«Человек, — сказал Платон, — это двуногое животное без перьев». Тогда Диоген ощипал петуха и со словами: «Вот твой человек», — поставил его перед Платоном.
Платон задумался и уточнил: «Двуногое животное без перьев и с плоскими ногтями».

В предыдущей статье цикла я начал обсуждение человеческой части разумных обитателей мира Мартина. В силу их многочисленности и широкого расселения я успел там затронуть только западную часть мира — Вестерос и бывшие владения Валирийской державы. Настало время продолжить и двинуться на восток. Но сначала — шагнём немного в прошлое.

Призраки погибших городов

Многие годы живу я в этой стране. Мой отец и отец моего отца разбивали здесь до меня свои шатры, но и они никогда не слышали об этих истуканах. Вот уже двенадцать столетий правоверные — а они, слава Аллаху, только одни владеют истинной мудростью — обитают в этой стране, и никто из них ничего не слыхал о подземных дворцах, и те, кто жил здесь до них, тоже. И смотри! Вдруг является чужеземец из страны, которая лежит во многих днях пути отсюда, и направляется прямо к нужному месту. Он берет палку и проводит линии: одну — сюда, другую — туда. «Здесь, — говорит он, — находится дворец, а там — ворота». И он показывает нам то, что всю жизнь лежало у нас под ногами, а мы даже не подозревали об этом. Поразительно! Невероятно!
шейх Абд-аль-Харман о раскопках Остина Генри Лэйарда на холме Нимруд

Завоевания Валирии почти не затронули территорий, расположенных дальше на восток — исключая побережье залива Работорговцев. Причиной в Путеводителе названа география: обширные степные равнины показались драконьим владыкам то ли слишком сложными для перехода армий (для самих драконов они вряд ли составляли какие-либо затруднения), то ли просто неинтересными.

А потому сложившиеся на этих равнинах государства и народы, зачастую весьма древние, благополучно существовали, даже не подозревая о том, каких проблем им удалось избежать.

Именно на здешних лугах в Рассветную эпоху и зародилась цивилизация. Десять тысяч лет назад, а то и ранее, когда Вестерос еще являлся унылой дикой пустошью, населенной лишь великанами и Детьми Леса, в степях поднимались первые настоящие города. Они возникали на берегах Сарны и ее бесчисленных притоков, питавших извилистый бег реки на север, к Студеному морю…

На юго-востоке выросли горделивые кваатийские города-государства, а на севере, вдоль побережья Студеного моря, лежали земли крошечных лесных ходоков  — народа, который большинство мейстеров считает родичами Детей Леса. Между ними располагались царства обитавших на холмах симмерийцев, длинноногих гиппов с их плетеными щитами и выбеленными известью волосами, а также светловолосых и темнокожих зокорцев, сражавшихся на колесницах.

К сожалению, подробности жизни этого древнего мира остаются практически неизвестны мейстерам Запада: хроник или исторических описаний не сохранилось, единственным источником являются древние легенды и сказания.

Большинство из этих народов ныне исчезло, их города преданы огню и погребены, а боги и герои позабыты. Из кваатийских городов уцелел лишь Кварт, грезящий о былом величии у ревниво охраняемых Нефритовых Врат, что связывают Летнее и Нефритовое моря. Прочие же народы были уничтожены, изгнаны либо завоеваны и поглощены своими преемниками, которых в Вестеросе помнят как сарнорийцев.

Ассирийская армия принимает капитуляцию врага, бронзовый рельеф царя Салманасара III
Ассирийская армия принимает капитуляцию врага, бронзовый рельеф царя Салманасара III

Победители, населившие равнину после уничтожения конкурентов, отличались высоким ростом и тёмным цветом кожи:

 …они были долговязы и темнокожи, …с черными, как ночь, глазами и волосами

Сарнорийцы создали огромную империю — впрочем, быстро распавшуюся на отдельные царства. В какой-то момент сарнорийцы даже приняли участие в войнах между Валирией и Гисом, выступая сначала на стороне валирийцев, а затем разделившись: часть сарнорских правителей сохранила верность прежним союзам с Республикой, а часть перешла на сторону гискарцев. Не самое мудрое решение в свете наличия драконов, но обошлось. В дальнейшем Валирия не пыталась расширить своё влияние на восток, и сарнорийцы остались предоставлены самим себе.

Не затронул их и Рок, погубивший Республику. Несмотря на все войны и катастрофы на западе, жизнь на центральных равнинах шла своим чередом и прерывалась собственными катастрофами, крупнейшей из которых стала засуха, поразившая южную часть Эссоса и определившая судьбу южных соседей сарнорийцев. Этот народ, известный как кваатийцы, некогда населял земли к югу от будущего Дотракийского Моря. Войны с сарнорийцами складывались неудачным для них образом, и кваатийцы постепенно отступали на юг, где столкнулись с засухами, обращавшими некогда плодородные земли в пустыню — ту самую, через которую уходила со своим кхаласаром Дени после рождения драконов.

Развалины в Чугучаке, художник В. Верещагин
Развалины в Чугучаке, художник В. Верещагин

К моменту, когда Валирию поразил Рок, большинство кваатийских городов погибло и было заброшено. Уцелели лишь самые южные, выстроенные на побережье Летнего моря. Падение Валирии принесло им надежду на возвышение, ибо свято место пусто не бывает и кому-то предстояло унаследовать торговые позиции Республики на южных морях.

Увы, вскоре в Эссосе разразился собственный Рок. Уже не природный и не магический, а вполне человеческий.

В годы, последовавшие за Роком Валирии, кочевники восточных степей, прежде разделенные на полсотни беспрестанно враждовавших между собой племен, были в конце концов объединены под одним вождем — таковым стал дотракийский кхал по имени Менго. Наставляемый своей матерью Доши, почитавшейся за царицу ведьм, кхал Менго заставил кочевников признать его власть, уничтожив либо обратив в рабство тех, кто отказывался.

И Эссос содрогнулся перед новой силой.

Гунны Аттилы грабят римскую виллу, худ. Жорж Рошгросс
Гунны Аттилы грабят римскую виллу, худ. Жорж Рошгросс

Впрочем, дотракийцы сами по себе более чем заслуживают отдельного рассказа, поэтому здесь я ограничусь сухим итогом их деятельности.

Бескрайние травяные просторы, где впервые поднялась и расцвела цивилизация, так и остаются продуваемой всеми ветрами пустошью. Западнее Хребта Костей, от Студеного моря на севере до Пестрых гор и Скахазадхана на юге, ни один человек не осмелится вспахать борозду, посадить зерно или построить дом в страхе перед беспрестанно кочующими кхаласарами, сражающимися друг с другом и вымогающими дары у любого, кто дерзнет пересечь их земли.

За несколько столетий дотракийцы уничтожили любые признаки оседлой цивилизации в центральной части Эссоса, обратив в руины и пепелища древние города и истребив либо продав в рабство целые народы.

Развалины театра в Чугучаке, худ. В. Верещагин
Развалины театра в Чугучаке, худ. В. Верещагин

Из всей огромной сарнорийской империи сохранился лишь один единственный город — Саат — на крайнем севере, в устье Сарны, а некогда многочисленный народ сарнорийцев практически полностью исчез с лица земли.

Достаточно будет сказать, что из всех горделивых сарнорских городов избежал уничтожения один единственный Саат. В наши дни этот портовый город остается лишь убогой тенью себя прошлого и выживает, в основном, благодаря поддержке Иба и Лората (колония последнего, Морош, расположена поблизости). Только в Саате жители до сих пор именуют себя «тагайз фен». Их осталось менее двадцати тысяч, хотя некогда Рослый народ исчислялся миллионами.

Попутно дотракийцы едва не сбросили в море основанные на материке колонии иббенийцев. Также были уничтожены большинство кваатийских городов, за исключением Кварта.

А вот тому повезло. Избежав разрушения и избавившись от конкуренции со стороны мощнейшего валирийского флота, квартийцы стали крупнейшим торговым центром юга.

Новый город

Висячие сады Семирамиды
Посеребрила таинственным светом Луна.
Так приезжай к нам на Восток,
Здесь испытаешь ты восторг.
Роман Сеф, м/ф «Приключения Мюнхаузена»

Итак, Кварт. Точнее Qarth.  Последнее важно в силу наличия в нашей истории города, называвшегося в оригинале Qart-ḥadašt — Новый город, а по-латыни — Carthago, более известного в широких кругах как Карфаген. Прототипичность названия в данном случае практически не вызывает сомнений. Насчёт самого образа города — тут уже нужно смотреть детальнее.

Как было отмечено выше, Кварт — последний из городов некогда многочисленного народа кваатийцев. Войны сначала с сарнорийцами, а затем с дотракийцами и опустынивание южных равнин вынудили их отступить далеко на юг и закрепиться у самого моря. Благодаря удачному положению в проливе между Летним и Нефритовым морями и отсутствию конкуренции со стороны уничтоженной Роком Валирии Кварт стал крупнейшим торговым центром, фактически монополизировавшим торговлю между западной и восточной частями Эссоса. Благодаря визиту в город Дени мы располагаем его довольно подробным описанием.

«Такого города, как Кварт, еще не бывало на свете и не будет, — сказал ей Пиат Прей в Вейес Толорро. — Это пуп земли, врата между севером и югом, мост между востоком и западом, он существует с незапамятных времен и столь великолепен, что Саатос Премудрый выколол себе глаза, увидев его впервые, — ибо знал, что отныне все по сравнению с ним покажется ему жалким и убогим»

Дейнерис не слишком поверила Прею, но в дальнейшем признала, что он был не так уж и неправ. Кварт действительно древен, богат и роскошен. Мартин не жалеет красок для описания эталонной «восточной роскоши» города.

Три толстые стены опоясывали Кварт. Внешняя была из красного песчаника, тридцати футов высотой, и резьба на ней представляла животных: ползущих змей, парящих коршунов, плывущих рыб, перемежаемых волками красной пустыни, полосатыми зебрами и чудовищными слонами. На средней, из серого гранита сорока футов высотой, изображались батальные сцены: мечи и копья били в щиты, летели стрелы, сражались герои, гибли невинные младенцы и высились груды мертвых тел. Фигуры на третьей, пятидесятифутовой стене из черного мрамора вогнали Дени в краску, но она приказала себе не быть дурочкой. Она давно не девица; если она спокойно встретила страшные картины серой стены, с чего ей отводить глаза от мужчин и женщин, доставляющих удовольствие друг другу?

Внешние ворота были окованы медью, средние железом, внутренние усеяны золотом и алмазами. Все трое открылись перед Дени, а когда она въехала на своей Серебрянке в город, малые дети стали бросать цветы под ноги лошади. Малыши были обуты в золотые сандалии, и их нагие тельца ярко раскрашены.

Все краски, которых недоставало в Вейес Толорро, собрались здесь, в Кварте. Дома, точно в горячечном сне, пестрели розовыми, лиловыми и янтарными тонами. Дени проехала под бронзовой аркой в виде двух совокупляющихся змей — их чешуя блистала яшмой, обсидианом и ляпис-лазурью. Стройные башни были выше всех виденных Дени, и на каждой площади стояли фонтаны с фигурами грифонов, драконов и мантикоров.

Всё ярко, пышно, богато и не без явной эротики. Собственно, редко какой автор приключенческой или фентезийной тематики пройдёт мимо возможности наделить свои вымышленные страны фривольными барельефами и скульптурами, присущими какой-либо экзотической культуре, где «все так носят» (и аз, многогрешный, не исключение).

Источником вдохновения при этом, несомненно, остаются индусы. Точнее, храмовые комплексы IX—XII веков в окрестностях Кхаджурахо в северной части центральной Индии. Династия, возводившая храмы, исчезла много веков назад, поэтому о причинах особой любви её каменотёсов к эротической тематике мы теперь можем только гадать.

Рельефы Кхаджурахо
Рельефы Кхаджурахо (16-)

Варианты 16+, 18+, 21+ и далее плюс желающие могут найти самостоятельно, а я не буду слишком отвлекаться от темы.

В целом, несмотря на явное сходство названий, никаких особенных карфагенских параллелей в городе на самом деле нет. Современные реконструкции показывают Карфаген большим, богатым, но всё же стандартным средиземноморским городом без циклопических внутренних стен и эротической скульптуры.

Реконструкция Карфагена
Реконструкция Карфагена

Но отвлечёмся от города и обратимся к его жителям — в конце концов, именно этнографии, а не описанию городов посвящена данная статья. Квартийцы также достаточно хорошо описаны в тексте «Битвы королей»:

Высокие, светлокожие, они были одеты в полотно, шелка и тигровый мех — каждый казался Дени лордом или леди. Женские платья оставляли открытой одну грудь, мужчины носили шитые бисером шелковые юбки. Дени чувствовала себя нищенкой и варваркой, проезжая мимо них в своей львиной шкуре с черным Дрогоном на плече. Дотракийцы называли жителей Кварта «молочными людьми» за их белую кожу, и кхал Дрого мечтал когда-нибудь разграбить великие города востока.

Костюмы горожан достаточно экзотичны и чем-то схожи с изображениями на древнекритских фресках (но там женские платья обнажали грудь целиком), однако наиболее бросающийся в глаза элемент их внешности — крайне светлая кожа. Это особенно удивительно в силу того, что их северные соседи сарнорийцы были темнокожими брюнетами. В земных условиях темнокожесть в целом достаточно хорошо коррелирует с близостью к экватору: тёмная кожа характерна для обитателей тропиков, которых она защищает от солнечных ожогов и ряда медицинских проблем, вызываемых избытком ультрафиолета, в то время как светлая кожа — атрибут северных регионов, где солнца мало и ультрафиолет необходим организму для выработки витамина D.

Обратную ситуацию в Эссосе Мартин никак не объясняет, как и то, каким образом бледнокожие квартийцы, склонные к тому же ходить полуобнажёнными, избегают загара, солнечных ожогов и их последствий. Что ж, спишем на магию. Тем более, что в Кварте до прибытия Дени у магов и колдунов существовало вполне официальное «гнездо» — Пыльный дворец. Тот самый, который Дени мимоходом сожгла, будучи приглашённой туда с официальным визитом.

Также имеется в Кварте и своё тайное общество убийц:

Жалостливые были древней священной гильдией убийц и назывались так потому, что всегда шептали жертве «Сожалею», прежде чем убить ее. Вежливость — отличительная черта квартийцев.

Но в отличие от Безликих, о Жалостливых мы знаем крайне мало — как и вообще о религии и верованиях квартийцев. Дени совершала жертвоприношение в Храме Памяти, видела каменных коров на улицах (видимо, ещё один намёк в сторону Индии), но каких-либо деталей и подробностей в тексте нет. В силу этого сложно найти Кварту явные исторические параллели и прототипы. Как мне представляется, это достаточно стереотипный «восточный» город со всей полагающейся атрибутикой и определёнными индийскими параллелями. А квартийцы — стереотипный образ «изнеженных роскошью» обитателей подобных городов Востока, для пущей экзотичности сделанных бледнокожими и любящими порыдать на публике.

— Ты плакала?

— Кровь дракона не плачет, — возмутилась она.

— Надо было поплакать, — вздохнул Ксаро. Квартийцы плакали часто и с большой легкостью — это считалось признаком просвещенного человека. — Так что же они сказали, люди, взявшие наши деньги?

Что, впрочем, не помешало создателям сериала сделать квартийцев относительно смуглыми, а Ксаро — вообще чернокожим…

Квартийцы, как они показаны в сериале.
Квартийцы, как они показаны в сериале.

Полынь дотракийского моря

Самое большое удовольствие — в том, чтобы покорять твоих врагов, преследовать их до конца, разграблять их богатства, видеть, как те, кто им дороги, утопают в слезах, гнать их лошадей, прижимать к своей груди их жён и дочерей.
Приписывается Чингисхану

Ну а теперь настало время поговорить и о дотракийцах.

Кхаласар Дрого, худ. Томаш Едрушек
Кхаласар Дрого, худ. Томаш Едрушек

Сначала анкетные данные: к моменту попадания на страницы истории они обитали в степях к востоку от сарнорийцев, ближе к подножию пересекающего континент Хребта Костей. Объединившись воедино вскоре после Рока Валирии, дотракийцы уничтожили царства долины Сарны, а затем и множество соседних.

Не следует полагать, что одно лишь Сарнорское царство стало жертвой кочевников. Валирийская колония Эссария, иногда называемая Утерянным Вольным городом, была сметена подобным же образом. Ныне ее руины известны дотракийцам как Ваэс Хадох — Город мертвых тел. На севере кхал Дхако разграбил и сжег Иббиш, почти целиком разорив небольшую колонию, выкроенную жителями Иба на северных берегах Эссоса (хотя куда меньшее сообщество переселенцев смогло уцелеть в густых лесах возле Студеного моря, сгрудившись близ городка, названного Новым Иббишем). На юге иные кхалы направили свои полчища в Красную пустошь и разорили усеивавшие ее кваатийские города и селения. Устоял только великий город Кварт, защищенный своими тройными стенами.

Единственные, кто, пожалуй, мог положить конец торжеству кочевых отрядов, — драконы, — были погублены Роком, поэтому экспансию воинственных кхалов ничто не сдерживало. К счастью для Эссоса, единство дотракийцев просуществовало крайне недолго, и ещё до завершения их завоеваний единая орда развалилась на отдельные соперничающие кхаласары. Но и этого оказалось достаточно, чтобы положить начало невиданному опустошению центральной части континента. Предел дотракийским вторжениям положили Безупречные Квохора (разгромившие дотракийцев в битве у городских ворот), колоссальные отступные, которыми откупались от кочевников Вольные города, а также природные рубежи — преодолеть Хребет Костей у табунщиков не получилось:

Пытались дотракийцы расширить свои владения и на востоке, но там для них стал неодолимым препятствием Хребет Костей. Его суровые и негостеприимные вершины поднимаются огромной каменной стеной между кочевниками и богатствами Далекого Востока. Существуют лишь три достаточно крупных прохода, способных вместить проходящую армию, и все три перекрыты хорошо укрепленными городами, которые обороняют десятки тысяч стойких воительниц. Эти города — Баясабад, Самириана и Каякаяная — последние остатки великого царства Гиркуна, некогда процветавшего за Хребтом Костей там, где ныне располагается Великое Песчаное море. Немало кхалов нашли свою смерть здесь, под стенами крепостей, и по сей день остающихся непокоренными.

О воительницах мы поговорим чуть позже, а пока вернёмся к нашим коневодам. Благо информации о них, пожалуй, больше, чем о каком-либо ином народе мира ПЛиО. Дотракийцы и их нравы достаточно хорошо описаны в главах Дени практически всех книг, плюс им первым был придуман язык для сериала, да и сам Мартин как-то дал развёрнутый комментарий о том, как он их придумал.

Дотракийцы, на самом деле, создавались как смесь множества степных и равнинных культур… Монголов и гуннов, вне всякого сомнения, но также аланов, сиу, шайенов и других племён американских индейцев, приправленных щепоткой чистого вымысла. Так что любые сходства с арабами или турками случайны. Исключая, конечно, тот факт, что турки изначально сами были степными кочевниками, не отличаясь от аланов, гуннов и прочих… Как неправильно будет говорить, что Роберт — это Генрих VIII или Эдуард IV, также неверным будет и утверждение, что дотракийцы — это монголы.

Следует признать, что там напрашивается ещё один неупомянутый источник, а именно стереотипические представления европейской культуры о кочевниках. Но обо всём по порядку.

Итак, начнём с первого знакомства:

Ей еще не приводилось видеть столько людей вокруг себя, тем более из столь чуждого и страшного народа. Табунщики, посещая свободные города, наряжались в самые богатые одеяния и душились благовониями, но под открытым небом они сохраняли верность старым обычаям. И мужчины, и женщины надевали на голое тело разрисованные кожаные жилеты и сплетенные из конского волоса штаны в обтяжку, которые удерживались на теле поясами из бронзовых медальонов. Воины смазывали свои длинные косы жиром, взятым из салотопных ям. Они обжирались зажаренной на меду и с перцем кониной, напивались до беспамятства перебродившим конским молоком и тонкими винами Иллирио, обменивались грубыми шутками над кострами; голоса их звучали резко и казались Дени совсем чужими…

Били барабаны, женщины плясали перед кхалом. Дрого бесстрастно следил за ними, провожая взглядом движения и время от времени бросая вниз бронзовые медальоны, за которые женщины принимались бороться. Воины тоже наблюдали. Один из них вступил в круг, схватил плясунью за руку, кинул на землю и взгромоздился на нее, как жеребец на кобылу. Иллирио предупреждал ее о том, что подобное может случиться, ведь дотракийцы в своих станах ведут себя подобно животным. В кхаласаре нет уединения, они не знают ни греха, ни позора в нашем понимании.

Осознав происходящее, Дени в испуге отвернулась от совокупляющейся пары, но тут шагнул в круг второй воин, за ним третий, и скоро глаза некуда было прятать. Потом двое мужчин схватили одну женщину. Она услыхала крик, увидала движение, и в одно мгновение они обнажили аракхи; длинные и острые как бритва клинки, смесь меча и косы. Смертельная пляска началась, воины сходились, рубились, прыгали друг вокруг друга, махали клинками над головой, выкрикивали оскорбления при каждом ударе. Никто не сделал даже попытки вмешаться.

Схватка завершилась так же быстро, как и началась. Руки замелькали быстрее, чем Дени могла уследить, один из мужчин споткнулся, клинок другого описал широкую плоскую дугу. Сталь впилась в плоть как раз над плечом дотракийца и развалила его тело от шеи до пупка, внутренности вывалились наружу. Когда побежденный умер, победитель схватил ближайшую женщину — даже не ту, из-за которой они поссорились, — и немедленно взял ее. Рабы унесли тело, пляска возобновилась.

Впечатляющая картина, но, если честно, не слишком похожая на монголов или индейцев равнин. В дальнейшем определённые этнографические параллели появляются, но поначалу дотракийцы похожи скорее на нечто такое:

Вторжение варваров в Рим, худ. Ульпиано Чека
Вторжение варваров в Рим, худ. Ульпиано Чека

Огромная орда диких, практически первобытных людей, живущих предельно простыми, по сути животными инстинктами, и склонная переходить к человекоубийству или человекозачатию без каких-либо особых прелюдий и условностей.

В чём-то здесь, конечно, преувеличение и контраст с тем, чтобы позднее показать дотракийцев людьми весьма уважающими собственные традиции, не чуждыми чести и специфического, но благородства. Тем не менее, полностью избавиться от некоего образа «орды диких варваров» дотракийцам не удаётся ни в Саге, ни в Путеводителе. И там, и там это безжалостные, зачастую немотивированно жестокие завоеватели, занятые преимущественно грабежом, убийствами и покорением окружающих. Хотя в реальности основное занятие любых кочевников — это всё ж таки разведение скота ради добычи хлеба (ну, точнее, молока и мяса) насущного.

Так что лично мне дотракийцы представляются чрезмерно стереотипными кочевниками, не слишком похожими на реальных обитателей евразийских степей или американских прерий. Понятно, что воинственности и эффективности у кочевников не отнять, но и превращать их в неких маньяков, всё время проводящих в убийствах, совокуплениях и грабеже соседей, всё же не совсем правильно.

Также не совсем реалистичен образ кочующего кхаласара:

Она ехала во главе кхаласара вместе с Дрого и его кровными всадниками и потому всегда видела землю свежей и невытоптанной. Это позади нее огромная орда терзала копытами землю, мутила реки и поднимала облака удушающей пыли, но поля впереди них всегда были зелены и ярки.

Поход крымских татар, худ. Ю. Брандт
Поход крымских татар, худ. Ю. Брандт

Такая большая масса людей и скота не сможет эффективно прокормиться на одном месте и не сможет двигаться постоянно, нигде не задерживаясь. В реальности степняки собирались воедино только для больших и значимых перекочёвок, что происходило не так часто и требовало серьёзной организации и подготовки. В остальное же время они разделялись на небольшие группы, кочевавшие отдельно друг от друга.

Но за исключением этих деталей Мартину удалось создать весьма цельный, оригинальный и запоминающийся образ дотракийцев. Их обычаи, «травяной город» Ваэс Дотрак, «выставка» изваяний богов, вывезенных из разрушенных городов, обычаи Дош Кхалин — все это создает яркую и непротиворечивую картину, откладывающуюся в памяти.

Что же до масштабных завоеваний дотракийцев, то здесь источником вдохновения, скорее всего, послужил Чингисхан и его преемники. Хотя следует признать, что масштабы опустошения завоёванных монголами земель были не столь значительны, а сама монгольская держава представляла собой отнюдь не кочующие орды, возглавляемые харизматичными лидерами, а полноценную империю с мощным государственным аппаратом, созданным по китайскому образцу и укомплектованным китайскими, уйгурскими и персидскими бюрократами. В этом плане дотракийцы смотрятся народом крайне консервативным и неспособным воспринять достижения завоёванных народов и культур, предпочитая сохранять свои обычаи и образ жизни неизменными в течение многих столетий. Впрочем, подобная статичность может считаться художественной условностью — прогресс не самый частый гость в фентезийных произведениях.

Однако вне зависимости от склонности к восприятию чужих достижений дотракийцы представляют собой наиболее мощную военную силу в Эссосе. Превзойти их могут, пожалуй, только драконы. Однако сейчас, похоже, и те, и другие окажутся на одной стороне. В сериальной версии Дейнерис уже объединила дотракийские кхаласары под своей властью, в книгах — ещё нет, но определённо всё к тому и идёт.

Люди незнаемые из стран неведомых

В верх тоя ж реки Оби великиа, в той же стране, есть иная Самоедь: ходят по подземелью иною рекою день да нощь со огни, и выходят на езеро, и над тем езером свет пречюден, и град велик стоит над тем же езером, а посада нет у него: и коли поедет кто ко граду тому, и тогда шум велик слышати в граде том, как и в прочих градех; и как приидут в него, ино людей в нем нет, ни шуму не слышати никоторого, ни иного чего животна, толико во всяких дворех ясти и пити много всего и товару всякого, кому что надобеть, и прочь отходят.
О человецех незнаемых на восточной стране и о языцех розных, XVI век

Территории, лежащие за дальними берегами Дотракийского Моря, известны нам очень приблизительно. Из саги мы узнаём о ягнячьем народе — лхазарянах. Однако практически ничего, кроме деталей, рассказанных Мирри Маз Дуур, нам, в общем-то, о них неизвестно. В Путеводителе они не упомянуты, да и в саге выступают по большей степени достаточно мирными жертвами дотракийских кхаласаров. Ну, не считая самой Мирри, ценой собственной жизни лишившей дотракийцев возможности повторить опустошительные вторжения прошлых времён и ещё больше расширить безлюдные пустоши Дотракийского Моря.

Горы на восток от дотракийцев — дики, безлюдны и малопроходимы. Лишь три города амазонок запирают удобные проходы:

…три могучих крепости — последние остатки некогда великой Вотчины Гиркуна. Баясабад, или Город Змей, стережет восточную оконечность Песчаного тракта, собирая дань со всех желающих здесь пройти. Каменный тракт, с его глубокими ущельями и бесконечными подъемами и спусками, проходит у стен Самирианы — города, вырубленного в серых утесах гор, которые он оберегает. На севере укутанные в меха воины сопровождают караваны по Стальному тракту через качающиеся мосты и подземные тоннели в Каякаянаю, стены которой созданы из черного базальта, чугуна и желтой кости.

Основное, что мы знаем об их обитателях — это евнухи, женщины-воительницы и отцы-производители.

Из множества источников нам известно, что воины Каякаянаи, Самирианы и Баясабада — исключительно женщины. Они дочери Великих Отцов — правителей этих городов, где девочки учатся ездить верхом и лазать раньше, чем ходить, и с раннего детства овладевают искусством обращения с луком, копьем, ножом и пращой. Сам Ломас Путешественник утверждал, что более свирепых воинов нет на всем свете. Что до их братьев, сыновей Великих Отцов, то девяносто девять из каждых ста по достижении зрелости оскопляют и обрекают на жизнь евнухов, служащих своей родине писцами, жрецами, книжниками, слугами, поварами, крестьянами и ремесленниками. Лишь самым многообещающим юношам, самым рослым, сильным и пригожим, дозволяется возмужать и продолжить род, в свою очередь став Великими Отцами.

Да, ещё они тяготеют к экзотичному пирсингу…

…воинственных дев из Байасабхада, Шамирианы и Кайкайнаи с железными кольцами в сосках и рубинами в щеках…

В общем, вполне себе нормальные античные амазонки, только не убивающие мальчиков, а приспосабливающие их, так сказать, к хозяйству.

Битва греков с амазонками под стенами Трои, римский рельеф (мужчина в центре — Ахилл, только что убивший Пенфесилею)
Битва греков с амазонками под стенами Трои, римский рельеф (мужчина в центре — Ахилл, только что убивший Пенфесилею)

А далее за горами всё ещё чудесатее и чудесатее, как говаривала Алиса.

Сама держава Гиркуна, остатками которой и являются экзотические города воительниц, давно сгинула, а засухи превратили её земли в пустыню. К северу от неё лежат странные и мрачные земли колдунов, волшебников и демонов (если, конечно, повар источник мейстера Янделя не сильно врет).

Единственный заслуживающий упоминания порт на Студеном море к востоку от Хребта Костей — Нефер, столица царства Н’гай. Окруженный высокими меловыми утесами и вечно скрытый в тумане, Нефер со стороны гавани выглядит всего лишь маленьким городком. Но ходят слухи, будто девять десятых его находится под землей (из-за чего путешественники именуют Нефер Сокрытым городом). И, как бы это место ни называли, оно стяжало зловещую славу логова истязателей и некромантов. За Н’гаем лежат моссовейские леса — холодная мрачная страна оборотней и охотников за демонами. А дальше Моссовии…

Дальше Моссовии начинается спор: край мира, с которого можно упасть, уже здесь или чуть подальше? Тут даже добавить что-то довольно сложно — вся известная нам информация вот прям в этом абзаце и заключается. А севернее, в море, расположены уже упоминавшиеся нами в первой части Тысяча островов, населённые зеленокожими людьми.

Довольно трудно много сказать об этих землях и их населении. По крайней мере, до тех пор, пока Мартин не раскроет нам новых деталей. К счастью, дальше на юг мы всё же снова обретаем информационную почву под ногами и попадаем в Монголию… то есть, я хотел сказать, на Джогос-Нхайские равнины.

На полночь от И-Ти, от границ Золотой империи вплоть до пустынных берегов Студеного моря, тянутся открытые всем ветрам равнины и пологие холмы, где господствует народ конных воинов, называемых джогос-нхаями. Этот народ — кочевники, как и дотракийцы западных степей. Обитают они в шатрах и юртах, но, по сути, всю жизнь проводят в седле. Гордые, непоседливые и воинственные, они выше всего ценят собственную свободу и не способны долго оставаться на одном и том же месте.

Однако джогосцы заметно отличаются от соседей по другую сторону Хребта Костей (хотя и доставили соседям не намного меньше проблем). Они не образуют крупных кхаласаров, предпочитая кочевать небольшими родовыми группами (что довольно реалистично, хотя и не обязательно для кочевников). Помимо прочего джогосцы обладают довольно примечательной внешностью.

Однако во многом всадники Далекого Востока весьма отличны от западных повелителей табунов. Как правило, они на голову ниже последних и не так привлекательны на вестеросский взгляд. Джогос-нхаи коренасты, кривоноги, смуглы (с желтоватым оттенком кожи). У них большие головы с маленькими лицами, причем их черепа, как у мужчин, так и у женщин, заостренные (следствие обычая бинтовать головы младенцам в первые два года жизни). Если предметом гордости у дотракийцев служит длина их косы, то джогос-нхаи сбривают волосы, исключая пучок волос на темени. А их женщины ходят совершенно безволосыми, и, по рассказам, выбривают не только головы, но и интимные части тела.

При всей внешней экзотичности данный образ вполне себе имеет параллели в земной этнографии. Деформация черепа — вообще-то очень частое явление, ибо голова растущего ребёнка довольно податлива и ей неожиданно легко можно придать самую неожиданную форму, не нанося при этом самому ребёнку каких-либо травм.

Индианка с деформированной головой, Северная Америка
Индианка с деформированной головой, Северная Америка

Нам подобное кажется более чем странным, однако количество народов, практиковавших подобное, весьма велико. В ряде случаев подобная форма головы считалась признаком знатности рода или принадлежности к племени -— в конце концов, её уж точно никому чужому просто так не сымитировать, и «своих» можно отличать в прямом смысле за версту.

В частности, подобный обычай существовал у многих кочевников Евразии гуннского времени, включая, как считается, и самих гуннов. Здесь мы уже подходим к образу джогосцев практически вплотную.

Реконструкция гуннской женщины, сделанная антропологами по черепу из Эльзаса.
Реконструкция гуннской женщины, сделанная антропологами по черепу из Эльзаса.

В целом образ этой группы эссосских кочевников действительно в большей степени отражает представления о гуннах и восточноазиатских кочевниках, нежели чуть более стереотипичные дотракийцы. Сходства добавляет история сложных и насыщенных войнами отношений джогосцев с местным Китаем — империей И-Ти. Эти отношения вызывают в памяти ассоциации почти постоянных войн реального Китая с различными кочевыми племенами, обитавшими на его северной границе.

А ещё они ездят на зебрах.… Точнее, на помесях зебр с лошадьми.

Пара слов о зебрах и гибридах с лошадьми — зорсах. Они вполне себе существуют и реальны, хотя и не способны размножаться, что создаёт некоторую непонятность: откуда кочевники берут их в количествах, достаточных для своих нужд (а коней для нужд кочевого хозяйства нужно весьма много)? Выглядят земные зебролошади не совсем зебрами, но похоже, хотя они и не чёрно-белые, как зорсы джогосцев, описанные в Путеводителе:

Зорса
Зорса

Ездить на них можно, хотя в целом они считаются норовистыми и плохо обучаемыми, в отличие от обычных лошадей («чистые» зебры — ещё хуже).

Впрочем, что собой представляют «некие странные конеподобные звери с юга И-Ти и острова Лэнг» мы точно не знаем, поэтому и гибриды коней с ними могут обладать какими угодно свойствами.

Это Китай… и немного Лавкрафта

В государство, находящееся в опасности, не входи;
в государстве, объятом мятежом, не живи;
появляйся, когда во Вселенной царит закон, и скрывайся в эпоху беззакония.
Конфуций

Ну, вот прям так обозвать И-Ти Китаем — это, конечно, некоторый перебор, но довольно небольшой. Золотая Империя, как она описана в Путеводителе, — практически эталонный пример «скопированной фентезийной культуры». Нет, ну а что ещё мы можем подумать при виде развитой и бюрократичной древней империи с многомиллионным населением, расположенной на Востоке, где много-много тигров и диких обезьян, сохранившей культуру практически с самого основания мира, постоянно воюющей с северными степными кочевниками, периодически сотрясаемой восстаниями, управляемой чередой династий, ассоциируемой с нефритом и говорящей на «почти китайском» языке? И да — ещё ограждённая аналогом Великой Китайской стены. Ну, не совсем стены, ибо одна Стена в мире Мартина уже есть, поэтому местному Китаю пришлось проявить оригинальность.

Никакое описание И-Ти не будет полным без упоминания Пяти Твердынь — цепи колоссальных древних крепостей, стоящих вдоль дальних северо-восточных рубежей Золотой империи от Рассветных гор до Кровяного моря (название которого происходит от оттенка его вод, предположительно обусловленного неким встречающимся только там растением). Пять Твердынь исключительно стары — древней самого государства И-Ти. Кое-кто утверждает, что их воздвиг Жемчужный император еще на заре Великой империи, чтобы уберечь земли людей от Льва Ночи и его демонов…

Как и полагается Китаю в средневековых представлениях, И-Ти огромен, древен, многолюден и таинственен. Великие города возвышаются среди равнин, гор и джунглей, могущественные императоры проводят жизнь в неописуемой роскоши, коварные придворные плетут интриги у трона, а мудрые книжники ревностно охраняют свои знания от любых посягательств «западных варваров». Как часто случалось и в прошлом реального Китая, некогда единая империя разделена между несколькими владыками, каждый из которых претендует быть единственным и неповторимым.

В наши дни столицей И-Ти является город Инь — в очередной раз. Здесь семнадцатый лазурный император Бу Гай величаво царит во дворце, большем, чем вся Королевская Гавань. А дальше на восток, сразу за рубежами собственно Золотой империи, за легендарными Рассветными горами лежит на берегах Сокрытого моря город Каркоса. Там обитает в изгнании правитель-колдун, претендующий на имя шестьдесят девятого желтого императора из династии, павшей тысячи лет назад. Совсем недавно еще и полководец Пол Цо, Крушитель джогос-нхаев, присвоил себе императорское достоинство, объявив себя первым оранжевым императором, а беспорядочный и грубый военный лагерь, именуемый Торговым городом — своей столицей. Какой из этих трех императоров возобладает в итоге — этот вопрос лучше оставить историкам грядущих веков.

Созерцание Луны, худ. Ма Юань, начало XIII века
Созерцание Луны, худ. Ма Юань, начало XIII века

В общем-то, и это почти всё о нём. Быт и нравы И-Ти известны нам мало, куда больше внимания Путеводитель уделяет череде императоров и их экзотическим развлечениям, а также мятежам и войнам с кочевниками.

Своеобразным приложением к И-Ти является остров Лэнг,

обитель «десяти тысяч тигров и десяти миллионов обезьянок», как однажды назвал его Ломас Путешественник

В принципе, Лэнг — это самостоятельная держава с самостоятельным населением, однако давно и капитально вошедшая в состав И-Ти и испытавшая воздействие его культуры и традиций:

Бо́льшую часть своей недавней истории Лэнг входил в состав Золотой империи И-Ти и управлялся из Иня или Цзиньци. За это время десятки тысяч солдат, купцов, искателей наживы и наемников в поисках удачи перебрались из империи на остров. Хотя четыреста лет назад Лэнг и добился независимости, но на двух северных третях острова и по сей день преобладают потомки итийских переселенцев.

Для чужеземца они ничем не отличаются от жителей Золотой империи: говорят на разновидности того же языка, молятся тем же богам, едят те же блюда и следуют тем же обычаям. Даже почитают лазурного императора Иня… хотя поклоняются лишь одной своей божественной императрице. Их важнейшие города — Лэнг И и Лэнг Ма — куда больше напоминают Инь и Цзиньци, чем Туррани, лежащий дальше к югу.

В силу чего мне и представляется логичным рассматривать эти страны заодно.

В отличие от итийцев, составляющих значительную часть населения острова (и о которых, как о народе, мы знаем поразительно мало, практически ничего), коренные лэнгиты описаны более подробно и представляют собой весьма занимательный народ.

Коренные лэнгиты, вероятно, самый высокий народ всего человечества. Многие мужчины достигают роста в семь футов, а некоторые даже в восемь. Длинноногие и стройные, с кожей цвета промасленного тика, они наделены большими золотистыми глазами, способными, как предполагают, видеть лучше и дальше, чем прочие люди (особенно ночью). Несмотря на пугающий рост, лэнгитские женщины милы и грациозны и славятся выдающейся красотой.

Семь футов — это примерно 2,15 метра, а восемь — аж 2,40, что определённо за пределами какой-либо нормы для обычных земных людей (отдельные случаи подобного роста известны, но это уже уникальность и, в общем-то, патология). Впрочем, Мартин вообще питает некую слабость к героям очень высокого роста. Те же братья Клиганы не сильно ниже.

Застава без ворот, художник Шусин Ли
Застава без ворот, художник Шусин Ли

Однако больше остров знаменит своими слегка завуалированными отсылками к книгам Говарда Лавкрафта. Хотя описанное тем плато Ленг совершенно не похоже на тропический остров того же имени из мира Мартина (в английском оба названия пишутся совершенно одинаково — Leng), определённая связь с древней и мрачной мистикой жуткого нагорья у Лэнга определённо имеется.

Так, в глубине джунглей острова таятся странные руины. Массивные строения, давно рухнувшие и заросшие так, что одни лишь обломки видны на поверхности… но толкуют, будто под ними бесконечные лабиринты туннелей ведут в обширные палаты, а высеченные лестницы опускаются на сотни футов под землю. Никто не знает, кто и когда мог возвести эти города, и они, возможно, остаются единственным напоминанием о некоем исчезнувшем народе…

Согласно легендам, Древние все еще обитают глубоко под джунглями Лэнга. Такое множество солдат, посланных Цзяр Харом в глубины развалин, вернулись помешанными либо не вернулись вовсе, что божественный император в конце концов повелел запечатать руины подземных городов и стереть память о них. Даже в наши дни посещать эти места запрещено под страхом мучительной смерти.

Одноимённое плато у Лавкрафта тоже славилось жуткими монастырями, разрушенными городами и прочей древней жутью. Хотя до Асшая, конечно, Лэнгу далеко. Но прежде чем обратиться к городу у края Тени, сделаем небольшой крюк и посетим южные острова.

Дети бабочек и цветов

Занимайтесь любовью, а не войной
Гершон Легман, 1963 год

Южные острова можно разделить на три группы: Летние острова, острова Василиска и Наат.

Летние острова — достаточно большой тропический архипелаг, обитатели которого периодически встречаются на страницах Саги, — например, изгнанный принц Джалабхар Ксо, коротающий дни в эмиграции при вестеросском дворе, или темнокожие обитательницы городских борделей. Собственно, насколько можно судить, летнийцы — единственный радикально темнокожий народ в мире Мартина (в принципе тёмной кожей обладают также потомки сарнорцев, но их ничтожно мало и они остаются за пределами повествования).

Жители Летних островов черноглазы и черноволосы, с кожей темной, как тиковое дерево, или совсем черной, как полированный гагат.

Араб в чалме, худ. К. Маковский
Араб в чалме, худ. К. Маковский

Также они достаточно давно обосновались на своих островах, непонятно как туда попав (мы уже говорили, что люди, скорее всего, возникли в Эссосе). При этом в прошлом летнийцы не отваживались выходить далеко в открытое море, пока не научились строить капитальные корабли. В общем, вопрос их происхождения пока можно считать открытым.

Столкнувшись со случайно прибитым штормом к их берегам гискарским кораблём, летнийцы догадались, что «за морем кто-то есть», и достаточно быстро научились строить достаточно мореходные корабли (а базовые навыки мореплавания у них, живущих на многочисленных островах, определённо уже были). На этих судах они достигли Эссоса и открыли себя миру — себе на шею, ибо мир немедленно прислал к ним работорговцев, положив начало длительной эпохе отражения вражеских набегов. Но в итоге летнийцы научились делать мощные луки и большие корабли и смогли поставить врагов на место. Заодно взяв в свои руки прибыльную торговлю: острова изобилуют «экзотическими товарами», на которые хороший спрос в других странах.

Империя Мали, худ. Ангус МакБрайд
Империя Мали, худ. Ангус МакБрайд

В итоге летнийцы превратились в нацию мореходов и наёмников, и их представителей частенько можно встретить за пределами родного архипелага. При этом войны самих летнийцев друг с другом носят сугубо ритуальный характер, люди они весьма миролюбивые и вполне следующие эпиграфу — любовь и секс предпочитают убийству.

Хотя на Летних островах и почитают десятки богов, великих и малых, наибольшего поклонения удостоились бог и богиня любви, красоты и плодовитости. Союз мужчины и женщины священен для этих божеств, и, соединяясь друг с другом, островитяне верят, что тем самым выражают почтение сотворившим их богам. Каждому летнийцу, будь он мужчиной или женщиной, богатым или бедным, высокого рода или низкого, надлежит пребывать какое-то время в одном из усеивающих острова храмов любви, предлагая свое тело каждому, кто его пожелает.

Данный обычай довольно неплохо известен этнографии и описан, например, применительно к древнему Вавилону, где, согласно греческим авторам, всем девушкам полагалось хоть раз в жизни, но поработать проституткой при храме.

Каждая вавилонянка однажды в жизни должна садиться в святилище Афродиты и отдаваться [за деньги] чужестранцу. Многие женщины, гордясь своим богатством, считают недостойным смешиваться с [толпой] остальных женщин. Они приезжают в закрытых повозках в сопровождении множества слуг и останавливаются около святилища. Большинство же женщин поступает вот как: в священном участке Афродиты сидит множество женщин с повязками из веревочных жгутов на голове. Одни из них приходят, другие уходят. Прямые проходы разделяют по всем направлениям толпу ожидающих женщин. По этим-то проходам ходят чужеземцы и выбирают себе женщин. Сидящая здесь женщина не может возвратиться домой, пока какой-нибудь чужестранец не бросит ей в подол деньги и не соединится с ней за пределами священного участка. Бросив женщине деньги, он должен только сказать: «Призываю тебя на служение богине Милитте!» Милиттой же ассирийцы называют Афродиту. Плата может быть сколь угодно малой. Отказываться брать деньги женщине не дозволено, так как деньги эти священные. Девушка должна идти без отказа за первым человеком, кто бросил ей деньги. После соития, исполнив священный долг богине, она уходит домой и затем уже ни за какие деньги не овладеешь ею вторично. Красавицы и статные девушки скоро уходят домой, а безобразным приходится долго ждать, пока они смогут выполнить обычай. И действительно, иные должны оставаться в святилище по три-четыре года.

Храмовая проституция существовала и в самой Греции, например в Коринфе, так что особой уникальности данный обычай летнийцев на самом деле не представляет, хотя нам и весьма непривычен. Впрочем, распространение этой традиции на мужчин — всё же редкость, но здесь уже может сказываться общая эмансипированность мира Мартина. Хотя тот и писал в начале своей работы о желании показать средневековую реальность, где принц не женится на Золушке, а просто без лишних вопросов задирает ей юбку, по существу написанный им мир весьма далёк от реальной средневековой патриархальности.

Если же исключить данный обычай, определённо отсылающий к Геродоту и вавилонянам, то летнийцы представляют собой заметно идеализированный образ «благородных дикарей» с чертами скорее полинезийцев, нежели африканцев. Ну, исключая тот факт, что реальные полинезийцы были не только совершенно отмороженными вояками, резавшими друг друга почём зря, но ещё и имели привычку регулярно употреблять убитых в бою врагов в пищу…

Следующим пунктом нашей программы становятся Василисковы острова. Но на них мы долго не задержимся, ибо постоянных обитателей они практически не имеют, представляя собой всего-лишь большое пиратское гнездо, населённое отбросами со всего мира. Правда, по крайней мере на одном острове мы снова видим таинственных людей с перепонками между пальцами и с рыбообразными лицами.

На острове Жаб находится древний идол — маслянистый черный камень, грубо обтесанный в некое подобие гигантской жабы зловещего облика, почти сорока футов высотой. Обитателей этого острова зачастую считают потомками тех, кто вырезал этот Жаб-Камень, указывая на неприятные рыбоподобные черты их лиц и то, что у многих из них имеются перепонки между пальцами. Если это правда, то они являются единственными выжившими потомками забытого народа.

Видимо, всё-таки что-то такое под морями водится… Ну, или это действительно остатки каких-то очень древних обитателей мира, вытесненных почти отовсюду людьми и прочими расами.

И наконец, самый странный остров — Наат, жители которого уже вполне себе хиппи, в отличие от неоднозначных в этом плане летнийцев.

Аборигены острова — пригожий и добродушный народ с округлыми плоскими лицами, смуглой кожей и большими ласковыми глазами янтарного цвета, которые часто искрятся золотыми точками. Моряки зовут наатийцев «мирным народом», поскольку те не станут сражаться и ради защиты собственного дома или жизни. Островитяне не убивают — даже хищных зверей, употребляют в пищу фрукты вместо мяса и предпочитают музыку войне.

Выжить при своём пацифизме наатийцы смогли только с посторонней помощью: представители всех других рас и народов не могут находиться на острове сколько-нибудь долго, становясь жертвой смертельной и неизбежной болезни.

В воздухе прекрасного острова таятся некие дурные испарения, и каждый, кто задержится здесь слишком долго, становится их жертвой. Первым знаком болезни становится лихорадка, за ней следуют болезненные судороги, из-за которых жертва выглядит словно бы охваченной дикой и неудержимой пляской. На последней стадии зараженный потеет кровью, и его плоть начинает сползать с костей.

Сами наатийцы считают болезнь проявлением божественной защиты, а мейстеры — переносимой местными бабочками инфекцией.

Так что работорговцам остаются лишь краткие налёты на побережье, с тем чтобы успеть сбежать с острова раньше, чем зараза их настигнет. Тем не менее, некоторое количество наатийских рабов, и Миссандея в том числе, попадают в большой мир. Сами же по себе наатийцы к перемене мест не особо склонны и предпочитают счастливо и спокойно жить на своём острове, занимаясь ремёслами и виноделием.

Начиная с Кровавого века эти набеги стали так часты, что Мирный народ в большинстве своем покинул побережье, удалившись вглубь острова, в холмы и леса, где работорговцам не так просто их отыскать. Из-за этого дивные товары ручной работы, мерцающие шелка и изысканные пряные вина острова Бабочек ныне все реже и реже можно увидеть на рынках Семи Королевств и Девяти городов

Солнечный климат Таити, худ. Николя Шевалье
Солнечный климат Таити, худ. Николя Шевалье

Собственно, по этой же причине мы ничего толком не знаем об образе жизни наатийцев и их государственном и общественном устройстве. Есть ли у них города или нет, чем и как они живут, кто на острове обладает властью, и обладает ли кто-то или они просто живут общинами, и так далее. По сути, Наат в описании Мартина — это практически рай на земле, где никого не убивают, питаются исключительно фруктами и живут счастливо и свободно… Ну, пока  в рабство никто не захватит, конечно.

Темнейшая тьма

Хмм… Любопытная коллекция. Перси, что там у тебя, покажи-ка мне… «Пятьдесят слоёв тёмного»!? ПЕРСИВАЛЬ, СЕЙЧАС ЖЕ БРОСЬ ЭТО! Плохая птица…
Хранитель свитков Решад своему попугаю

Итак, наш путь подходит к концу. И к тени. Асшай… В чёрной-чёрной стране, на берегу чёрной-чёрной реки у самого края чёрной-чёрной тени стоял чёрный-чёрный город. Пожалуй, это самая точная и самая краткая характеристика. Асшай — фактически эталонный пример таинственного, неведомого, мрачного и жуткого города. Квинтэссенция тёмной маги и волшебства в Саге. Стоящий на краю неведомой (но определённо крайне малоприятной для человека) Тени. Никто не знает, кем, когда и зачем он был построен. Но случилось это очень давно. Скорее всего, ещё до Долгой Ночи. По крайней мере, асшайцы сохранили воспоминания о том, откуда в Вестеросе взялись драконы.

Асшайские предания многочисленны и запутаны, но кое в каких текстах (из числа неимоверно древних) утверждается, что первые драконы явились из Тени — места, где вся наша ученость бессильна. В этих повестях из Асшая рассказывается о народе столь древнем, что даже имя его затерялось в веках, который первым приручил драконов, привел их из Тени в Валирию и, прежде чем исчезнуть со страниц летописей, обучил своему искусству валирийцев.

Мейстер Яндель сомневается в этом, хотя и признаёт, что следы пребывания драконов известны далеко за пределами Валирии, а вот причины того, почему валирийцам единственным в мире и истории удалось приручить и оседлать этих существ, напротив, категорически неизвестны. Однако не будем отвлекаться.

Пейзаж, худ. Мэтью Уоттс
Пейзаж, худ. Мэтью Уоттс

В отличие от других стран, Асшай состоит практически из одного города. За его пределами земли крайне негостеприимны, необитаемы и посещаемы лишь самыми отпетыми путешественниками.

Следуя от Рассветных гор к морю, Пепельная река с грохотом пробивается сквозь тесную расселину. Окаймляют ее утесы столь крутые и высокие, что свет в силах коснуться реки лишь в те краткие полуденные мгновения, когда солнце достигает зенита. Эти скалы пронизывают пещеры, которые служат логовищами драконам, демонам и еще худшим созданиям. И чем сильнее удаляешься от города, тем более жуткими и уродливыми становятся чудища. И так до самых врат Стигая — мертвого города в самом сердце Тени, куда страшатся входить даже тенезаклинатели. По крайней мере, именно так рассказывают.

В силу этого обстоятельства (а также крайне неприятного влияния местной воды и атмосферы) город не способен снабжать себя пищей и даже пресной водой. Всё это приходится ввозить сюда из дальних стран. Это обстоятельство особо поддерживает мрачную атмосферу, хотя и выглядит слегка натянутым: объёмы питьевой воды, потребляемой даже очень скромным по размеру городом, явно превышают возможности дальних корабельных перевозок в условиях средневековья (про то, что воду ещё приходится использовать для мытья, уже можно и не говорить). Но будем считать это художественной условностью.

Итак, что мы можем сказать об асшайцах? Собственно, во-первых, коренных асшайцев, скорее всего, вообще не существует:

И еще в Асшае нет детей.

Таким образом, население города состоит из людей, приехавших туда во взрослом возрасте (или не стареющих в принципе — кто этих колдунов знает). Не почкованием или делением же асшайцы размножаются? Понятно, что ехать в место, где нет собственной пригодной для питья воды и никакой собственной еды, просто так мало кто согласится. Что же привлекает людей в это крайне мрачное и определённо нездоровое место? Ответ прост: основным экспортным товаром Асшая является чёрная магия. Ну, а также золото и драгоценности, источники происхождения которых в Путеводителе не открываются, но они, похоже, тоже весьма сомнительны.

Каждая земля под солнцем нуждается в зерне, овощах и фруктах  — так что естественно задаться вопросом, отчего моряки готовы плыть на край света, когда они с легкостью могут распродать свой груз на рынках поближе к дому. Золото — тому ответ. В стенах Асшая не хватает провизии, а вот золота и самоцветов — в избытке. Впрочем, кое-кто заявляет, что золото из Края Тени столь же вредоносно, как и растущие там плоды. Тем не менее, корабли прибывают. Ради золота и драгоценностей. И ради сокровищ иного рода — вещей, о которых решаются говорить лишь шепотом, вещей, которые невозможно отыскать ни в одном месте на земле, кроме как на черных базарах Асшая. Мрачный город у Тени целиком погряз в колдовстве. Чернокнижники, волшебники, алхимики простые и темные, лунные певчие, красные жрецы, некроманты, аэроманты и пироманты. Маги крови и истязатели, инквизиторы и отравители, знахарки, ночеходцы и оборотни. Почитатели Черного Козла, Бледного Отрока, Льва Ночи… всех их привечают в Асшае, где нет ничего запретного. Здесь они вольны упражняться в своем мастерстве без ограничений и осуждения, творить свои мерзкие обряды и прелюбодействовать хоть с демонами, если пожелают.

Красные маги, худ. Марсель Меркадо
Красные маги, худ. Марсель Меркадо

Насколько можно судить, именно возможность неограниченно заниматься колдовством любого толка или исповедовать любые культы без каких-либо ограничений и привлекают в город поток тех, кто составляет его население. Вполне можно предположить, что без этого Асшай бы полностью вымер в достаточно короткий срок.

Несмотря на эмигрантское происхождение, асшайцы обладают рядом схожих, скажем так, культурных особенностей. Они подозрительны, опасливы и склонны скрывать собственные лица.

 Даже в самый разгар дня здесь не увидишь ни толпы, ни крикливых торговцев, расхваливающих свой товар на шумных рынках, ни сплетничающих у колодцев женщин. На темных улицах Асшая горожане носят маски либо вуали и держатся настороженно. Как правило, они ходят в одиночку или едут на спинах рабов в паланкинах из черного дерева и железа, скрывшись за темными пологами.

Видимо, даже в столь раскованном в отношении магов и культистов месте стоит быть осторожным и не слишком афишировать собственную личность. Хотя что мы ожидали увидеть не просто на краю мира, но именно на том его краю, где влияние вредоносной магии особенно сильно, растения и вода отравлены, а животный мир представлен исключительно жуткими монстрами?

Заключение

На этом заканчиваются хоть сколько-нибудь известные нам народы и разумные расы мира Мартина. Естественно, никто не исключает, что в следующих книгах появятся новые или будет дана дополнительная информация об уже известных. Как говорится, поживём увидим. Возможно, герои Саги ещё побывают на Скагосе или даже (чем Мартин не шутит) в самом Асшае.

Перед нами прошла картина созданных авторским воображением народов и стран, основанных либо на каких-то достаточно явных прототипах (например, Джогос-Нхай и И-Ти), либо же на комбинации элементов, как реально-исторических, так и стереотипов массовой культуры (дотракийцы), почерпнутых из самых разных источников, но всегда приправленных «щепоткой чистого вымысла». А то и целой горстью.

Понятно, что очень сложно (если не невозможно) придумать весь мир совсем с нуля. Опора на реальность будет всегда, но искусство писателя в том и заключается, чтобы эта опора не бросалась в глаза, не выпирала, а гармонично включалась в логику сюжета и мира. Чтобы мы могли увидеть, к примеру, не древний Рим, к которому наскоро прилепили драконов, а совершенно самостоятельную и цельную культуру Валирии, где можно, конечно, разглядеть некоторое сходство с Римом, но которая всё же остаётся именно Валирией.

При этом, благодаря тому, что Путеводитель написан с точки зрения автора, находящегося «внутри» мира и связанного с ним, Мартин сохранил за собой свободу дополнять и совершенствовать мир, не разрушая уже сложившегося канона. И не раскрывать раньше времени важные элементы (например, происхождение и характер магии или источники легенд о древних цивилизациях и морских существах, красной нитью проходящие через всё описание). Это сохраняет интригу и позволяет нам погрузиться в мир, в то же время не давая чрезмерно чётких и забегающих вперед ответов на все вопросы (например, что убийца — дворецкий ;) ).

Размер и наполненность мира ПЛиО уже таковы, что без серьёзной справочной литературы ориентироваться в нём становится всё сложнее и сложнее. И я со своей стороны надеюсь, что сделанный мною обзор (может, в чём-то и краткий) будет, тем не менее, интересен читателям и позволит им лучше погрузиться в события Песни Льда и Пламени.