Сегодня Джордж Мартин был почетным гостем на конвенте фантастики «Октокон»-2010 в Белфасте. Он зачитал спойлерную главу Джона, с пересказом которой можно ознакомиться здесь, и ответил на множество вопросов поклонников.
Когда состоится показ сериала?
Мартин ответил, что не знает. В следующем году. Самое раннее — март или апрель, или май… а может быть следующей осенью, если в HBO решат отложить начало показа до осени. Он полагает, что наиболее вероятный срок — будущая весна. [Руководство HBO говорит о марте 2010 менее осторожно, чем это делает Мартин.]
Не мелькнет ли сам Джордж в эпизодической роли?
Возможно. Ждите появления сериала на экране и смотрите.
Откуда Мартин берет имена персонажей?
Придумывает. Иногда это нелегко, и он долго бьется над тем, чтобы имя подходило герою. В числе прочих премудростей, которых молодой писатель набирается от старых, есть правило, что имена персонажей не должны начинаться с одной и той же буквы. Мартин признался, что следовал этому правилу долгие годы — чтобы в романе не действовали одновременно Эдвард и Эдмунд. Прекрасное правило, но в ПЛИО значительно больше 26 персонажей, так что латиницы бы все равно не хватило. Мартин рассказал, что в данном случае прибегнул к помощи английской истории, где всех персонажей звали либо Эдуардами, либо Генрихами — кто не Ричард, конечно. Однако их можно отличить друг от друга, что успешно делают историки. Так, в семье Перси (графы Нортумберлендские) любили имя Генрих, но у каждого носителя имени было собственное прозвище, например Генри «Горячая Шпора» Перси. Мартин говорит, что хотел добиться подобного реализма, поэтому-то имя Брандон, к примеру, так часто мелькает по тексту. Для каждой семьи он старался придумать собственную систему имен, причем чтобы принципы именования слегка различались у разных семей. Но вот что делать со всякими там держателями таверн?.. Когда придумывается правильное имя, у вас возникает чувство, что вот оно, то, что надо, а если такого чувства нет, то поиски продолжаются. У Толкина был дар на имена, а вот Мартин не лингвист и не оксфордский преподаватель, так что не надейтесь, что он повторит его подвиг. Также Мартин привел Джэка Вэнса в пример, как человека, у которого с именами все обстояло прекрасно.
Сколько времени ежедневно тратится на работу над книгами?
Бывает по-разному. Осенью один день в неделю Мартин посвящает матчу по американскому футболу, в остальное время рабочими являются все семь дней в неделю. Но это, конечно, не значит, что он круглосуточно пишет новые главы. У него есть куча сопутствующей писательской работы: ответы на письма, рассмотрение обложек, подписание контрактов, общение с агентами и пр. Однако мысли всегда крутятся вокруг ПЛИО. Бывают удачные периоды, когда книга хорошо пишется, тогда он посвящает писательству больше времени — например, садится утром за работу, проваливается в Word, а выныривает обратно уже затемно. Такие прекрасные периоды могут длиться по нескольку недель, однако в это время оказываются заброшены все прочие дела, издательства начинают нервничать и донимать звонками. Ах, если бы было трое Джорджей Мартинов или хотя бы 48 часов в сутках!
Насколько Мартин продумывает историю, прежде чем приступить к написанию собственно книги?
Он ответил, что начинает писать, практически ничего не обдумав заранее, и даже едва представляя себе персонажей. История придумывается по ходу написания, что, конечно, создает сложности. А огромное сообщество поклонников (иметь которых просто здорово) не преминет обнаружить и указать на все несостыковки, такие уж они сукины дети.
Джим Батчер [американский писатель-фантаст] в отслеживании деталей полагается на поклонников. Помогают ли Мартину его поклонники?
Мартин сказал, что у него есть свои собственные заметки. А еще у него есть главпоклонник, Ран [один из основателей westeros.org], который может подсказать, когда Мартин не уверен в деталях, вроде цвета глаз. Он сказал, что сожалеет, что вообще взялся за описание цвета глаз своих героев. Кое-как в этом ему помогает функция поиска в текстовом редакторе по имени персонажа, а вот искать по цвету глаз просто невозможно, слишком часто эти цвета встречаются.
Есть ли у Мартина проработанная система магии?
У него в распоряжении целая книга для того, чтобы показывать действие магии. Конкретной системы у него нет, а у тех авторов, которые такую имеют, она слишком уж напоминает D&D [систему ролевых игр]. Сам Мартин предпочитает в этом вопросе следовать за Толкином, непревзойденным мастером, в книгах которого магии как таковой почти и нет. Гэндальф, скажем, маг, но это проявляется в его мудрости, а не в изничтожении армий с помощью заклинаний. Мартин считает, что магия в фэнтези должна быть лишь приправой. Как перебор с приправами испортит любое блюдо, так и избыток магии губит фэнтези. Волшебство должно оставаться редким исключением, нарушающим законы природы. Произведения, печатавшиеся в журнале фантастики «Unknown» под редакторством Кэмпбелла (Джон Вуд Кэмпбелл-младший) во время Второй Мировой Войны, — хороший пример рационального подхода к фэнтези. Кэмпбелл рассматривал волшебство как науку. [Примеры рассказов: о включении русалки в сборную по плаванию, чтобы выиграть чемпионат; о реальном существовании и объяснении феномена оборотничества.] Мартину очень нравились эти произведения, но подобный подход к магии, равно как и используемый в ролевых играх — слишком уж… механистичен. В магии должно быть больше тайны. Ему хотелось поменьше Кэмпбелла и побольше Лавкрафта. Должно происходить что-то непонятное, что невозможно полностью осмыслить. И если использовать этот прием изредка, он будет производить сильное впечатление.
В «Пире (стервятников/для воронов)» часть глав названа по имени героев, а другая по их статусу/занятию — почему?
Мартин предложил самим искать ответ на этот вопрос.
Какова значимость реализма для его творчества?
Мартин ответил, что он пишет фэнтези, но пытается придать ей реалистичность. Конечно, его персонажи и мир не существуют на самом деле, но он хочет, чтобы они выглядели реальными. Он большой поклонник исторических романов и хочет, чтобы его книги обладали той же степенью реализма.
Вопрос насчет придуманных, но не использованных названий для книг и серий
Пока в цикле Песни Льда и Пламени неиспользованных названий не оказалось. По изначальному замыслу ПЛИО должна была стать трилогией. Все придуманные на сегодня названия ему нравятся, они хорошо звучат, но это не означает, что какое-то позже не будет заменено лучшим вариантом. Публикуя названия будущих книг серии, он надеялся, что никто не станет их использовать, но теперь уже приходится серьезно беспокоиться, как бы кто-нибудь не выпустил роман «Танец с Драконами», опередив самого Джорджа. У «Грез Февра» предварительные названия были «Река крови» и «Красная жажда» и еще парочка других вариантов. Иногда свой вариант предлагают издатели, но не в его случае.
Сериал HBO называется «Игра Престолов», а не «Песнь Льда и Пламени». Второй сезон будет называться «Игра Престолов. Сезон 2». Он согласен, что для телевизионного сериала это название лучше, чем ПЛИО.
Как закончится серия ПЛИО?
Он знает, но рассказывать не собирается.
Будет ли проще закончить следующую за «Танцем с Драконами» книгу?
Мартин сказал, что не собирается искушать судьбу, называя что-либо простым. Пример с последней книгой [Танец с Драконами] показал, как творческий процесс может полностью сломать планы. А в это время одни поклонники жалуются, что он недостаточно часто обновляет статус написания книги или дает предсказания, когда она выйдет, а другие уверены, что Танец давно закончен, и Мартин просто издевается скрывает его.
Повлияла ли прежняя работа Мартина над сценариями на написание ПЛИО?
Да, Мартин проработал на телевидении 10 лет (1985—1995) и написал сценарии для многих телесериалов. Одновременно он писал и редактировал «Дикие Карты», так что все это вместе заметно повлияло на построение структуры романов. На телевидении темп задают рекламные перерывы: всегда есть опасность, что если перед перерывом вы не захватили внимание зрителя, то он переключит канал, как только начнется реклама. Таким образом, серию приходится бить на отдельные действия (в театральном смысле), завершая каждое микрокульминацией перед перерывом на рекламу. Мартину показалось, что такая структура будет работать и в книгах, а так как в книгах нет рекламных перерывов, он составляет роман из отдельных глав, стремясь обеспечить каждой напряженную концовку, после чего пускает главу с другими действующими лицами. Соответственно, когда некоторые читают книгу не по порядку, а перескакивают от одной главы определенного персонажа к другой, это Мартина, естественно, огорчает, так как нарушается авторский замысел. Телевизионный опыт также существенно повлиял на его подход к созданию диалогов.
Планируются ли еще истории о Межевом рыцаре?
Да, но ПЛИО на первом месте. Возможно — в перерывах между книгами основной серии.
История двух друзей — часто встречающийся мотив в творчестве Мартина: например, очень близкие отношения, братская любовь (без намека на сексуальное влечение) есть между героями в «Грезах Февра» и в «Бегстве охотника». Если бы этот лейтмотив был воспроизведен в ПЛИО, то кого бы он связал?
Джон и Сэм являются такими друзьями… но их отношения неизбежно иные вследствие того, что Джон — лорд-командующий. В главе из Танца, которую Мартин зачитал, он как раз хотел показать, как одиноко быть командиром. Дружеские отношения очень важны. В новой книге будет материал, который можно воспринимать как истории друзей, но нет розы без шипов.
Как относиться ко всем этим ужасным вещам, случающимся с героями в книгах Мартина?
Сложный вопрос. Каждый пишет такую историю, которую ему самому хотелось бы прочесть. Мартин говорит, что ему нравится читать истории, которые увлекают, но он терпеть не может предсказуемые сюжеты — гораздо лучше, когда читатель постоянно сталкивается с неожиданностями. Есть множество вещей, ради которых мы читаем художественную литературу, и одна из самых важных — опосредованный опыт. В лучших книгах приключения персонажей воспринимаются читателем как свои собственные. Сам Джордж позабыл, кто сидел рядом с ним на уроках или кто был его учителем в школе, зато он отлично помнит события Властелина Колец, который прочел как раз в то время. Придуманная история воспринимается им в данном случае как более реальная, а воспоминания — как будто основанные на собственном опыте. Существуют определенные технические методы, позволяющие добиться такого эффекта: пробуди́те у читателей эмоции, заденьте их чувства — и сделаете для них сцену реальной. Когда Джордж описывает пир, он старается, чтобы читатель почувствовал вкус и запах пищи. Сексуальные сцены должны возбуждать или пугать; сцены сражений — заставлять бояться. Войны состоят из тоскливого ожидания, перемежаемого эпизодами ужасного страха. Но страх страху рознь. Бывает «страх» приятный, когда вагонетка на американских горках выписывает очередную петлю — испытываемое нами в этот момент чувство мы тоже называем страхом, однако же по-настоящему умереть на аттракционе не боимся. И совсем другой страх мы переживаем, когда спешим по темному переулку, думая, что нас кто-то преследует. Мы не боимся за Индиану Джонса, когда он оказывается в окружении 40 фашистов: мы знаем, что он легко с ними справится, и мы с удовольствием на это поглядим, но настоящих эмоций эта сцена у нас не вызывает. Мартин же хотел добиться того, чтобы читатели верили, что любой персонаж может умереть в любой момент, и это должно быть четко показано с самого начала. Он не хочет, чтобы вам казалось, будто бы кто-то пребывает в безопасности.
Есть ли в книгах персонажи, образы которых основаны на знакомых Мартина?
Кое-кто. Откуда автор берет персонажей? Списывает с людей, которых знает, в том числе и из книг, и с самого себя. Причем собственная личность — первостепенная основа для любого персонажа, поскольку самого себя человек знает лучше всего. Сочувствие, умение сопереживать — это важнейший навык писателя, он позволяет поставить себя на место другого. Мартин, конечно, не переносит личности знакомых целиком, один в один, так что никакой кузен Фред не узнает себя в книжном персонаже. Обычно заимствуется по нескольку характерных черт, а конечный образ получается их смешением. Сопереживание и личность писателя — самое важное для сочинительства.
Мартин рассказал, что на писательских семинарах он предлагает в качестве задания студентам вкратце изложить на бумаге (на условиях анонимности) свой худший поступок в жизни. Это тяжелое испытание и хорошая проверка для писателя — решиться написать историю, которую вы бы ни за что не хотели дать прочитать собственной матери. Все мы немного и святые и грешники, и даже лучшие из нас совершали в жизни позорные вещи.
Другое полезное упражнение — написать историю от лица того, кого вы ненавидите: с точки зрения человека, попирающего все то, во что вы…. ну, если вы из крайне правых, напишите с точки зрения коммуниста. Постарайтесь сделать эту личность человечнее. Это хорошее упражнение для развития способности к сопереживанию. Мартин старается влезать в шкуру всех своих персонажей. Даже Теона. У Теона должны были быть причины совершать все эти ужасные поступки, поэтому нужно быть в состоянии разглядеть, почему он так поступает, и понять его.
Влияние и значение религии в ПЛИО растет?
Возрождение религии в Вестеросе будет только усиливаться.
Какие книги вы не переносите?
Мартин отказался охаивать других писателей. Есть много книг, которые он отложил, не дочитав, которые его не увлекли. Отбирая книги в дорогу для нынешней поездки, он обратил внимание, что у него на полках скопилось больно уж много таких недочитанных книг. Но все равно Мартин предпочитает тратить время на хорошие книги и хороших авторов.
Есть ли моменты, за включение которых в книги вы себя клянете?
Мартин не находит оснований прямо уж клясть себя, просто у него получилась очень сложная, запутанная, переплетенная история. Сейчас, сражаясь с сюжетом, он, конечно, мечтает, чтобы не приходилось жонглировать таким количеством предметов. Вот зачем, спрашивается, он придумал 7 королевств? 5 вполне хватило бы. Или 9 вольных городов — ну куда столько?! Хорошо было Джину Вулфу [известный американский фантаст] — он создал серию из четырех романов («Книгу Нового Солнца»), пока работал редактором отраслевого технического журнала, и не уповал на гонорары от продажи собственных книг. Это позволило ему вернуться к началу и поправить все в соответствии с тем, как оно стало в итоге, прежде чем отдавать романы издателю. Иногда Мартину очень хочется иметь свободу маневра, какую имел Джин Вулф, но это означало бы, что читатели не дождутся от него ни строчки в течение неопределенно долгого времени. А поскольку у Джорджа нет иных источников дохода, кроме продажи своих книг, то приходится их издавать сразу по написании, и мириться с невозможностью переделать что-то в будущем. Хотя иногда хочется.
Источник: Octocon Q&A