Любит наш Грибок выпить, любит веселые компании, в которых можно выпить.
Я тут писал в вики статью о Грибке и склонился к мысли, что в определенный период свой жизни шут начал попросту спиваться.
Алкоголь не играл значимой роли в его жизни ни при Визерисе I, ни во время Танца - если бы он пил так же сильно, как в послетанцевые годы, он хотя бы это упоминал, но Грибок в этот период времени если и упоминает себя, то пишет скорее про свое огромное мужское достоинство и том, какую страшно важную роль он играл при дворе Рейниры (чему Гильдейн ни капли не верит). Он безговорочно осуждает пьяницу Ульфа Белого, более снисходительно упоминает о пристрастии Рейниры к вину, но не утверждает, что в это время сам пьянствовал с кем-то из придворных, как это было позже. Я не говорю, конечно, что он воздерживался от алкоголя вообще (в Вестеросе пьют все), но ничто из того, что он рассказывает о тех временах, не рисует его как запойного алкоголика.
А вот послетанцевый период - рисует. Во время эпидемии зимней горячки Грибок начал пить беспробудно.
Грибок приписывает собственное выживание пьянству. «Я рассудил, что если выпью достаточно вина, то может быть так и не узнаю, что заболел, а каждый дурак знает, что то, чего ты не знаешь, никогда тебе не повредит».
И продолжил пить после:
Всякий раз, когда я вижу, как человека предают смерти, после мне нужна фляга и женщина, дабы напомнить себе, что я все еще жив
И да, в это время он уже как раз находил себе собутыльников при дворе:
Вне службы он питал пристрастие к вину, утверждает Грибок, который, как известно, пил вместе с ним.
И алкоголь вошел в его шутки:
Король Эйгон спокойно ужинал в своих покоях с маленькой королевой Дейнейрой и другом, Геймоном Белокурым; карлик развлекал их глупой песней про медведя, который слишком много пил
Я бы сказал, на Грибка дурно повлияла не столько зимняя горячка, сколько смерть Рейниры. У Рейниры он как сыр в масле катался, она держала его при себе, разрешала присутствовать на военных советах и раздавать собственные советы, давая почву для самообольщения в духе:
В этот темный час я стал советником королевы, отложив скипетр и колпак шута и открыв ей всю свою мудрость и сострадание. Неведомо для всех в те дни правил шут – невидимый король в разноцветных одеяниях.
И да, он любил Рейниру. А потом Рейниры не стало, и Грибок из доверенного конфидента монарха превратился в какой-то слабо воспринимаемый придворными лордами предмет мебели, что-то вроде телевизора, который включают за ужином и выключают после: его перестали пускать на военные советы, единственным моментом, когда он выполнял какую-то функцию, кроме фоново-развлекательной, было выступление на суде в Час Волка, где он давал показания по убийству даже не короля, а дегустатора. Как тут не запить.
И еще мне думается, что безудержное пьянство не особо положительно подействовало на профессиональные навыки Грибка. С похмелья особо не пошутишь, а на пьяную голову нашутишь такого, что окружающим смешным не покажется, и сам этого не поймешь. Сам Грибок этого абсолютно не признает и списывает все на то, что король и придворные ему попались какие-то неправильные - мол, Эйгон III редко улыбается и никогда не смеется, а Анвин Пик не любит смеяться сам и не любит, когда над ним смеются, а Ларра Рогаре вообще по-вестеросски ни слова не понимает. Уныло, мол, при дворе, и только Грибок развеивает обстановку песнями про медведей-алкоголиков, рассказыванием королю всяких (оплаченных Анвином Пиком) гадостей про дочерей других лордов и вопросами Таддеусу Ровану, не он ли устроил Рок Валирии.
Хотя да, Грибок как раз в эти годы ездил нелегалом в Браавос в попытке "найти место, где люди еще помнят, как надо смеяться". Он, естественно, пишет, что его там приняли на ура и предлагали теплое местечко при дворе морского владыки, но в это что-то не верится, учитывая, под каким смехотворным предлогом Грибок от этого места якобы отказался - опасаясь любви несуществующей куртизанки и несуществующей шпаги ее несуществующего поклонника. Я скорее уж поверю, что привезенного в винном бочонке трехфутового алкаша, не факт что владеющего местным языком, браавосская публика если не освистала, то приняла без энтузиазма - тем паче, что в Вестеросе от скоморохов ждут хлопанья друг друга свиными мочевыми пузырями по заднице, а в Браавосе шекспировского театра. Ну хотя бы при дворе Мандерли ему потом удалось устроиться, и то хорошо.
С другой стороны, Грибок все-таки и короля Эйгона пережил, и под конец жизни надиктовал неизвестному писцу свою книгу с уймой исторических подробностей о былых годах, юмора и философских сентенций - что говорит о здравом уме и твердой памяти, и он мог рассказывать о прошлом со словами "оглядываясь на это сейчас, я краснею от стыда". Возможно, у Мандерли ему принудительно ограничили доступ к алкоголю, может, и сам завязал. А может, "Свидетельства Грибка" сочинил сам этот писец спустя годы после того, как настоящего Грибка доканали алкогольная деменция и цирроз печени. Кто знает.