← Предыдущая часть (6-10) о коме Мэйгора, потере Висеньей контроля над сыном и возвышении Тианны
11.
От частной жизни Мейегоровой и его отношений с женой и мамой перейдем к его общественной деятельности и загадкам первого года правления.
После массового сожжения верующих в септе Поминовения в стране разворачивается война. Однако поскольку труд Янделя составлен таким образом, что в хронологии черт ногу сломит, не только последовательность событий на фронте, но и количество фронтов есть вопрос нетривиальный. К сожалению, крохи приходится собирать по всему путеводителю.
Информация о 42 г. исчерпывается впечатляющим вступлением Мейегора на престол и его женитьбой на Тианне. Следующая дата, на которой останавливается Яндель, — 43 г., когда принц Эйегон «погиб от рук своего дяди во время битвы при Божьем Оке». Из информации о женах Мейегора известно, что среди погибших на стороне Эйегона был Алин Тарбек, муж Джейн Вестерлинг — одной из черных невест. Запомним это пока, как и то, что Тарбеки — знаменосцы Ланнистеров.
С 44 года информации становится больше. Так, верховный септон, осудив последние браки короля, вызвал ярость Мейегора, что закончилось угрозой сжечь Звездную септу и внезапной таинственной кончиной самого септона. Таинственность и внезапность данной смерти, правда, были слегка подпорчены наличием у ворот Староместа Балериона и Вхагар и угрозой сжечь Старомест. Новый же верховный септон попытался распустить церковные ордены «для снижения накала непрекращающегося насилия».
Поскольку Эйегон к 44 году уже погиб, а младшие дети Эйениса все под присмотром, напряженность во внутритаргариеновских разборках никакое решение верховного септона снизить не могло. Сожжение же септы Поминовения случилось давно и неправда, поздновато снижать накал. Значит, между 42 и 44 годами Мейегор должен был много и кровопролитно воевать.
Кроме того, если в указанный промежуток ничего значимого не происходило, то из текста выходит, что кто-то из двоих страшный тормоз: либо верховный септон осудил браки короля только в 44 году, либо до Мейегора только через два года дошло, что все его браки, кроме того, что с Серисой, оказывается, осудили. Ну или может быть, что верховный септон, как ему по статусу хранителя нравственности и фамилии блюстителя семейных интересов и положено, осудил короля-в-очередной-раз-многоженца сразу же. Но начавшаяся война не позволила Мейегору лично и незамедлительно показать противному святоше, что на Таргариенов и драконов обычные правила не распространяются. А на Таргариенов с драконами — тем более.
И подходящие кровопролитные события находятся, целых два. Правда, датами Яндель по обыкновению не озадачился, но место их в хронологии однозначно. Это: 1) сражение у Каменного Моста, где «пало столь много Честных Бедняков, что сообщали, будто бы Мандер от крови стал красным на двадцать лиг», и 2) еще более великое сражение на Большом притоке Черноводной, где «против короля бились тринадцать тысяч Честных Бедняков, а также сотни рыцарей под предводительством Сынов Воина из Каменной Септы и, кроме того, еще сотни, ведомые мятежными лордами из Речных и Западных земель».
Однако Мейегор сражался не один, а «продолжал привлекать на свою сторону все больше и больше лордов». Причем настолько больше, что хватило порубить такое количество народу, чтобы окрасить реку кровью на 20 лиг. А 20 лиг — это, на минуточку, почти 100 км. Не будем сейчас о глубине и ширине великой реки Андуин, заставившей жителей Сибири, вживую наблюдавших свои великие реки, ржать в голос на премьере «Властелина колец» Мандера, ограничимся тем, что любое художественное преувеличение в хрониках все же имеет под собой некую основу. Поэтому Мандер, возможно, не очень полноводный в районе Каменного/Горького Моста (иначе мост построили бы в каком-нибудь другом месте), все же был значительно пополнен кровью сражавшихся. Причем драконьим пламенем такого эффекта не добиться: термически обработанная кровь воду не окрашивает (а кто не верит, вперед на кухню).
Но если у Горького Моста в основном рубили, а не жарили, значит, сражались, по крайней мере по большей части (а может быть, и только), войска. А не Мейегор на Балерионе.
То есть у Мейегора столько войска, что получается спустить в реку очень, очень много крови. И вряд ли на это хватит только коронных войск.
Так что на стороне Мейегора, выходит, и правда какие-то лорды. И откуда он их взял? Причем, судя опять-таки по окраске Мандера, в немалом количестве.
Конечно, можно попытаться объяснить наплыв сторонников явлением чуда божьего суда и чуда оживления. После чудес разумно ожидать всплеска веры и преданности. Однако в наличии имеются как минимум тринадцать тысяч Честных Бедняков, сотни рыцарей и далее по тексту, которые вообще-то верующие, но ни одним из божественных чудес почему-то не впечатлившиеся — и продолжившие сражаться против Мейегора.
Выходит, сторонники были подготовлены заранее. И если не в форме окончательной, то в форме предварительной договоренности.
Да, Мейегор выжигает политические достижения Висеньи с Верой. Но остаются вороны, вылетевшие с Драконьего Камня сразу после коронации, и остаются «тысячи», приветствовавшие приземление Балериона в Гавани. Правда, условия уж слишком сильно поменялись, поэтому придется договариваться заново. И в некоторых случаях с нуля. Кстати, представителей Великих Домов среди встречающих и ожидающих выхода из больничной палаты не замечено.
Здесь, пожалуй, следует предложить универсальную схему расчета отношений Короны и глав регионов — каковая схема волею Лорда М. будет действительна все трехсотлетие дома Романовых Таргариенов, и даже далее.
1. Что-то происходит на самом верху. Это могут быть разборки в самой семье Таргариенов (в данном конкретном случае бабская революция возле дурачка короля Мейегора), игра сильных партий вокруг короля (битва клана Веларионов с лордом Пиком в начале царствования Эйегона III), непростые отношения короля с сильной фигурой у трона (классика жанра в этом случае Эйерис плюс-минус Тайвин) и т.п.
2. Власть в мире Мартина не в вакууме живет. Волна властетрясения немедленно идет в регионы, и они тоже как-то изменяются, приспосабливаясь. Или, напротив, возникают с возражениями и требованиями вернуть статус кво. А то могут еще скооперироваться и возразить совместно. Вплоть до гражданских войн и смены династии.
Посему, увидев, что происходит наверху, следует бежать и глядеть, чем ответит каждый из Великих Домов. Волею автора регионов в Вестеросе на протяжении всех 300 лет одинаково семь, что для анализа очень удобно (и позор тому, кто не понимает, насколько лорд Мартин нежный автор и как заботится о комфорте читателя). Есть, правда, еще Железные Острова и города за Узким морем, о которых тоже забывать не следует. Но они вмешиваются не всегда.
Итак.
а) Была Висенья у власти.
б) Стала Тианна у власти.
Старки и прочие горячие норманны являются на юг веско, но нечасто а иногда, пока соберутся и дойдут, все уже и закончится. Их приход — всегда событие, которое летописи отмечают особо. Между нами, когда король Севера перестал быть королем Севера, это было очень разумное мероприятие. Люди остались живы, а что до титула, то роза пахнет розой, хоть ты ее «Красной Москвой» зови. Северяне сидят за Перешейком далеко и прочно и решают свои северные проблемы, а как их главу называет юг, вопрос второй.
Про Железные Острова мы в правление Мейегора тоже не слышим. Видимо, и этим есть чем заняться. А Заморье, конечно, отметилось, делегировав Тианну. И не исключено, что Тианна сколько-то проводит соответствующую политику. Но Тианна вовсе не обязательно эмиссар Пентоса. Может, она, как Мелисандра, из рабов, Пентос и прочих рабовладельцев ненавидит и попросту хочет сытой жизни, стабильности и до кучи — власти исключительно для себя красивой и заслуживающей.
Есть еще несгибаемый несломленный несдающийся, с которым тоже более-менее ясно. Дорн, как обычно, против Таргариенов, а также против соседей, то бишь Хайгардена и Штормовых Земель. И в путеводителе есть совершенно конкретное указание на то, что в разборках Дорн участвовал, ибо имели место войны с ним при детях Эйегона. Некоторые подробности дорнийского бунта при Эйенисе мы знаем. Что, где и когда случилось при Мейегоре, нам неизвестно. Но было. Сложность тут в географии: чтобы добраться до центра владений короны (а верховья Мандера, Большой приток Черноводной и Божье Око все именно там), дорнийцы должны либо посылать Непобедимую Армаду и потом долго топать через западные либо коронные земли, либо опять-таки проламываться через границу с Баратеонами либо Хайгарденом, либо заключать с ними союзы. Ни малейших следов в путеводителе, а посему будем считать, что разборки с Дорном велись где-то близко к границам Дорна.
Остаются пять Великих Домов, пять регионов, так сказать, пять пальцев, с которыми ладони-королю приходится как-то справляться. И наоборот — лорды должны справляться с диктатом ладони, которой, конечно, пальцы нужны, но если вдруг гангрена далеко зайдет, пару фаланг можно и обрубить.
Посмотрим на сражение у Горького Моста с точки зрения взаимодействия между Короной и Великими Домами. Сражение происходит на переправе наезженного тракта из Хайгардена в Гавань. Так что армия Хайтауэров идет конкретно на Мейегора. Но почему-то сам король в данном случае в бой не вступает, а предоставляет войскам разбираться с мятежниками без него. Причем в путеводителе подчеркнуто не указано, что за силы выступают здесь за короля. Типа он сам со своими людьми из столицы справился. А у Балериона настали критические дни, или он кашлял много, вот и остался дома в теплом гнездышке.
Но, простите, кровавая река на много лиг — это много, много порубленного народу. Настолько ли велики столичные отряды, чтобы устроить противнику такую мясорубку? И долго ли они будут верными, если сам король (которому с ними вообще-то по пути) с ними не пойдет?
Или же войска мятежников громят не силы Мейегора, а лорды, враждебные Хайтауэрам и/или желающие выслужиться. Тогда все сразу становится на свои места. И безразмерное количество сырой, а не прожаренной крови. И принципиальное отсутствие Балериона с Мейегором на поле боя (вы, ребята, давайте работайте, а я посмотрю по факту, кому достанутся плюшки в виде приближенности к моей высокой особе). И исчезновение из летописей указаний на то, кто именно рубил врагов Мейегора (все пальцы были с самого начала резко против данной ладони! и вообще за хорошего мальчика Джейехейриса, который, понятное дело, был главной кандидатурой на престол и плевать, что его старшего брата еще не успели убить вместе с драконом, а среднего замучить).
Можно даже с неплохой вероятностью просчитать, кто сражался на стороне Короны. Частично методом исключения (Арренам далеко, Ланнистеры встали в подчеркнуто нейтральную позицию и будут стоять в ней довольно долго). Частично — вспомнив, кто не любит Хайтауэров и вечно с ними цапается. А также элементарно посмотрев на карту и вспомнив кое-что из военной науки и медицинской практики. Вот у нас река, которая течет кровью много километров. Образ впечатляющий, но технически организовать подобное непросто. Хотя бы потому, что кровь, изъятая из человека, без специальной обработки останется жидкой недолго. Но мало ли — может, там дожди шли, и гемоглобин вымывался из сгустков.
Однако река — система самоочищающаяся, да и кровь — не нефть. Сто километров — это все-таки как-то слишком.
Правда, есть допущение, при котором все сходится ровненько: это если битва не ограничилась Горьким Мостом, и Честные Бедняки пытались спастись, убегая по берегу Мандера, а их догоняли и рубили. Вполне классическое преследование разгромленного противника. 20 лиг крови вниз по течению от места пролития сразу могут сократиться вдвое-втрое, а то и вчетверо (зависит, в общем, от того, сколько времени продолжалось преследование и уничтожение).
Но тогда сразу возникает вопрос, почему Бедняки не бежали по тракту. Вот встречает их армия Мейегора у еще пока Каменного Моста, перекрыв дорогу на столицу. Но назад-то на Хайгарден почему нельзя было бежать? Логичный ответ — потому что войско Хайтауэров было взято в клещи, в тыл Беднякам ударила подошедшая по тракту (и перекрывшая его) другая лордская армия. Почти стопроцентно это Тиреллы. Вот и выходят разгром у переправы, бегство вдоль реки (поскольку дорога перекрыта в обе стороны), причем в основном не на чужой север, а в сторону своего юга, то бишь вниз по течению; а дальше преследование по берегу, новая и новая кровь в Мандере и те самые десятки километров повышенного содержания гемоглобина в речной воде.
Но это тыл. А кто бьет Бедняков в лоб?
Подходящих пальцев, то есть, простите, Великих Домов, два: Талли и Баратеоны.
12.
Заморочка Талли в том, что они в Речных землях номер один недавно. А тут еще в царствование сыновей Эйегона потихоньку растет дополнительный кандидат на первенство. И чем дальше, тем убедительнее. В результате Талли при Мейегоре/Тианне/Алис оказываются примерно в таком же положении, как Тиреллы в последний месяц Висеньи-в-силе: действующий глава страны выбрал из двух сил в регионе не их, но противников, и активно с ними дружит.
Только у Хайтауэров есть дополнительный бонус — власть духовная. А у Талли ее нет, и делить с быстро набирающими вес Харровеями им приходится один и тот же кусок властного пирога.
В таких условиях бежать навстречу королю, выбравшему не тебя, и защищать его интересы ценой жизни своих войск как минимум неразумно. Лучше родни жены все равно не будешь. Талли по логике должны в отношениях с Мейегором взять паузу. И держать ее — пока до Короны не дойдет, что хозяева в Речных землях все-таки не те, кто родня, а те, кто в Риверране. Попутно следует всячески способствовать пониманию Короной ситуации. То есть ставить палки в колеса и Харровеям, и самой Короне, — но очень, очень осторожно, не нарушая видимого нейтралитета паузы.
Можно даже отпустить на войну самых пассионарных (ну или наиболее обиженных Харровеями) подданных, имея неплохую отмазку: вы же не даете нам полноту власти, вот и смотрите, как ваш тесть не умеет держать свою часть региона в порядке. А были бы мы здесь хозяева, регион быстренько сделался бы верным Короне до последней капли воды наших полноводных рек.
Любопытно, что именно так и происходит. В следующей битве, состоявшейся на Большом притоке Черноводной, фигурируют некие мятежные лорды из Речных и Западных земель (Ланнистеры, видимо, понимают свой подчеркнутый нейтралитет примерно как Талли). Причем оные лорды выставляют совсем не маленькие отряды. Река, текущая кровью на 20 лиг в предыдущей битве, впечатляет. Но у Горького Моста Мейегор не вводит Балериона в бой, а значит, при всем доказательно-воспитательном моменте для лордов очень больших потерь войска союзников не несут. Скорее происходящее напоминает бойню плохо подготовленных толп фанатиков (см. хотя бы крестовые походы).
На Большом притоке все иначе. Бедняков там тринадцать тысяч, вряд ли их было меньше на Мандере, скорее, учитывая злосчастные 20 лиг, больше. Но на притоке есть совершенно иные войска, обученные, экипированные и вообще требующие к себе иного уровня внимания. Это, во-первых, «сотни рыцарей под предводительством Сынов Воина из Каменной Септы», и, во-вторых, «еще сотни, ведомые мятежными лордами из Речных и Западных земель». Вот почему «беспощадный бой продолжался вплоть до сумерек и стал решающей победой для его милости». Вот почему «в сражение король отправился на Балерионе, и хотя дожди притушили пламя Черного Ужаса, дракон по-прежнему сеял смерть на своем пути». Это вам не гражданскую массовку мечами рубить.
Заметим сразу, что после битвы на Большом притоке Корона (не будем говорить «Мейегор», потому что непонятно, сколько там того Мейегора, а сколько Харровеев и особенно Тианны) и Талли договариваются. Битва на Божьем Оке, третья в войне за утверждение Мейегора на троне, выиграна не в последнюю очередь благодаря полной поддержке Талли. Значит, договор заключен. Харровеи остаются в Харренхолле (ну и на окрестных землях, вероятно), а также при троне — Лукас, тесть Мейегора, становится десницей зятя. Талли сохранили за собой первое место в Речных землях.
Итак, у Горького Моста верность Короне доказывают не Талли.
Остаются Баратеоны.
С ними тоже не без заморочек. С одной стороны, Орис официально бастард Таргариенов. То бишь родня и теоретически носитель гена. В начавшейся семейно-династической склоке потомки Ориса (сам он умирает в 38 г., ненамного пережив любимого эээ друга Эйегона) вполне могут желать ухватить себе кусок побольше. Как минимум навсегда закрепиться в Штормовых Землях, как максимум — основать новую династиюКапетингов-Валуа на Железном Троне. А что? В средневековой истории прецеденты были (см. хотя бы историю Португалии). С другой стороны, история войн Семи Королевств — это история того, как не выходит откусить больше, чем можешь прожевать. Этакая вечная равновесная система.
Таргариены объединили страну под своей властью совсем недавно, и народ в общем не против рассыпаться обратно на королевства. Баратеоны, пытаясь занять место Таргариенов, должны либо получить дракона (что и для Таргариенов непросто), либо рассчитывать на королевствование только в Штормовых Землях.
То есть попытаться залезть на Железный Трон Баратеоны, конечно, могут. Мало ли в жизни дураков. Но пока королевства воедино спаивает только драконий огонь. Это после Эйериса Баратеон сядет на трон довольно легко: экономические связи уже выстроены, королевство едино, и всех это единство устраивает. Даже упертые маргиналы типа дорнийцев хотят скорее руководить властью, чем-то сильно ее обязав, а не отделиться, как было триста и даже двести лет тому назад.
Или можно делать так, как делают остальные лорды: поддерживать одну из ветвей таргариеновской семьи (в том числе против другой ветви), надеясь на усиление своего влияния при дворе.
Почему вообще возник разговор о том, что Баратеоны целятся выше, чем могут прыгнуть, — да потому, что при дворе в Королевской Гвардии служит героический Реймонт Орисович, спасший в трудную минуту Эйениса и его семью. Можно много говорить о высокой чести надеть белый плащ и все такое. Реальность, однако, свидетельствует о другом. Вот хотя бы принц Ливен Мартелл в Гвардии — не просто защита и опора Элии при дворе Эйериса, но и заложник Мартеллов. А уж как и для чего оказался в белом плаще Джейме Ланнистер, и говорить незачем.
Реймонт Баратеон — первый известный нам гвардеец короля, принадлежащий к одному из Великих Домов. Теоретически до него высокого происхождения был разве Корлис Веларион, но тот был, на минуточку, Лорд-Командующий, а это совсем другого уровня игрок. Следующий после Реймонта простой, но высокородный гвардеец будет Эйемон Таргариен, брат Недостойного (как он оказался в Гвардии, все помнят, ага?). А далее уже известные нам принц Ливен и сир Джейме. Как бы все. Есть еще, конечно, Лорас Тирелл, но как, зачем и при каких обстоятельствах семья отправила его в Гвардию, надеемся, пока никто не забыл.
Правда, мы не знаем имен всех, кто служил в гвардии за 300 лет. Но среди них если и затесались представители Великих Домов, то в исчезающе малых количествах. Служить сюда берут не каждого, только выдающихся мастеров меча. Но в мире Вестероса такие по определению на виду, а уж если они высокого происхождения, то тем более.
Однако мы имеем в путеводителе весьма подробное описание каждого из Великих Домов. Можно ли не отметить в истории славного рода выдающегося бойца, человека чести, носителя Белого Плаща? Теоретически, конечно, можно, но вряд ли таких проколов будет много. Отметим отдельно, что выдающиеся бойцы из Великих Домов в Гвардию не рвутся, предпочитая получать свои лавры на турнирах или на поле боя а также жениться и надеяться на наследство.
Так что вернемся к началу царствования Таргариенов и констатируем, что Королевская Гвардия — это вообще-то придумка и организация не Орисова кореша Эйегона, а Висеньи, которую Орисов кореш в конце жизни по официальной версии видеть не мог (а по неофициальной — она его). Кто бы ни был Реймонт, младший сын или младший внук Ориса, его появление при дворе как минимум с тем же успехом может быть и попыткой сделать карьеру, и мягким, дипломатически-ненавязчивым (в общем, в стиле Висеньи) взятием заложника у слишком честолюбивого сердечного друга Завоевателя.
Как бы то ни было, а совсем скоро, уже в конце Мейегорова недолгого и не слишком удачного правления, Баратеоны скооперируются со старшей ветвью Таргариенов и получат совершенно конкретный и официально максимальный для Великого Дома доступ к власти: Робар Баратеон женится на вдовствующей королеве Алиссе и будет править страной, пока Джейехейрис не повзрослеет. Но все это будет позже. Лишь после смерти Висеньи, в 44 г., Алисса с детьми бежит к Баратеонам, где ее примут, открыв объятия, надо полагать, по предварительной договоренности. Но в 43 г., когда Эйегон-младший пойдет на узурпатора, Баратеонов среди восставших замечено не будет.
Посему вполне логично думать, что именно силы Штормового Предела совместно с Тиреллами устроили многокилометровую резню плебса на берегах Мандера. В этот момент Баратеоны выслуживаются перед Мейегором (не особо рискуя отборной дружиной — Сынов Воина, то бишь рыцарей, среди сторонников Веры у Горького Моста, похоже, просто нет). А что к 44 г. ситуация коренным образом изменилась — на то она и политика, чтобы реагировать на изменение ситуации.
Легко объяснимо даже исчезновение упоминания Баратеонов из событий 42 г. Всего через шесть лет Робар Баратеон приходит к власти. Поддержка Страшноужасного Урода Мейегора в 42 г. — факт неудобный. Ну так пусть его в летописях не станет. У Горького Моста Честные Бедняки были побиты как-то так, сами по себе, ну и силами Мейегора тоже. А что сам Мейегор не участвовал, это еще доказать надо.
13.
С битвой на Большом притоке Черноводной все куда серьезнее и нет легкого привкуса дилетантизма. Вот они, силы противника — тысячи пеших, сотни рыцарей. Даже есть место, где им всем собраться, хоть Яндель его прямо и не называет: Каменая Септа. Филиал ли это Староместа в центральном Вестеросе, или сильная крепость, которую контролируют Сыны Воина, что-то вроде замка крестоносцев, или просто там забили стрелку и перенесли ставку, потому что хорошо расположенный и лояльный город? Но Сыны Воина оттуда. Туда же удобно подойти т.н. мятежным лордам Речных и Западных земель.
Мятежными лорды могут быть двояко: против Мейегора — это само собой, но может еще быть (а может, между прочим, и не быть) мятеж против региональной власти. Здесь, как обычно в политике, власть скорее всего использует горячие головы, оставляя за собой право присоединиться в случае удачи и отмежеваться в случае провала. Не вступая в прямое столкновение с Короной, Ланнистеры и Талли косвенно давят на Мейегора, намекая, что вообще-то все может быть иначе: совсем хорошо, если Мейегор даст то, что от него ждут, или совсем плохо, если намек понят не будет.
Отношения Короны с Талли развиваются по первому сценарию. Немного позже, у Божьего Ока, силы Речных земель будут во всей полноте на стороне Мейегора («Талли (вместе с Харровеями, в ту пору правившими Харренхоллом) составили часть войска, которое окружило и сокрушило принца Эйегона с его драконом»).
С Ланнистерами сложнее — они вроде и против Мейегора ничего не имеют, и Эйегона с Рейеной ему не выдают. И вообще, «его светлость не решился предоставить беглецам собственные мечи и ничего не предпринимал вплоть до тех пор, пока принц Эйгон не погиб от рук своего дяди во время битвы при Божьем Оке». Что совершенно не должно мешать его светлости не заметить, если вдруг кто из лордов Запада захочет прогуляться до Каменной Септы.
Вообще что думали в данной ситуации Ланнистеры как о себе, так и о Баратеонах и Талли, прописано Мартином в жизнеописании Великих Львов кристально ясно (и очень смешно): «После того, как Лорен Последний отрекся от короны, Ланнистеры стали всего лишь лордами. Хотя их огромные богатства и остались нетронутыми, но тесных связей с Таргариенами у владык Запада не имелось — в отличие от дома Баратеонов. А для того, чтобы тотчас пытаться выцарапывать себе значимое место подле Железного трона, Ланнистеры были слишком горды — в отличие от дома Талли». Сказано вроде о завоевании Эйегона, но точно так же действительно и в правление Мейегора.
Итак, на Большом притоке разговор идет всерьез. Балериону, несмотря на дождь, приходится подниматься в небо и дышать огнем. И, видимо, не час-два, а целый день. Потому что «беспощадный бой продолжался вплоть до сумерек и стал решающей победой для его милости». Кто из лордов на стороне Мейегора, просчитать несложно: выбираем из Тиреллов, Арренов и, разумеется, Баратеонов (поскольку имена из летописи исчезли точно так же, как в предыдущем случае, присутствие Баратеонов практически несомненно).
Хайтауэры разбиты и непоправимо утеряли стратегическую инициативу. В следующем году против Мейегора выйдут не они, а собственная семья Мейегора. А через два года Хайтауэры практически ничего не смогут противопоставить Таргариенам, пришедшим под столицу противника. Более того, прогнутся изо всех сил вплоть до тихих убийств в своем лагере, только бы сохранить головы.
Но до событий третьего года правления Мейегора было бы неплохо обсудить загадки года второго.
anna_y и c_a_r_i_e
Публикуется с разрешения авторов по заметкам от