Семена восстания были посеяны, но чтобы они взошли, потребовались годы. Не было ни последней обиды, ни большой несправедливости, которые обратили бы Деймона Блэкфайра против короля Дейрона. Если все случилось действительно из-за любви к Дейнерис, то почему восстание зрело целых восемь лет? За этот долгий срок несчастная любовь должна была утихнуть, тем более что Роанна уже подарила Деймону семерых сыновей (и, кроме того, еще дочерей), а Дейнерис также родила принцу Марону нескольких наследников.
В действительности семена восстания отыскали плодородную почву благодаря Эйгону IV. Этот король ненавидел дорнийцев и всегда желал войны с ними, а лордов, мечтавших вернуть старые дни, миролюбивый правитель осчастливить не смог бы никогда – несмотря на безалаберность правительства во времена Недостойного. Многие славные воины, с унынием взиравшие на мир в государстве и дорнийцев при королевском дворе, начали доискиваться Деймона.
Пожалуй, изначально Деймон Блэкфайр снисходил до подобных бесед просто потому, что они тешили его тщеславие (поскольку миновали целые годы от первых обхаживаний принца-бастарда до настоящего восстания). Что же тогда склонило Деймона к тому, чтобы действительно заявить свои права на престол? Или кто? Пожалуй, наиболее вероятно влияние другого Великого бастарда – сира Эйгора Риверса, прозванного Жгучим Клинком. Может быть, он поступил так потому, что кровь Бракенов сделала Эйгора весьма вспыльчивым и скорым на обиду, а может – из-за позорного падения Бракенов в глазах короля Эйгона, приведшего к отлучению Жгучего Клинка от королевского двора. Или, возможно, все беды свершились всего лишь из-за соперничества сира Эйгора с Бринденом Риверсом, его единокровным братом. Сир Бринден, тоже бастард, умело поддерживал имеющиеся у него связи при дворе. Родительницу Кровавого Ворона при жизни очень любили, да и позже тепло вспоминали, поэтому Блэквуды после того, как король отверг любовницу из их дома, пострадали гораздо меньше, чем Бракены в подобном же случае.
Как бы ни обстояло дело, Эйгор Риверс вскоре начал подталкивать Деймона к тому, чтобы тот заявил права на трон, и особенно сильно – после того, как Деймон согласился выдать за Эйгора свою старшую дочь Каллу . Клинок Риверса мог жечь, но его язык жег еще сильнее. И вкупе с шумной толпой других обиженных лордов и рыцарей Эйгор вливал в уши Деймона яд.