На форуме «7Королевств» обсуждаем книги серии «Песнь Льда и Пламени», ждем «Ветра зимы», смотрим вместе сериал «Игра престолов» и «Дом драконов», делимся фанатским творчеством, организуем переводы, работу над энциклопедией и другие начинания фанатов. Строго для фанатов!
Вход Регистрация24, 25, 26, я (наверняка не один) ждал когда же появится долгожданная ссылка
на заветный файлик. 28!!! Нарвен (почти четыре дня спустя - кстати почитайте пост Дальтоника на первой странице) сообщила, что архив битый (бывает).
[/quote]Originally posted by Skagos@01.03.2006, 06:31 AM
кто чего нибуть знает о расширении GNE? я лично ничего найти не смог
<div align='right'><{POST_SNAPBACK}>
Спасибо за проявленную заботу о людях, ждущих перевода... Потому как ни на одном другом из затронутых фентезийных сайтов, судя по всему, дела до этого никокого нет.В любом случае, если ситуация с переводом будет разрешена, об этом будет сообщено дополнительно, ввиду того, что затронуты 3 фэнтезийных сайта.[/b]
Я не понимаю для чего нужно бередить души всем поклонникам Мартина, спокойно ждущим АСТовский вариант, сообщением о переводе, а потом вдруг "не захотеть" связываться со страждущими. Задумайтесь при каких обстоятельствах они стали этими "страждущими"...Вообще - дам вам совет исключительно от себя. Если Семираг захочет связаться со страждущими - она найдет способ. Если не захочет - вы его не найдете.[/b]
[/quote]Originally posted by Helena@06.03.2006, 05:35 AM
Ну и как вести с фронта? Кто то имеет связь с госпожой переводчицей?
Может быть есть какие то координаты? ЖЖ например или что то там. Все же хочется знать есть перевод в природе или это была просто шутка?
<div align='right'><{POST_SNAPBACK}>
Семираг
Отправлено: Dec 9 2005, 07:07 PM
Обитатель
Группа: Призрак
Сообщений: 77
Пользователь №: 461
Регистрация: 8-December 05
Награды: нет
Это для тех кто не знает английского. Переводить лень, я просто скачала перевод сделанный на компьютере
ВВОДНАЯ ЧАСТЬ
Драконы, ” сказал Молландр. Он схватил иссушенное яблоко от земли и бросил это, вручают руке.
“Бросьте яблоко, ” убеждал Оллерас Сфинкс. Он скользил стрелка от его дрожи и nocked это к его тетиве.
“Я хотел бы видеть дракона. ” Roone был самый молодой их, короткий мальчик все еще два года, застенчивые из мужественности. “Я хотел бы так очень. ”
И я хотел бы спать с руками Розей вокруг меня, Пэйт думал. Он переместился беспокойно на скамье. Следующим днем девочка могла вполне быть его. Я возьму ее далекий от Oldtown, поперек узкого моря к одному из Свободных Городов. Не было никаких maesters там, никто, чтобы обвинить его.
Он мог слышать смех Эммы, проникающий через shuttered окно наверху, смешанный с более глубоким голосом мужчины, она была интересна. Она была бы наиболее старой из обслуживающих распутных девок в Игле и Пивной кружке, сорок, если она была днем, но все еще довольно в мясистом виде пути. Розей был ее дочерью, пятнадцать и недавно в цветочек. Эмма установила декретом, что девственность Розей будет стоить золотого дракона. Пэйт экономил девять серебряных оленей и горшок медных звезд и пенни, для всей пользы, которая сделает его. Он стоял бы лучший шанс на штриховку реального дракона чем экономия достаточно монеты, чтобы делать золотой.
“Вы были рождены слишком поздно для драконов, парня, ” Armen, который Помощник сказал Рун. Armen носил кожаную плеть о его шее, натянутой со связями оловянной посуды, олова, лидерства, и меди, и подобно большинству помощников он, казалось, полагал, что новички имели тыквы растущие от их плеч вместо глав. “Последний погиб в течение господства Короля Аегона Треть. ”
“Последний дракон в Westeros, ” настаивал Молландр.
“Бросьте яблоко, ” Alleras убеждал снова. Он был миловидным юнцом, их Сфинксом. Все распутные девки обслуживания, любили до безумия его. Даже Розей иногда трогал бы его руки, когда она принесла ему, вино, и Пэйт должны были скрежетать его зубами и симулировать не видеть.
“Последний дракон в Westeros был последним драконом, ” сказал Армен упорно. “Это известно. ”
“Яблоко, ” Оллерас сказал. “Если Вы не хотите есть это. ”
“Здесь. ” Перемещение его косолапости, Молландр взял короткий перелет, который кружат, и хлестал яблоко sidearm в туманы, которые висели выше Honeywine. Если бы не для его ноги, он был бы рыцарем подобно его отцу. Он имел силу для этого в тех толстых руках и широких плечах. Далеко и быстро яблоко летело...
... но не с такой скоростью как стрелка, которая свистела после того, как это, длинная по ярду шахта золотого древесины оперяло с алыми перьями. Пэйт не видел, что стрелка поймала яблоко, но он слышал это. Мягкий кусок, отраженный назад поперек реки, сопровождаемой всплеском.
Молландр свистел. “Вы cored это. Конфета. ”
Не половина столь же сладкого как Розей. Пэйт любил ее глаза орешника и подающие надежды груди, и способ, которым она улыбнулась каждый раз, когда она видела его. Он любил впадины в ее щеках. Иногда она пошла босиком, поскольку она служила, чувствовать траву ниже ее ног. Он любил это также. Он любил чистый новыйсвежий запах ее, способ, которым ее волосы вились позади ее ушей. Он даже любил ее пальцы ноги. Однажды ночью она позволила ему протирать ее ноги и игру с ними, и он составил забавный рассказ для каждого пальца ноги, чтобы держать ее хихикание.
Возможно он добился бы большего успеха, чтобы остаться на этой стороне узкого моря. Он мог покупать осла с монетой, которую он экономил, и он и Розей могли взять повороты, едущие на этом, поскольку они блуждали Westeros. Ebrose не мог бы думать его достойный серебра, но Пэйт знал, как установить кость и пиявку лихорадка. smallfolk был бы благодарен за его помощь. Если он мог бы учиться сокращать волосы и бороды бритья, он мог бы даже быть парикмахером. Это было бы достаточно, он сказал себя, пока я имел Розей. Розей был всем, что он хотел в мире.
Это не всегда было так. Как только он мечтал из того, чтобы быть maester в замке, в службе некоторому щедрому лорду, который будет чтить его для его мудрости и даровать прекрасную белую лошадь ему, чтобы благодарить его за его службу. Как высоко он ехал бы, как благородно, улыбаясь smallfolk, когда он передал их дороге...
Однажды ночью в Игле и комнате отдыха Пивной кружки, после его второй пивной кружки ужасно сильного сидра, Пэйт хвастался, что он не всегда будет новичком. “Слишком верный, ” Ленивый Лео вызвал. “Вы будете прежним новичком, пася свинью. ”
Он иссушал муть его пивной кружки. torchlit терраса Иглы и Пивной кружки была островом света в море тумана этим утром. Вниз по реке, отдаленный маяк Hightower, пущенного в ход во влажности ночи подобно туманной оранжевой луне, но свету сделал немного, чтобы поднять его настроение.
Алхимик должен был прибыть к настоящему времени. Это вся была некоторая жестокая шутка, или кое-что случилось с мужчиной? Это не был бы первый раз, когда хорошее благосостояние стало кислым на Пэйт. Он когда-то считал себя удачливым быть выбранным, чтобы помочь старому Archmaester Walgrave с воронами, никогда не мечтая, что вскоре он не будет также приводить пищу человека, унося вдаль его палаты, и одевая его каждое утро. Каждый сказал, что Walgrave забыл больше ravencraft, чем большинство maesters когда-либо знало, так что Пэйт предполагал, что черная железная связь была наименее что, он мог надеяться на, только находить, что Walgrave не мог предоставить ему один. Старик оставался archmaester только любезностью. Столь же большой maester как однажды, которым он был, теперь его одежды, скрыл загрязненный smallclothes часто как не, и половину года назад некоторые помощники нашли его плачущий в Библиотеке, неспособной найти его путь назад к его палатам. Maester Gormon сидел ниже железной маски в месте Уолгрэйв, тот же самый Gormon, кто когда-то обвинил Пэйт воровства.
В яблоне около воды, соловей начал петь. Это был сладкий звук, долгожданная отсрочка от резких криков и бесконечного quork луга воронов, он имел тенденцию целый день. Белые вороны знали его имя, и будут бормотать это друг к другу всякий раз, когда они заметили его, “ Пэйт, Пэйт, Пэйт, ”, пока он не хотел кричать. Большие белые птицы были гордостью Арчмаестера Уолгрэйв. Он хотел, чтобы они ели его, когда он умер, но Пэйт наполовину подозревал, что они хотели{означали} есть его также.
Возможно это был ужасно сильный сидр - он не прибыл сюда, чтобы пить, но Оллерас покупал, чтобы праздновать его медную связь, и вина сделала его измученным жаждой - но почти звучало, как будто соловей был золотом тройняшки для железа, золото для железа, золото для железа. Который проходил странный, потому что, именно это незнакомец сказал ночь, Розей примирял двух из них. “Кто - Вы? ” Пэйт потребовал из него, и мужчина ответил, “ алхимик. Я могу изменить{заменить} железо в золото. ” И затем монета была в его руке, танцующей поперек его суставов, мягкое желтое золото, сияющее в искусственном освещении. На одной стороне был трехголовый дракон, на другом голова некоторого мертвого короля. Золото для железа, Пэйт помнил, Вы не будете добиваться большего успеха. Вы хотите ее? Вы любите ее? “Я не никакой вор, ” он сказал мужчине, который назвал себя алхимиком, “ я - новичок Цитадели. ” Алхимик поклонился его голова, и сказал, “, если Вы должны пересмотреть, я возвращу сюда три дня следовательно, с моим драконом. ”
Три дня прошли. Пэйт возвратил к Игле и Пивной кружке, все еще неуверенный, каков он был, но вместо алхимика он нашел Молландра и Armen и Сфинкса, с Рун в буксировке. Это подняло бы подозрения, чтобы не присоединиться к ним.
Игла и Пивная кружка никогда не закрывались. В течение шестисот лет это стояло на его острове в Honeywine, и никогда не имело его двери, закрытое, чтобы торговать. Хотя высокий, timbered здание наклонялся к югу, путем новички иногда наклонялись после пивной кружки, Пэйт ожидал, что гостиница будет идти при положении в течение других шестисот лет, продажа вина и пива и ужасно сильный сидр в rivermen и моряков, кузнецов и певцов, священников и принцев, и новичков и помощников Цитадели.
“Oldtown - не мир, ” объявлял Молландр, слишком громко. Он был сыном рыцаря, и выпил, как пьяно мог быть. С тех пор как они принесли ему слово смерти его отца на Блэкуотер, он напивался наиболее каждую ночь. Даже в Oldtown, далеком от борьбы и сейфа позади его стен, Война этих Пяти Королей тронула их всех... хотя Арчмаестер Бенедикт настаивал, что никогда не было, война пяти королей, с тех пор Renly Baratheon была убитая прежде, чем Balon Greyjoy имел коронованный непосредственно.
“Мой отец всегда говорил, что мир был больше чем замок любого лорда, ” Молландр продолжал. “Драконы должны быть наименьшим количеством вещей, которые человек мог бы найти в Qarth и Asshai и Пошел Ti. Истории этих моряков... ”
“... - истории, сказанные моряками, ” Armen прерывал. “Моряки, мой дорогой Молландр. Возвратитесь вниз к докам, и я держу пари, что Вы найдете моряков, которые скажут Вам о русалках, что они укладывали спать, или как они проводили год в животе рыбы. ”
“Как Вы знаете, что они не сделали? ” Молландр бился через траву, ища больше яблок. “Вы были бы должны снизиться на живот самостоятельно, чтобы клясться, что они не были. Один моряк с историей, да, мужчина мог бы смеяться над этим, но когда гребцы от четырех различных судов говорят тот же самый рассказ в четырех различных языках... ”
“Рассказы - не те же самые, ” настаивал Армен. “Драконы в Asshai, драконы в Qarth, драконы в Meereen, Dothraki драконы, драконы, освобождая рабов... каждое сообщение отличается от последнего. ”
“Только в деталях. ” Молландр становился более упрямым, когда он пил, и даже когда трезвый он был упрямый. “Все говорят о драконах, и красивой молодой королеве. ”
Единственный дракон, о котором Пэйт заботился, был сделан из желтого золота. Он задавался вопросом, что случилось с алхимиком. Третий день. Он сказал, что он будет здесь.
“Есть другое яблоко около вашей ноги, ” Оллерас звонил Молландру, “ и я все еще имею две стрелки в моей дрожи. ”
“Трахните вашу дрожь. ” Молландр выкапывал золотое дно. “Этот wormy, ” он жаловался, но он бросил это так или иначе. Стрелка поймала яблоко, поскольку это начало падать и разрезало это чистый в два. Один наполовину посаженный на крыше башенки, упал к более низкой крыше, подпрыгнул, и пропустил Armen ногой. “Если Вы сокращаете червя в два, Вы делаете двух червей, ” помощник сообщал им.
“Если бы только это работало, что путь с яблоками, никто когда-либо не был бы должен проголодаться, ” сказал Оллерас с одной из его мягких улыбок. Сфинкс всегда улыбался, как будто он знал некоторую секретную шутку. Это дало ему злой взгляд, который пошел хорошо с его резким подбородком, пиком вдовы, и плотной циновкой коротко подстриженных черных как уголь завитков.
Оллерас делал бы maester. Он только был в Цитадели в течение года, все же уже он сколотил три связи цепи его maester. Armen мог бы иметь больше, но каждый из его взял его год, чтобы заработать. Однако, он делал бы maester также. Рун и Молландр оставались розовоешеими новичками, но Рун был очень молод, и Молландр предпочел пить к чтению.
Пэйт, хотя...
Он был пятью годами в Цитадели, прибывая, когда ему было не больше, чем три-и-десять, все же его шея оставалась столь же розовой, как это было в день, он сначала прибыл от westerlands. Дважды верили ему непосредственно готовый. В первый раз он ушел перед Арчмаестером Vaellyn, чтобы демонстрировать его знание небес. Вместо этого он узнал, как Уксус Vaellyn заработал то название. Требуется Пэйт два года, чтобы собрать храбрость, чтобы пробовать снова. На сей раз он представил себя доброжелательному старому Арчмаестеру Ebrose, известный его мягким голосом и нежными руками, но вздохи Эброз так или иначе оказались столь же болезненными как зубцы Ваеллина.
“Одно последнее яблоко, ” обещал Оллерас, “ и я скажу Вам что, я подозревает об этих драконах. ”
“Что Вы могли знать, что я не делаю? ” ворчал Mollander. Он наблюдал яблоко за отраслью, подпрыгивал, снес его и бросил. Оллерас отодвигал его тетиву к его уху, поворачиваясь изящно, чтобы следовать за целью в полете. Он выпустил его стрелу также, как яблоко начало падать.
“Вы всегда пропускаете ваш последний выстрел, ” сказал Рун.
Яблоко, расплесканное вниз в реку, нетронутую.
“Смотрите.? ” сказал Рун.
“День, Вы делаете их все - день, который Вы прекращаете улучшать. ” Ненатянутый Оллерас его большой лук и ослабленный это в его кожаный случай. Поклон был вырезан из goldenheart, редкий и легендарный древесина от Летних Островов. Pate пробовал согнуть это однажды, и неудавшийся. Взгляды Сфинкса, небольшие, но там - сила в тех тонких руках, он размышлял, поскольку Оллерас бросил ногу поперек скамьи и достиг его винный кубок. “Дракон имеет три главы, ” он объявил в его мягком Dornish, растягивают слова.
“Это - загадка? ” Рун хотел знать. “Сфинксы всегда говорят в загадках в рассказах. ”
“Никакая загадка. ” Оллерас потягивал его вино. Остальная часть их осушала пивные кружки ужасно сильного сидра, которым Игла и Пивная кружка были известны, но он предпочел странные, сладкие вина страны его матери. Даже в Oldtown такие вина не прибывали дешевыми.
Это был Ленивый Лео, который дублировал Alleras “Сфинкс. ” Сфинкс - немногое из этого, немногое из этого: человеческое лицо, тело льва, крылья ястреба. Alleras был тот же самый: его отец был Dornishman, его мать черно-кожий Летний Островитянин. Его собственная кожа была темна как тик. И подобно зеленым мраморным сфинксам, что flanked главные ворота Цитадели, Alleras имел глаза оникси.
“Никакой дракон когда-либо не имел три главы за исключением щитов и знамен, ” Armen Помощник сказал твердо. “Это было геральдической нагрузкой, не больше. Кроме того, Targaryens весь мертвы. ”
“Не все, ” сказал Оллерас. “Король Нищего имел сестру. ”
“Я думал, что ее голова была разбита против стены, ” сказал Рун.
"Нет," сказал Оллерас. “Это был молодой сын Принца Рхаегара Аегон, голова которого была разбита против стены Львом храбрых мужчин Ланнистера. Мы говорим о сестре Рхаегара, на которую опирался Dragonstone перед его падением. Они назвали ее Daenerys. ”
“Stormborn. Я называю ее теперь. ” Mollander поднял его пивную кружку высоко, хлюпая сидр, который оставался. “Есть к ней! ” Он проглотил, хлопнул его пустой пивной кружкой вниз, изрыгал, и вытер его рот с задней частью его руки. “Где - Rosey? Наша законная королева заслуживает еще один круг сидра, разве Вы не сказали бы? ”
Armen Помощник выглядел встревоженным. “Понизите ваш голос, дурака. Вы не должны даже пошутить о таких вещах. Вы никогда не знаете, кто мог слушать. Паук имеет уши всюду. ”
“Ах, не сделайте мочу ваши бриджи, Armen. Я предлагал напиток, не восстание. ”
Пэйт слышал хихиканье. Мягкий, хитрый голос вызвал из-за него. “Я всегда знал, что Вы были предателем, Хопфрог. ” Ленивый Лео сутулился ногой старого моста доски, драпированного в атласе, полосатом в зеленом и золотом, с черной шелковой половиной мыса, скрепленного к его плечу повысился из нефрита. Вино которое он разлил его, было здравое красно, судя от цвета пятен{мест}. Замок его пепельных волос падал поперек одного глаза.
Mollander ощетинился при виде него. “Педераст это. Уйти. Вы не долгожданны здесь. ” Оллерас присваивал на его руку, чтобы успокоить его, пока Armen хмурился. “Лео. Мой лорд. Я понял, что Вы были все еще ограничены Цитаделью для... ”
“... еще три дня. ” Ленивый Лео пожал плечами. “Перестан говорит, что миру сорок тысяч лет. Моллос говорит пятьсот тысяч. Что является тремя днями, я спрашиваю Вас? ” Хотя была дюжина пустых столов на террасе, Лео сидел непосредственно в их. “Покупайте меня кубок золота Дерева, Хопфрог, и возможно я не буду сообщать моему отцу вашего тоста. Плитки обратились против меня в Пестрой Опасности, и я потратил впустую моего последнего оленя на ужине. Кормление грудью свиньи в соусе сливы, наполненном каштанами и белыми трюфелями. Мужчина должен есть. Что Вы парни имели? ”
“Баранина, ” бормотала Mollander. Он не казался ни одним также довольным об этом. “Мы разделили бедро жареной баранины. ”
“Я уверен, что это заполнялось. ” Лео обратился Оллерасу. “Сын лорда должен быть щедр, Сфинкс. Я понимаю, что Вы выиграли вашу медную связь. Я буду пить за это. ”
Оллерас улыбнулся назад в нем. “Я только покупаю для друзей. И я не сын никакого лорда, я сказал Вам это. Моя мать была торговцем. ”
Глаза Лео были орешником, ярким с вином и преступным намерением. “Ваша мать была обезьяной от Летних Островов. Dornish трахнет что - нибудь с отверстием между его ногами. Значение никакого нарушения. Вы можете быть коричневы как орех, но по крайней мере Вы купаетесь. В отличие от нашего определенного мальчика свиньи. ” Он махал рукой к Пэйт.
Если я ударю его в рот моей пивной кружкой, я мог бы выбить половину его зубов, Пэйт думал. Определенный Пэйт мальчик свиньи был героем тысячи грубых историй: добросердечный, легкомысленный мужлан, который всегда справлялся к лучше всего жиру lordlings, надменным рыцарям, и напыщенному septons, кто окружает его. Так или иначе его глупость, оказалось бы, была своего рода неотесанной хитростью; рассказы всегда закончились Определенным Пэйт, сидящим на высоком месте лорда или укладывающим дочь некоторого рыцаря спать. Но те были историями. В реальных мировых мальчиках свиньи никогда не поживал так хорошо. Пэйт иногда думал, что его мать, должно быть, испытывала крайне неприятное чувство, когда он называет его, как она сделала.
Оллерас больше не улыбался. “Вы принесете извинения. ”
“Буду я? ” сказал Лео. “Как может я, с моим горлом, столь сухим... ”
“Вы позор ваш Дом с каждым словом, которое Вы говорите, ” Оллерас сказал ему. “Вы позор Цитадель, будучи одним из нас. ”
“Я знаю. Так покупайте меня некоторое вино, что я мог бы топить мой позор. ”
Молландр сказал, “ я оторву ваш язык полностью. ”
“Действительно? Тогда, как я сказал бы Вам о драконах? ” Лео пожал плечами снова. “Полукровка имеет право этого. Дочь Безумного Короля жива, и она заштриховала себя три дракона. ”
“Три? ” сказал Рун, удивленный.
Лео ласкал его руку. “Больше чем два и меньше чем четыре. Я не добивался бы моей золотой связи только все же на вашем месте. ”
“Вы оставляете его быть, ” предупредил Молландр.
“Такой галантный Хопфрог. Как Вы желаете. Каждый человек от каждого судна, это приплыло в пределах ста лиг Qarth, говорит об этих драконах. Немногие даже скажут Вам, что они видели их. Волшебник склонен верить им. ”
Armen pursed его губы в неодобрении. “Marwyn необоснован. Archmaester Перестан был бы первый, чтобы сказать Вам это. ”
“Арчмаестер Рьям говорит так также, ” сказал Рун.
Лео зевал. “Море влажно, солнце тепло, и зверинец ненавидит дога. ”
Он имеет прозвище насмешки для каждого, мысль Пэйт, но он не мог отрицать, что Marwyn смотрел больше дог чем maester. Как будто он хочет кусать Вас. Волшебник не походил на другой maesters. Люди сказали, что он держал компанию с шлюхами и волшебниками преграды, говорил с волосатым Ibbenese и черными как смоль Летними Островитянами в их собственных языках, и пожертвовал странным богам в храмах маленьких моряков вниз причалами. Мужчины говорили о наблюдении его вниз в undercity, в ямах крысы и черных борделях, consorting с mummers, певцами, sellswords, даже превосходят. Некоторые даже шептали, что, как только он убил человека его кулаками.
Когда Marwyn возвратился к Oldtown, после расхода восьми лет на востоке, наносящем на карту отдаленные страны, ища потерянные книги, и учась с колдунами и shadowbinders, Уксус Vaellyn дублировал его “Marwyn Волшебник. ” Название{имя} было скоро на всем протяжении Oldtown, к обширному раздражению Ваеллина. “Периоды отпуска и просьбы{просители} священникам и septons и изгибу ваше остроумие к изучению истин, которым человек{мужчина} может доверять, ” Арчмаестер Рьям когда-то рекомендовал Пэйт, но кольцу Рьяма и пруту и маске, были желтым золотом, и цепь его maester не имела никакой связи Valyrian стали.
Armen смотрел вниз его нос на Ленивого Лео. Он имел совершенный нос для этого, длинный и тонкий и указал. “Арчмаестер Marwyn верит во многие любопытные вещи, ” он сказал, “, но он имеет не больше доказательство драконов чем Молландр. Только истории большего количества моряков. ”
“Вы неправы, ” сказал Лео. “Есть стеклянная свеча, горящая в палатах Волшебника. ”
Тишина упала по torchlit террасе. Armen вздыхал и колебал его голову. Молландр начал смеяться. Сфинкс изучил Лео его большими черными глазами. Рун выглядел потерянным.
Пэйт знал о стеклянных свечах, хотя он никогда не видел, что каждый горит. Они были худшее-сохраненной тайной Цитадели. Говорилось, что они были принесены к Oldtown от Valyria за тысячу лет до Гибели. Он слышал, что было четыре; каждый был зелен, и три были черны, и все были высоки и крутили.
“Что является этими стеклянными свечами? ” спросил Рун.
Armen Помощник очистил его горло. “Ночь перед помощником говорит его клятвы, он должен выдержать бессменную вахту в хранилище. Никакому фонарю не разрешают его, никакой факел, никакую лампу, никакую тонкую свечу... только свеча обсидиана. Он должен тратить{проводить} ночь в темноте, если он не может осветить{зажечь} ту свечу. Некоторые будут пробовать. Глупый и упрямый, те, кто сделал изучение этих так называемых более высоких тайн. Часто они сокращают их пальцы, для горных хребтов на свечах, как говорят, являются столь же острым как бритвы. Тогда, с кровавыми{проклятыми} руками, они должны ждать после рассвета, размышляя об их отказе{неудаче}. Более мудрые мужчины просто идут, чтобы спать, или тратить{проводить} их ночь в просьбе{просителе}, но каждый год есть всегда немногие, кто должен пробовать. ”
“Да. ” Пэйт слышал те же самые истории. “Но что проку от свечи, которая не бросает никакого света? ”
“Это - урок, ” Армен сказал, “ последний урок мы должен учиться прежде, чем мы Дон цепи нашего maester. Стеклянная свеча предназначена, чтобы представить правду и изучение, редкие и красивые и хрупкие вещи. Это сделано в форме свечи, чтобы напомнить нам, что maester должен пролить свет везде, где он служит, и остро напомнить нам, что знание может быть опасно. Мудрые мужчины могут стать высокомерными в их мудрости, но maester должен всегда оставаться скромным. Стеклянная свеча напоминает нам об этом также. Даже после того, как он сказал его клятву и donned его цепь и ушел дальше, чтобы служить, maester будет думать назад на темноте его бессменной вахты и помнить, как ничто, что он сделал, не могло заставить свечу гореть... для даже со знанием, некоторые вещи не возможны. ”
Ленивый Лео разражается смехом. “Не возможный для Вас, Вы подразумеваете. Я видел, что свеча горела моими собственными глазами. ”
“Вы видели, что некоторая свеча горела, я не сомневаюсь относительно, ” сказал Армен. “Свеча черного воска, возможно. ”
“Я знаю то, что я видел. Свет был странный и яркий, намного более яркий чем любой воск или свеча масла. Это бросало странные тени, и пламя никогда не мерцало, не, даже когда проект дул через открытую дверь позади меня. ”
Армен пересек его руки{оружие}. “Обсидиан не горит. ”
“Dragonglass, ” Пэйт сказал. “smallfolk называют это dragonglass. ” Так или иначе это казалось важным.
“Они делают, ” размышлял Оллерас, Сфинкс, “ и если есть драконы в мире снова... ”
“Драконы и более темные вещи, ” сказал Лео. “Серые овцы закрыли их глаза, но дог видит правду. Старые полномочия просыпаются. Движение теней. Возраст удивления и ужаса{террора} скоро будет на нас, возраст для богов и героев. ” Он простирался, улыбаясь его ленивая улыбка. “Это стоит раунд, я сказал бы. ”
“Мы выпили достаточно, ” сказал Армен. “Утро будет на нас скорее, чем мы хотели бы, и Арчмаестер Ebrose будет говорить относительно свойств мочи. Те, кто хочет подделывать{сколачивать} серебряную связь, преуспели бы, чтобы не пропустить его разговор. ”
“Далеко будьте это от меня, чтобы держать Вас от дегустации мочи, ” сказал Лео. “Непосредственно, я предпочитаю вкус золота Дерева. ”
“Если выбор - моча или Вы, я буду пить мочу. ” Молландр пододвигал обратно от стола{таблицы}. “ Ну, Рун. ”
Сфинкс достиг его bowcase. “Это - кровать для меня также. Я ожидаю, что я буду мечтать из драконов и стеклянных свечей. ”
“Все из Вас? ” Лео пожал плечами. “Хорошо, Rosey останется. Возможно я буду пробуждать нашу небольшую конфету и буду делать женщину из нее. ”
Оллерас видел взгляд на лице Пэйт. “Если он не имеет меди для кубка вина, он не может иметь дракона для девочки. ”
“Да, ” сказал Молландр. “Кроме того, требуется человек{мужчина}, чтобы делать женщину. Идите с нами, Пэйт. Старый Walgrave пробудится, когда солнце подошло. Он будет нуждаться в Вас, чтобы помочь ему к тайному. ”
Если он помнит, кто я - сегодня. Арчмаестер Walgrave не имел никакой неприятности, говоря один ворон от другого, но он не был настолько хорош с людьми. В некоторые дни он, казалось, думал, что Пэйт был кем - то названным Cressen. “Не только все же, ” он сказал его друзьям. “Я собираюсь оставаться некоторое время. ” Рассвет не сломался, совсем. Алхимик мог бы все еще прибывать, и Пэйт хотел бы быть здесь, если он сделал.
“Как Вы желаете, ” сказал Армен. Оллерас дал Пэйт вялый взгляд, затем бросал его поклон по одному тонкому{слабому} плечу и следовал за другими к мосту. Молландр был столь пьян, он должен был идти с рукой на плечо Рун, чтобы удержаться от падения. Цитадель не была никаким большим расстоянием как черные как вороново крыло мухи, но ни один из них не был воронами, и Oldtown был истинным лабиринтом города, всех переулков и перекрещивающихся переулков и узких crookback улиц. "Осторожный", Пэйт слышал, что Армен сказал, поскольку речные туманы проглотили четырех из них, “ ночь - влажность, и булыжники будут скользкие. ”
Когда их уходили, Ленивый Лео рассматривал{считал} Пэйт неприятно поперек стола{таблицы}. “Как грустный. Сфинкс ускользал со всем его серебром, оставляя меня Определенному Пэйт мальчик свиньи. ” Он простирался, зевота. “Как - наш прекрасный небольшой Rosey, молиться? ”
“Она спит, ” Пэйт сказал кратко.
“Голый, я не сомневаюсь относительно. ” Лео усмехался. “Вы думаете, что она действительно стоит дракона? Однажды я предполагаю, что я должен узнать. ”
Пэйт знал лучше чем ответить этому.
Лео не нуждался ни в каком ответе. “Я ожидаю, что, как только я прервал распутную девку, ее цена будет падать туда, где даже мальчики свиньи будут способны предоставить ей. Вы должны благодарить меня. ”
Я должен убить Вас, Пэйт думал, но он не был рядом достаточно пьян, чтобы выбросить его жизнь. Лео был обучен к рукам{оружию}, и как известно, был смертельным с лезвием bravo и кинжалом. И если бы Пэйт должен так или иначе убить его, это означало бы его собственную голову также. Лео имел два названия{имени}, где Пэйт имел только один, и его секунда была Tyrell. Сер Морин Тирелл, командующий Городских Часов Oldtown, был отцом Лео. Мулава Тирелл, Бог Highgarden и Начальника Юга, была кузеном Лео. И Старик Олдтауна, Бог Лейтон Hightower, кто перечислял “Защитника Цитадели” среди его многих названий{прав}, был подтвержденным присягой знаменосцем Дома Тирелл. Позвольте этому идти, Пэйт сказал себя. Он говорит эти вещи только, чтобы ранить меня.
Туманы освещали{облегчали} на восток. Рассвет, Пэйт понял. Рассвет прибыл, и алхимик не имеет. Он не знал, должен ли он смеяться или кричать{плакать}. Я был бы все еще вор, если я помещал это вся задняя часть, и никто когда-либо не знает? Именно другой вопрос, он не имел никакого ответа для, подобно тем, что Ebrose и Vaellyn когда-то спросили его.
Когда он пододвигал обратно от скамьи и добрался к его ногам, ужасно сильный сидр все пошли к его голове сразу. Он должен был поместить руку на стол{таблицу}, чтобы стабилизировать себя. “Оставьте Rosey быть, ” он сказал, посредством разделения. “Только оставьте ее быть, или я могу убить Вас. ”
Лео Тирелл щелкнул волосами назад от его глаза. “Я не борюсь с поединками с мальчиками свиньи. Уйти. ”
Пэйт обратился и пересек террасу. Его пятки звонили против выдержанных{пережитых} досок старого моста. Ко времени он достиг другой стороны, восточное небо поворачивалось розовый. Мир широк, он сказал себя. Если я купил того осла, я мог бы все еще блуждать дороги и тихие дороги этих Семи Королевств, leeching smallfolk и гниды выбора из их волос. Я мог нанять на некоторое судно, тянуть весло, и приплывать к Qarth Нефритовыми Воротами, чтобы видеть этих кровавых{проклятых} драконов для меня непосредственно. Я не должен возвратиться к старому Walgrave и воронам.
Все же так или иначе его ноги возвращались к Цитадели.
Когда первая шахта солнечного света прорвалась через облака на восток, утренние звонки начались к перезвону с сентября Моряка вниз гаванью. Сентябрь Бога, к которому присоединяются через мгновение позже, тогда эти Семь Святынь от их садов поперек Honeywine, и наконец Звездный сентябрь, который был местом Высокого Septon в течение тысячи лет прежде Aegon посаженный при Приземлении Короля. Они сделали могущественную музыку. Хотя не столь сладкий как один маленький соловей.
Он мог слышать пение также, ниже pealing звонков. Каждое утро на первый взгляд красные священники собрались, чтобы приветствовать солнце вне их скромного wharfside храма. В течение ночи темен и полон ужасов{терроров}. Пэйт слышал, что они кричали те слова сто раз, прося их бога Р'хллора экономить{спасать} их от темноты. Эти Семь были богами достаточно для него, но он слышал что Stannis Baratheon worshiped в nightfires теперь. Он даже поместил пламенное сердце Р'хллора на его баннерах вместо коронованного оленя. Если он выиграл Железный Трон, мы будем все должны изучить слова песни красных священников, Пэйт думал, но это было маловероятно. Tywin Lannister разбил Stannis и Р'хллора на Блэкуотер, и достаточно скоро он закончит их и установит голову Baratheon претендента на шипе выше ворот Приземления Короля.
Поскольку туманы ночи сгорали, Олдтаун взял форму вокруг него, появляясь подобный призраку от предутреннего мрака. Пэйт никогда не видел, что король Приземлился, но он знал, что это был город мазни-и-плетня, растягивающееся из улиц грязи, соломенных крыш, и деревянных лачуг. Олдтаун был построен в камне, и все его улицы были мощеные, вниз к самому среднему{скупому} переулку. Город никогда не был красив чем в рассвете. К западу от Honeywine, ратуши выровняли банк подобно ряду дворцов. Вверх по реке, куполы и башни Цитадели повысились с обеих сторон реки, связанной каменными мостами, переполненными залами и зданиями. Вниз по течению, ниже черных мраморных стен и арочных окон Звездного сентября, дома пастора набожных сгруппированный подобно детям собрались вокруг ног старой вдовы.
И вне, где Honeywine расширился в Шептание Звуку, повысился Hightower, его огни{пожары} маяка, яркие против рассвета. От того, где это стояло, наверху блеф Острова Сражения, его тень сокращает город подобно мечу. Рожденные и поднятые в Олдтауне могли сказать время дня тем, где, что тень упала. Некоторые утверждали, что человек{мужчина} мог видеть полностью к Стене от вершины. Возможно это было то, почему Бог Лейтон не сделал спуск через больше чем десятилетие, предпочитая управлять его городом от облаков.
Телега мясника грохотала мимо Пэйт вниз речная дорога, пять поросят в обратном визжании в бедствии. Прячась от его дорожки, он только избежал быть разбрызганным, поскольку горожанка освободила ведро вечерней{ночной} почвы от окна наверху. Когда я - maester в замке, я буду иметь лошадь, чтобы ехать, он думал. Тогда он, tripped на булыжник и задавался вопросом, кого он дурачил. Не было никакой цепи для него, никакое место за высоким столом{таблицей} лорда, никакая высокая белая лошадь, чтобы ехать. Его дни были бы потрачены{проведены}, слушая вороны quork и вычищая окраски{пятна} дерьма от smallclothes Арчмаестера Уолгрэйв.
Он был на одном колене, пробуя вытереть грязь от его одежд, когда голос сказал, “ Хороший следующий день, Пэйт. ”
Алхимик стоял по нему.
Пэйт поднялся. “Третий день... Вы сказали, что Вы будете в Игле и Пивной кружке. ”
“Вы были с вашими друзьями. Это не было мое желание злоупотребить вашим товариществом. ” Алхимик носил плащ закрытого путешественника, коричневый цвет и неописуемый. Повышающееся солнце посмотрело по крышам позади его плеча, так что было трудно разобрать лицо ниже его капюшона. “Вы решили, каковы Вы? ”
Он должен заставить меня сказать это? “Я предполагаю, что я - вор. ”
“Я думал, что Вы могли бы быть. ”
Самая твердая{трудная} часть спустилась на его руках и коленях, чтобы тянуть несгораемый шкаф снизу кровати Арчмаестера Уолгрэйв. Хотя коробка была крепко{тучное} сделана и связана{обязана} с железом, его замок был нарушен{сломан}. Maester Gormon подозревал Pate в ломке{нарушении} этого, но это не было верно. Уолгрэйв нарушил{сломал} замок непосредственно, после потери ключа, который открыл это.
Внутри, Pate нашел мешок серебряных оленей, замок желтых волос, связанных в ленте, красившая{окрашенная} миниатюра женщины, которая напоминала Уолгрэйв (даже к ее усам), и рукавице рыцаря, сделанной из lobstered стали. Рукавица принадлежала принцу, Уолгрэйв требовал, хотя он, больше не могло казаться, вспоминал который. Когда Pate колебал это, ключ выпал на пол{этаж}.
Если я собираю это, я - вор, он не забыл думать. Ключ был стар и тяжел, сделан из черного железа; возможно это открыло каждую дверь в Цитадели. Только archmaesters имел такие ключи. Другие несли бы их на их человека или скрыли их далеко в некотором безопасном месте, но если бы Уолгрэйв скрыл его, никто когда-либо не видел бы это снова. Pate раскупил ключ и был лежащий на полпути{промежуточен} к двери перед возвращением, чтобы взять серебро также. Вор был вором, украл ли он немного или много. "Pate", один из белых воронов звонил после него, “ Pate, Pate, Pate. ”
“Вы имеете мой дракон? ” он спросил алхимика.
“Если Вы имеете то, чего я требую. ”
“Дайте это здесь. Я хочу видеть. ” Pate не намеревался позволить себе, обмануты.
“Речная дорога - не место. Прибыть. ”
Он не имел никакого времени, чтобы думать об этом, весить его выборы. Алхимик уходил. Pate должен был следовать или терять Rosey и дракона оба, навсегда. Он следовал. Поскольку они шли, он скользил его рука в его рукав. Он мог чувствовать ключ, сейф в скрытом кармане, который он шил там. Одежды Маестера были полны карманов. Он знал, что, так как он был мальчиком.
Он должен был спешить, чтобы держать темп с более длинными успехами алхимика. Они спустились по переулку, вокруг угла, через старый Рынок Воров, по Переулку Тряпичника. Наконец, человек{мужчина} превратился в другой переулок, более узкий чем первый. “Это достаточно далеко, ” сказал Пэйт. “Нет никого о. Мы сделаем это здесь. ”
“Как Вы желаете. ”
“Я хочу моего дракона. ”
“Чтобы убедиться. ” Монета появилась. Алхимик заставил это идти поперек его суставов, способ, которым он имел, когда Rosey примирял двух из них. Утром осветите{зажгите} дракона, блестел, поскольку это двигалось, и дало пальцам алхимика золотой жар.
Пэйт захватил это от его руки. Золото чувствовало себя теплым против его пальмы{ладони}. Он принес это к его рту и биту{частице} вниз на этом способ, которым он видел, что мужчины сделали. Если правда говорится, он не был уверен, чему золото должно являться на вкус, но он не хотел смотреть дурак.
“Ключ? ” алхимик спрашивал вежливо.
Кое-что заставило Пэйт колебаться. “Это некоторая книга, которую Вы хотите? ” Некоторые из старых Valyrian свитков вниз в запертых хранилищах, как говорили, были единственными копиями выживания{преодоления} в мире.
“Что я хочу не ни одно из вашего предприятия{беспокойства}. ”
“Нет. ” Это сделано, Пэйт сказал себя. Идти. Отбежавший к Игле и Пивной кружке, пробудите Rosey с поцелуем, и скажите ей, что она принадлежит Вам. Все же все еще он задерживался. “Покажите мне ваше лицо. ”
“Как Вы желаете. ” Алхимик снес его капюшон.
Он был только человеком{мужчиной}, и его лицом было только лицо. Лицо молодого человека, обычное, с полными щеками и тенью бороды. Шрам показал слабо на его правой щеке. Он имел крючковатый нос, и циновку плотных черных волос, которые вились сильно вокруг его ушей. Это не было лицо, которое Пэйт признал. “Я не знаю Вас. ”
“Ни я Вы. ”
“Кто - Вы? ”
“Незнакомец. Никто. Действительно. ”
“О. ” Пэйт исчерпал слова. Он вытянул ключ и помещал это в руку незнакомца, чувствуя себя легкомысленным, почти легкомысленный. Rosey, он напомнил себе. “Мы сделаны, тогда. ”
Он на полпути снижался на переулок, когда булыжники начали двигаться ниже его ног. Камни являются гладкими и влажными, он думал, но это не было этим. Он мог чувствовать, что его сердце стучало в его груди{сундуке}. “Что случается? ” он сказал. Его ноги обратились к воде. “Я не понимаю. ”
“И никогда не будет, ” голос сказал печально.
Булыжники помчались до, поцеловали его. Пэйт пробовал кричать{плакать} для помощи, но его голос терпел неудачу также.
Его последняя мысль имела Rosey.
ПРОРОК
Пророк топил мужчин на Большом Wyk, когда они прибыли, чтобы сказать ему, что король был мертв.
Это было холодное{суровое}, холодное утро, и море было столь же свинцово как небо. Первые три мужчины предложили их жизни Утопленному Богу бесстрашно, но четвертый был слаб в вере и начал бороться, поскольку его легкие жить не могли без воздуха. Стоя по пояс в прибое, Aeron захватил голого мальчика за плечи и подтолкнул{выдвинул} его голову, отступают, поскольку он пробовал схватить дыхание. “Имейте храбрость, ” он сказал. “Мы прибыли от моря, и к морю мы должны возвратиться. Откройте ваш рот и пейте глубоко благословения бога. Заполните ваши легкие водой, что Вы можете умереть и можете перерождены. Это делает отрицательный результат, чтобы бороться. ”
Или мальчик не мог слышать его с его головой ниже волн, или иначе его вера крайне покинула его. Он начал пинать и победить настолько дико, что Aeron должен был призвать к помощи. Четыре из его утопленных мужчин пробирались, чтобы захватить негодяя и держать его под водой. “Бог Бога, который тонул для нас, ” священник молился, голосом столь же глубоко как море, “, позволяет Emmond ваш служащий быть перерожденным от моря, как Вы были. Благословите его с солью, благословите его с камнем, благословите его со сталью. ”
Наконец, это было сделано. Нет больше воздуха не пузырилось от его рта, и вся сила вышла из его членов. Facedown в мелком море пустил в ход Emmond, бледный и холодный и мирный.
Это было то, когда Damphair понял, что три всадника присоединились к его утопленным мужчинам на шагреневом берегу. Аерон знал Sparr, старик с продолговатым лицом водянистыми глазами, дрожащий голос которых был законом по этой части Большого Wyk. Его сын Стеффарайон сопровождал его, с другой молодежью{юнцом}, чей темный красный с меховой подкладкой скрывают, был скреплен в плече с декоративной брошкой, которая показала черный-и-золотой warhorn Goodbrothers. Один из сыновей Горолда, священник решил сразу. Три высоких сына были рождены жене Гудбразэа поздно в жизни, после дюжины дочерей, и говорилось, что никакой человек{мужчина} не мог сказать одному сыну от других. Аерон Damphair не соизволил, чтобы пробовать. Не имело ли это, быть Greydon или Gormond или Gran, священник никакого времени для него.
Он рычал, бесцеремонная команда, и его утопленные мужчины захватили мертвого мальчика за его руки{оружие} и ноги{опоры}, чтобы нести его выше tideline. Священник следовал, голый, но для удара{влияния} котика, который закрыл{охватил} его частные части. Goosefleshed и капание, он плескался назад на землю, поперек холодного влажного песка и обыскивавшейся морем гальки. Один из его утопленных мужчин вручил ему одежду тяжелого roughspun, окрашенного в пятнистых зеленых и блюзе и greys, цвета моря и Утопленного Бога. Аерон donned одежда и тянувший его свободные волосы. Черный и влажный, те волосы; никакое лезвие не коснулось этого, так как{с тех пор как} море подняло его. Это драпировало его плечи подобно рваному, тягучему плащу, и падало мимо его талии. Аерон ткал берега морской водоросли через это, и через его запутанную, несокращенную бороду.
Его утопленные мужчины сформировали круг вокруг мертвого мальчика, молясь. Norjen обработанный его руки{оружие}, пока Русский становился на колени верхом его, качающий на его груди{сундуке}, но весь перемещенный{тронутый} в стороне для Аерона. Он вырвал обособленно холодные губы мальчика с его пальцами и дал Emmond поцелуй жизни, и снова, и снова, пока море не прибыло, льясь от его рта. Мальчик начал кашлять и плевать, и его глаза мигали открытыми, полными опасения.
Другой возвращенный. Это был признак{подпись} пользы{покровительства} Утопленного Бога, мужчины сказали. Каждый другой священник потерял человека{мужчину} время от времени, даже Tarle Трижды-утопленный, о ком когда-то думали настолько святым, что он был выбран, чтобы короновать короля. Но никогда Аерон Greyjoy. Он был Damphair, кто видел собственные водянистые залы бога и возвращался, чтобы сказать об этом. "Повышение", он сказал бормочущему мальчику, поскольку он хлопнул его на его голый назад. “Вы тонули и возвращены к нам. Что является мертвым, никогда не может умирать. ”
“Но повышения. ” Мальчик кашлял яростно, поднимая больше воды. “Повышения снова. ” Каждое слово было куплено с болью, но это было путем мира; человек{мужчина} должен бороться, чтобы жить. “Повышения снова. ” Emmond пораженный к его ногам. “Тяжелее. И более сильный. ”
“Вы принадлежите богу теперь, ” Аерон сказал ему. Другие утопленные мужчины собрались вокруг, и каждый дал ему удар и поцелуй, чтобы приветствовать его к братству. Один помог ему Дон roughspun одежда пятнистых синего и зеленого и серого. Другой дарил ему дубинку сплавного леса. “Вы принадлежите морю теперь, так что море вооружило Вас, ” Аерон сказал. “Мы просим, что Вы должны владеть вашей дубинкой отчаянно, против всех врагов нашего бога. ”
Только тогда сделал священник поворачивается этим трем наездникам, наблюдающим от их седл. “Вы прибыли, чтобы быть утопленными, мои лорды? ”
Sparr кашлял. “Я был утоплен как мальчик, ” он сказал, “ и мой сын в его день названия{имени}. ”
Аерон фыркал. Того Стеффарайона Sparr дали Утопленному Богу вскоре после рождения, которое он имел без сомнения. Он знал манеру об этом также, быстрое падение в бадью морской воды что недостаточный влажный голова младенца. Не столь удивительно, что ironborn был завоеван{побежден}, они, кто когда-то господствовал, всюду звук волн слышали. “Это не никакое истинное потопление, ” он сказал наездникам. “Он, который не умирает по правде говоря, не может надеяться подняться от смерти. Почему Вы прибыли, если не доказать вашу веру? ”
“Бог сын Горолда прибыл, ища Вас, с новостями. ” Sparr указал молодежь{юнца} в красном плаще.
Мальчик надеялся быть не больше, чем шесть-и-десять. “Да, и которые являются Вами? ” Аерон потребовал.
“Gormond. Gormond Гудбразэ, если это пожалуйста мой лорд. ”
“Это - Утопленный Бог, мы должны пожалуйста. Вы были утоплены, Gormond Гудбразэ? ”
“В мой день названия{имени}, Damphair. Мой отец послал мне, чтобы найти Вас и принести Вас ему. Он должен видеть Вас. ”
“Здесь я стою. Позвольте Lordу Горолду прибывать и банкет его глаза. ” Аерон взял кожаную кожу от Русского, недавно заполненного водой от моря. Священник вывел пробку и взял ласточку{глоток}.
“Я должен принести Вам к держащемуся, ” настаивал молодой Gormond, от наверху его лошади.
Он боится демонтировать, чтобы он не получает его влажные ботинки. “Я сделал так, чтобы бог работал, чтобы сделать. ” Аерон Greyjoy был пророком. Он не переносил мелких лордов, приказывающих его подобно некоторому рабу.
“Горолд имел птицу, ” сказал Sparr.
“Птица maester, от Pyke, ” подтвержденный Gormond.
Темные крылья, темные слова. “Вороны летят над солью и камнем. Если есть новости, которые касаются меня, говорят их теперь. ”
“Такие новости, поскольку мы переносим - для ваших одних ушей, Damphair, ” Sparr сказал. “Они - не вопросы, о которых я говорил бы здесь перед этими другими. ”
“Эти другие - мои утопленные мужчины, служащие бога, также, как я. Я не имею никаких тайн от них, ни от нашего бога, около святого моря которого я стою. ”
Всадники обменяли взгляд. “Скажите ему, ” сказал Sparr, и молодежь{юнец} в красном плаще собирала его храбрость. “Король мертв, ” он сказал, столь же простой как это. Четыре маленьких слова, все же само море дрожало, когда он произнес их.
Четыре короля там были в Westeros, все же Аерон не был должен спросить, какой был предназначен. Балон Греиджой управлял Железными Островами, и никакой другим. Король мертв. Как это может быть? Аерон видел его самого старшего брата не очередь луны мимо, когда он возвратился к Железным Островам от изматывания Каменного Берега. Серые волосы Балона ушли полубелыми, пока священник был далеко, и наклоняться в его плечах был более явен чем тогда, когда longships приплыл. Все же в целом король не казался больным.
Аерон Греиджой строил его жизнь на два могущественных столба. Те четыре маленьких слова сбили тот. Только Утопленный Бог остается ко мне. Может он делать меня столь же сильным и неустанным как море. “Скажите мне манеру смерти моего брата. ”
“Его Изящество{Любезность} пересекало мост в Pyke, когда он упал и был разбит на камни ниже. ”
Цитадель Греиджойа стояла на нарушенный{сломанный} мыс, держит, и башни строили наверху массивные каменные стеки, которые толкают от моря. Мосты затруднительный Pyke вместе; арочные мосты вырезанного камня и колеблющихся промежутков пеньковой веревки и деревянных досок. “Шторм бушевал, когда он упал? ” Аерон потребовал из них.
“Да, ” молодежь{юнец} сказал, “ это было. ”
“Штормовой{Ливневый} Бог расстроил его, ” священник объявил. Для тысячи тысяч моря лет и неба был в состоянии войны. От моря прибыл ironborn, и рыба, которая выдержала их даже в глубинах зимы, но штормы принесли только горе и печаль. “Мой брат Балон сделал нас большими снова, который зарабатывал гнев Штормового{Ливневого} Бога. Он банкеты теперь в водянистых залах Утопленного Бога, с русалками, чтобы посетить его каждый, чтобы хотеть. Это должно быть для нас, кто остается позади в этом сухом и мрачном прощании заканчивать его большую работу. ” Он пододвигал обратно пробку в его waterskin. “Я буду говорить с вашим отцом лорда. Как далеко отсюда к Hammerhorn? ”
“Шесть лиг. Вы можете ехать на заднем сиденье со мной. ”
“Можно ехать быстрее чем два. Дайте мне, ваша лошадь, и Утопленный Бог благословят Вас. ”
“Возьмите мою лошадь, Damphair, ” предложил Стеффарайон Спарр.
“Нет. Его крепление более сильно. Ваша лошадь, мальчик. ”
Молодежь{Юнец} колебалась половина биения, затем демонтированного и проводила{держала} узды для Damphair. Aeron пихал голую черную ногу в стремя и качал себя на седло. Он не любил лошадей - они были существами от зеленых стран и помогли делать мужчин слабыми - но потребность требовала, чтобы он ехал. Темные крылья, темные слова. Шторм назревал, он мог слышать это в волнах, и штормах принесенное ничто, но зло. “Встретьтесь со мной в Pebbleton ниже башни Lordа Мерлина, ” он сказал его утопленным мужчинам, поскольку он направил голову лошади.
Путь был груб, холмы и лес и каменный загрязняют, по узкому следу{курсу}, который часто, казалось, исчезал ниже копыт лошади. Большой Wyk был наибольший из Железных Островов, настолько обширный, что некоторые из его лордов имели холдинги, которые не сделали фронт в святом море. Горолд Гудбразэ был один таким. Его, чтобы держать был в Hardstone Холмах, столь же далеких от царства Утопленного Бога как любое место в островах. Народ Горолда трудился вниз в шахтах Горолда, в каменном темном ниже земли. Некоторые жили и умерли, не урегулировав глаза на воду соли. Не столь удивительно, что такой народ является раздражительным и странным.
Как Aeron ехал, его мысли, превращенные{направленные} его братьям.
Девять сыновей были рождены от поясницы Quellon Греиджойа, Бог Железных Островов. Harlon, Quenton, и Donel был рожден первой женой Lordа Кллона, женщина Stonetrees. Балон, Euron, Victarion, Urrigon, и Aeron был сыновьями его секунды, Sunderly Saltcliffe. Поскольку третья жена Кллон взяла девочку от зеленых стран, которая дала ему болезненного мальчика идиота по имени Робин, брат, лучше всего о котором забывают. Священник не имел никакой памяти о Quenton или Donel, кто умер как младенцы. Harlon он вспоминал, но смутно, сидя серолицый и все еще в windowless комнате{месте} башни и говоря шепотами, которые становились более слабыми каждый день, поскольку greyscale направил его язык и губы к камню. Однажды мы будем банкет на рыбе вместе в водянистых залах Утопленного Бога, четыре из нас и Urri также.
Девять сыновей были рождены от поясницы Кллона Греиджоя, но только четыре жил к мужественности. Это было путем этого холодного мира, где мужчины ловили рыбу море и закапывали основание{землю} и умерли, пока женщины ясно показывали недолгих детей от кроватей крови и боли. Aeron был последний и наименьшее количество этих четырех кракенов, Балон самый старший и самым смелым, жестокий и бесстрашный мальчик, который жил только, чтобы восстановить ironborn к их древней славе. В десять он измерял Утесы Кремня к часто посещаемой башне Слепого Бога. В тринадцать он мог управлять веслами longship и танцевать танец пальца так же как любого человека{мужчину} в островах. В пятнадцать он приплыл с Dagmer Cleftjaw к Stepstones и тратил{проводил} лето reaving. Он убивал его первого человека{мужчину} там и взял его первые двух жен соли. В семнадцати Балоне captained его собственное судно. Он был всем, чем старший брат должен быть, хотя он никогда не показывал Aeron ничто, но презрение. Я был слаб и полон греха, и презрение было больше, чем я заслужил. Лучше презираться Балоном Храбрый чем возлюбленный Глаза Euron Вороны. И если возраст и печаль направили Балона, ожесточенного с годами, они также сделали его более настроенным чем любой живой человек{мужчина}. Он был рожден сын лорда и умер, король, убитый богом-ревнителем, Аерон думал, и теперь шторм прибывает, шторм типа этих островов никогда не знал.
Это было, после того, как темный ко времени священник замечал остроконечные железные зубчатые стены Hammerhorn цепляющийся за луны полумесяца. Горолд держит, был неповоротливый и глыбовый, его большие камни quarried от утеса, который вырисовывался позади этого. Ниже его стен, входы пещер и древних шахт зевали подобно беззубым черным ртам. Железные ворота Хаммерхорна были закрыты и запрещены в течение ночи. Аерон бьется на них со скалой, пока clanging не пробудил охрану.
Молодежь{Юнец}, которая допустила{признала} его, была изображением{образом} Gormond, лошадь которого он взял. “Который является ли Вы? ” Аерон потребовал.
“Gran. Мой отец ждет Вас в пределах. ”
Зал был сырой и drafty, полный теней. Одна из дочерей Горолда предложила священнику рожок пива. Другой ткнувший в угрюмом огне{пожаре}, который испускал больше дыма чем высокая температура. Сам Горолд Goodbrother говорил спокойно с тонким{слабым} человеком{мужчиной} в прекрасных серых одеждах, который носил о его шее цепь многих металлов, которые отметили его для maester Цитадели.
“Где - Gormond? ” Горолд спросил, когда он видел Аерона.
“Он возвращается в движении. Отошлите ваших женщин, моего лорда. И maester также. ” Он не имел никакой любви к maesters. Их вороны были существами Штормового{Ливневого} Бога, и он не доверял их заживлению, не с тех пор Urri. Никакой надлежащий человек{мужчина} не выбрал бы жизнь thralldom, ни подделал{сколотил} бы цепь рабства, чтобы носить о его горле.
“Gysella, Gwin, оставляют нас, ” Гудбразэ сказал кратко. “Вы также, Gran. Maester Murenmure останется. ”
“Он будет идти, ” настаивал Аерон.
“Это - мой зал, Damphair. Вовсе не для Вас, чтобы сказать должен идти и кто остается. Пребывание maester. ”
Человек{Мужчина} живет слишком далеким от моря, Аерон сказал себя. “Тогда я буду идти, ” он сказал Гудбразэу. Сухие порывы{стремления}, шелестевшие под взломанными подошвами его голых черных ног, поскольку он обратился и преследовал далеко. Казалось, что он поехал длинный путь ни для чего.
Аерон был почти в двери, когда maester очистил его горло, и сказал, “ Глаз Euron Вороны сидит Seastone Стул. ”
Damphair обратился. Зал внезапно стал более холодным. Глаз Вороны - половина мира далеко. Балон послал ему прочь два года назад, и поклялся, что это будет его жизнь, если он возвратился. “Скажите мне, ” он сказал хрипло.
“Он приплыл в Lordsport день после смерти короля, и требовал замка и короны как самый старший брат Балона, ” сказал Горолд Гудбразэ. “Теперь он посылает дальше вороны, вызывая капитанов и королей от каждого острова до Pyke, сгибать их колени и делать его уважение как их король. ”
“Нет. ” Аерон Damphair не весил его слова. “Только благочестивый человек{мужчина} может сидеть Seastone Стул. Глаз Вороны поклоняется ничему, но его собственной гордости. ”
“Вы были на Pyke недавно, и видели короля, ” сказал Гудбразэ. “Балон не говорил ничто Вам последовательности? ”
Да. Они говорили в Морской Башне, поскольку ветер выл вне окон, и волны потерпели крах беспокойно ниже. Балон колебал его голову в отчаянии, когда он слышал то, что Аерон должен был сказать ему о его последнем остающемся сыне. “Волки сделали слабака из него, поскольку я боялся, ” король сказал. “Я прошу бога, что они убили его, так что он не может стоять способом Ашы. ” Это было слепотой Балона; он видел себя в его дикой, упорной дочери, и полагал, что она могла следовать за ним. Он был неправ в этом, и Аерон пробовал сказать ему так. “Никакая женщина не будет когда-либо управлять ironborn, не даже женщина типа Ашы, ” он настаивал, но Балон мог быть глухой к вещам, которые он не желал слышать.
Прежде, чем священник мог ответить на Горолда Гудбразэ, рот maester колебался открытым еще раз. “По справедливости Seastone Стул принадлежит Theon, или Аше, если принц мертв. Это - закон. ”
“Зеленое земельное право, ” сказал Аерон с презрением. “Что это ли к нам? Мы - ironborn, сыновья моря, выбранного Утопленного Бога. Никакая женщина не может управлять по нам, ни никакому безбожному человеку{мужчине}. ”
“И Victarion? ” спросил Горолд Гудбразэ. “Он имеет Железный Флот. Вилл Виктарайон делает требование{заявление}, Damphair? ”
“Euron - старший брат... ” начал maester.
Аерон заставил замолчать его со взглядом. В небольших рыбацких городах и большом камне держит подобно такой взгляд от Damphair, заставил бы девиц чувствовать слабость и посылать детям, вопящим их матерям, и это были больше чем достаточный, чтобы подавить раба шеи цепи. “Euron является старшим, ” священник сказал, “, но Victarion более благочестив. ”
“Это прибудет в войну между ними? ” спросил maester.
“Ironborn не должен пролить кровь ironborn. ”
“Набожное чувство, Damphair, ” сказал Гудбразэ, “, но не тот, что ваш брат разделяет. Он имел Sawane Botley утопленный для того, чтобы говорить, что Seastone Стул по справедливости принадлежал Theon. ”
“Если он был утоплен, никакая кровь не была навесом, ” сказал Аерон.
maester и лорд обменяли взгляд. “Я должен послать слово Pyke, и скоро, ” сказал Горолд Гудбразэ. “Damphair, я имел бы ваше совещание., каково это должно быть, уважение или вызов? ”
Аерон тащил его бороду, и думал. Я видел шторм, и его название{имя} - Глаз Euron Вороны. “Пока, пошлите только тишину, ” он сказал лорду. “Я должен молиться относительно этого. ”
“Просите все, что Вы желаете, ” maester сказал. “Это не изменяет{не заменяет} закон. Theon - законный наследник, и Аша затем. ”
“Тишина! ” Аерон ревел. “Слишком долго слушайте ironborn Вас шея цепи maesters пустословие зеленых стран и их законов. Это - время, мы слушали море снова. Это - время, мы слушали голос бога. ” Его собственный голос звонил в том дымном зале, столь полном власти{мощи}, что ни Горолд Гудбразэ, ни его maester не смели ответ. Утопленный Бог - со мной, Аерон думал. Он показал мне путь.
Гудбразэ предложил ему, комфорты замка в течение ночи, но священника уменьшались{снижались}. Он редко спал ниже крыши замка, и никогда пока от моря. “Комфорты я должны знать в водянистых залах Утопленного Бога ниже волн. Мы рождены, чтобы страдать, что наши страдания могли бы делать нас сильными. Все, чего я требую - новая{свежая} лошадь, чтобы нести меня к Pebbleton. ”
Тот Гудбразэ был доволен обеспечить. Он послал его сыну Греидону также, показывать священнику самый короткий путь через холмы вниз к морю. Рассвет выключал все еще часом от, когда они формулируют, но их крепления были выносливы и surefooted, и они сделали хорошее время несмотря на темноту. Aeron закрыл его глаза и сказал тихая просьба{проситель}, и через некоторое время начал дремать в седле.
Звук прибыл мягко, крик ржавевшего стержня. "Urri", он бормотал, и пробудился, напуганный. Нет никакого стержня здесь, никакой двери, никакого Urri. Летящий топор снимал половину руки Ерри, когда ему было десять-и-четыре, играя при танце пальца, пока его отец и его старшие братья были далеко в состоянии войны. Третья жена Lordа Кллона была Трубочистом Pinkmaiden Замка, девочка с большими мягкими грудями и глазами коричневой самки. Вместо того, чтобы излечивать руку Ерри Старый Путь, с огнем{пожаром} и морской водой, она дала ему ее зеленой земле maester, кто поклялся, что он мог шить назад отсутствующие пальцы. Он сделал это, и позже он использовал микстуры и poltices и травы, но уязвляемая{умерщвляемая} рука и Ерри взяла лихорадку. Ко времени maester распилил его руку прочь, это было слишком поздно.
Lord Кллон никогда не возвращался из его последнего рейса; Утопленный Бог в его совершенстве предоставил ему смерть в море. Именно Lord Балон возвратился, с его братьями Эероном и Victarion. Когда Балон слышал то, что случилось с Ерри, он удалил три из пальцев maester с колуном повара и послал жене Трубочиста его отца, чтобы шить их назад на. Poltices и микстуры работал также для maester, поскольку они имели для Urrigon. Он умер, бредя, и третья жена Lordа Кллона, сопровождаемая скоро после того, поскольку акушерка тянула{рисовала} мертворожденную дочь от ее матки. Aeron был доволен. Это был его топор, который надламывался рука Ерри, пока они танцевали танец пальца вместе, поскольку друзья и братья будут.
Это пристыдило его все еще, чтобы вспомнить годы, которые следовали за смертью Ерри. В шесть-и-десять он назвал себя человеком{мужчиной}, но по правде говоря он был мешком вина с ногами{опорами}. Он пел бы, он будет танцевать (но не танец пальца, никогда снова), он разыграл бы и бормотал бы и делал бы насмешку. Он играл трубы, он манипулировал, он ехал на лошадях, и мог пить больше чем весь Wynches и Botleys, и половина Harlaws также. Утопленный Бог дает каждому человеку{мужчине} подарок, даже его; никакой человек{мужчина} не мог моча дольше или дальше чем Aeron Greyjoy, поскольку он доказал на каждом банкете. Как только он держал пари его новый longship против стада козлов, что он мог подавить hearthfire без больше чем его петуха. Aeron feasted на козле в течение года, и названный longship Золотым Штормом, хотя Балон угрожал вешать его от ее мачты, когда он слышал какой таран, его брат предложил повыситься на ее нос.
В конце Золотой Шторм понизился от Справедливого Острова в течение первого восстания Балона, сокращенного в половине высокой гранкой войны по имени Ярость, когда Станнис Баразэон поймал Victarion в его западне и разбил Железный Флот. Все же бог не был сделан с Aeron, и нес его к берегу. Некоторые рыбаки взяли его пленник и прошли его вниз к Lannisport в цепях, и он тратил{проводил} остальную часть войны в кишках Скалы Casterly, доказывая, что кракены могут моча дальше и дольше чем львы, боровы, или цыплята.
Тот человек{мужчина} мертв. Aeron тонул и перерожден от моря, собственного пророка бога. Никакой смертный человек{мужчина} не мог пугать его, не больше, чем темнота могла... ни воспоминания, кости души. Звук открытия двери, крик ржавевшего железного стержня. Эерон прибыл снова. Не имело значение. Он был Damphair священником, возлюбленный бога.
“Это прибудет в войну? ” спросил Греидон Гудбразэ, поскольку солнце освещало{облегчало} холмы. “Война брата против брата? ”
“Если Утопленные завещания Бога это. Никакой безбожный человек{мужчина} не может сидеть Seastone Стул. ” Глаз Вороны будет бороться, который является уверенным. Никакая женщина не могла нанести поражение ему, не даже Asha; женщины были сделаны, чтобы бороться с их сражениями в birthing кровати. И Theon, если он жил, был столь безнадежен, мальчик плохих настроений и улыбок. В Winterfell он доказал его ценность, такой, что это было, но Глаз Вороны не был никаким поврежденным мальчиком. Палубы судна Эерона были окрашены красными, лучше скрывать кровь, которая впитывала их. Victarion. Король должен быть Victarion, или шторм убьет нас все.
Greydon оставил его, когда солнце было, взять новости относительно смерти Балона его кузенам в их башнях в Downdelving, Шип Вороны Держит, и Озеро Трупа. Aeron продолжался на один, холмы и вниз прощания по каменному следу{курсу}, который тянул{рисовал} шире и более путешествовавший, поскольку он приблизился к морю. В каждой деревне он делал паузу, чтобы проповедовать, и во дворах мелких лордов также. “Мы были рождены от моря, и к морю все мы возвращаемся, ” он сказал им. Его голос был столь же глубок как океан, и гремел подобно волнам. “Штормовой{Ливневый} Бог в его гневе щипнул Балона от его замка и расстроил его, и теперь он банкеты ниже волн в водянистых залах Утопленного Бога. ” Он поднял его руки. “Балон мертв! Король мертв! Все же король прибудет снова! Для того, что является мертвым маем, никогда не умирают, но повышения снова, тяжелее и более сильный! Король поднимется! ”
Некоторые из тех, кто слышал его, бросили вниз их мотыги и выбирают, чтобы следовать, так ко времени, он слышал крушение{крах} волн, дюжина мужчин шла позади его лошади, затронутой богом и настроенный потопление.
Pebbleton был домашний к нескольким тысячам fisherfolk, лачуги которых толпились вокруг основы квадрата{площади} towerhouse с башенкой в каждом углу. Twoscore утопленных мужчин Аерона там ждал его, разбил лагерь по серому пляжу песка в палатках котика и убежищах, построенных из сплавного леса. Их руки грубелись морской водой, травмированной сетями и линиями, callused от весел, и выбирает и оси, но теперь те руки держали, сплавной лес дубасит трудно как железо, поскольку бог вооружил их от его арсенала ниже моря.
Они строили убежище для священника только выше tideline. С удовольствием он ползал в это, после того, как он топил его самых новых последователей. Мой бог, он молился, говорить со мной в грохоте волн, и говорить мне, что сделать. Капитаны и короли ждут ваше слово. Кто должен быть нашим королем в месте Балона? Пойте ко мне на языке левиафана, что я могу знать его название{имя}. Скажите мне, O Бог ниже волн, который имеет силу, чтобы бороться с штормом на Pyke?
Хотя его поездка к Hammerhorn оставила его утомленным, Аерон Damphair был беспокоен в его убежище сплавного леса, roofed законченный с черными сорняками от моря. Облака сыпались, чтобы скрыть луну, и звезды, и темнота лежат столь же толстый в море, как это сделало на его душу. Балон одобрил Asha, ребенок его тела{органа}, но женщина не может управлять ironborn. Это должен быть Victarion. Девять сыновей были рождены от поясницы Кллона Greyjoy, и Victarion был наиболее сильным из них, бык человека{мужчины}, бесстрашного и сознательного. И там находится наша опасность. Младший брат должен повиновение старшему, и Victarion не был человеком{мужчиной}, чтобы приплыть против традиции. Он не имеет никакой любви к Эерону, хотя. Не, так как женщина умерла.
Снаружи, ниже храпа его утопленных мужчин и keening ветра, он мог слышать обстрел волн, молоток его бога, называющего{вызывающего} его, чтобы бороться. Аерон ползал от его небольшого убежища в холод ночи. Голый он стоял, бледный и изможденный и высокий, и голый он шел в черное море соли. Вода была ледяным холодом, все же он не вздрагивал от нежности его бога. Волна разбилась против его груди{сундука}, поражая его. Следующий сломался по его голове. Он мог испытать соль на его губах
Похоже, что это единственный "перевод", который мы от нее увидим...и чувствовать бога вокруг него, и его уши звонили со славой его песни. Девять сыновей были рождены от поясницы Кллона Greyjoy, и я был наименьшим количеством из них, столь же слабый и пугал как девочка. Но больше. Тот человек{мужчина} утоплен, и бог сделал меня сильным. Холодное море соли окружило его, охватил его, достигнутый вниз через плоть его слабого человека{мужчины} и коснулся его костей. Кости, он думал. Кости души. Кости Балона, и Ерри. Правда находится в наших костях, для распадов плоти, и кость выносит. И на холме Nagga, кости Зала Серого Короля...
И изможденный и бледный и дрожание, Аерон Damphair боролся назад берегу, более мудрый человек{мужчина}, чем он был то, когда он ступил в море. Поскольку он нашел ответ в его костях, и путь был прост перед ним. Ночь была столь холодна, что его тело{орган}, казалось, двигалось, как он преследовал назад к его убежищу, но был огонь{пожар}, горящий в его сердце, и сон прибыл легко на этот раз, ненарушенный{несломанный} криком железных ст[/b]
Зато это заставляет задуматься, и мысли не самые приятные.Увлечения Мучать кого-нибудь.[/b]
Плохая шутка, надеюсь, она и вправду аукнется "шутникам".Выражаю свой жгучий Unrespect тем, кто участвовал во всей этой затее. Чтож, вам всё вернется сторицей и я этому по мере сил посодействую![/b]
[/quote]Originally posted by Narwen Anariel@14.03.2006, 11:28 PM
Вот оно как sad
Думаю, уже пора написать чего-нибудь в новостях - за месяц можно было бы решить все те проблемы, о которых писала переводчица. Обидно, очень обидно, хотя в принципе не планировала читать с компьютера целиком, но некоторые главы хотелось. Или хотя бы с английским вариантом сравнить.
Плохая шутка, надеюсь, она и вправду аукнется "шутникам".
В прочем. До осени ждать совсем не много. Правда, не получиться приобрести книги в одной серии, ведь первыми, кажется, будут изданы в серии "Век Дракона".
<div align='right'><{POST_SNAPBACK}>
На самом деле, это и в хороший форум.давно уже переведенные на так вами всеми "любимом" форуме. [/b]
Ну флаг в руки crazy ... Пока редактура подойдет к концу, выйдет и официальный превод. spiteful ПРОМТ полезен при переводе отдельных слов, так что это действительно получиться долго.Ребята, неужели никому не интересно самим заняться переводом? Не верю, что все покорно ждут АСТовского перевода... [/b]