ДЖОН, который наконец знакомится с Сэмом Тарли...
Итак, Джон в соответствии со своим обещания сиру Аллистеру тренировать рекрутов - обучает их во дворе приемам ведения боевых действий, когда впервые в кадре появляется Сэм Тарли.
Сноу повернулся и сквозь прорезь забрала увидел в дверях арсенала самого жирного мальчишку из всех, кого ему когда-либо приходилось встречать. Судя по всему, он должен был весить стоунов двадцать. Меховой воротник вышитой куртки прятался под многочисленными подбородками. Бледные глаза нервно шевелились на округлом лице, пухлые потные пальцы мяли бархат дублета.
– Мне сказали, что я должен прийти сюда на… занятия, – сказал он, ни к кому в особенности не обращаясь.
– Лорденыш, – заметил Пип, повернувшись к Джону. – Южанин, похоже, откуда-то из-под Хайгардена.
Сир Аллисер в своем репертуаре, сразу же начинает называть Сэма "свинья", "сир Поросенок" и "милорд Ветчинский".
В боевом наряде новичок казался готовой лопнуть переваренной сарделькой.
Для того, чтобы сразу унизить и растоптать новичка, сир Аллисер выставляет против него самого сильного, рослого и жестокого рекрута, Халдера.
Схватка продолжалась не более минуты. Толстяк скоро оказался на снегу; он сотрясался всем телом, из-под разбитого шлема и между пухлыми пальцами текла кровь.
– Сдаюсь! – завопил он. – Не надо, сдаюсь, не бей меня! – Раст и кое-кто из мальчишек уже смеялись, но сир Аллисер и не думал заканчивать поединок.
Сир Аллисер собирается продолжить экзекуцию над уже лежащим, не сопротивляющимся Сэмом. "Бей беззащитного!" - вот его девиз. Отвратительно, что такого человека в Ночном Дозоре ставят воспитывать рекрутов. Отвратительно такое отношение к людям, которых в Ночном Дозоре не хватает. Вспомним еще, что Аллисер и не учил их особо, поэтому Джон и вызвался в свое время объяснять мальчишкам приемы. Отвратительно, что Аллисер Торне поддерживает в рекрутах атмосферу безнаказанной дедовщины в худших ее проявлениях.
Естесственно, Джон не может смотреть спокойно, как издеваются над беззащитным Сэмом:
– Халдер, довольно.
Халдер поглядел на сира Аллисера.
– Бастард говорит, а крестьяне трепещут, – сказал оружейных дел мастер резким холодным голосом. – Напоминаю вам, лорд Сноу, что здесь распоряжаюсь я.
– Погляди на него, Халдер, – сказал Джон, стараясь не замечать Торне. – Нет чести в побоях, наносимых лежащему врагу; к тому же он сдался. – Сноу нагнулся над толстяком.
Халдер уже и сам не хочет продолжать, но сир Аллисер предлагает троим рекрутам продолжить избиение Сэма, предварительно обезвредив Джона. Джон понимает, что троих много, как бы он не был хорош в бою.
Джон знал, что сегодня уснет в синяках, с порезами, и приготовился к натиску.
Но тут происходит очень важное событие! Рядом с Джоном встает Пип, а потом следом за ним - еще один рекрут, Гренн.
Сир Аллисер "презрительно" наблюдает за схваткой. И вот - наши побеждают! Но им пришлось тяжело, точно - все уснут сегодня в синяках.
На опустевшем дворе ребята знакомятся с Сэмом, который действительно южанин, из Хайгардена.
– Мое имя Сэмвел Тарли, я с Рогова… – Он смолк и облизнул губы. – То есть был с Рогова Холма, пока не приехал сюда. Я решил уйти в черные. Мой отец – лорд Рендилл, знаменосец Тиреллов из Хайгардена. Я был его наследником, только… – Голос его умолк.
Сэм с ходу признает себя трусом:
– Благодарю вас всех, – серьезным голосом сказал Сэм.
– Почему ты не встал и не бился? – спросил Гренн.
– Я хотел, но… просто не мог… Я не хотел; чтобы он бил меня. – Сэм поглядел на землю. – Я… боюсь, что я трус. Мой лорд-отец всегда говорил так.
Мы узнаем подробности о жизни Джона в Черном Замке. Утром он упражняется с мечом, а дни отводятся для работы, к которой, не жалея, привлекают всех новых рекрутов. Джон "бегал с вестями, стоял на карауле, чистил конюшни, оперял стрелы, помогал мейстеру Эйемону ухаживать за птицами или Боуэну Маршу разбираться в счетах и бухгалтерских книгах", а также работал в арсенале, и считал праздником охоту за дичью для стола лорда командующего.
А сегодня Джона отправляют разбрасывать гравий по ледяным тропам наверху Стены. Джону нравится бывать на верху Стены:
В ясный день с вершины Стены можно было увидеть полмира, а воздух всегда казался холодным и колким. Там он мог думать...
И Джон думает о Сэме, и о Тирионе. Это здорово, что Тирион запал ему в душу, и его советы не пропали даром. Посмотрите, как Джон оценивает ситуацию с Сэмом после общения с Тирионом:
Интересно, как обошелся бы Тирион с толстяком? Люди в основном склонны отрицать жестокую правду, они не хотят обращаться к ней лицом, говорил ему карлик ухмыляясь. Мир полон трусов, которые хотели бы выглядеть героями. Довольно странная разновидность отваги – признаваться в своей трусости, как это сделал Сэмвел Тарли.
После ужина Джон зовет Сэма выйти наружу и поговорить. Сэм тоже жалуется на холод, а ведь ему еще тяжелее, чем северянину Джону - он ведь южанин, жил в тепле. Первый раз Сэм увидел снег "в этом месяце", когда подъезжал к Стене....
Джон видимо хочет подняться с ним наверх, на Стену - но Сэм боится и этого.... И опускается на снег и рыдает, рыдает... Рыдает до тех пор, пока Призрак не начинает облизывать ему лицо. Ну ведь волк, какая умничка
Джон делится с Сэмом своими воспоминаниями о Винтерфелле, о том - как нашли волчат, рассказывает о своем сне, где он ищет в стенах Винтерфелла отца, сестру и дядю... Дядю Бенджена, который так и не вернулся с разведки, и которого не нашли высланные на поиски отряды...
– Замок пуст. – Он никому не рассказывал об этом сне и не понимал, зачем теперь говорит о нем Сэму, но почему-то откровенность казалась уместной. – Даже вороны оставили свои гнезда, а в башне полно костей. Это всегда пугает меня. Тогда я бегу, распахиваю двери настежь, через три ступеньки взлетаю на башню, кричу, ищу хоть кого-нибудь, а потом оказываюсь перед дверью в крипту. Внутри темно, я вижу лишь спускающиеся вниз ступеньки. Иногда я знаю, что мне надо спуститься туда, но я не хочу этого делать. Я боюсь того, что может ожидать меня. Там, внизу, лежат старые Короли Зимы, они сидят на своих тронах, у ног их застыли каменные волки, а на коленях лежат железные мечи. Но не их я боюсь, я кричу им, что я не Старк и это не мое место, но ничего не помогает. Мне надо идти, и я спускаюсь, держась рукой за стену, и нет факела, чтобы осветить мне путь. Становится все темнее и темнее, наконец я начинаю кричать… – Он умолк и нахмурился в смущении. – И вот тут я всегда пробуждаюсь в холодном поту.
Какой интересный сон, наверное - Джон видит будущее
И в ответ Сэм рассказывает свою историю - как он стал разочарованием своего отца, принадлежащего славному роду знаменосцев Мейса Тирелла, лорда Вышесада, Хранителя Юга.
Тарли Сэмвел, старший сын лорда Рендилла, был рожден наследником этих земель, сильной крепости и знаменитого двуручного великого меча, Губителя сердец, выкованного из валирийской стали и передававшегося от отца к сыну почти пять сотен лет.
Но мальчик рос тихим и полным, держался поближе к кухне, любил книги и котят и плакал над убитым цыпленком - бог мой, какое разочарование для его лорда-отца. Воспитательные меры, предпринимаемые отцом - эффекта не дали. К чему он только не прибегал - даже к колдовству.
Наконец разочарование лорда Рендилла обратилось в гнев и презрение.
– Однажды, – признался Сэм голосом, стихшим до шепота, – в замок пришли двое колдунов из Кварта, белокожие и синегубые. Они убили зубра и заставили меня выкупаться в горячей крови, но и после этого я не стал отважным, как они обещали. Мне стало дурно, а потом меня вырвало. Отец приказал их выгнать.
Наконец после трех дочерей леди-жена родила еще одного сына, и отец забыл про Сэма, и все свое внимание направил на более подходящего для роли наследника отпрыска, который рос грубоватым и неприхотливым. Сэм провел несколько спокойных лет над книгами. И вот, в день своих пятнадцатых именин, проснувшись - Сэм обнаружил, что лошадь его оседлана. Люди отца отвезли его в лес, где лорд Рендилл свежевал убитого на охоте оленя. Дальше Сэм рассказывает настолько ужасные вещи, что просто нет слов
– Я не позволю тебе унаследовать землю и титул, которые должны отойти к Дикону. Губитель сердец должен принадлежать человеку достаточно сильному, чтобы поднять его, а ты недостоин даже прикоснуться к рукояти этого меча. Поэтому я решил, что сегодня ты объявишь о своем желании облачиться в черную одежду. Ты откажешься от всего в пользу своего брата и отправишься на север прежде, чем завечереет. Если ты не сделаешь этого, утром мы отправимся нa охоту, и где-нибудь в этих лесах твоя лошадь споткнется, а ты вылетишь из седла и умрешь… так я скажу твоей матери. У нее женское сердце; в нем хватает доброты и для тебя, я не хочу причинять ей боль. Пожалуйста, не думай, что тебе удастся не покориться мне. Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем заколоть такую свинью, каковой ты являешься. – Руки отца уже обагрились до локтя, и он отложил нож в сторону. – Итак, выбирай. Ночной Дозор… – Он запустил руку внутрь туши, вырвал сердце и сжал его в кулаке, выдавливая кровь. – Или это.
Вот так, добровольно-принудительно, Сэм стал братом Ночного Дозора. Джон вроде как даже более добровольно согласился, чем Сэм.
Самое ужасное во всем этом - вот так ощущать презрение твоего отца,
готовность отца убить тебя, просто за то - что ты родился таким, как ты родился. Ведь Сэм такой как есть, у него такой темперамент, и это врожденное, и я думаю, что среди предков либо отца, либо матери - были мейстеры, или еще какие-то такие книжные люди, ведь не могли такие гены возникнуть просто так... По современным психологическим теориям Сэм травмирован мама не горюй....
Сэм рассказал свою повесть спокойным и мертвым голосом, словно бы все это случилось не с ним, а с кем-то другим. Странно, отметил Джон, он даже ни разу не пустил слезу.
Психологически это вытеснение, эмоции настолько страшные у Сэма, что их нельзя пережить, и психика -защищаясь, вытесняет их в глубины подсознания. Такое бывает, психологи это знают и часто сталкиваются, например - когда девушка рассказывает точно так же, как Сэм, ровно и спокойно - да, меня тр...ли 15 человек.... При этом никаких эмоций как бы и не видно, они вытеснены, но вытеснены не просто так - а с частью личности, и человек перестает быть цельным в результате....
Джон и Сэм тем временем возвращаются в зал, где вечерами наливают горячий сидр или вино с пряностями, и можно послушать песни - певца Дариона, попавшего в Дозор переспав с дочкой лорда, чей голос " как гром, облитый медом". Или песни мейстера Эйемона, чей голос "можно уподобить моче, пролитой на говенную кучу"
Но Джон помнит о том, что завтра Сэму опять придется оказаться во дворе, перед мерзким сиром Аллистером, который опять будет подначивать рекрутов на избиение Сэма, и надо что-то делать с этим.
– Послушайте, – произнес Джон в тишине и рассказал им о своем плане. Пип поддержал его, как и рассчитывал Джон. Потом заговорил Халдер, и слова его оказались приятной неожиданностью. Гренн сперва заторопился, встревожился, но Джон знал, чем тронуть его. По одному сдавались и все остальные. Одних Джон переубедил, других улестил, третьих устыдил, пригрозил тем, кому необходимо. Наконец все согласились… все, кроме Раста.
Смотрите, Джон уже в авторитете у рекрутов, они уже оценили его, что не может не радовать. А Раст... Ночью его навестили в его келье.
Призрак вскочил ему на грудь. Глаза лютоволка светились красными угольками, и зубы его самую чуточку прикоснулись к мягкой коже на шее парня, выпустив только капельку крови.
– Помни, что мы знаем, где ты спишь, – негромко сказал Джон.
На следующее утро Джон слышал, как Раст уверял Албетта и Жабу в том, что случайно порезался за бритьем.
Начиная с этого дня ни Раст, ни другие не причиняли боли Сэмвелу Тарли.
Если бы не Джон - Сэму бы не выжить, и он это понимает. Сэм называет его другом, которого у него никогда не было. "Мы братья!" - говорит ему Джон.
Робб, Бран и Рикон были сыновьями его отца, он по-прежнему любил их, но все же Джон знал, что никогда не был одним из них. Об этом позаботилась Кейтилин Старк. Серые стены Винтерфелла до сих пор тревожили его сны, но Черный замок теперь сделался его жизнью, и братьями его стали Сэм, и Гренн, и Халдер, и Пип, и все остальные отверженные, облачившиеся в черные одежды Ночного Дозора.
Кейтилин просто
стервозная бабища нехороший человек, редиска, если честно. Хотя Сэму конечно пришлось тяжелее в собственном доме, с родной матерью.