Несомненно, главное в Песне Льда и Пламени — люди. Поспорить с этим совершенно невозможно. Но ведь любая пьеса состоит не только из персонажей, но и из декораций? Как сказал классик, весь мир театр, а люди в нём актёры. А какой же театр без сцены? И ею здесь становится написанный Мартином фантастический и завораживающий мир саги, на фоне которого герои книги сражаются, ошибаются и играют в престолы. Мир, который наряду с героями тоже заслуживает внимания и может быть столь же интересен, как и развивающиеся среди его гор и равнин события.
Сама по себе тема мира «Игры престолов» — огромна. Так что в этом небольшом обзоре я затрону лишь одну из граней этой великой игровой доски — животных, обитающих в лесах и горах Вестероса и Эссоса.
И самые яркие их представители, фактически одни из героев — лютоволки. Direwolves в оригинале. Им уделено достаточно много внимания, начиная с самых первых страниц. Мало того — они являются, пожалуй, единственными животными, которые прямо и относительно детально описаны в тексте книги.
A direwolf had a bigger head and longer legs in proportion to its body, and its snout and jaw were markedly leaner and more pronounced.
У лютоволка голова больше, а ноги относительно длиннее, и его морда и челюсти заметно суше и сильнее выступают вперёд.
В общем-то, лютоволки уже прочно заняли своё место среди представителей фэнтезийной фауны, однако не все из читателей, наверное, в курсе, что термин Dire Wolf существовал задолго до книги и достаточно хорошо известен специалистам по ископаемой фауне Северной Америки. Это название ныне вымершего, но широко распространённого ещё в конце последней ледниковой эпохи животного — Canis dirus, именуемого в зоологической литературе совершенно, по-моему, диким термином «ужасный волк». В этом плане я отдаю дань уважения переводчику Соколову, давшему нам весьма, на мой взгляд, удачное название этого крайне значимого для саги зверя.
Реальные «лютоволки» не достигали столь эпических размеров, как описанные Мартином. В действительности Canis dirus был лишь на четверть крупнее обычного европейского волка и предположительно мог достигать веса в 100 кг с небольшим. С очень крупного дога где-то. Хотя голову действительно имел значительно более крупную, чем волк, и челюсти более мощные. В остальном оба зверя были, скорее всего, достаточно похожи. Точнее сказать сложно, ибо определить внешний вид по скелету можно только приблизительно.
Здесь на реконструкции представлены предположительные варианты внешности лютоволка исходя из того, кого можно считать его непосредственными предками и «родственниками» — обычного волка (вариант слева) или южноамериканских псовых (вариант справа). Здесь мы уже, конечно, вступаем на скользкий путь поверки алгеброй гармонии — понятно, что художественное отражение не может быть ограничено зоологией, и книга Мартина не справочник по ископаемым. Тем не менее, как я покажу дальше, образы последней ледниковой эпохи буквально пронизывают весь мир саги, и многие из населяющих его животных имеют прекрасно узнаваемые прототипы среди ископаемых обитателей Земли.
А какое животное является самым узнаваемым символом ледникового периода? Саблезубая белка… э-э-э… я хотел сказать, конечно же, мамонт!
В общем-то мамонты представляют собой довольно обширную и родственную слонам (особенно азиатским) группу хоботных животных. Они возникли ещё в самом начале ледниковых эпох и включают довольно большое количество видов, зачастую субтропических и, по-видимому, самых крупных среди когда-либо живших слонов. (За пальму первенства борются обитавший в Африке родственник и, возможно, предок индийского слона Elephas recki, евро-азиатский ранний мамонт Mammuthus trogontherii и калифорнийско-мексиканские поздние, но теплолюбивые императорские мамонты — Mammuthus imperator; все они могли достигать высоты где-то 4,5 метра и веса оценочно до 10 тонн или больше.)
Однако куда чаще под мамонтами понимаются всё же представители арктического вида — Mammuthus primigenius, в русском языке известный как шерстистый мамонт (это официальное, паспортное название). Они были не столь грандиозны, как их более ранние и теплолюбивые родственники — где-то с индийского слона, но потяжелее за счёт более коренастого сложения. И всё равно это были очень солидные животные, не дожившие до нашего времени совсем чуть-чуть — последние мамонты на острове Врангеля были современниками возведения египетских пирамид.
В мире Мартина мамонты определённо этой разновидности: они более чем шерстисты, и обитают где-то уж совсем на крайнем севере — даже у Стены они большая редкость. Также они хорошо одомашниваются (в отношении настоящих мамонтов нам этого уже, увы, не проверить) и служат верными скакунами великанам. В общем, если в отношении лютоволков созданные Мартином образы не полностью совпадают с предполагаемыми прототипами, то в отношении мамонтов автор весьма реалистичен.
Здесь я сделаю небольшое лирическое отступление: говорить о реалистичности описания вымерших животных можно только относительно — в меру современных представлений науки, которые могут с лёгкостью измениться.
Возьмём, к примеру, мамонтов. Древние жители Сибири, регулярно находя в земле огромные кости, а то и замёрзшие туши, сделали из этого вполне закономерный вывод, что имеют дело с останками какого-то подземного монстра.
У нас Индрик-зверь всем зверям зверь,
И он ходит, зверь, по подземелью,
Куда хочет идет по подземелью,
Яко солнышко по поднебесью.
Первые натуралисты, имевшие дело с костями мамонта в Европе и России, уже догадались, что это останки животного, весьма похожего на слона. Но и здесь не обошлось без казусов. Например, на иллюстрации слева вообще не мамонт, а мастодонт, причём сильно преувеличенный в размерах — но реконструктор был искренне уверен, что рисует именно мамонта.
Вообще, положение бивней оказалось настоящим камнем преткновения. В большинстве случаев их находят отдельно от черепа, а вставить их на место можно по-разному. В частности, довольно долго было принято считать, что они закручивались наружу — как на иллюстрациях ниже.
Затем в руки учёным попали черепа, сохранившие естественное положение бивней, и оказалось, что все жестоко ошибались. Бивни были завёрнуты внутрь и, судя по характеру истирания, активно использовались для разгребания снега и раскапывания чего-то.
Ну и в завершение — о цвете. Как вы могли заметить, большинство художественных реконструкций изображает мамонтов тёмно-рыжими. Это не случайно — найденные клочки мамонтовой шерсти действительно имеют рыжую окраску. Однако, как выяснилось, это всего лишь следствие длительного лежания в мерзлоте. Содержащиеся в волосах пигменты недолговечны, поэтому волосы, которым каким-то образом удалось сохраниться в течение нескольких столетий, всегда выглядят рыжими. В реальности же, скорее всего, мамонты были в основном тёмно-бурыми или чёрными. Хотя изредка могли встречаться и более светлые мутанты.
Говоря о скакунах, нельзя пройти мимо колоритного лося, перевозившего героев по Застенью и спасавшего их от нападений монстров (ну, в конце концов, удрать — тоже форма спасения). Но стоп. Лоси же вроде не вымерли? При чём тут ископаемые?
Ну, во-первых, формально лоси — тоже часть «мамонтовой фауны» последнего ледникового периода, просто несколько более везучие, чем их хоботные и носорогие собратья. И во-вторых: а был ли мальчик, в смысле лось? То есть как это, — спро́сите вы, — «а был ли»? Вот, читайте сами:
Под деревьями верхом на лосе сидел человек, с ног до головы одетый в черное и серое. — Сюда, — позвал он. Капюшон плаща затенял его лицо.
Он носит черное. Сэм повернул к нему, увлекая за собой Лилли. Лось был огромен, десяти футов в холке и почти с таким же размахом рогов. Он опустился на колени, чтобы они могли сесть.
Видите: был лось!
Но, как говорил незабвенный Козьма Прутков, зри в корень. В нашем случае — в английский оригинальный текст.
Beneath the trees, a man muffled head to heels in mottled blacks and greys sat astride an elk.
“Here,” the rider called. A hood shadowed his face.
He’s wearing blacks. Sam urged Gilly toward him. The elk was huge, a great elk, ten feet tall at the shoulder, with a rack of antlers near as wide. The creature sank to his knees to let them mount.
Ну и что мы здесь видим? А видим мы слово «elk». Всё нормально: лось. Даже Юлий Цезарь в своём описании диких и непроходимых германских лесов писал об удивительном звере под названием «alces» (в тогдашней латыни произносилось «алкес») — сиречь именно лосе. Однако вчитываясь в словарь подробнее, мы можем обнаружить, что в английском языке лось может называться также и словом «moose», а «elk» запросто может обозначать и канадского оленя. Что за ерунда, спросим мы. А вот что.
Оленей на свете много и весьма разных. Но в основном много их там, где нас нет. Ну, или где мы бываем редко и в отпусках — в Южной Америке и в одноимённой части Азии. В наших пенатах представителей семейства оленьих ровно два: олень и лось. По-английски соответственно «deer» и «elk». А вот в восточных частях США и Канады их четыре: лось, крупный канадский олень вапити и два вида более мелких оленей — белохвостый и чернохвостый (это научные названия, между прочим). В силу этого перебравшиеся через Атлантику колонисты столкнулись с проблемой терминологии: слов у них было два, а разных оленей — четыре. Проблему они решили, став называть оленями, «deer», мелких оленей с разноцветными хвостами, крупных оленей — «elk», а лосей (которые в самой Англии к этому времени повывелись и были для переселенцев из Британии животными необычными и ранее невиданными) — «moose». Привычное, в общем-то, дело.
Но это только присказка. Сказка же в том, что ни лось, ни канадский олень не слишком похожи на описанное Мартином животное — трех метров ростом и с рогами почти столько же в размахе. Может, это литературное преувеличение? Ну, всё, конечно, может быть. Однако в английском тексте есть интересная оговорка: животное один раз названо great elk, то есть буквально «огромный олень». А если не буквально, то термин great elk сплошь и рядом употребляется для обозначения ныне вымершего вида оленей — Megaloceros giganteus.
В русской традиции этот зверь называется довольно тяжеловесной конструкцией «большерогий олень» или кальками с английского — «гигантский олень» либо «ирландский олень». Впрочем, будем честны, два последних названия — исключительно продукт лени переводчиков, которые, не зная предмета, переводят английские термины буквально. Тем более что гигантских оленей было много, и встречались они далеко не только в Ирландии. Просто в Ирландии их поначалу особенно часто находили.
Так вот, этот ныне вымерший олень соответствует описанию книги не просто близко, но фактически дословно (см. рисунки ниже и чуть выше слева).
Правда, если впадать в буквоедство, то, скорее всего, большерогий олень был степным, а не лесным животным (что не удивительно: попробуйте с такими рогами — и по лесу).
Ну и раз уж зашла речь о переводе и переводчиках, то самое время вспомнить и, может, не столь активно участвующего в событиях, но регулярно упоминаемого в тексте зверя — зубра. Животное во многом для нас близкое и традиционное. Однако внимательный знаток английского языка почти сразу же может заподозрить подвох. Дело в том, что в английском языке нет специального термина для обозначения зубра (а вот в немецком есть — Wisent), и назвывается он предельно бесхитростно: european bison. Тут даже у не очень внимательного читателя должна закрасться мысль, что наличие в Вестеросе животного, в названии которого присутствует определение «европейский» — это очень и очень странно… И верно. В оригинальном тексте никаких «европейских бизонов» нет, а фигурирует несколько другое животное — aurochs. Или, по-простому, тур.
Животное тоже обычное в ледниковый период и тоже вымершее. Правда, вымершее не в древности, а буквально на днях: считается, что последний дикий тур погиб в Польше в 1627 году — каких-то четыре столетия назад. Кроме того, вымер он не совсем до конца: обыкновенная корова — одомашненная форма тура. С другой стороны, собака — одомашненная форма волка, что ничуть не мешает считать их разными животными. Тем не менее, попытки «вывести тура из коровы обратно», то есть путём селекции восстановить исходное животное из одомашненного потомка, предпринимаются с настойчивой регулярностью.
Следует заметить, что тур нам тоже вполне близок и традиционен. В Европе он исчезает ещё в древности и вполне может считаться ископаемым, в то время как восточнее Вислы туры были обычны ещё в раннее Средневековье и успели слегка потрепать князя Владимира Мономаха:
Тура мя два метала на розѣх и с конемъ, олень мя одинъ болъ, а два лоси, одинъ ногами топталъ, а другый рогома болъ, вепрь ми на бедрѣ мечь оттялъ, медвѣдь ми у колѣна подъклада укусилъ, лютый звѣрь скочилъ ко мнѣ на бедры и конь со мною поверже. И Богъ неврежена мя съблюде. И с коня много падах, голову си розбих дважды, и руцѣ и нозѣ свои вередих, въ уности своей вередих, не блюда живота своего, ни щадя головы своея.
В этом плане следует признать, что покойный Роберт Баратеон вполне мог найти себе на просторах Вестероса куда более масштабных соперников для своей последней охоты, нежели кабан. С другой стороны, вепря князь тоже поминает в ряду своих опасных встреч.
Вообще-то кабан — животное не только не вымершее, но в какой-то мере даже процветающее: стараниями человека кабаны смогли заселиться в Австралию и Северную Америку и отлично там себя чувствуют. Тем не менее, в фауне ледниковой эпохи они тоже присутствовали, да и оставить в стороне животное, сыгравшее одну из самых значительных ролей в событиях саги, было бы просто неприлично. Так что сделаем исключение.
Надо сказать, родственные связи с домашней свиньёй сильно испортили кабанам репутацию. Их как-то перестали принимать всерьёз. А зря.
Это, конечно, не мамонт, но зверь весьма серьёзный и солидный. Популярный герой европейской мифологии (на него охотятся герои кельтских и греческих мифов, и далеко не всегда без серьёзных последствий). Победу над Эриманфским вепрем не погнушался внести в табель своих подвигов сам Геракл, а умело подосланный обиженной Артемидой Калидонский вепрь стал причиной буквально массовой гибели греческих героев, и даже сам Тесей только чудом не предвосхитил судьбу Роберта Баратеона: когда герой промахнулся, кабана успел поразить Мелеагр.
Кстати, что интересно. В отличие от лютоволков, имеющих прототипом чисто американское животное, большинство остальных «героев» этой статьи — животные европейские или азиатские. Большерогие олени, туры и кабаны никогда в Америке не встречались.
Но я отвлёкся, и пора вернуться к основному предмету, немного поговорив о хищниках. Лютоволк — далеко не единственный их представитель на просторах Вестероса. Помните, как произoшло восхождение к власти дома Клиганов?
Собак я люблю больше, чем рыцарей. Отец моего отца был псарем в Утесе. В один осенний год лорд Титос попал между львицей и ее добычей. Львице невдомек было, что она у Ланнистеров в гербе, — она задрала коня милорда и с милордом сделала бы то же самое, но тут подоспел мой дед с гончими. Три собаки погибли, но остальные отогнали львицу. Дед мой лишился ноги, и Ланнистер за это наградил его землями и замком, а сына его взял в оруженосцы. С тех пор у нас в гербе те самые три собаки, на желтом, как осенняя трава, поле.
А при чём здесь вымершие животные и ледниковый период? — спро́сите вы. Львы, как известно, животные африканские и вполне себе пока живые и легко наблюдаемые по телевизору и в зоопарках. Но пардон, а разве Ланниспорт — это Африка?
Здесь самое время присмотреться и обнаружить, что лев — животное не чисто африканское. Знатоки мифологии немедленно вспомнят, что Гераклу ради очередного подвига задушения немейского льва даже не потребовалось выезжать из родной Эллады, а знатоки истории — как обозникам персидской армии, шедшей завоёвывать Грецию, приходилось отбиваться от львов на горных фракийских дорогах. Тем не менее, я всё-таки возьму на себя смелость увязать львицу, чуть не лишившую мир выдающегося представителя рода Ланнистеров, с ледниковым периодом. Для этого обратимся к последней вышедшей на данный момент книге серии — «Танцу с драконами» и беседе Брана с Детьми леса.
— Ушли вниз в землю, — ответила она. — В камни, в деревья. Прежде чем пришли Первые Люди, все эти земли, которые вы называете Вестерос, были домом для нас, хотя даже в те дни нас было мало. Боги дали нам долгую жизнь, но не большое количество, чтобы мы не переполнили мир, как олени переполняют лес, где нет волков, которые бы охотились на них. То было на заре дней, когда восходило наше солнце. Сейчас оно прошло, а наше число давно сокращается. Великаны тоже почти исчезли, они были нашей погибелью и нашими братьями. Большие львы на западных холмах были убиты и все единороги исчезли, мамонтов осталось несколько сотен. Лютоволки пережили нас всех, но и их время придет. В мире, который построили люди, нет места ни им, ни нам.
Как видим, упоминаются исчезнувшие уже к моменту начала саги «большие львы на западных холмах». И скорее всего, основатель рода Клиганов приложил-таки свою руку к убийству последних их представителей. А при чём здесь ледники? Дело в том, что ещё относительно недавно — в геологическом смысле, конечно, — львы населяли практически всю Евразию и значительную часть Северной Америки.
Были ли пещерные и американские львы подвидами обычного или самостоятельными видами — этот вопрос до сих пор дискутируется специалистами по систематике кошачьих. Однако несомненно, что это были очень близкие разновидности, и все они были именно львами. Хотя, скорее всего, у северных видов не было пышной гривы. До нас дошло множество изображений львов, сделанных первобытными людьми (они любили их рисовать ничуть не меньше, чем мы)… Но ни на одном мы не видим сколько-нибудь убедительной гривы:
С другой стороны, они действительно были «большими«. Американский лев — Panthera atrox — был, видимо, самым крупным из когда-либо обитавших на земле кошачьих хищников и мог весить примерно до 400 килограммов. Хотя более ранний европейский Мосбахский лев Panthera fossilis также имел близкие размеры (по некоторым оценкам, даже чуть большие, но здесь ещё остаётся место для споров).
Впрочем, не возьмусь утверждать, что образы «больших львов западных холмов» связаны именно с вымершими львами. В конце концов, мы говорим о художественной книге, а не о записках естествоиспытателя. Однако — всё возможно.
Ну и в завершение обзора — немного о перспективах.
Кроме обсуждённых здесь животных, в Саге упомянуты многочисленные виды, о которых сказано так мало, что любые обсуждения превращаются в чистой воды гадание. Это и уже упомянутые Детьми леса единороги, и сумеречные коты — о которых говорится часто, но вскользь, и загадочные львоящеры из болот Перешейка. Наконец, огромное количество удивительных животных Эссоса: мантикоры, храккары, карликовые розовые слоны, пятнистые тигры Квохорского леса и ящеры с серповидными когтями, о которых вспоминал Сирио Форель. Обо всех этих животных мы почти ничего не знаем, однако меня не оставляет надежда, что хотя бы часть из них появится в новых частях саги и будет показана более подробно.