем, вердикт по Гису: Вавилон с толикой «отрицательного» Рима.

Что до оставшихся регионов, то их описания в уже доступных нам томах саги столь отрывочны, что могут быть основой исключительно для фантазий, поэтому Шахерезаде приходится закончить дозволенные ей речи.