← Предыдущая часть (11-13) о роли великих домов в первых победах Мейегора после пробуждения и смены «линии партии»
14. Загадки второго года: фанатики, претенденты и самолеты
С первого взгляда 43 год — повторение предыдущего. В очередной раз мятежные лорды пробуют на зуб короля. Мейегор снова дает им битву — и опять выигрывает, причем безусловно. Вообще за ним проигранных сражений нет, что наводит на определенные мысли. Товарищ, может, и не Суворов, но полководец явно талантливый. Опять же с обязанностями десницы при брате тоже как-то (пусть даже советуясь с мамой) справлялся. Так что сделаем важную оговорку: если Мейегор дурак дураком, когда дело доходит до женщин и отданной женщинам политике, это не значит, что мы всерьез считаем его вариантом Горы, то бишь олигофреном, находящимся, к общему несчастью, не на своем месте. Висеньин сын вояка умелый и даже, видимо, неглупый. А что из наивного, сильного и вообще военного парня бабы, начиная с мамы-генеральши, делают идиота и вертят им как хотят, так это с наивными, сильными и даже военными, увы, случается.
Но вернемся к тому, где все так, да не так, как раньше. Для начала, Божье Око — вовсе не продолжение Горького Моста и Большого притока Черноводной. Хотя бы потому, что у Мейегора не тот же самый противник, что в 42 году. Тогда претензии к Короне имели Хайтауэры и те, кто с ними, то бишь два ордена — Честных Бедняков и Обеспеченных Военных, плюс определенное (видимо, немалое) количество горячих голов из земель Талли и Ланнистеров. Однако на Божьем Оке Хайтауэров не может быть по определению. Ибо гремит огнем, сверкает блеском стали и находится на знамени мятежников та ветвь семьи Таргариенов, которую Ватикан-Старомест не приемлет в принципе.
Огласим весь список резких телодвижений со стороны Веры.
- Брак Эйегона и Рейены был не принят до такой степени, что Мармизона, который сам в инцест ни с кем не вступал, а всего-то провел ритуал, разорвали на куски, причем, обратите внимание, его собственная паства.
- В конце 41 г. (а у нас сейчас год 43, т.е. всего год с небольшим прошло времени) папа парочки кровосмесителей едва не погиб в собственной спальне, после чего был вынужден со всей семьей бежать из столицы.
- Сами же кровосмесители, отправившиеся по стране а-ля Мороз-воевода обходить владенья свои, уже в начале 42 г. вынуждены ховаться за крепкими стенами Кракехолла — надо думать, не от восторгов своего фан-клуба.
В общем, Хайтауэры конкретно гонят на потомков Эйениса. А вот с Висеньей и ее могучим потомком совсем не против договориться. Даже когда оный потомок месяц не встает с койки, попыток со стороны Хайтауэров договориться с Эйегоном-младшим и его сестрой-женой не замечено. Что очень логично. Конечно, теоретически можно сделать финт ушами и заявить: дорогой товарищ Тито, ты теперь наш друг и брат, нам сказал Хрущев Никита — ты ни в чем не виноват. Почему бы нет. Но тогда своим ручным фанатикам (каковых весьма много, и оружием они обеспечены) следует доступно объяснить причины поворота оверштаг. Конкретно в 43 г. возбужденные, вооруженные и отведавшие крови массы следует убедить, что одна кака в семействе Таргариенов очень сильно хуже двух других. А потому все встаем и идем воевать (не просто дружить на расстоянии, но именно на войну, плечом к плечу) под знаменами сына Скверны, женатого на дочери Скверны. Но ведь фанатики — люди с ригидными мозгами и в качестве политического оружия крайне неудобны тем, что подобные перепады переносят с большим скрипом. Если переносят вообще.
Правда, во время коматозно-мейегорного кризиса у Хайтауэров на поворот оверштаг был всего месяц. А между разгромными событиями года № 42 и выступлением Эйегона против дяди в году № 43 времени явно прошло побольше. Допустим, год плюс-минус. Достаточно ли этого для перемены объекта ненависти со стороны фанатиков? Особенно если учесть, что до разгрома на Большом притоке вести работу по перемене объекта ненависти вряд ли будут? К тому же учтем, что Мейегор сторонников Веры очень неплохо повыкосил, а у тех, кого недовыкосил, очень неплохо потоптался по фанатизму самолюбию.
Яндель общо намекает, что, дескать, погибель Мейгору принесло как раз сплочение Святой Веры и собственной Мейегоровой семьи. Но это, во-первых, Яндель. А во-вторых, в 43 г. никакой погибели Мейегору от сплочения Хайтауэров и Таргариенов не приключилось. Более того, погиб как раз мятежный племянник-Таргариен. Святую же Веру Мейегор качественно втоптал в землю в следующем, 44 г. Союз Хайтауэров с Таргариенами, бесспорно, существовал, но документирован заметно позже и с группировкой совсем иного принца-Таргариена, Джейехейриса (тут вспоминается бессмертное «в остальном все правильно» армянского радио).
Нет, конечно, может быть, в 43 г. Вера и состояла в союзе с осквернителем-сестроженцем. Однако оное сильно нелогично — да и доступные нам хроники не отмечают присутствия сил Веры при Божьем Оке. А почему бы не отметить, если они там были — за год до и через год после никто их присутствия на полях сражений с Короной не скрывает?
Отложим пока этот вопрос, тем более что на фоне другой загадки он кажется сильно второстепенным. Были или не были верующие при Божьем Оке — непонятно, но Эйегон-младший там точно был.
А, собственно, почему? Нет, понятно, что прекрасному принцу по должности положено выходить на смертный бой против дяди-узурпатора. Но все-таки. На что рассчитывает данный конкретный принц, имея под седлом терапевтического серебряного Квики? В то время как у Мейегора, на минуточку, Черный Ужас Балерион. Закройте глаза и честно ответьте на вопрос: лично вы верхом на Квиксильвере рассчитывали бы на победу над всадником Балериона? И, пожалуйста, не учитывайте тот случай, когда Квиксильвер под седлом опытный и закаленный в боях, а у всадника есть план (как он был у порочного принца Дейемона на Караксесе в битве против одноглазого Эйемонда на Вхагар). Берите ситуацию такой, какая она есть: и для Квики, и для Эйегона бой при Божьем Оке первый в карьере. Откройте глаза и прочтите правильный ответ: в честном бою Квиксильверу не победить Балериона ни при каких обстоятельствах. Вот если бы Балерион был сильно больной. Или Мейегор — очень пьяный. Или с земли велся бы массивный обстрел Балериона из «катюш» катапульт (причем крайне точный — чтобы, упаси боги, вас с Квики не задеть).
Или если бы Квиксильвер в воздухе был не один, а, допустим, в компании Пламенной Мечты.
И это — вторая большая загадка битвы при Божьем Оке. Почему, если уж неравное сражение состоялось, оно настолько неравное, что смахивает больше на героическое самоубийство? Где вообще шляется Рейена, которая, между прочим, не просто старше мужа, но имеет куда больший летный стаж? Эйегон оседлал Квиксильвера не раньше, чем умер Эйенис. А Рейена со своим драконом знакома с колыбели. Пусть даже Пламенная Мечта заметно моложе и, наверное, мельче Квиксильвера, все равно — в схватке с Балерионом два молодых дракона шанс имеют, а один молодой дракон и один молодой баран — никакого.
Но если появление Рейены у Божьего Ока дает претендентам шанс на победу, почему Рейены там нет? И что там без нее забыл стопроцентный смертник-Эйегон? Причем стопроцентный смертник не только он, но и, на минуточку, драгоценный Квиксильвер. Самоубийство по принципу «умру красиво и останусь в легендах, а вы все урыдаетесь, слушая песни про меня»? Нет, ну понятно, что в славном возрасте Эйегона-младшего (напомним, в диапазоне от 15 до 19 лет) и не до такой глупости додуматься можно. Но тогда хотелось бы понять, что довело парнишку, воспитанного активной мамой в духе «ты и только ты король всея Вестеруси, и все и вся в твоей жизни ради того!», до этого по-настоящему резкого телодвижения. Рейена изменила, бросила, забеременела от гостеприимного хозяина-Ланнистера и вообще отказалась драться за корону? Как-то мало верится. Хотя бы потому, что Рейена сама воспитана активной мамой в аналогичном духе. И еще вопрос, кто в супружеской паре претендентов более честолюбив. Поскольку жена старше, первенец и, между прочим, единственная среди детей Эйениса драконовсадница. То бишь особенная, единственная, неповторимая и заслуживающая высшей власти.
Попробуем понять на основе имеющихся данных, каковы отношения Эйегона и Рейены. Была там любовь или не было, непонятно. Что было точно, так это предпосылки для зависти и соперничества. Закройте глаза и представьте, что вы — накрученный мамой весь такой царственный принц, заслуживающий исключительно трона и общего преклонения. А ваша сестра, старше не то на год, не то на пять, смотрит на вас не иначе как с высоты своей жизненной умудренности, а главное — с высоты своего личного дракона. Которого у вас, о ужас, нет. Откройте глаза и закройте снова. Теперь вы Рейена, вся такая таргариеновски прекрасная собою, при этом самый что ни на есть первенец поколения, обожаемая папой, который подарил вам, единственной из всего немалого выводка, дракончика. Вы не какой-нибудь там безлошадный брат, вы — гордая наездница Пламенной Мечты, и равны вам средь всего дома Таргариенова лишь истинно великие типа папы, дяди и двоюродной бабушки! Но на Железном Троне сидеть не вам, но брату, который даже дракона не удостоен. И все потому, что у него есть не мозги, не дракон, но всего-то навсего член.
Неплохой задел для большой и крепкой дружбы.
Может быть, именно поэтому Рейена и бросила Эйегона на верную смерть, как дошло до дела? Или это он ее бросил и решил стать королем сам один такой прекрасный? Нет, второй вариант отметаем сразу, потому что еще помним несложное ментальное упражнение «на что мне рассчитывать верхом на Квики против сурового дяди на Балерионе». Без Рейены Эйегону-джуниору трона не видать. А если так глуп, что сам не понимает, те из лордов, кто на него рассчитывает, подскажут и заставят.
Так, но, может быть, с Эйегоном договорились Хайтауэры, и он ради союза с ними сделал вид, что незнаком порвал с женой, перевоспитавшись и покаявшись / изобразил разрыв? Увы, тоже не работает. И по той же самой причине. Что толку для Эйегона в получении дополнительных наземных сил, если он сам с гарантией из боя не вернется? Потому что, как мы помним, с одной стороны молодой и терапевтический Квики, а с другой ветеран и вообще Ужас, Летящий На Соответствующих Крыльях.
Как ни кинь, а выходит, что сторонников Веры при Божьем Оке не было. Да и зачем привлекать лишние сущности, если и без них все очень логично? У Короны не один враг, а как минимум два, причем объединиться они не в состоянии (возможно, умные политики при троне этому помогают как могут). Вот Корона и бьет врагов поочередно с неизменным успехом. В прошлом 42 г. Хайтауэры пытаются справиться с Мейегором сами. У них не выходит. Так что в нынешнем 43 г. они, сильно потрепанные, сидят тихо. Наступает время бить претендента на трон — Эйегона Таргариена, внука Эйегона Таргариена (для чего, думается, так и назван — а вообще об именах детей Алиссы хорошо бы поговорить подробно, что мы и обещаем сделать в отдельном лирическом отступлении). В следующем 44 г. Хайтауэры будут уже не в состоянии идти на вы, а Мейегор, напротив, явится, аки Ганнибал, к воротам Рима. О покойном к тому времени Эйегончике все к тому времени забудут — не до него. Разделяй и побивай, как-то так.
Зачем же Эйегон, который пока жив, лезет на Мейегора, если всем, выполнившим предложенное выше простое ментальное упражнение, ясно, что Эйегон в этом случае будет жив недолго? Все же примем вариант, что он совсем дурак в одиночестве и без маминого чуткого руководства поехал крышей под давлением обстоятельств, как триста лет спустя Визерис? Но там парень один против всей махины-жизни, даже сестра еще маленькая. У Эйегона же рядом не только лорды-союзники (в конце концов, и лорды, и особенно союзники очень разные бывают), еще и бдительная Рейена, которая и постарше, и поопытнее. И уж как-нибудь проследит, чтобы мелкая бестолочь брат-муж ради себя героического в песнях не оставил ее молодой вдовой, не имеющей, как мы помним, при всех мозгах, первородстве и драконе мелочи — пениса права на Железный Трон при двух младших братьях.
Ибо вот она, как на ладони, причина, которая не даст Рейене бросить брата-мужа, сколь бы напряженны ни были между ними отношения. При живом Эйегоне Рейена — потенциально королева Вестероса. Без него она в лучшем случае мать детей Эйегона, которых поди еще посади на Железный трон. И то — если родится мальчик. А если будет девочка (как мы знаем, родились даже две), Рейена вообще никто. Права на престол благополучно переходят от старшего сына Эйениса к среднему, Визерису.
Так что в интересах Рейены всячески способствовать тому, чтобы Эйегон оказался на Железном Троне (потому что только в этом случае она расположится рядышком). А если вдруг добрым словом убедить Джуниора Рейене не удастся, она вполне может убедить добрым словом и пистолетом драконом.
Но, может быть, у Рейены нет дракона? Поэтому она и не участвует в битве при Божьем Оке (что ей там без дракона делать) и не может убедить Эйегона-джуниора не лезть куда попало? Тем более что после гибели мужа вдова никуда не летит, ни на что не претендует и даже не бежит за море, а сидит с детьми на Светлом Острове, всячески стараясь не отсвечивать, чтобы спецслужбы Мейегора не нашли. А когда все-таки находят, Рейена с дочками-близняшками кротко отправляется в столицу на милость дяди-победителя, вместо того, чтобы пожечь драконьим пламенем агентов Тианны в крупный пепел и гордо и свободно улететь куда-нибудь подальше.
Так что у нас есть загадка Эйегона-младшего, загадка Рейены, а теперь еще и загадка их обоих. А именно — когда они оба воссоединились со своими драконами и как, черт возьми, им это удалось.
15. Загадки вокруг драконов, загадки загадок и всяческие загадки
В хрониках прямого ответа на наши вопросы нет. Там восседание-то каждого из супругов на своем драконе документируют лишь по разу: Эйегона на Квики — в 43 г. в роковом бою, Рейены же — пятью годами позже, когда она по воздуху удирает из столицы с Мейегоровым мечом. Конечно, это не значит, что в иное время брат с сестрой с драконами были разлучены. Или, напротив, находились рядом. Во времени и пространстве возможны многочисленные варианты. Хотя по косвенным признакам о чем-то догадываться можно: так, Эйегон-джуниор должен был какое-то время учиться управляться с новообретенным самолетом — а Квики, соответственно, с пилотом-новичком (неизвестно, кому из них было сложнее).
Попробуем подойти к вопросу логически и последовательно рассмотрим все открывающиеся возможности. Начнем с того, где в принципе может содержаться прирученный дракон. Если при всаднике, то в любых, в том числе совсем полевых, условиях. Если же дракона держат в городе, для содержания зверюшки приходится выделять отдельную площадь — в интересах как дракона, так и города.
Однако дракон неотлучно находиться при всаднике не обязан — равно как и всадник при драконе. Мало ли какие дела, не требующие применения боевой авиации, могут быть у правящего класса. Тогда возникают некоторые заморочки: самолет, скучая без работы и пилота, может натворить нехорошего. Мейегор определенно не из прихоти, а по явной необходимости строит на холме с дурной славой просторный и высокозвездочный драконий приют. До этого приказа ничего подобного в столице нет — а иначе и приказывать было бы незачем (особенно в условиях больших проблем со строительными кадрами).
Какой-то временный ангар для огнедышащих в Гавани, бесспорно, есть, ведь целых шесть Таргариенов (троица Завоевателей, Эйенис, Мейегор, Рейена) держат в столице своих крылатых любимцев, в том числе очень крупных. Но вообще содержание драконов в Гавани — мероприятие довольно молодое. К тому же непостоянное, ибо регулярно прерывается налетами на несгибаемый Дорн, путешествиями по стране и прочими бонвояжами. Традиционно базой не только Таргариенов, но и их ящеров, является Драконий Камень. Зверюгам там настолько комфортно, что в какой-то момент они вернутся в природу и станут на бестаргариеновом приволье воровать овец у местных.
Итак, драконы Рейены и Эйегона могут быть либо при них, либо без них:
- в столице,
- на Драконьем Камне,
- где-то еще в спецангаре, о котором мы ничего не знаем (при тщательности работы Мартина — крайне маловероятная ситуация).
Теперь посмотрим конкретно, что мы знаем о передвижениях Квиксильвера и Пламенной Мечты. Последний момент, когда присутствие всадников рядом с ними несомненно, — неспокойный конец царствования Эйениса. Бросив мятежную столицу, король и его семья летят/плывут в логово Висеньи на Драконьем Камне. Как бы спешна ни была эвакуация, Квиксильвер стопроцентно при всаднике. Ибо боевыми самолетами на войне не разбрасываются. К тому же при поддержке с воздуха эвакуироваться всяко безопаснее.
Здесь следует заметить на полях, что Висенья предлагает Эйенису обрушить на мятежников кровь и огонь. Понятно, что это призыв к возвращению Мейегора, но, между прочим, это еще означает, что Эйенису было чем обрушивать эти самые кровь и огонь. Так что присутствие самолетов на фамильном острове следует считать доказанным.
С Пламенной Мечтой несколько сложнее: Рейена с Эйегоном могли отправиться в свадебную турпоездку по местам гражданской войны не после, а до оставления Гавани династией. Но поскольку в столице неспокойно уже тогда, боевой самолет ребятки либо взяли с собой, либо отогнали на безопасный Драконий Камень.
В принципе возможен вариант: «Пламенная Мечта оставлена в Гавани». Но, как мы помним по Танцу Драконов, не очень взрослые драконы могут быть успешно и довольно быстро убиты толпой фанатиков. И даже в том случае, если драконов несколько. А уж когда он один…
Конечно, в правление Мейегора драконов еще не начали убивать пачками, но — и это важно, — как абсолютное оружие, при встрече с которым надо накрыться простыней и тихо ползти в сторону кладбища, их тоже не воспринимают. Скорее уж отчаянные вестеросские граждане выходят (даже на драконов самых что ни на есть взрослых и могучих) большой толпой и начинают бороться. И ведь это неоднократно удавалось: Висенья получила ранение в бою, а Мераксес и вовсе погибла в Дорне. Были, конечно, и разумные люди случаи сдачи без драки — Торрхен Старк, леди Аррен. Но, во-первых, это не толпа, а руководство, а во-вторых, все-таки попыток сбить самолет заметно больше. Причем это на поле боя, то есть когда дракон летит с неба и пыхает огнем, а не когда тоскует в ангаре на цепи, брошенный любимым хозяином.
Логически рассуждая, если в столице все так запущено, что король с семьей вынужден драпать под защиту фамильной цитадели, оставлять драконов в зоне доступа разгоряченных фанатиков ни в коем случае нельзя. Как минимум династия останется без драгоценного оружия. Как максимум лишится его навсегда, ибо оружию пооборвут крылья, а заодно и все остальное.
Где находится после эвакуации один дракон семейства, понятно по контексту: где Эйенис, там и Квики. Король, как помним, прожил остаток жизни на острове: болел, выздоравливал, снова болел и наконец умер. После этого Квиксильвер находится там, где его нашел и приручил Джуниор, то есть на Драконьем Камне. Вообще, если присмотреться, складывается впечатление, что драконы без всадников с островов не улетают. Причем не только с Драконьего Камня — Вхагар на Дрифтмарке прямо там и тосковала без Лейены, пока Эйемонд не пристал со своим сочувствием как банный лист. Да и, легким движением мышц стряхнув цепи и поднявшись в воздух, драконица не полетела в родную голубятню, а вернулась туда, откуда взлетела.
Что до Пламенной Мечты, то с вероятностью пятьдесят на пятьдесят, как появление динозавра на Невском, она может быть при путешествующей Рейене либо на Драконьем Камне. Но Пламенная Мечта все же скорее на Невском не появится в путешествие с молодоженами не отправляется. Ибо у нас есть опорная точка, она же тонкий намек от автора на толстые обстоятельства. Претенденты «осаждены в замке Кракехолл, укрывшись там после того, как их ежегодное путешествие прервало восстание против короны». Совершенно понятно, что нет смысла в осаде, если осаждаемые могут попросту улететь, да еще плюнуть на прощание огнем. И раз не улетают — значит, не на чем.
Для тех, кто все-таки считает, что вертолет можно запереть в замке, если окружить последний как следует, Мартин (добрый все-таки он, и как автор, и как человек) дает подсказку номер два. Поскольку свадебное путешествие в военной обстановке — все-таки, как бы это помягче, не совсем логично, зачем Эйегон вообще отправляется в неспокойные юго-западные земли? Ответ один: ищет сторонников. Но, простите, в маскулинном вестеросском обществе делать это Настоящему Мужику и Истинному Королю под крылом жены как-то совсем не комильфо («Никакой ты не командир» — с. «Максим Перепелица»).
Итак, оба дракона находятся на Драконьем Камне в момент смерти Эйениса и по крайней мере некоторое время после нее. Однако в 43 г. Квики уже под седлом Джуниора и гибнет вместе с ним в безнадежном воздушном бою. Когда, хотя бы примерно, Эйегон приручил и получил отцовского дракона?
И как, черт возьми, ему это удалось?
Потому что перед нами встает во весь рост еще одна загадка.
А именно. У Эйегона в сложившейся ситуации есть две возможности оседлать Квиксильвера. Первая —за тот месяц-полтора, что суровая гроссмутер провела вне Драконьего Камня: полет в Пентос, полет в Гавань, вызов фанатикам, организация Суда Семерых, дежурство у постели коматозного Мейегора. И вторая — после этого, когда Висенья вышвырнута из политики и сердца сына. По логике, она должна вернуться к себе на остров и начать думать, что делать с теми, кто виноват.
На первый взгляд, первый вариант выглядит более-менее вероятным. Но это только на первый взгляд.
Вернемся к моменту отлета Висеньи из родового гнезда. Только что умер Эйенис. И вообще-то Висенья задумала дворцовый переворот, ибо наследовать отцу по закону должен сын. Но сын Эйениса — тот самый Эйегон, который свел любимого мальчика Висеньи отца в могилу и против которого в стране бунтуют фанатики. Не будем перечислять по второму кругу все причины, побудившие Висенью выдвинуть в короли кандидатуру собственного сына. Скажем лишь, что решение это было не бесспорным, имело противников (привет, великий мейстер Гавен!) и, раз уж было принято, нуждалось в хорошем исполнении.
Может ли в данных условиях Висенья позволить кому-либо из неправильных Таргариенов детей Алиссы приручить или забрать дракона? Ни в коем случае. Мы бы даже сказали так: именно потому, что Висенья держит под присмотром всех драконов, она имеет возможность действовать так, как она действует. Мейегора ожидают триумфальное возвращение, тысячи встречающих его в Гавани сторонников и вызов представителей Веры на Суд Семерых. И как следствие — коронация. Если не предусмотреть в такой ситуации строгий учет и охрану драконов, можно весь сыр-бор даже и не затевать.
А если Висенья что-то делает, она делает это как следует. Мятеж Гавена, вероятно, тоже позволил и оппозицию выявить и прижать к ногтю, и встряхнуть службу безопасности, дабы бдили и кого попало на остров не пущали.
В общем, попасть на Драконий Камень вообще, к дракону в частности и правильно приручить дракона совсем уж в особенности, Эйегон может лишь с разрешения (ну или при намеренном попустительстве) Висеньи. И неважно, есть она на острове или ненадолго отлучилась.
Итак, проблема сводится к следующему: в какой период времени и с какой целью Висенья могла бы позволить Эйегону угнать самолет с Драконьего Камня.
Теоретически она может пойти на это, пока у нее на руках недобитые фанатики, неуспокоенное восстание, неутешные Хайтауэры и недвижный Мейегор. Дни идут, а ситуация не меняется. Вроде как самое время обдумать резервные варианты? Однако, поскольку Тианна, пусть и последопроса с пристрастием длительного собеседования, допущена к телу Мейегорову, эти варианты Висенье сильно не нравятся. Что лишний раз доказывает личное неприятие Висеньей кандидатуры Джуниора (и нежное отношение к покойному Эйенису, которого Висенья, согласно Янделю, активно сживала дцать лет с лица земли). Конечно, личное и важное для политика — это сильно разные вещи, но даже политики — люди, и ничто человеческое Висенье не чуждо. Кроме того, как мы помним, с политической точки зрения для Висеньи Джуниор немногим лучше, чем с точки зрения личной.
Таким образом, для обсуждения у нас остается лишь период разрыва Мейегора с мамой.
Конечно, с точки зрения Янделя и его последователей это самый что ни на есть абсурд. Получается, что Квики уводят из-под носа самой главной сторонницы и сподвижницы свежевозведенного на трон короля. Она, значит, всю жизнь положила на то, чтобы Мейегорушка переплюнул Эйениса и ему наследовал, а тут!..
Но если выводы Янделя во внимание не принимать, а смотреть на факты, получается совсем иная картина. Висенья очень резко и прочно отодвинута от политики вообще и влияния на сына в частности. Мейегор с помощью двух молодых женщин справляется вроде бы не хуже, чем с помощью одной старой. Посему возвращаться к маме за советом не планирует.
Хм. А давайте поставим вопрос так: есть ли ситуация, в которой никакие жены заменить маму не способны? И если есть, может ли Висенья такую ситуацию организовать?
Однозначно — да.
16. Суета вокруг женщин и драконов
Висенья срочно и быстро понадобится — и будет абсолютно незаменима, — в случае, если Балериону потребуется поддержка Вхагар. Но какая угроза может заставить поднять на крыло два бомбардировщика?
Из хроник известно, что как-то раз нескольких драконов выпустили одновременно —«и певцы назвали поле битвы Пламенным Полем». И было это в общем не так давно. Но в первый год своего правления Мейегор сам один успешно разогнал восставших фанатиков аж в двух крупных битвах. Причем в первой из них даже без Балериона. Мда, мелковат нынче пошел фанатик.
Когда же еще приходится считать драконов и использовать каждую доступную единицу боевой техники? Когда драконы идут на драконов, конечно.
Посмотрим на примеры из хроник времени большой Таргариеновой междоусобицы. Тем более что Танец Драконов очень неплохо описан и документирован, так что можно провести весьма наглядные аналогии.
Что такое Балерион времен Мейегора? Это примерно Вхагар Танца Драконов — старейший и наигромаднейший дракон Вестероса. Или Вермитор, необычайно крупный и сильный дракон. Квиксильвер возрастом, размером и свирепостью не может превосходить Кровавого Змея Караксеса, дракона порочного принца Дейемона. А скорее Красную Королеву Мелеис, красивую, сытую и ленивую драконицу Рейенис-почти-королевы. Что до Пламенной Мечты, то она представляет собой нечто среднее между Солнечным Огнем Эйегона II и драконами старших сыновей Рейениры.
Еще раз разберемся в соотношении сил — лишний раз убедиться в правильности собственных умозаключений не помешает. Да, Рейенис-почти-королева на Мелеис против Эйемонда верхом на Вхагар не устоит в принципе, как и Квиксильвер против Балериона (версию сильно больного дракона и сильно пьяного всадника мы с вашего позволения всерьез рассматривать не будем). Рейенис в такой ситуации может сделать одно: со смехом и с честью погибнуть в неравном бою. Максимум, на что может рассчитывать Эйегон, вышедший на Квики против дяди на Балерионе, —гибель в бою, а уж со смехом или без смеха, вопрос скорее философский. На практике Дейемон на Караксесе добился гибели Эйемонда и Вхагар, но и Караксеса положил, и еще большой вопрос, уцелел ли сам. Но Караксес — не мирный Квиксильвер, а «грозный зверь, беспощадный, изворотливый и отведавший битвы». Да и сам Дейемон далеко не мальчик и не зеленый новичок — он, ««испытанный и закаленный на Ступенях, боевым опытом превосходил всех их врагов, вместе взятых».
Размеры самолета и опыт пилота — это, конечно, важно. Но успешные танцы драконов времен Танца Драконов демонстрируют нам, что численное превосходство в воздухе тоже следует учитывать. Хотя точной аналогии ««старый опытный дракон в бою против двух молодых» старый конспиратор Мартин предусмотрительно нам не дает, все-таки нечто близкое в тексте присутствует. Вот последний бой Вермитора, которого можно уподобить Балериону, с Морским Дымом и Тессарион. Конечно, и Вермитор, и Тессарион без всадников, и вообще между Морским Дымом и Тессарион до момента нападения Вермитора, похоже, сеанс брачных игр. Но в принципе сравнение работает. Вот большой и грозный Вермитор нападает на Морского Дыма, с летальным исходом для последнего; но поскольку Вермитор каким-то загадочным образом оказывается мертвым на земле, надо думать, Тессарион, как истинная женщина, сильно на него обиделась за вмешательство в самый неподходящий момент. А будь у Тессарион всадник, и будь они с Морским Дымом на одной стороне, и имей они нормальный план действий…
Так что если против Балериона претенденты выставляют Квиксильвера плюс Пламенную Мечту, соотношение сил меняется.
Но не надо думать, что Висенья предает и подставляет Мейегорушку. Никоим образом. Сыну стоит только обратиться к маме, и верная она немедля примчится на Вхагар. А против Вхагар и Балериона нет смысла даже затевать заварушку.
И это — еще один очень важный момент, позволяющий заподозрить именно руку Завоевательницы в происходящем. Последний довод королей у Висеньи всегда довод именно последний. Никто не мешает родственникам, между которыми пока нет пролитой крови, встретиться, взвесить существующий расклад дел и договориться миром. То бишь детишки поглядят на стоящих крылом к крылу Балериона и Вхагар, впечатлятся и пойдут на уступки. И не прольется кровь как обеих линий Таргариенов, так и тех, кто эти линии поддерживает.
А там, глядишь, и Висенья, поговорив с сыном без его назойливых баб, вернет свое влияние на Мейегорушку и останется рядом с ним. И не надо считать, что она жаждет власти для себя. То есть, конечно, не без этого, дама она честолюбивая. Но после воцарения Эйениса, как мы помним, Висенья удаляется на Драконий Камень и дает любимому старшему мальчику сделать собственные ошибки. Поскольку уверена, что у Эйениса мозги и выучка есть.
А у Мейегора — нет. И проблема разлада с ним не в том, что Висенью отлучили от кормушки и ей обязательно надо вернуться в политку. Но в том, что Мейегор без нее не выдюжит даже со своими двумя молодыми и красивыми. Слишком многого не понимают младший мальчик и его жены, чтобы сохранить дело жизни Висеньи — завоевание и объединение Вестероса. В очередной раз закройте глаза и представьте себе ситуацию последнего года жизни Мейегора — только предположите, что Джейехейриса не существует. Что будет со страной? Распад, к которому все идет. Гибель дела жизни Висеньи.
Но Висенья не из тех, кто сдается. И — что, как мы надеемся, уже ясно, — при всей славе Завоевательницы Страны Пламенем И Кровью она предпочитает решать дела миром, выпуская с запасного пути бронепоезд лишь в самом крайнем случае.
Между прочим, организация совместного выхода в свет Балериона и Вхагар — не для войны, но для побуждения к миру, — очень похожа на события следующего, 44-го, года, когда оба гиганта крылом к крылу стоят, не тратя огонь и калории, а просто давая налюбоваться на себя со стен Староместа. Предъявить бомбардировщики — и этого вполне хватит, чтобы не просто без единого выстрела взять Старомест. Еще до сдачи города бледные и нервные Хайтауэры убирают одного из своих и вообще стелятся зеленой травкой под ноги королю и его старой матушке. Стопроцентно рука Висеньи, а не ее сына.
Вот почему в качестве наиболее похожей на правду версии мы рассматриваем сознательный допуск Эйегона и Рейены к драконам. В принципе, конечно, возможно, что только Рейена должна была забрать Пламенную Мечту, а Джуниор несанкционированно оседлал Квики. Или только Эйегон должен был попытаться найти себе крылатого друга, а Рейена заодно умыкнула свой транспорт. Но давайте не умножать сущности без необходимости. В доступе все равно только мелкомоторная авиация. И если супруги заберут лишь одного дракона, Мейегор справится сам. А если двух — обратится к маме. В любом случае король и сын в безопасности, Висенья нигде ни разу не предает его интересы.
Разумеется, главное условие акции — все должно быть обставлено так, что Висенья вроде как и ни при чем, совсем тут ни при чем. Старенькая ведь уже бабушка, обскакали ее молодые внуки, куда ей за ними угнаться. Так и не догнала она их, бедняжка, пока они, показывая старушке нос, на драконов вскакивали.
Тут было бы неплохо вспомнить, через кого Висенья может устроить подобный демарш. Поскольку в ее родовом поместье находится под чем-то вроде домашнего ареста мать обоих претендентов Алисса Веларион-Таргариен. Дать претендентам связаться с мамой или ей с ними, потом закрыть глаза на переписку, подготовку и, наконец, визит с последующим угоном самолетов. Просто и красиво.
Да, но погодите — существуют два серьезных возражения против того, что Пламенная Мечта находилась с Рейеной — в год битвы при Божьем Оке и позже. Первое. Если драконица рядом с Рейеной после гибели Эйегона, какого такого Рейена прячется на Светлом острове с детьми, а потом еще и сдается людям Тианны, покорно отправляясь в столицу? Почему не улетает и/или не вступает в борьбу? Против Балериона Мечта, конечно, маленькая еще, но пехоте от бомбардировщика мало не покажется. И второе. Почему все-таки Эйегон на Квики при Божьем Оке есть, а Рейены на Мечте там нет? Непорядок.
Попробуем разобраться.
Начнем с того, что прятаться на Светлом острове для вдовы Эйегона, что с драконом, что без дракона, вполне естественно. Ну, допустим, есть у нее свой дракон. И куда ей с ним деваться? Муж погиб. Ланнистер вроде как не гонит, но, в общем, это все. Мейегор усмирил страну и заставил себя признать. Даже главные мятежники Хайтауэры, к которым Рейене дороги однозначно нет, сидят тихо. В следующем году не Вера идет на Мейегора, но он на Старомест. А уж после операции в Староместе и некоторой дочистки воинственных верующих в Вестеросе совсем тишина. Попробовать завербовать на свою сторону кого-то из лордов? Кого? И чем их привлечь? От Эйегона у Рейены не сын, но дочери. Был бы мальчик, был бы претендент, был бы разговор с лордами… а так — даже две девочки таргариеновской крови одного претендента не составят. Наследником от линии Эйениса был после Джуниора Визерис, но его показательно замучили в столице. Последний брат, Джейехейрис, бежал с матерью и сестрой с Драконьего Камня. Даже если Рейена знает, куда, до Баратеонов, во-первых, лететь через всю страну, а во-вторых, зачем Баратеонам, которые ставят на Джейехейриса (причем еще не сейчас, но лишь в конце царствования Мейегора), вдова и малолетние дочери Эйегона? Еще один дракон к двум имеющимся — это неплохо, конечно. Но и все. Да еще надо долететь до Штормового Предела так, чтобы никто не заметил (опять-таки если Рейена знает, куда лететь, и если Баратеоны будут готовы рискнуть конфликтом с Короной, ее принимая, — Алиссу с младшими, скорее всего, прячут, как саму Рейену, в тихом месте, окруженном морем).
В землях заморских Рейена с близнецами тоже никому не нужны. Да и далеко они, заморские земли, даже дальше земель Баратеонов. Остается сидеть, растить детей и надеяться, что до перемены ветра в государстве Ланнистер не выдаст.
Кстати, отсидка Рейены именно на Светлом острове — косвенный признак, что при ней может быть дракон. Спрятать дракона на материке чрезвычайно сложно. На острове — значительно легче. И сам дракон далеко не улетит, и доступ посторонних на остров закрыть куда проще.
Что до момента, когда спецслужбы Тианны таки ж находят вдову с детишками, пленяют и вывозят в столицу, а она не оказывает ни малейшего сопротивления, — это можно спокойно организовать и при наличии Пламенной Мечты под рукой. Что надо делать, чтобы Рейена не оказывала сопротивления и с овечьей покорностью пошла (в случае наличия дракона — полетела) за похитителями? Да взять у нее девочек, и только. И ничего мать, хоть с драконом, хоть без дракона, не сделает, кроме как потащится куда ей сказали. Бежать с детьми на драконе? Помилуйте, одновременно тащить двоих детей и открывать двери, уж не говоря об отодвигании крышек люков без помощи рук, могла только героическая радистка Кэт. И только в кино. Можно, конечно, теоретически представить себе, как Рейена седлает Мечту, привязав двойняшек за спиной. Но, простите, привязывание двойни за спину — процедура, которую на бегу и в спешке не провернешь. (Между прочим, мелочи у Мартина, особенно как бы совсем лишние мелочи, всегда даны совсем не просто так. Будь у Рейены одна девочка, сопротивляться спецслужбам ей было бы гораздо легче. Скорее всего, именно поэтому Мартин и придумал, что девочек у Рейены — две.)
Что касается героического нападения с воздуха на тех, кто держит в заложниках детей, то этого и героическая радистка Кэт не смогла бы сделать, даже подкинь ей Центр со Штирлицем бомбардировщик и пару огнеметов. Уж не говоря о том, что плеваться пламенем в похитителей не станет никакая мать, если похитители детей сопровождают. Пламя, оно даже для Таргариенов пламя, кроме самых особых случаев, типа Дени на высоте аффекта.
Кстати, когда Пламенная Мечта оказалась в столице? В 48 г. она там, потому что именно оттуда и именно на драконице бежит Рейена. Если молодую вдову захватили на Светлом Острове не только вместе с детьми, но и вместе с драконом, все очень понятно. Возможно, Тианна с Алис и даже Мейегор и хотели бы деть драконицу куда-нибудь еще-то, но как? У дракона только один наездник. Попросить Рейену перегнать дракона на Камень? Сложно, рискованно и, собственно, незачем. Очень кстати есть новое строение на холме Рейенис. Вполне достаточно загнать туда Мечту и ограничить доступ к дракону Рейены покуда получится.
Если же драконицы с Рейеной на острове не было, а была она, как мы помним, в последнем логичном месте своего пребывания — на Драконьем Камне, то как Мечта в 48 г. оказалась в столице? Мейегор в честь свадьбы пригнал? Так чужого дракона так просто с места на место не перегонишь. Рейену отпустил за драконом съездить, пока дочки под присмотром Тианны поиграют? Несомненно, такой вариант возможен. Только непонятно, зачем это Мейегору. И уж совсем непонятно, как могла допустить такое бдительная Тианна. Конечно, Рейена, выйдя за дядю замуж, могла начать лить ему в уши речи о своей верности, любви и необходимости воссоединиться с Пламенной Мечтой. Мейегор, как мы помним, когда дело касается женщин, регулярно тюфяк тюфяком. Но даже он должен помнить, что Алисса Веларион к этому моменту уже сбежала с Драконьего Камня с детьми и двумя драконами и потихоньку вербует сторонников. Станут ли Мейегор и особенно Тианна рисковать тем, что к оппозиции присоединится еще один дракон? Особенно если учесть, что Вермитор совсем молодой, пусть и крупный, наездник у него — подросток, Алисанна и вовсе девочка, так что вдвоем они Балериону не опасны. Но если к двум малолеткам добавится Пламенная Мечта, — кто его знает, как выйдет.
Так, но почему Рейена обрекает на верную смерть мужа, не выйдя на битву при Божьем Оке? Мотивы личной ненависти или любви к кому-то другому не слишком работают: ведь с гибелью Эйегона его вдова теряет очень многое, если не почти все.
Самый простой ответ на основании имеющихся данных: близняшек супругам не аист принес. Рейена должна была забеременеть, относить их положенный срок и родить. Причем поскольку беременность первая и двойней, протекать она могла непросто. А уж что роды были непростые и долгие, это и к гадалке не ходи. Если Рейена на сносях или оправляется после тяжелых родов, совершенно естественно, что в бой она не идет.
Но почему все-таки идет на верную смерть Эйегон? Ведь можно было бы, казалось, подождать, пока Рейена родит/оправится от родов. И шансы сразу другие, и результат может быть иной. Что решает пара-тройка месяцев?
Если Джуниор не самоубийца, не клинический идиот и не запущенный адреналиновый наркоман, остается единственная возможность: парень поставлен извне в такие условия, когда надо либо идти в бой и славно гибнуть, либо капитулировать, потеряв лицо, достоинство и всякие, даже слабые, надежды занять престол. Проще говоря, если он не может медлить— или ему откажут в поддержке союзники. А один Эйегон, даже с Рейеной, против Мейегора и армии Короны много не навоюет.
И вот с этого места поведение Висеньи, поведение претендентов и поведение трио Мейегор-и-его-бабы как-то вдруг увязывается между собой, а загадки начинают объяснять друг друга.
Висенья сыграла Эйегоном и Рейеной с их драконами против Мейегора? Да, но в политике подобные игры — вещь повсеместная. Теперь сыграть теми же самыми молодыми претендентами против Висеньи могут в столице.
Старая Завоевательница пытается вернуться к власти, используя свою незаменимость в военном вопросе? Значит, надо сделать так, чтобы Висенья для решения проблемы попросту не понадобилась. Но живой Мейегор для Тианны и Алис важен даже больше, чем живой Эйегон для Рейены. Пусть сражение состоится, но так, чтобы Мейегор почти не рисковал. То есть не просто справился бы своими силами, без вызова необходимой Вхагар и нежеланной Висеньи, а справился легко и непременно. Что для этого необходимо? Чтобы на воздушный бой Эйегон вышел один, без жены.
Решение напрашивается само собой. Рейена временно небоеспособна ввиду последних сроков беременности. Значит, надо сделать так, чтобы именно сейчас, пока она не в игре, Эйегон вышел на битву. Причем чтобы обязательно вышел —а то Рейена со временем оправится, и придется все-таки обращаться к старой мерзавке за помощью, что неизбежно осложнит отношения Тианны (а, может, и Алис) с Мейегором. И, конечно, давайте не будем наивны — сколько бы Висенья ни утверждала, что не виноватая она, молодежь сама пришла, Тианна, Алис и с их подачи Мейегор должны отлично понимать, что просто так с Драконьего Камня самолеты не угоняют.
Как можно поторопить Эйегона и заставить именно сейчас вступить в битву? Нажимом на Лимана Ланнистера, разумеется. До сих пор он вроде как держит подобие нейтралитета — не кормит и не хоронит не выдает племянников дяде, но и военную поддержку не оказывает. Если нажать на него, грозя настоящей качественной войной, включая горячее Балерионово пламя, станет ли он рисковать ради молодой пары претендентов? Или во имя покоя себя и своих земель выполнит поставленную перед ним Короной задачу выпихнуть Эйегона на битву вот прям щас? Вопрос, конечно, риторический.
Как отправить Эйегона на верную смерть в воздушном бою? Здесь есть свои способы. Во-первых, психологическая обработка, вроде той, с помощью которой Визериса заставили сопровождать кхаласар (тоже в общем-то проводили на верную смерть, хотя там еще Джорах регулярно устраивает аккуратные провокации… но мы же не знаем, кто состоит при Эйегоне и как именно его обрабатывают). Во-вторых, мощным средством давления являются наземные силы тех, кто согласен воевать за претендента. Если их немножечко подтолкнуть, они явятся раньше, чем должны были. А если еще немножечко, то они соберутся расходиться раньше, чем будет готова к бою Рейена. И получится, что либо сейчас, либо никогда. В-третьих, испокон веков существуют классические методы дезинформации противника. Допустим, разведка Лимана сообщает, что Мейегор собирается улетать за море / на Север с попутным визитом в Долину Аррен / утюжить непокорный Дорн. Так что быстренько все собираемся и бежим на столицу, пока самолет в отлучке. Ну, Квики сейчас один, и что? От него все равно не потребуется вступать в бой. Так, помашет крыльями и поблещет серебром.
Может, схема была такая, может, не совсем или совсем не, но со своей задачей Лиман справился: Эйегон на Квики оказался под Божьим Оком один — и, конечно, смертником.
Дальше понятно.
Правда, Лиман то ли не потерял до конца совесть, то ли не хочет сбрасывать все имеющиеся козыри, то ли все сразу при сильном преобладании второго. Рейена остается под его защитой — а вдруг как родит мальчика? Наша песня хороша, начинай сначала. Впрочем, отдадим Лиману должное: Рейена родила девочку и еще одну девочку, и все равно он ее продолжает прятать на Светлом Острове. Не будем, правда, отдавать Лиману больше должного, чем следует: если при Рейене не только девчонки, но и дракон, это очень, очень полезная гостья. Даже если не строить насчет ее дракона, ой, то есть, простите, насчет нее самой матримониальных планов.
Ну и не станем забывать, что Тианна-то, конечно, могла найти Рейену и близняшек хоть в огне, хоть в хрустальном шаре, но вот заполучить их со Светлого Острова было бы очень непросто без содействия все того же Лимана Ланнистера.
Нда, неслабо у него набирается перед этой ветвью драконьей династии долгов, по которым следует платить. Уж молчал бы Яндель насчет гордых, честных и обиженных первыми Таргариенами Ланнистеров.
17. Суета вокруг Староместа
В итоге второго года правления Мейегора к разгрому основных сил фанатиков добавляется устранение соперника-претендента на престол. Самое время обезопасить себя, добив обе группировки противника.
Начнем с рассадника опиума для народа со Староместа. Судя по тому, что Мейегор идет на резиденцию Хайтауэров, а те не выходят ему навстречу в чисто поле, но сидят за стенами и трясутся, сил у них попросту нет. Исходя из того, что мы знаем о характере Мейегора, прегрешениях Веры лично перед королем, а также судьбе лошади, в буквальном смысле на свою голову помешавшей когда-то сыну Висеньи, впору ожидать чего? Конечно, раскатывания Староместа вместе со Звездной Септой и Хайтауэрами тонким слоем по всему Южному БутовоПростору.
Однако ничего такого не происходит. А с чего бы это? Ведь сам Мейегор никогда движений своей вспыльчивой души не ограничивал, и ждать от него внезапной сдержанности, уж не говоря о милосердии, не приходится. Особенно к тем, кто когда-то назвал его драгоценную Алис «шлюхой Харровей».
Что-то с Мейегором не так в данном случае в сравнении со случаями предыдущими. И надо же, что именно в этот единственный раз вместе с сыном у ворот Староместа оказывается Висенья. Видимо, это ж-ж-ж — неспроста.
Посмотрим на итоги Мейегорова похода. Старомест остался стоять, где стоял, а Хайтауэры — править там, где правили. Массовку, конечно, вырезали, но правящая семья практически не пострадала, а те два зуба и так надо было удалять верховный септон был упертый козелстаренький. То бишь имеет место не уничтожение противника, но компромисс, который, как известно, есть соглашение, которым равно недовольны обе стороны. Зубы у змеи вырваны, но она жива. Противовес Тиреллам на юге ослаблен, но сохранен. А вот Мейегор чуть ли не впервые за свою жизнь стал участником компромисса не убил обидчика. И всего-то старая мама помочь прилетела кой черт принес ее на эту галеру.
А, собственно, и правда — какой?
Определенно Висенья явилась не по зову сладкой парочки Алис-Тианна. Они совсем недавно положили массу сил на прямо противоположный результат, рушить достигнутое совершенно не в их интересах. Тем более что на протяжении первых двух лет правящему триумвирату сопутствовал успех, который, как известно, окрыляет. И королю у ворот Староместа ничего такого особого не угрожает, так что повода давать старой опытной интриганке возможность оказать услугу (и право требовать потом чего-нибудь в ответ) нет никакого.
Маму, конечно, мог позвать сам сын — похвастаться, как вырос, возмужал прибрал к рукам королевство, и продемонстрировать, как вотпрямщас приберет окончательно. Однако вряд ли даже такой валенок, как Мейегор, может не помнить, с кем всю жизнь дружила вдовствующая королева — и насколько ей не понравится и вообще будет ножом по сердцу такое развитие событий. А при всей Мейегоровой жестокости склонности к издевательствам за ним не замечено. Убить всех — да, заставить страдать, а самому насладиться поражением и мучениями — нет.
Да и очень вряд ли Мейегор осмелится пойти против своих баб. А звать Висенью — значит именно осложнить отношения с Тианной и Алис. Опять же Висенья не одна к Староместу придет, она с кузнецом придет. Вдруг оскорбленная мама решит под аплодисменты осажденных устроить показательный матч на драконах? Никакой дуумвират не поможет.
Получается один вариант из одного: Висенья сама пришла. Кстати, она всю жизнь сама приходит туда, куда считает нужным. Вспомним, к примеру, символизм коронации Завоевателей. Это Эйегона короновали и объявили, а Висенья, на минуточку, королевой просто стала по умолчанию. То бишь пришла и взяла то, что хотела. Между прочим, в политике и власти иначе не бывает. Никто никогда никого никуда просто так не позовет и ничего бесплатно не даст. Ну разве только как орудие/ширму — или если призываемый имеет реальную власть, и без его присутствия никак нельзя обойтись. Что по сути равнозначно самостоятельному приходу.
Поясним на примере, взяв практически одинаковое начало четвертой и пятой книг саги. Ночью в королевской резиденции происходит нечто из ряда вон выходящее со смертельным исходом. Настоящую королеву в полноте ее власти уведомляют немедленно и делают по слову ее. Потому что Дени своим королевством правит. А Серсея только заявляет, что правит, по сути лишь мешая всем заниматься делом. Вот ей и доложат о смерти Тайвина в последнюю очередь, когда разве что Томмен еще не в курсе. Потому что надо не пальцы топырить и рассказывать себе во внутренних монологах, как ты крута, а быть в курсе важного, даже если оно неприятно, даже если смертельно неприятно, и разбираться в нем лучше всех.
Но вернемся к Висенье, которая на старости лет настолько в курсе положения дел, что вовремя оказывается у ворот Староместа, да еще и с правильным кузнецом верхом на драконе (всем бы нам такую форму в 73 года). То есть она вовсе не доживает в родовом гнезде последние деньки, сажая кабачки, но, напротив, приходит куда и когда считает нужным — и властной рукой принуждает стороны к миру. Причем, как это ни странно, принуждать ей приходится главным образом драгоценного сыночку, а не Хайтауэров, которые и так едва ли не конкурируют, кто быстрее уберет неправильного родственника.
Вот такая вырисовывается горячая сторонница и главная Мейегорова сподвижница. Не умеет Яндель выводы из фактов делать, ой, не умеет. Поэтому вы как хотите, а мы решительно продолжим не доверять его умозаключениям и выискивать в тексте факты.
А факты чем дальше, тем интереснее. Ведь после изнасилования жизненных позиций Мейегорушки у Староместа Висенья как-то вдруг уходит из мира живых. И даже сведений о краткой тяжелой болезни нет. Сдается нам, где-то здесь самое место для вырывания зубов второй группировке Мейегоровых противников. Что до сына, то он не слишком горюет, если не сказать — постыдно равнодушен к смерти мамы. Еще одно, пусть косвенное, подтверждение, что Таргариены в последнем вояже вовсе не заодно.
Впрочем, у Мейегора есть некоторое оправдание, оно же отличный фактор, отвлекающий от мамы вообще и ее смерти в частности. Ибо где-то именно здесь обнаруживается радость великая — долгожданная беременность Алис.
anna_y и c_a_r_i_e
Публикуется с разрешения авторов по заметкам от