Джен Фанфик: Легенды Севера

Название: Легенды Севера.

Король Ночи. Часть 1.
Король Ночи. Часть 2

История о Дэнни Флинте. Часть 1
История о Дэнни Флинте. Часть 2
История о Дэнни Флинте. Часть 3



Нормунд подышал на пальцы в надежде хоть как-то согреть их, однако пар, вылетающий изо рта белым облаком, застывал прямо в воздухе и не давал никакого тепла. Он выругался и обернулся к костру, возле которого с довольным видом восседал Роннет.
- Не видать, - пожав плечами, сказал ему Нормунд.
- Ясное дело. - Роннет с удовольствием любовался новыми кожаными перчатками, вытягивая пальцы так и эдак. Знает ведь, что Нормунда это раздражает. - Не вернется уже наш лорд-командующий.
- Его нет всего неделю, - упрямо возразил ему Нормунд. - Это так мало. Говорят, когда-то вылазки и полгода могли продлиться.
- Это было давно, и люди тогда были другие, суровые и холодные. Долгая ночь ожесточила их и закалила. - Роннет зевнул и стянул с ладоней перчатки, затолкав их в карман, и поднес руки к огню. - А лорд Старк выехал в сопровождении четырех человек практически без запасов провизии. Он наверняка давно замерз или убит этими одичалыми. Он не вернется.
Нормунд отвернулся и снова взглянул в ночь.
Дозорные-строители не позволяли Зачарованному лесу вплотную приблизиться к Стене и ежегодно выдергивали из снега молодые сосенки, не давая им укрепиться корнями в промерзлой земле, но лес никогда не отступал надолго, с завидным упорством захватывая каждый акр случайно пропущенного ими пространства. В ночной тьме кромка леса выглядела пугающе, как сплошная черная ткань, наброшенная на светящийся под луной снежный покров и тянущийся далеко вперед, насколько хватало зрения.
Нормунд вернулся к костру и сел рядом с Роннетом, пытаясь хоть как-то согреть руки.
- Хочешь сыграть еще? - с усмешкой спросил его Роннет.
Нормуд ответил ему злобным взглядом. Он сто раз проклинал себя за пагубное пристрастие к азартным играм, которое уже обернулось для него потерей кинжала с родовым гербом его отца на рукояти; защитного амулета - вправленного в червленое серебро изумруда с пузырьком воздуха внутри; воротника на плащ из мягчайшей чернобурки... а теперь вот к Роннету перекочевали его теплые печатки тонко выделанной лосиной кожи, подбитые беличьим мехом, взамен которых стюард, страшно ругаясь, всучил Нормунду тканевые с обрезанными пальцами.
Воспоминания о Бериковых ругательствах заставили Нормунда погрустнеть. Он поежился от холода и придвинулся к огню так близко, что почувствовал, как от жара пламени заболели щеки.
- Опять вздумал жалеть своего лорда-командующего? - фыркнул Роннет. - Ты это брось, Нормунд. Он, конечно, человек неплохой был, отважный, да и Старк все-таки. Но не для него это место. Стена.
- И не для тебя, - огрызнулся Нормунд. - И не для всех нас. Тут слишком холодно.
Роннет посмотрел на него с презрением, и Нормунд прекрасно знал, о чем он думает. Служба в Дозоре почетна, и только самые лучшие достойны дать присягу. Нормунд и сам когда-то так думал, однако теперь у него возникли некоторые сомнения... но он предпочел помолчать, снова уставившись во тьму Зачарованного леса.

Брандон Старк так и не появился - ни через день, ни на следующий.
Нормунд все еще жил в башне Лорда-Командующего, но он не знал, долго ли еще будет оставаться стюардом того, кого, вроде как, и в живых уже нет. Он исправно выполнял свои обязанности, топил камин и прибирался в лордовых брошенных покоях, таких огромных, что там и двадцать человек могли бы жить без ущерба друг для друга.
Спустившись к завтраку, Нормунд сел рядом с Роннетом и Дагом, добросовестно принимаясь за еду, - горячие тосты с маслом, яишня с беконом в огромным чугунных сковородах и подогретое, сильно разбавленное водой вино. Другие Дозорные не очень-то жаловали Нормунда и частенько его поддразнивали, - за его длинные, падающие на плечи серебряного цвета волосы и фиолетовые, чужие для северян глаза. Нормунд и сам страдал из-за своей внешности, с детства понимая, что своей чрезмерной смазливостью он весьма смахивает на девчонку.Отец его, бывший из рода Грейджоев, надеялся сделать из сына настоящего пирата, однако Нормунд не оправдал его надежд, как внешностью, так и мягким характером уродившись в свою мать, чужеземку из-за моря, похищенную отцом с ее древней родины на Востоке. Разочарованию отца не было предела, но Нормунду еще повезло, что он не утопил незаконорожденного сына в море в очередном приступе ярости, а высадил неподалеку от Восточного Дозора, отправив к новым братьям в компании еще двух железнорожденных. Нормунд не жаловался, - служить стюардом в Твердыне Ночи ему нравилось больше, чем бороздить бескрайние воды, страдая от частых приступов морской болезни.
Его приятель Даг был вторым стюардом Лорда-Командующего. Странный паренек, с зелеными, как мох, и вечно сонными глазами. Ему не исполнилось и пятнадцати лет, и он очень привязался к лорду Брандону, - впрочем, Нормунд ловил себя на том же. Да и трудно было отказать в обаянии этому человеку, - бесстрашному командиру и доброму товарищу. Браться рассказывали Нормунду, что Брандон был младшим братом короля Севера Рикарда Старка, однако он никогда не пользовался привилегиями своего благородного происхождения и весь путь до поста Тринадцатого Лорда-командующего Ночного Дозора прошел самостоятельно, прослужив несколько лет разведчиком и участвуя в бесчисленных вылазках и стычках с одичалыми.
Но Брандон был не просто отважным воином, он был еще и странным, непонятным человеком, и Нормунд точно знал, что мысли его неизвестны никому из окружавших его людей. Это чувствовалось по затаившейся в серых глазах грусти, по сквозящей в каждом слове тоске. Притаившись в своей комнате, Нормунд частенько слышал, как Брандон нараспев читает странные стихотворения или даже негромко поет, - будто бы молится. Брандон вообще часто молился, и богороща Твердыни Ночи была его любимым местом вне битвы или чтения.
А вот теперь Брандон Старк исчез, и многие полагают, что он уже не вернется.
Отвлекшись от своих мыслей, Нормунд прислушался к разговорам соседей, обсуждающих кандидатуры будущих претендентов на главный пост Ночного Дозора. Нормунду не нужно было долго думать, - он и так знал, кто займет место лорда Брандона.
Он поднял голову, оторвавшись от тарелки, и уставился на высокий стол помоста. Место Лорда-Командующего пустовало, как и место Первого Разведчика Вилиса Норри, отправившегося в вылазку за стену из Сумеречной Башни вместе с двумя сотнями братьев, однако за столом сидели еще четверо Дозорных... все люди достойные, Нормунд знал это, но только один из них имеет реальный шанс сесть на место лорда Брандона.
Это был высокий, худой человек с бледной кожей и очень длинными, почти до пояса, светло-русыми с проседью волосами. Сейчас его лицо от глаз Нормунда скрывала полутень, но его все равно невозможно было забыть, - породистое, холодное, все еще красивое, несмотря на два кровавых шрама, пересекающие скулу и лоб крест-накрест.
Из-за шрамов левый глаз этого человека был всегда полуприкрыт, отчего вид его внушал еще больший страх. Звали его Майделен, но все сокращенно звали его Майде. Рядом с ним сидел Лорд-стюард Джайлс Вудфут, человек надежный и доброго нрава, страдающий, правда, излишней полнотой; напротив - Джон Флинт, смешливый и внимательный, и Стив Амбер, угрюмый и мрачный, заросший густой бурой бородищей до самых глаз. Все они верные люди, честные и надежные, но против Майде Болтона им не выиграть.
Болтон чуть сдвинулся в сторону, и свет факела, красным отсветом скользнув по его лицу, окрасил полосы шрамов в багровый цвет. За спиной его виднелась рукоять меча, огромного клеймора высотой почти с половину его, Нормунда, немаленького роста;
гигантский рубин, вправленный в эфес, сверкал при каждом, даже самом незначительном, движении Майде. Ульвес Сноу, разведчик, рассказывал как-то, что Майде был третьим сыном в семье Болтонов, но после смерти его отца средний брат Бенджен, человек злой и вероломный, захватил власть в Дредфорте и, заточив старшего брата и законного наследника Эдана в темницу, с живого содрал кожу себе на плащ, а родную сестру Аниссу изнасиловал и выгнал из замка в лютый мороз. Самого Майде спасло только то, что во время бесчинств своего брата он отсутствовал в землях Дредфорта, - и благоразумно решил не возвращаться, отправившись со своим небольшим отрядом к Стене.
Нормунд не знал, что бы он сделал на его месте, - наверное, точно так же бежал от брата... но не на Стену, какой бы почетной и престижной не была их служба. Он так и сказал тогда Ульвесу, а тот, бросив на Нормунда снисходительный взгляд, ответил, что северянин может положиться только на себя и свою семью, потому что все дома Севера бесконечно враждуют между собой, и податься тому, кто потерял свой дом, кроме Стены уже некуда. Судя по изуродованному Болтоновскому лицу, по пути к Стене он все же встретился с приспешниками своего брата. На мгновение Нормунд даже позволил себе пожалеть милорда Майде, однако тут же выкинул из головы недостойные мужчины мысли. На Стене нет места жалости, припомнил он про себя слова лорда Брандона, сказанные ему, Нормунду, когда-то. Милосердие - для земель юга. Джорамун и его одичалые не способны на жалость, запомни это, мальчик.
Нормунд запомнил. Это было нетрудно.

Вернувшись к своим обязанностям в башне Лорда-Командующего, Нормунд привычно забросил в камин дров, поворошив их кочергой, чтобы лучше горели, и вернулся в свою комнату, которую делил пополам с Дагом, не зная, чем бы еще заняться. Он был весьма удивлен, застав в ней Дага, - тот должен был в это самое время тренироваться во дворе фехтованию под руководством Донала Сноу, который недавно решил, что стюардов стоит обучать еще придирчивее, чем разведчиков, потому что их подготовка вовсе оставляет желать лучшего.
- Что ты здесь делаешь? - спросил он у Дага, усаживаясь в кресло возле окна и глядя во двор, на тренирующихся парированию братьев. - Сегодня я исполняю обязанности стюарда. Ты должен быть там, внизу. Вместе с ними.
- Я знаю, - своим сонным голосом ответил Даг. - Но у меня болит голова.
- Ох и дурак ты, - вздохнул Нормунд, - ты хотя бы сказал им, почему тебя нет?
- Никто меня не спохватится. В одной Твердыне Ночи стюардов насчитывается сто тридцать три человека.
Нормунда не удивило, что Дагу известна их точная численность вплоть до одного человека. Он бы не удивился даже, узнав, что этот странный парень пересчитал всех лично.
- Ты опять проиграл Роннету-Змеюке в плашки? - Даг любил давать всем дурацкие прозвища, Роннету, например, - за хитрость, а Нормунду - за то, что он был сыном моряка. - Скоро ты совсем без одежды останешься. И замерзнешь. Как сестра Майделена. Насмерть.
Нормунд возмутился таким сравнением, но на Дага обижаться было бесполезно, и он предпочел промолчать.
- Если Роннет продолжит плутовать, я пожалуюсь лорду Брандону, когда он вернется, - твердо заявил он, хотя знал, что ничего такого не сделает.
- Не пожалуешься, Нормунд-Ахой. Я бы увидел это во сне. - Даг забрался с ногами на кровать и привалился головой к холодному камню стены, блаженно щурясь и смешно дергая носом, как кролик. - Но этого не было.
Даг-лягушатник прослыл среди братьев чудаком, и за его "вещие" сны братья частенько дразнили парнишку подменышем Детей Леса, но он никогда не обижался, - потому что и был им, считал Нормунд. В глубине души он верил, что Даг действительно может предсказывать будущее, и поэтому боялся его спрашивать о своей судьбе... но про
остальных-то узнать всегда интересно.
- А что было? - спросил Нормунд с безразличным видом. - Что ты видел? Во сне.
Даг повернулся к нему, широко распахнув свои огромные зеленые глазищи.
- В этот раз - почти ничего. Только плачущую тень, пробирающуюся через снег. И другое. Огонь и кровь.
- Очень интересно, - фыркнул Нормунд. - Я тоже частенько вижу во сне небо и воду. - Штормовое небо и черную воду, если быть честным. И огромные желтые глаза, следящие за беспомощно барахтающимся Нормундом из глубины и медленно, медленно приближающиеся к его беззащитным ногам...
Лучше уж быть Дозорным, чем пиратом, содрогнувшись, подумал Нормунд. Кракен из меня никудышный, а вот ворона - вполне ничего. Эта мысль неожиданно утешила его, и на сердце стало немного легче, - впервые с тех пор, как лорд Брандон выехал за Стену.

Он даже не стал никому ничего объяснять, - просто выбежал из своих покоев, натягивая на плечи черный плащ, заколотый пряжкой в виде головы лютоволка, и требуя немедленно седлать его лошадь и открывать ворота. Братья переполошились, включая самого Нормунда, который с бестолковым видом топтался возле лорда Старка, готовый в
любой момент протянуть тому огромный, длиной в половину роста взрослого мужчины, меч.
Кое-кто поговаривал, что Старк, наверное, свихнулся, - так блуждали его серые глаза и так он был бледен, - однако Нормунд знал, что это не так. Милорд всегда отличался сильной волей, и в лице его застыла такая решительность, что никто, даже сам Стив Амбер, не посмел ему возразить, - и лишь Майде Болтон осмелился отправить вслед за милордом четверых вооруженных братьев для защиты Лорда-Командующего.
Глядя ему вслед, Нормунд дрожал, как от холода. Он припоминал слова любимой песни лорда Старка, которая в последнее время часто звучала из его покоев, тихая и печальная:
Как глупец сто ночей
Шел за ней, я шел за ней.
Мне не шла эта роль, -
Только боль, только боль.
Душа моя шептала -
Тут дело нечисто,
Оставь ее,
Твоя любовь - самоубийство...

... Нормунд проснулся от крика.
Переполошившись, он откинул в сторону душащую своей тяжестью, но очень теплую медвежью шкуру, - такими братья закрывались во время сна. Он спешно протер заспанные глаза, сердце как бешеное колотилось в грудной клетке.
Лежащий рядом Даг стонал и метался во сне, и с расстояния в пару шагов Нормунд чувствовал, что тот весь пылает, как в лихорадке.
- Даг, проснись, проснись! - завопил он, потрясая приятеля за плечи и шлепая по горящим огнем щекам. - Проснись!
Даг открыл глаза, мокрые от слез и тускло светящиеся в темноте.
- Нормунд! Помоги мне! - прорыдал он, кашляя и давясь словами.
Нормунд похлопал его по спине, чувствуя себя весьма неуютно рядом с другом, плачущим, словно младенец.
- Это ведь только сон, - ворчливо сказал он. - Все уже позади.
- Это не просто сон! - выкрикнул Даг. - Я видел страшные вещи! Они все идут сюда!
- Даг, пожалуйста...
- Я видел Лорда-Командующего! Видел его призрачные волчьи глаза и кровь, текущую из ран проямо на снег! - Даг затрясся всем телом. - Нормунд... Он был похож на тебя… Его же убили собственные братья!
По спине Нормунда побежал холодок.
- Лорд-Командующий погиб за Стеной, - жестко сказал он, - и все знают, что он уже не вернется.
- Он-то вернется, - прошептал Даг так тихо, что Нормунд едва услышал его слова. - Только лучше бы этого не случилось.
Нормунд спустил ноги с кровати, пытаясь нашарить сапоги в кромешной тьме, но Даг заскулил и вцепился скрюченными пальцами в его запястье.
- Не уходи!
- Я позову Торена, - терпеливо сказал ему Нормунд, - тебе нечего бояться. Ты просто заболел, - вот и все. Подожди меня, я скоро приду.
Наспех натянув бриджи и черный шерстяной дублет, Нормунд накинул плащ и выскочил из комнаты, пока Даг не успел снова его остановить, и сломя голову помчался в мейстерские покои.
Мейстер Лейон, мягкоголосый теплолюбивый южанин, в Твердыне Ночи отсутствовал, - он как раз занимался обучением новичков в Восточном Дозоре; однако его старший ученик Торен Бракс хорошо знал свое дело, и Нормунд считал, что на него вполне можно положиться.
Вытащенный из постели Торен, высоченный парень и в плечах широкий, всегда выглядел устрашающе, а теперь еще громко ругался себе под нос... однако он быстро отошел от сна, на ходу выспрашивая у Нормунда все симптомы болезни. Услышав о лихорадке и бреде, он коротко бросил:
- Жди здесь! - и скрылся в чулане, где мейстер Лейон хранил свои лекарства и снадобья.
Нормунд услышал шорох и звяканье стекла. Через минуту Торен вернулся, закутанный в мейстерскую лисью шубу до самых блестящих глаз. В руках он сжимал несколько склянок и бумажных свертков с травами.
- Пойдем. Нужно остановить болезнь скорее, чем Даг успеет заразить кого-нибудь еще.
Нормунд разволновался, не окажется ли болезнь товарища опаснее, чем он предполагал.
- Вы думаете, с Дагом что-то серьезное? - нерешительно спросил он, с трудом поспевая за широченными шагами здоровяка Торена.
- Не знаю, но горячечный бред - это всегда плохо.
Они пересекали внутренний двор, залитый мерцающим лунным светом, когда со стороны ворот послышались резкие, грубые крики, цокот копыт и ржание остановленной на полном скаку лошади. "Лорд Брандон вернулся", пронеслась в голове Нормунда глупая мысль, но он сразу вспомнил, что лорд Старк прошел бы через ворота Стены, а не со стороны юга.
Торен Бракс остановился, напряженно вглядываясь в темноту. На противоположной стороне двора появились три шумных силуэта.
- Элин? Это ты? - близоруко щурясь, выкрикнул Торен.
- Милорд Бракс! - они поспешили навстречу, и Нормунд различил сегодняшних часовых - Элина и Дуба, ведущих впереди себя кого-то третьего. - Милорд мейстер, мы поймали лазутчицу! - Элин торжествующе подтолкнул арестанта ближе к Торену, и Нормунд с изумлением понял, что это женщина, одетая в короткую волчью доху. Лицо у нее было
густо намазано смальцом и слабо блестело в свете луны.
- Я не одичалая! - сердито проговорила она, сдвигая со лба на темные волосы толстый шерстяной платок. - Милорд мейстер, я не одичалая, а северянка!
В голосе ее Нормунд и вправду не слышал характерного для одичалых грубого жаргонного акцента... вернее, речь девушки даже для северянки была чересчур уж правильной, почти как у благородных.
Торен наверняка думал о том же, потому что в лице его читалось сомнение.
- Милорд мейстер, - торопливо проговорила девушка, - пожалуйста, не тяните время. Мне нужно срочно поговорить с Лордом-Командующим, это очень важно!
- Лорда Брандона в замке нет, - ответил ей Торен. - А как вас зовут, миледи?
- Карен, - медленно ответила она. - Послушайте...
- Милолд Толен, - вмешался Дуб, с трудом ворочая замерзшими губами, - не стоичь ей величь. Вдлуг ее послали убичь Лолда-Командусего? - он выпучил глаза для усиления эффекта им сказанного.
- Да у меня даже оружия нет! - яростно возразила Карен. - Я же говорю, я не одичалая!
Торен окинул Дуба жалостливым взглядом.
- Ты помолчал бы лучше. Миледи, как я уже сказал, и Лорд-Командующий, и старший мейстер в замке отсутствуют, но вас могут сопроводить к Майде Болтону, временно исполняющему обязанности лорда Старка.
Услышав это имя, девица заметно встрепенулась. Подозрительно.
- Да, хорошо. Я думаю, что могу рассказать все ему.
- Нормунд, помоги Элину сопроводить нашу гостью к лорду Болтону, - проговорил Торен, - а к Дагу я и сам найду дорогу. - Он продолжил путь через двор, а Нормунд несколько мгновений ерзал на месте. Ему ужасно не хотелось лишний раз сталкиваться с типом навроде Майделена Болтона, однако и любопытство покоя не давало... но нельзя было ослушаться прямого приказа Торена Бракса, поэтому он вздохнул и зашагал в сторону Северо-Восточной башни, на верхнем этаже которой находились покои будущего... да нет, просто лорда Болтона.
Перебросившись парой слов со стоящим у входа часовым, Нормунд поднялся по широкой винтовой лестнице и постучал в высокие дубовые двери, тянущиеся вверх до самого потолка, уходящего в темноту.Стук вышел глухим и совсем тихим, и Нормунд собирался уже подолбить в дверь ногой, не рассчитывая так просто добудиться в предутренний час до стюарда Майде, когда услышал холодное "Войдите!". Нормунд сглотнул, осторожно толкнул тяжелую створку двери и нерешительно скользнул внутрь, в душное и темное помещение.
Странно, что Болтон не спал в это время. Он сидел за массивным столом в самом углу комнаты и что-то писал при скудном свете нескольких свечей. Рядом стоял огромный меч, прислоненный к стене, неровный отблеск свечей то и дело будил кровавые всполохи во вправленном в рукоять огромном рубине.
Услышав шаги Нормунда, Майде поднял голову. В его светлых глазах читалось слабое удивление.
- Милорд, - скованно проговорил Нормунд, застыв на пороге. - Извините, что тревожу вас в столь поздний час. К вам пришли. - Он посторонился, пропуская вперед девушку. Искры света тлеющих в камине углей скользнули по ее лицу, и Майде Болтон вздрогнул - Нормунд готов был в этом поклясться.
- Лорд Болтон... - робко начала она.
- Где вы нашли ее? - перебив Карен, обратился Майде к Нормунду.
- Нигде, она сама пришла к Южным воротам, - нехотя ответил Нормунд.
Майде взглянул на Карен, сузив глаза, потом встал из-за стола и вышел навстречу.
- Присаживайся, - бросил он, указав ей на жесткое кожаное кресло возле камина. -Нормунд, не согласишься ли ты немного послужить мне сейчас? Наша гостья замерзла, пожалуйста, подай еду и разогрей вина с пряностями. Боюсь, что Эрик снова заигрался в кости с другими стюардами, и его не дозовешься... ну я завтра с него шкуру спущу.
Такой оборот речи из уст Болтона показался Нормунду шуткой весьма сомнительного качества, но не сообщать же милорду об этом?
- Да, милорд, как скажете, - благовоспитанно ответил он и, выйдя из комнаты, спустился на полпролета ниже, в комнату Эрика-Огонька, стюарда Болтона, прозванного так за свою вспыльчивость и неуемную любовь к азартным играм.
Нормунд его понимал. Он и сейчас был бы не прочь бросить кости с кем-нибудь из новобранцев, однако ему уже давно нечего было поставить на кон.
В комнате Эрика Нормунд развел на жаровне огонь, неторопливо нарезал вчерашний черный хлеб, поставив его в печку, туда же отправил греться котелок сладкого красного вина, приправленного ложкой меда, парочкой гвоздик и ароматной коричной палочкой. Нарезая ломтями сало и ветчину, он не удержался и сжевал кусочек, потом еще один. Вкус таявшего на нёбе ветчинного жира вернул Нормунду некоторое подобие хорошего настроения.
Когда вино стало горячим, Нормунд перелил его в две высокие деревянные чарки, разложил на подносе хлеб, мясо, соленые рыбки и вернулся в покои Болтона.
Девица что-то говорила Майде приглушенным, слезливым голосом, но как только Нормунд показался в дверях, она тут же замолчала. От тепла смалец на ее лице размягчился, сделавшись белым и блестящим, и Нормунду даже показалось на мгновение, что на Карен была одета прозрачная маска. Она сняла свою толстую доху, оказавшись под ней совсем худенькой, Нормунд не дал бы ей больше двадцати двух лет; в темные волосы, собранные на затылке в две косы, были вплетены нитки мелкого желтого янтаря, на груди блестели бусы побольше, и янтарь чередовался с кусочками черного оникса и ляпис-лазури. Черты лица ее показались смутно знакомыми, однако это было неудивительно, - Нормунд уже несколько лет в глаза не видел ни одной женщины, даже одичалой, и все девушки должны казаться ему одинаковыми. Он поставил поднос на стол перед ней и неуклюже поклонился Болтону, ожидая новых приказаний.
- Благодарю. Иди, Нормунд. - Он нетерпеливо отмахнулся, и Нормунд вышел в коридор, сгорая от гордости, - Майде запомнил его имя! - и любопытства. Уж не отослал ли его Болтон, чтобы тут же наложить лапу на эту девицу?
Потоптавшись на месте, Нормунд ничтоже сумняшеся скрючился возле двери и поднес ухо к предусмотрительно оставленной им крошечной дверной щели. Слышно было плохо, но разбирать неотчетливые слова он приноровился давно, еще в подслушиваниях у покоев лорда Брандона.
- ...явилась? - тихий голос, чуть громче шепота.
- А куда мне было деться? - нервно. С истерическими нотками.
- Да. Ты права. - Молчание. - Не знаю, что делать. Останешься здесь. То, что ты рассказала, точно правда?
- Мне поклясться? - Разгневана. - Или ты думаешь, что я выдумала эту ложь, чтобы быть ближе к тебе?
- Ты могла.
Звук удара, такой звонкий, что Нормунд сам невольно отпрянул от своего наблюдательного поста, однако нужды прислушиваться уже не было.
- Ты такой же, как и все, - рыдала Карен, - такой же! Тебя даже располосованная морда ничего не научила! Ты...
Нормунд выпрямился и заспешил по лестнице вниз. Не хватало еще, чтобы лорд Майде застукал его на месте преступления. Да и Дага надо проведать... интересно, пришел ли лягушатник в себя или все еще несет всякий бред?

Погребальный костер трещал поленьями и искрил, устремляя в морозный воздух яркие всполохи. Нормунд смотрел сквозь огонь в небо, и глаза у него слезились от дыма.
- Теперь его Дозор окончен, - эхом повторил он вместе с другими братьями. Роннет похлопал его по плечу, и еще кто-то говорил утешительные слова, зная, что Даг был его другом, однако самому Нормунду было почему-то все равно. Он направился к Стене и, вцепившись в деревянные перила, принялся карабкаться по ледяной лестнице, запорошенной свежим утренним снежком. Двое юных мальчишек как раз посыпали ее песком для большей надежности и странно поглядели на кряхтящего и сопящего, как старичок, Нормунда, однако ничего не сказали.
Ноги почти его не держали, когда он наконец добрался до вершины мира. Подойдя к краю Стены, он смотрел вдаль, туда, где серый горизонт сливался с бескрайним колючим лесом. Мимо него прошли двое часовых, но и они промолчали, предоставив его собственной печали.
- Он был твоим другом, да? Этот мальчик.
Нормунд не обернулся.
- Да. Он был моим другом. Но Дозорные часто умирают.
- Тяжело привязываться к братьям, когда им постоянно грозит опасность? - спросила Карен, вставая рядом с ним и цепляясь за деревянное ограждение маленькими ладонями в тонких перчатках. Лицо у нее покраснело от ветра, а глаза опухли от вчерашних слез.
- Привязаться легко. - Нормунд неожиданно разозлился. - А вы-то что здесь делаете? Женщинам на Стене не место. Вас должны отправить куда-нибудь.
- Отправят, - согласилась она, - завтра или позже.
- Почему вы приехали сюда?
- Ты разве не узнал все, что хотел, подслушивая вчера под дверью?
Нормунд со стыдом отвернулся, чувствуя, как покрываются багрянцем щеки и уши.
- Я не хотел. И я почти ничего не слышал. Только то, что лорд Майде вас не любит.
- Он никого не любит. - Карен стянула рукой довольно потрепанный енотовый воротник, чтобы ветер не задувал за шиворот. - А ты такой красивый. Как ты вообще оказался в этом забытом, морозном краю?
От этих слов Нормунд чуть не вывалился за Стену, но смог удержаться на месте, только закашлялся, подавившись слюной.
- Служить в Дозоре - большая честь, - сказал он угрюмо, надеясь, что выглядит взрослым и независимым.
- Сколько тебе лет?
- Шестнадцать, кажется. Или семнадцать.
- Взрослый уже, - задумчиво сказала она. - И ты что, совсем не страдаешь без женщины? Неужели ты никого никогда не любил? - она протянула руку, коснувшись выбившейся из под капюшона плаща Нормунда длинной серебряной пряди.
Он откинул ее руку.
- Вот из-за таких вопросов вас, женщин, и гонят прочь от Дозора! - злобно прошипел он. - Вы же не можете думать ни о каких других вещах, кроме этого! - Он резко развернулся, поскользнувшись на льду, но выправился и почти бегом бросился к лестнице, надеясь, что наглую девицу как можно скорее выставят из Твердыни Ночи.
…Вечером на ужине братья веселили его почем зря, отпуская шуточки в адрес друг друга, и никто даже ни разу не назвал его "Ахоем". Нормунд угрюмо жевал хлеб, выгребая ложкой остатки густого лукового супа, когда увидел тень Карен, скользящую вдоль помоста с подносом в руках. Нормунд тут же выскочил из-за стола, как ошпаренный, не доев даже хлеб, и, пробурчав окружающим благодарность за трапезу, выбежал из зала под удивленные взгляды других Дозорных.

Ночью Нормунд ворочался на своей кровати без сна, его мучил то жар, то леденящий холод... а хуже всего призрак Дага, который то вставал перед глазами, заставляя Нормунда подскакивать на кровати, то шептал что-то в вое ветра, сменяясь эфемерным призраком Карен в синеватой зеркальной маске. "Я сам болен, - думал Нормунд, обливаясь семью потами под своей медвежьей шкурой, - я болен, и никто меня от этого не вылечит".
Очередной шорох заставил его вздрогнуть, и он едва не затрясся, сдержав дрожь лишь усилием воли.
- Кто здесь? - проговорил он сурово, хотя зубы того и гляди клацать начнут. - Кто? Отвечай!
- Не кричи так, - дохнул в самое ухо женский голос, и узкая холодная рука скользнула по его голой груди вниз.
Нормунд пискнул и попытался отползти в сторону, не понимая, снится ли ему все это или такой ужас происходит на самом деле.
- Не дергайся. Ты что, боишься меня? - спросила она, забираясь к нему под шубу.
- Ты что вытворяешь, - дрожащим голосом пролепетал Нормунд, одуревая от непривычного, сладко-тянущего ощущения внизу живота. - Иди отсюда. Иди, пока я тебе по морде не надавал! - Вместо этого она обняла его, прижимаясь грудью к плечу, и у него уже не было сил сопротивляться.

Нормунд лежал на спине, слушая спокойное и размеренное дыхание Карен. Она тоже не спала.
- Если кто-то узнает о нас с тобой, меня ждет смерть, - сказал он ей.
- Никто не узнает. Лорда Старка нет, и часовых ни внизу, ни во внутреннем дворе тоже нет.
- Ты не должна больше приходить. Я ведь Дозорный. Я не могу так.
- Таким красивым, как ты, нельзя вступать в Ночной Дозор. - Она перекатилась на живот и прижалась к его бедру горячим теплым боком. - Лучше бы мы с тобой жили здесь вдвоем. В этом большом замке.
- Это башня Лорда-Командующего. - Нормунд забыл об этом, когда целовал ее лицо, но сейчас вспомнил, - и огорчился сильнее, чем мог бы себе предположить. - Я не должен был. Я так не могу.
- Может, прекратишь повторять это?
- Ты не понимаешь!..
- Это ты не понимаешь! Вы придумали себе какие-то дурацкие обеты и подчиняетесь им, не понимая, что сами уподобляетесь своим врагам.
- О чем ты говоришь? - недоуменно переспросил Нормунд.
Она помолчала.
- Жизнь - это любовь. Те, кто не любят, - все равно, что мертвы. Иные не способны любить... так зачем же вы уподобляетесь им, запрещая себе самое прекрасное, что есть на свете?
- Да что ты знаешь про Иных? - фыркнул Нормунд. - Их уже сто лет никто не видал.
- Я видела их, - сказала ему Карен.

Весь следующий день Нормунд ходил, как потерянный, забывал о своих делах и не мог найти себе места. На занятиях фехтованием Роннет так отделал его тренировочным мечом, что, сняв доспехи, Нормунд понял, что почти все тело его стало сплошным кровоподтеком, но боль телесная и близко не могла заглушить страданий душевных. Он поменял тростник в покоях Брандона Старка, растопил камин, перестелил его постель, - будто в этом был еще какой-то смысл.
День выдался ярким и солнечным, и все вышли во двор проводить отряд Джона Флинта, отправленный на поиски Лорда-Командующего Старка. Сам Нормунд настолько увлекся своим ночным приключением, что и думать забыл о пропавшем лорде, и теперь его мучили угрызения совести. Больше никогда, сказал он себе. Ничего и не было. Мне все привиделось.
Однако ночью она пришла снова, и Нормунд не смог устоять, чувствуя себя таким жалким и слабым... но это чувство отступало, когда он судорожно запускал пальцы в ее мягкие волосы, путаясь в нитках янтаря. Все тело ломило и болело, но когда боль смешивалась с наслаждением, это было даже приятнее, чем все, что он когда-либо ощущал или пробовал.
- Я предатель, - говорил он ей. - Я должен признаться.
- В чем? Это я тебя изнасиловала. Ты не виноват. - Она обняла его и прижалась щекой к спине. - А ведь я тебя сразу полюбила, еще там, во дворе. У тебя такие красивые глаза, грустные. И цвет у них, как у фиалок. Я никогда не видела такого цвета. У нас на Севере такого не бывает.
Он повернулся к ней. В тусклом свете очага глаза ее были совсем светлые, как вода.
- А я ведь не замечал...
- В нашем роду у всех глаза такие. Как лед или снег. - Она растянулась на кровати, изгибаясь, как кошка. - Поглядеть на моих братьев, так и души у нас ледяные.
- А что твои братья?
- Когда умер отец, один позволил другому содрать с себя кожу, второй взял меня силой и выгнал прочь из дома, а третий даже не попытался что-то с этим сделать. - Она скорчила гримасу. - Майде, конечно, спас мне жизнь, но и тем самым отправил в вечное изгнание.
Нормунд сел на кровати так резко, что у него закружилась голова.
- Ты сестра Майделена?
- Ну да. А ты не заметил? - Ее смеющееся лицо и впрямь было чем-то схоже с его чертами, холодными и бесстрастными.
- Заметил, - буркнул Нормунд, сжимая виски замерзшими пальцами. - Только почему тебя зовут...
- Карен - ненастоящее имя, - пожала плечами она. - Меня зовут Анисса... только я почти забыла это имя, будто бы его и никогда не было.
Я сплю с сестрой Майделена Болтона. От этой мысли ему хотелось расхохотаться или зарыдать, а пуще всего - придушить своего отца

 

Несколько дней Нормунд непрерывно размышлял, обдумывая ворвавшийся в его жизнь ночной кошмар. Он перебрался ночевать к братьям в казарму, жалуясь на холод, - они, конечно, поддразнивали его трусом Ахоем, но против не были.
Слушая, как Роннет и Паулс оглушительно храпят во сне, он думал, можно ли еще что-то исправить в том, что произошло, и в конце концов решил, что нет, невозможно. Он всю жизнь был трусом, но теперь он не может отступить.
Вернувшись в палату Лорда-Командующего, он сел возле окна, зная, что Карен, точнее, Анисса обязательно заявится к нему, увидев свет от горящего камина, и не ошибся.
Когда она показалась в проеме двери, он встал ей навстречу.
- Я женюсь на тебе, - сказал он, мужественно сжав губы. - Женюсь. Я люблю тебя.
- И я тебя, - сказала Анисса, подходя ближе, и он увидел блеснувшие на ее щеках дорожки слез. - Но ничего не получится. Тебя казнят, если ты дезертируешь.
- Мне все равно! - повысив голос, сказал Нормунд. - Пусть казнят. Я хочу пожить нормально хотя бы немного. Мне все равно...
- Зато ей нет, - раздался от двери тихий голос.
Майделен Болтон вошел медленно, неторопливо, держа руку в кольчужной перчатке на плече, в непосредственной близости от рукояти своего меча, висящего на спинной перевязи.
- Ты все ему рассказала, - укорил Аниссу Нормунд.
- Это не я, - прорыдала она. - Он сам узнал.
Нормунду не было страшно, наоборот, он даже обрадовался близости смерти.
- Теперь вы казните меня, милорд? Сейчас?
- Нет. Убить тебя - значит опорочить меня и мою сестру, - скривив губы, сказал Майделен. - Хотя, не скрою, мне бы очень этого хотелось. От вас обоих одни неприятности. - Он пожал плечами. - Трахать ее ты, конечно, больше не будешь. Завтра же я отправлю ее в земли Дара, а тебя займу работой, чтобы прекратить твои душевные терзания. - Его бледные глаза хищно блеснули в темноте, и Нормунд понял, что это значит.
Но он тут же смирился. Он - Дозорный.
- Как прикажете, милорд, - сказал он, мельком взглянув на Аниссу. Губы ее обиженно дрожали, и он опустил голову.
"Я предал Дозор и предал тебя, предал свою любовь к тебе. Прости меня, я ведь люблю тебя больше всего на свете".
- Нормунд... - дрожащим голосом проговорила она, но тут со Стены донесся протяжный, стонущий звук рога. Все трое замерли, но второго звука не последовало.
- Это Флинт вернулся, - заметил Нормунд.
- Слишком рано, - недоверчиво отозвался Майделен, разворачиваясь и выходя на лестницу. Нормунд последовал за ним, избегая смотреть в глаза Аниссы, но она ухватила его за плечо и прижалась к груди. Он мягко высвободился и вышел на мороз.
Через ворота Стены шагом въезжала колонна всадников, и сбегающиеся со всех сторон братья приветствовали их радостными криками. Во главе всадников на огромном боевом жеребце ехал человек в цветах Старков.
Нормунд робко вышел вперед, пристально глядя, как Дозорные спешиваются и бросают поводья на коновязь. Он чувствовал неладное, но никак не мог понять, что его так насторожило. Майде Болтон тоже стоял неподвижно, внимательно наблюдая за происходящим.
Человек в плаще лорда Старка поднял руки и помог спуститься с седла тонкому серому человеку.
Довольно сдержанно приветствуя радующихся его возвращению Дозорных, Лорд Старк, быстрым шагом направился к своей башне, навстречу Майде и Нормунду, и по пятам за ним скользила высокая фигура в развевающемся на ветру темно-сером, почти черном, плаще. "Лучше бы он не возвращался", вспомнил Нормунд зловещие слова мертвого Дага.
- Как тихо, - удивленно шепнула Анисса Нормунду.
И правда. Ни единая лошадь не заржала и не всхрапнула, будто это не живые звери, а их двигающиеся чучела. И всадники между собой не разговаривают, а молча разбредаются по башням в каком-то слишком уж правильном, симметричном порядке. Нормунд не успел ужаснуться, - перед ним встал лорд Брандон.
Он показался Нормунду выше, чем он его запомнил, и гораздо, гораздо бледнее. Иней проморозил его бороду, из каштанового перекрасив ее в седой. Даже на ресницах будто бы застыли крошечные снежинки.
- Нормунд, - сказал он.- Мой стюард. И Майде Болтон, мой верный соратник.
- Приветствую вас, милорд-д, - стуча зубами, сказал Нормунд. - Мы так ждали вашего возвращения.
- Погаси очаг в моей комнате, - сказал ему лорд Брандон равнодушным голосом. - И потуши все свечи. Огонь мне больше не нужен. - Его спутник, похожий на серую тень, поравнялся с лордом Старком, и его глаза, сверкая из-под капюшона, как две голубые звезды, впились в лицо Нормунда. Это от холода, сказал себе он. Мне все кажется.
Мерещится. Он посмотрел на Майде, - по его лицу расползалась странная улыбка, понять которую Нормунд был не в состоянии.
Анисса вскрикнула и отступила на шаг назад. Голубые глаза быстро переметнулись с его лица на ее.
- Это они, - простонала она, до боли впившись ногтями в рукав шерстяного камзола Нормунда. - Они пришли.
А потом лорд Майде вытянул меч из ножен и выставил перед собой, быстрым шагом отдаляясь от лорда Старка.
- Нормунд, - отрывисто процедил он, - бери Аниссу и продвигайся к Стене. Не привлекай внимания. Я иду за вами.
- Поздно, - сказал ему Брандон Старк. - Не сопротивляйся нам, Майде. Ты не сможешь спрятаться от нас.
- Милорд, - проговорил Нормунд. - Пожалуйста, придите в себя. Милорд Брандон...
- Лорд? Я не лорд. - Он протянул руку, и тень в плаще стянула капюшон с длинных белокурых волос. - Я Король Ночи, а она - моя Королева.
Майде Болтон рубанул мечом, но женщина с ярко-голубыми глазами вскинула руки, и из ладоней ее вырвался ледяной вихрь, разрастающийся и ранящий осколками льда кожу и глаза. Нормунд ухватил Аниссу за руку и что было сил побежал к лестнице, ведущей на Стену, но она плакала и вырывалась, оборачиваясь назад. Нормунд не удержался и тоже обернулся, - Майде сражался на мечах с Королем Ночи, и его огромный меч был очень быстр... но медленнее, чем прозрачный, стеклянно-голубой клинок Брандона Старка.
А потом Нормунд услышал смех, и все заволокло туманом, жутким и белым, вязким, как топленое молоко. Он бежал вперед, волоча за собой девушку, и, путаясь в ориентирах, брел наугад, больше всего на свете опасаясь выпустить руку плачущей Аниссы, но она держалась крепко и больше не пыталась вырваться, только изредка всхлипывала и шепотом бормотала имя Майделена.
Каким-то чудом добравшись до лестницы, он принялся нащупывать ступеньки, когда позади раздался короткий то ли стон, то ли всхлип.
Он обернулся, настороженно глядя в белую мглу и поставив Аниссу за спину.
- Нормунд, - проговорил Майде совсем рядом, и он увидел его, бредущего за ними, сгорбившегося и тяжело опирающегося на меч.
- Лорд Болтон! - Нормунд бросился ему навстречу, помогая удержаться на ногах. Майделен сам был бледен, как окутавший мир туман, его плащ пропитался кровью. Он медленно встал на колени и протянул Нормунду свой огромный меч.
- Не теряй времени. Убей меня.
- Милорд! О чем вы просите!
- Смерть пришла сюда, идиот, - и она уже живет во мне. Иной коснулся меня своим мечом. Разве ты не понял? - Майде поднял голову, и Нормунд увидел, что в его бледных глазах загораются холодные голубые отблески.
- Неет! - разрыдалась Анисса, вставая рядом с братом на колени, - нет, не хочу. Ты не умрешь. Пожалуйста, не умирай.
- Вы уйдете. Идите на Юг, к Королю Севера. Расскажите ему, что здесь произошло. Ты должен рассказать ему, Нормунд. - Майде с силой вложил рукоять меча в ладонь Нормунда. Какой тяжелый. - Руби, иначе я раньше догоню тебя, чем мог бы. - Он оттолкнул в сторону рыдающую сестру и склонил голову, обнажив шею. Не особо осознавая, что делает, Нормунд размахнулся и рубанул сплеча. Дымящаяся кровь оросила кристально-белый снег, и Анисса взвыла, уткнувшись в Нормунда и вцепившись когтями в его плечо.
- Пойдем, - сказал он ей, взяв ее за руку, и потащил наверх, по лестнице, надеясь, что высота Стены вырвет их двоих из этого отвратительного тумана.

Он не мог точно сказать, сколько часов они шли, пока не начало темнеть. Анисса продрогла и вся дрожала в своей тонкой одежде, волосы ее покрылись корочкой инея. Нормунд не мог отважиться и признаться себе в том, что он уже понял: они не доберутся до других крепостей Дозорных. Нас ждет холодная смерть, а потом мы восстанем, как лорд Брандон.
- Нужно пойти чуть быстрее, - попытался он подбодрить Аниссу, - тогда станет теплее.
- Мне уже почти не холодно. - Она и впрямь прекратила трястись. Нормунд привлек ее к себе и поцеловал, чувствуя хруст льда на губах.
- Ничего. Осталось немного. Мы выживем.
Они шли дальше, но идти было все тяжелее.
Проклятый Брандон Старк. Будь ты проклят. Будь ты проклят.
- А он не мертв, - неожиданно сказала Анисса.
Он удивленно обернулся.
- Что ты имеешь в виду?
- Он не мертв. Не Иной. Он все еще человек... просто влюблен, как и ты, Нормунд Ахой. - Она улыбнулась. Глаза ее горели ненавистным, неугасаемым, неистребимым ярко-голубым пламенем.
Он выпустил ее руку и отступил на шаг.
- Анисса... неужели... как же так... - По щекам его покатились теплые слезы, благодатно согревая растрескавшуюся от мороза кожу. - Почему ты?
- В ней не было драконьей крови, как в тебе, - говорила ему Королева Ночи голосом женщины, которую он любил. - Вернись ко мне, Нормунд Ахой. Вернись, и вместе мы будем править всем миром.
Нет. Никогда.
- Прости, - прошептал он и, вскинув меч, почти мягко вонзил его в грудь Аниссы. Она вцепилась тонкими пальцами в клинок, и тягучая, замерзшая кровь потекла по ее ладоням, капая на лед. Нормунд вырвал меч из ее тела и тут же выронил его, подхватив умирающую Аниссу на руки. Она не дышала, и он прижался к ее груди, рыдая и вздрагивая всем телом. Толчками вырывающаяся из раны ледяная кровь заливала его лицо и колени. Холод подступал все ближе, и Нормунд вспомнил, что вскоре Анисса снова оживет, вернее, зло воспользуется ее телом.
Он осторожно поднял ее и поднес к краю Стены, потом зажмурился, пытаясь сдержать слезы, и отпустил в бездну. Из груди все равно вырвалось короткое рыдание, когда он услышал глухой стук удара тела об лед. Отвернувшись, Нормунд плюхнулся прямо в снег и закрыл глаза.
Я готов к смерти. Берите меня, сволочи. Убивай меня, холод. Я готов.
Однако вместо подступающего холода он вдруг почувствовал жар. Нормунд равнодушно открыл глаза.
Меч Майде Болтона, опаленный кровью Аниссы, сиял всеми цветами радуги, - красным, желтым, фиолетовым, - и сверкал ярко, как солнце. Снег под ним горел и плавился, растекаясь в стороны прозрачной лужицей. В морозном воздухе над клинком курился легкий дымок, и Нормунд чувствовал его тепло, его раскаленный жар.
Он с трудом поднялся на ноги и подобрал меч, крепко сжав рукоять в ладони. Вес его показался ему легче, чем был.
Я должен рассказать об этом Королю Севера.
Нормунд Ахой сделал шаг и другой.

 

Ух ты, почти положительный Болтон (Вы к ним неравнодушны? ). Впечатлилась!

 

Спасибо!
Да, есть немного

 

Название: Легенды Севера. История о Дэнни Флинте.

Снег сыпал густыми хлопьями с бескрайнего, тянущегося до самого горизонта серо-свинцового неба, пышным и легким покрывалом покрывая подмерзшую землю, ложась на разлапистые ветки сосен. Зрелище было красивое, бесспорно, но Эдвин тревожился, - как бы не начался ветер. Из-за ветра снег при всей своей красоте вмиг обернется врагом, - он нападет, жаля в глаза и в лицо, забираясь в уши, под воротник…
Поежившись, Эдвин натянул капюшон пониже на глаза. Он надеялся, что ехать осталось не так уж и долго. За несколько дней холод, казалось, прочно угнездился в его теле до самых костей, и думать Эдвин мог только о благодатном тепле и являющейся ему во снах горячей похлебке.
Один из ехавших впереди Эдвина парней, - кажется, его звали Хозером, - склонился к приятелю и что-то зашептал ему на ухо.
- Видал? На Стену теперь и девчонок берут, - расслышал Эдвин. Дружок Хозера, Пейт, обернулся и бросил короткий взгляд в конец колонны, а потом зареготал, как осел, наверняка не зная, что своим идиотским смехом доводит хмурого молчаливого соседа до бешенства.
А Эдвину действительно было, с чего злиться.
Он, конечно, знал, что за последние сотни лет Дозор изменился… но даже не догадывался, насколько. Ребята-новобранцы, направляющиеся вместе с Эдвином к Твердыне Ночи, внушали ему отвращение, и с каждым днем путешествия все больше и больше мрачных сомнений одолевали его душу. Здоровые парни вроде Пейта или Брауна были еще ничего, но вот озлобленные младшие сыновья и ненужные наследники, как Линк Амбер, или наглые бастарды вроде Хозера Сноу и Албара Стоуна сразу не понравились Эдвину - в каждом движении скользила жестокость, и во всех их словах ощущалась гнильца. Сейчас ему и в голову не пришло бы вернуться в Винтерфелл, хотя в глубине души он мог бы признаться себе, как сильно ему этого хочется.
Но Винтерфелл – в прошлом. У него нет выбора. Лучше уж торчать на мерзлой Стене, чем бесславно вернуться домой, испугавшись каких-то там мальчишек. Эдвин сжал зубы и натянул поводья, замедляя и без того неторопливый лошадиный шаг и отъезжая чуть в сторону от дороги.
Мимо него рысили будущие братья, одежда их еще не вся была черной… в отличие от их сердец. Эдвин смотрел на них с недоумением, не в состоянии понять, откуда в людях берется столько низости и злобы. Вечерами он слушал их разговоры возле костра и догадывался, что многие из новобранцев оказались в Дозоре не по своей воле, а по прихоти родственников или, хуже того, из-за собственного темного прошлого. «Если так пойдет и дальше, то вскоре на Стене останутся только каторжники, висельники и убийцы, - мрачно подумал Эдвин. – И как только лорды еще не додумались ссылать в Дозор всех преступников из тюрем? Во всяком случае, эти ребята ничуть не лучше, а то и похуже некоторых негодяев».
Последним в колонне ехал худощавый парнишка лет пятнадцати, бледный и невысокий. Он низко опустил голову, - то ли клевал носом, то ли просто прятал взгляд.
- Не спи в седле, замерзнешь, - пошутил Эдвин, приспустив капюшон. Парнишка вздрогнул и повернулся к нему, сонно моргая и протирая перчаткой заспанные глаза. Значит, все-таки дремал.
- Вчера я чуть не выпал из седла, - сказал он хрипло. – Тяжело привыкнуть к такому темпу движения. Дома я никогда не проводил столько времени в седле.
- Как тебя зовут? – спросил его Эдвин.
- Дэнни. Дэнни Флинт. – Парень и впрямь походил на горца, - невысокий и быстрый, с этими странными глазами темно-синего, почти чернильного, цвета.В плечах он был слишком узок, да и весь какой-то щуплый и тощий, однако Эдвин знал, что фехтовальщик не всегда выигрывает силой, - часто побеждают ловкость и проворство.
- А как зовут тебя? – спросил его Дэнни своим хрипловатым голосом.
- Эдвин Сноу. Бастард лорда Рикона из Винтерфелла.
Дэнни широко распахнул свои и без того огромные глазищи.
- Брата короля? Значит, в тебе течет королевская кровь?
- Ну, вроде того. – Эдвин принужденно улыбнулся.
Дэнни замолчал, словно почувствовав нежелание Эдвина распространяться на эту тему, и они молча ехали рядом, слушая звон конской сбруи и гогот других новобранцев. Во многих насмешливых репликах упоминалось имя Флинта.
Издеваться над ним другие парни начали еще с самого первого дня. Эдвин вынужден был признать, что Дэнни и впрямь не похож на остальных, - кожа у него слишком белая, фигура слишком хрупкая, а лицо слишком узкое, с изящными чертами и маленьким острым носом. Одним словом, смазливый парень, - или уродливая девчонка, если нарядить его в платье и отрастить волосы подлиннее. Нельзя было давать другим почуять слабость, - однако они уже почуяли, и изощрялись на счет Дэнни так, как могли.
Но Эдвину этот парень нравился во много раз больше, чем остальные рекруты. Он был молчалив и стеснителен, но одновременно в нем чувствовалось какое-то необъяснимое благородство, - и улыбка у него была хорошая, хотя и робкая. Сам Эдвин предпочел бы дружить с ним, чем с остальными, поэтому и не ввязывался в разговоры, - хотя временами очень хотелось.
…
- До Стены не больше дня пути, - объявил им ввечеру дозорный по имени Стеффен.
Когда он приехал в Винтерфелл за новобранцами, соблазняя своими сладкими рассказами о дружбе и братстве, Эдвин, в свое время взращенный на сказках о последнем герое и Короле Ночи, решил уже, что лучшей возможности доказать свое благородство ему в жизни не представится…Однако познакомившись со своими будущими братьями, Эдвин начал чувствовать себя обманутым и потому испытывал к Стеффену несколько неприязненное отношение.
На пустующем биваке развели костер и расстелили шкуры. За прошедший день в седле Эдвин весь продрог и ужасно устал, и ему ничего не хотелось сильнее, чем расположиться поближе к весело полыхающему пламени… однако он увидел, что Дэнни укладывается в стороне от остальных, и, подумав малость, Эдвин вздохнул и расстелил плащ рядом с ним.
- Сегодня холодно, - тихо сказал он, скручивая попону на манер подушки. – Почему ты ложишься так далеко от огня?
- Мне не нравятся эти парни, - честно сказал ему Дэнни. – Да и я им тоже не нравлюсь. Не хочу ночевать рядом с ними. – Он снял с седла свой меч и положил рядом в изголовье лежанки. Такая осторожность показалась Эдвину излишней, однако он промолчал. Может быть, горец лучше него знает, что делает.
Греющий руки возле костра Албар Стуон что-то сказал остальным, и они разразились хохотом. От взора Эдвина не ускользнуло, что Дэнни вздрогнул всем телом.
Эду стало жаль парнишку.
- Они все-таки твои будущие братья, - мягко сказал он. – Не стоит так болезненно относиться к их шуткам.
Дэнни бросил на него подозрительный взгляд.
- Я не думал, что они окажутся такими, - сказал он. – Но это неважно. Они мне безразличны. Я хочу всего лишь защищать царство людей от одичалых и прочих тварей, кто посмеет сунуться на мирную землю. Я с детства мечтал об этом.
- А одичалые разве не люди? – улыбнулся Эдвин.
- Не такие, как мы. Они чтут свободу как богиню и не соблюдают никаких законов. У них даже нет никакой дисциплины! Нельзя пускать их на нашу землю, говорю тебе!
- Ладно-ладно, верю, - засмеялся Эдвин, примирительно замахав руками. – Не смотри на меня с такой яростью, я их вовсе не защищаю! Скажи, а откуда в тебе столько ненависти к одичалым?
- Они совершали набеги на горные деревни, и один из них украл мою сестру, - ответил Дэнни, укладываясь на свое место. Эдвину стало неловко, но парень, кажется, не обиделся на него, - он лежал, закинув руки за голову и мечтательно глядя в небо.

Стена почти сливалась со снежным туманом, и Эдвин видел только лишь ее очертания, обрисованные сияющими точками сигнальных огней. Темнеющий у ее подножья Замок Твердыни Ночи казался игрушечным по сравнению с застывшей ледяной глыбой. Даже у Хозера не нашлось подходящей пошлой шутки на такой случай, - он так же, как и все остальные, таращился на сверкающую белоснежную громадину, представляющую собой одновременно и грандиозное, и угнетающее зрелище.
- Рядом с ней я чувствую себя таким крошечным, - восхищенно сказал Дэнни Эдвину.
Едущий позади Албар Сноу расслышал его слова.
- Уж не крошечнее, чем твое достоинство, Дэнни-Девица, - фыркнул он, - потому что его у тебя вообще наверняка нет.
- Ах как остроумно, - прошипел в ответ Дэнни, - да я поблагородней тебя буду, бастард.
- Я не про то достоинство говорил, что в крови, а про то, что в штанах, дурачина.
- Слушай, Албар, - развернувшись в седле, как можно спокойнее проговорил Эдвин, - ты бы помолчал лучше.
- Дэнни-Девича нашел шебе зашшытника? – поддакнул Албару здоровенный Пейт, подъезжая ближе.
Дэнни с отвращением глядел на его прыщавую физиономию с застывшими под носом соплями, обрамленную ореолом грязных свалявшихся волос и торчащих, как у летучей мыши, побагровевших от холода ушей.
- Эдвин обзавелся подружкой, - продолжал гнусавить Пейт, шмыгая носом. – Отличная пара – бастард неудачника и девчонка.
И чего в этом странного, подумал Эдвин, а вслух сказал:
- Для тебя было бы лучше извиниться, Пейт. – Он спрыгнул с седла и встал перед ним, положив руку на висящий у седла меч.
- А что будет? – Пейт ощерился, продемонстрировав отсутствие передних зубов, и медленно вынул из ножен на поясе свой меч, щербатый и местами проржавелый, больше похожий на зазубренный мясницкий тесак. - Не боишься подраться со мной?
- Эд, не надо! – умоляющим голосом проговорил Дэнни, вставая рядом с Эдвином, - не нужно драться с ним! У тебя будут неприятности!
- Девица заступается за своего жениха! – пропищал тоненьким голоском Албар под общий смех.
Многие замечали затор в движении, останавливаясь поглядеть на происходящее, и Эдвин уже со всех сторон слышал смешки и поддакивания.
- Ты хочешь драки, урод? – спросил он у Пейта негромко.
- Бой! Бой! Бой! – скандировали подбадриваемые Хозером Сноу рекруты.
Пейт размахнулся и рубанул наотмашь, но Эдвин легко ушел от удара и рванулся в сторону, выдергивая собственный меч из притороченных к седлу ножен. Совсем рядом мелькнул клинок Пейта, едва не рассекший острием шкуру Эдова мохнатого конька. Эдвин едва успел шарахнуться в сторону, а испугавшийся жеребец заметался в толпе, заставляя отпрянуть тех, кто напирал вперед, желая разглядеть драку получше.
Развернувшись, Эдвин отбил удары Пейта, - очень сильные, но медленные и неумелые; третий удар он просто пропустил мимо себя и, тенью скользнув мимо Пейта, пошатнувшегося от силы собственного удара, рукоятью приложил его чуть ниже шеи.
Пейт закричал и повалился на колени.
- ЧТО ПРОИСХОДИТ? – раздался громовой крик, и Эдвин опустил меч, подчиняясь голосу Стеффена.
Наградив Эдвина уничтожающим взглядом, Дозорный склонился к Пейту, положив руку на его плечо.
- Что вы тут устроили? – спросил он.
К чести Пейта, он не стал лгать или валить всю вину на Эдвина.
- Уже ничего, - буркнул он, пытаясь встать и морщась от боли. – Мы просто поспорили, но уже все разрешено.
- Оно и видно, - отозвался Стеффен, который явно не желал связываться с драками шпаны, и развернулся к Эдвину сутулой спиной. Эд вытер пот со лба тыльной стороной ладони в черной перчатке и опустил меч. Пейт наградил его едким, как кислота, ненавидящим взглядом, и, поддерживаемый с двух сторон своими друзьями, направился прочь на негнущихся ногах.
Эдвин тяжело вздохнул и сунул меч в ножны. Руки его дрожали.
- Тебе не следовало ругаться с ними, - услышал он грустный голос Дэнни, - теперь у тебя не будет друзей в Дозоре.
- А как же ты? – улыбнулся Эдвин. – Ты не хочешь со мной дружить больше?
Дэнни густо покраснел.
- Нет! – почти выкрикнул он. – Я благодарен тебе, Эд! Думаю, мы будем друзьями до самой смерти!
- Лишь бы эта дружба длилась подольше, - кривясь, ответил ему Эдвин.

Весь остаток пути до Стены Эдвин и Дэнни плелись в хвосте, не обращая внимания на шепотки остальных и на полные злобы взгляды, частенько направленные в их сторону.
«Ничего страшного, - твердил про себя Эдвин, - я не обязан любить их. Я обязан защищать королевство людей от беззакония, им подобного». Дэнни просто молчал, насупившись и закутавшись в шарф до самого острого носа.
Чем сильнее приближались Башни Твердыни Ночи, тем более гнетущее впечатление замок производил на самого Эдвина. Огромный, выше даже, чем Винтерфелл, он жадно тянул ввысь массивные стены черного, будто бы обожженного, камня, словно устремляя голодный взор в небо.
Их небольшая колонна въехала в ворота замка, и двор показался Эдвину странно пустынным для такой огромной территории. Невдалеке высокий, закутанный в плащ воин покрикивал на тренирующихся Дозорных, - их было десятка четыре, вряд ли больше. Они как раз разучивали прямые колющие выпады, но прекратили тренировку, завидев отряд новеньких рекрутов. Некоторые радостно скалились, другие даже помахали затянутыми в кожаные перчатки ладонями; мастер над оружием, бросив в сторону приветственно поклонившегося Стеффена короткий взгляд, снова отвернулся к своим ученикам и что-то резко крикнул, восстанавливая дисциплину.
Стеффен подъехал к тянущейся вдоль восточной стены конюшне и спешился, остальные неуверенно последовали его примеру. Из дверей денников с дружественными криками выскочили несколько молодых стюардов, забирая у новичков поводья взмыленных лошадей.
- Вот мы и прибыли на место, - заявил Стеффен с весьма самодовольным видом. – Не тушуйтесь теперь, стесняться уже нечего. Представьте, что вы дома. – Он стянул шапку и остервенело почесал промасленные волосы. – Я пока оставляю вас на Джика. – Он подмигнул своему помощнику. – И чтобы никаких драк, поняли? – Эдвину показалось, что обращался старый Дозорный именно к нему, но поручиться не мог, хотя ему было несколько обидно. Неужели тем инцидентом он успел зарекомендовать себя отъявленным хулиганом?
Однако Дэнни не мог догадываться о причинах столь кислого выражения его лица.
- Нет, ты представляешь, - радостно вещал он, подпрыгивая на месте от восторга. – Мы – в Твердыне Ночи! Нет, ты представляешь? Ты хоть можешь себе это представить?
- Мне незачем представлять – я и так вижу это собственными глазами. - Эдвин снял с седла холщовый мешок с одеждой и меч с ножнами и поблагодарил принявшего его коня стюарда.
- Он такой огромный, что у меня голова кружится, - продолжал Дэнни, задрав голову и разглядывая верхние шпили башни, над которыми с воплями кружило воронье, буквально с раскрытым ртом.
Эдвин засмеялся.
- Не разевай пасть широко, а то какая-нибудь птица нагадит, и…
Дэнни со стуком сомкнул челюсти, покрывшись румянцем. Эдвину такая скромность показалась несколько странной и излишней, и он подбадривающее похлопал приятеля по спине, направляясь вслед за Джиком и другими мальчишками к башне.

Их поселили в огромной спальной комнате с широкими кроватями и сразу пятью очагами, такими высокими и глубокими, что при желании в них можно было зажарить конскую тушу целиком. Однако огонь полыхал только в двух из них, и то дров было совсем мало, так, что едва хватало для слабого прогрева этой большой комнаты.
Хозер Сноу, бесцеремонно оттолкнув со своей дороги направившегося к кровати у очага Дэнни, почти швырнул свой сверток на постель, однако Эдвин, устало вздохнув, ухватил его за шиворот железной хваткой.
- Ты, наверное, забыл, - процедил он, - что все мы – будущие братья… а своих младших братьев нельзя обижать. – Он отпихнул его в сторону, весь напрягшись в ожидании драки, однако злобный бастард только окинул его угрюмым взглядом и отвернулся, перешептываясь о чем-то с другими новобранцами. Эдвин плюхнулся на постель, ощущая под собой жесткость тонкого матраса.
- Ты снова помог мне, - шепнул ему Дэнни.
- Не помог. Я только указал наглецу на его место.
- Зря ты с ними связываешься. Тебе нужно быть аккуратнее, они ненавидят тебя. А вдруг им придет в голову придушить тебя ночью? Ты же знаешь их, они на все способны!
- Да им смелости не хватит, - отмахнулся Эдвин. – Они будут молча меня ненавидеть, только и всего.
Дэнни покачал головой, заталкивая под кровать свои вещи.
- Все равно, я бы на твоем месте поостерегся. Если они вздумают выступить против нас… вернее, против тебя, от меня-то нет никакого толку…
- Ничего. Справимся. Не переживай. – Эдвин подтолкнул приятеля локтем под ребра, и тот подскочил на месте, как ужаленный.
Какой-то он все-таки странный.
Но забавный.

На следующее утро Стеффен вывел новобранцев во двор, сообщив, что после завтрака те, у кого нет собственного доспеха и оружия, должны подойти в оружейную для замера. И у Дэнни, и у самого Эда все было своим, домашним и надежным, поэтому это дело их не касалось, и они молча направились в Обеденный зал, огромный, как и все в этом чересчур большом замке.
Кое-кто за столом приветствовал их кивками, заметив новые лица, и Эдвин отвечал с нарочитой вежливостью, стараясь никого не пропустить. Они с Дэнни сели за общий стол совсем близко к помосту, и Дэнни налил себе и Эду густую, пахнущую бараньим мясом похлебку в полые хлебные ковриги.
Эдвин с удовольствием хлебал горячее, жирное варево, у Дэнни энтузиазма было чуть меньше.
- Не самое вкусное блюдо, - заметил он, вылавливая из бульона кусочек мяса.
- Соскучился по лягушкам и комарам? – фыркнул Эд. – Я бывал когда-то на Перешейке и пробовал тамошнюю еду. Не могу сказать, что было сильно аппетитно.
Он поднял голову, с интересом высматривая лорда-командующего, но за высоким столом сидели около семи человек, и ни один из них не отличался какими-то особыми, присущими лорду-командующему признаками. Один был похож на медведя, коренастый, крупный и лохматый, с блестящими маленькими глазами, пожирающий свой суп с рвением, достойным поля боя. Другой, наоборот, - высокий, почти лысый, худой, как копье, морщинистый и неулыбчивый, жевал кусочек хлеба, мелко перебирая тонкими губами, и вид у него был брезгливый, будто бы ему под нос только что подсунули что-то вонючее и отвратительное.
Убедительнее всего выглядел мужчина, почти старик, с суровым северным лицом и истинно благородной выправкой прямой спины. Он даже за столом был одет в блестящую черную кольчугу тончайшей работы, а на плечах его мягко и соблазнительно блестел в свете факелов толстый куний воротник. Рядом с ним, слева, восседал вчерашний мастер над оружием, бледный и высокий. Склонившись, он что-то шепнул лорду-командующему, и тот, откашлявшись, поднял голову, глядя прямо на Эдвина.
От неожиданности Эд застыл, не донеся на полпути ко рту ложку с супом. Зазевался, да, но кто же знает, как командиры Стены относятся к такому беззастенчивому разглядыванию? В Винтерфелле его отец, человек достаточно крутой, был не против, но Стена – это не Винтерфелл…
Суровый лорд поманил его рукой, показав на обоих, - на него и на Дэнни тоже. Эдвин встал и направился к нему, ощущая, как сзади почти неслышно скользит Флинт. Отчаянно робея, Эд поднялся на помост и выпрямился перед Дозорными, глядя командиру прямо в глаза.
- Ты – Старк, - прокаркал тот, смерив его холодным взглядом.
- Не Старк, - поправил его высокий и худой. – Это бастард Рикона Старка, племянник короля.
- Меня зовут Эдвин Сноу, Милорд-Командующий, - как можно почтительнее ответил ему Эдвин, склонив голову.
«Медведь» фыркнул в бороду, худой поджал губы, а лорд так и покатился со смеху.
- Гляньте, милорд, он меня за вас принимает, - сказал он своим хриплым голосом, обращаясь к сидящему по левую руку оружейнику. Тот не улыбался, он спокойно смотрел на Эда своими светлыми, почти безжизненными глазами, изучая его, проникая своим острым взором, казалось, что в самую душу.
- Простите, - сказал Эдвин, отчего-то не чувствуя себя смущенным. Не опущу глаза. – Я не знал. Я видел вас во дворе…
- Да, конечно. Не оправдывайся. Ты еще успеешь запомнить, кто есть кто. – Странный светлоглазый человек пожал плечами. – Это - Джон Тержиниан, первый разведчик, - показал он на медведеподобного мужчину, продемонстрировавшего в улыбке гнилые зубы. – Это – мейстер Талос. – Худой отвернулся. – Это – мой второй Первый разведчик Стэди Амбер, - улыбнувшись, добавил милорд.
Тот, кого Эдвин вначале принял за командующего, кивнул и подмигнул, вытирая жирные пальцы о рукава кафтана.
- Теперь ты знаешь всех, Эдвин, остальных представлять нет нужды, - закончил светлоглазый мужчина, переводя взгляд на Дэнни. Зрачки его блеснули в темноте, как у хищного зверя.
- Простите, милорд, я не знаю вашего имени, - прикусив губу, проговорил Эд. – Мне очень стыдно за это…
- Ну, не нужно стыдиться. – На темном камзоле поверх простой вареной кожи поблескивало, тем не менее, дорогое серебряное оплечье, густо украшенное каплями гранатов и оникса. – Меня зовут Голтин Сноу. Почти так же, как и тебя, мальчик.
С пару мгновений Эд не совсем понимал, что он имеет в виду… когда брови его сами собой полезли вверх.
- Но как же…как же так… - вырвалось у него против воли.
- Дозор уже не тот, что прежде, - грустно ответил ему лорд Голтин. – Теперь даже ублюдок лорда Болтона или лорда Старка, да что там, - он сделал глоток эля из кубка, - даже безродное горское отродье вроде тебя, Флинт, могут подняться высоко, имей они хоть каплю ума в обычно бестолковых головах. Так что нужно стараться. Ты понял меня, Сноу? Иди теперь.
- Я понял, милорд. Благодарю. – Эдвин весь трясся, как замерзающий, спускаясь с помоста обратно к своему месту, хотя аппетит у него пропал напрочь.
Бастард возглавляет Ночной Дозор! Хотя рядом с ним сидит настоящий Амбер! Это же немыслимо, как же так…
- Странный человек, правда? – донеслись до Эда сквозь стучащие в висках мысли задумчивые слова Дэнни. – Странный. И глаза у него… жуткие. Неживые какие-то.
- Флинт, ты вообще слышал, что он сказал? – изумленно переспросил Эдвин. – Какая разница, какие у него глаза, он ведь бастард… и при этом командующий!
- Что-то ты сильно разволновался, - серьезно ответил Дэнни. – И знаешь что? Будь я Амбером, я не особо рвался бы к какому-то посту вперед лорда Голтина. Ты что, не заметил, какие у него были перчатки на руках?
- Он ел в перчатках? – мечтательно отозвался Эд. – Я и не заметил…
Дэнни фыркнул и, запив еду разбавленным сидром, положил руку на плечо Эда.
- Не суйся к нему и не раздражай его, - шепнул он на ухо Эду, - и, возможно, ты будешь когда-нибудь сидеть на его месте, Эд. Но будь умницей, хорошо? Не рыпайся. Нам тут сидеть еще очень и очень долго.
- Не буду. В смысле рыпаться, а не сидеть.– Эдвин скинул его ладонь и жадно набросился на свой подостывший суп, старательно избегая желания посмотреть еще раз на высокий сто помоста.
Хотя ему очень хотелось.

 

Перчатки... у Болтонов это наследственное, да? )

 

Так и есть
это не конец, завтра остаток выложу

 

Перчаточки Как я люблю такие детали.
Очень жду завтрашнего дня.

 

Вы в своем размере. (пока ниасилил )

 

Ничего не могу с собой поделать но зато понимаю Мартина теперь

 

- Одичалые – народ вольный, смелый и сильный, но им всегда недостает дисциплины, - рассказывал сир Арис Крейн, прохаживаясь вдоль рядов рекрутов, отрабатывающих на деревянных манекенах рубящие удары в область головы и плеча. – И не только в военной стратегии, но и также в самодисциплине, с помощью которой достигается совершенство воинского… Малли, не заноси меч за плечо, руку вывернешь или соседу глаз выбьешь! … воинского мастерства. Нам, дозорным, не стоит недооценивать их способности, и при должной прилежности любой из вас… Флинт, не щелкаем клювом, занимаемся!... сможет достичь должных высот в фехтовании.
Пот градом лился по лбу и спине Эдвина, колючая шерсть неприятно липла к разгоряченной коже. Он механически наносил стандартные удары изображавшему человека куску дерева, краем глаза успевая замечать действия соседних мальчишек, - Пег-Баран чаще попадал рукоятью себе по уху, чем по манекену, а Линк Амбер колотил по бездушному противнику с такой ненавистью, что бурые щепы и крошка летели во все стороны.
- Небось своего брата представляет, - хихикнул Пейт, но Линк, к его счастью, не расслышал, слишком занятый своим мысленным сражением. Эдвину даже было отчего-то жаль его, но он быстро задушил в себе это слабое чувство.
Мальчишки тренировались возле западной стены, между двумя сигнальными башнями Твердыни Ночи, и короткий деревянный навес нисколько не спасал от сыплющегося с неба легкого морозного снежка, порядком раздражающего, забивающего нос и глаза. Старый Дозорный по имени Толден, охотник и следопыт, вчера рассказал Эду, что в это время зимы снег идет едва не каждый день и помногу, так, что иногда за ночь Южные Ворота заваливает до самого верха, а стюард Безымянной башни Алин заявил вдобавок, что новобранцев традиционно отправляют снег расчищать, и никакие занятия их от этой повинности не спасут.
Тяжелый сосновый щит неудобно оттягивал руку, и Эд пошевелил плечом, разминая уставшие мышцы. Он искоса глянул на Дэнни, - тому приходилось совсем худо: под тяжестью доспеха и щита приятель весь сгорбился, удары наносил медленно и вяло.
- Многим из вас поначалу будет трудновато справляться со щитами, - вещал сир Арис, истинный южный рыцарь, неизвестно каким образом оказавшийся в такой дали от своей родины – Штормового Предела. – Но если вы освоитесь, это станет вашим преимуществом. Только один из десяти одичалых носит с собой щиты, предпочитая свободу рук тяжелой защите. Зная это, мы можем заранее подготовиться к обороне против топоров и копий…
- Сир Арис, - раздался негромкий голос, при звуке которого, однако, все рекруты разом опустили оружие.
Лорд Голтин Сноу в окружении пары стюардов и верного Стэда Амбера стоял неподалеку, закутавшись в плащ серой лисы поверх черной шерсти и дубленой кожи.
- Милорд, - учтиво поклонился сир Арис, на что Сноу только отмахнулся.
- Благодарю вас. Я хочу сам убедиться, кто из них на что способен. Пока вы свободны.
По толпе новобранцев побежал шепоток. Эдвин знал, что каждый из мальчишек чувствует то же самое, что и он, - страх. Голтин Сноу одним взглядом способен повергнуть человека в безотчетный ужас, и Эд частенько ловил себя на мысли, что и сам не отказался бы от такого полезного умения.
- Прикажете им продолжать, лорд Сноу? – несколько озадаченно спросил сир Крейн.
Лорд-Командующий вышел вперед, внимательно присматриваясь к каждому из рекрутов, и даже Линк Амбер, не выдержав, опустил голову под взглядом его бледных глаз.
- Положите щиты, - велел он, и все мгновенно послушались его властного голоса. – Щит – это защита рыцарей и южан, тех, кто никогда не был за Стеной, - продолжал Голтин, зажимая рукой в тонкой светлой перчатке воротник своего мехового плаща. – Но на Севере, после изнуряющей вылазки, когда запасы еды на исходе, последняя лошадь пала, а тепла в теле и вовсе не осталось… многие дозорные едва в состоянии удержать в руке меч, не говоря уже о каких-то там щитах. – Лицо его не выражало ровным словом ничего. – Ты, Чурбан, и ты, Флинт, - отрывисто закончил он, - давайте сюда. Остальные – разойдитесь в стороны.
Эдвин занервничал, глядя, как огромный Пейт с усмешкой выходит в центр освободившейся площадки, перекидывая свой меч из руки в руку, как простой кинжал. Дэнни встал напротив него, худой и невысокий, с твердо сжатыми губами и прорезавшимися на лбу сосредоточенными морщинами. Тонкий клинок в его руке выглядел почти игрушкой по сравнению с внушительным тесаком Пейта.
Мальчишки хихикали и тыкали друг друга локтями под бок. Эдвин сжал зубы, вышел вперед и сложил руки на груди.
- На турнире такой поединок сочли бы нечестным,- сказал лорд Голтин. – Но на войне честности не существует. В сражении никто не посмотрит, слабы вы или сильны, высоки или нет. Нужно уметь использовать свои преимущества, уметь обманывать и внушать противнику неверное впечатление, уметь быть внезапным. – Лорд Голтин зарылся носом в густой мех воротника. – Покажи, на что ты способен, Флинт, - глухо сказал он.
Дэнни неуклюже вскинул меч, и Эду показалось, что он до сих пор не верит в происходящее… но Пейт даром времени не терял. Он бросился вперед, вращая мечом, как мельница, и Дэнни еле увернулся от размашистого удара, в последний момент скользнув в сторону.
- Не бойся его! – повысив голос, выкрикнул лорд Голтин. – Не бойся! Не давай достать себя!
Дэнни обернулся, быстрый, как змея, и принял короткий рубящий удар на свою сталь, но сила противника почти повалила его на колени. Следующий взмах меча едва не задел незащищенное лицо Флинта, и Эд видел, что теперь уж его приятель испугался.
- Уходи от удара! Изматывай его, а не себя!
Но от следующего нападения Дэнни отскочить уже не смог, едва успев поднять меч для парирования. Мощный удар Пейта просто вырвал клинок из руки Дэнни, и когда тот инстинктивно наклонился за ним, Чурбан размахнулся и плашмя припечатал соперника по спине.
Флинт растянулся на земле, зарывшись лицом в снег, и Пейт-Чурбан снова поднял меч.
- Нет! – крикнул Эдвин, выскакивая вперед, - нет, так нельзя! Милорд, остановите его!
Голтин повернулся к нему.
- Почему нельзя, Сноу?
- Это жестоко. Нельзя быть жестоким в учебном бою.
- В бою Флинт был бы мертв.
- Но это не настоящий бой! – Эд подошел к оглушенному Дэнни, беспомощно, как жук, барахтающемуся в снегу, и грубо поднял его за шиворот, посадив на колени.
- Думаешь? – лорд Голтин протянул руку. – Хозер-Бастард. Дай-ка мне свой меч.
Тот нерешительно протянул Голтину широкий зазубренный клеймор, и лорд взвесил его в крепкой ладони. Эдвин растерянно смотрел на милорда, снимающего плащ и швыряющего меха своему стюарду.
- Вставай, Сноу, - скомандовал Голтин. – Оставляй своего дружка выплевывать лед и поднимай меч. Попробуем теперь с тобой.
Эд крепче сжал рукоять меча, чувствуя, как дрожат от волнения вспотевшие ладони. Он не колебался, вставая в боевую позицию, и не глядел по сторонам, видя перед собой только тонкий силуэт лорда Голтина, перемежающийся в глазах вихрем снега.
- Ты бесстрашен? – донесся до Эда вкрадчивый голос сквозь свист ветра, и неожиданно прямо перед носом молнией мелькнула сталь клинка. Эдвин шарахнулся в сторону, поднимая меч, и тут же почувствовал болезненный толчок прямого выпада под ребра. Он оступился, и лорд Голтин толкнул его бедром, сбивая с равновесия, мгновенно же смазывая по лицу тыльной стороной ладони, зажимающей меч.
- Ты достаточно быстр? – Эдвин отскочил и развернулся, размахивая мечом, как слепой или дурак какой. Лорд Голтин стоял, опираясь на меч, и смотрел на него с ироничной улыбкой.
Эд вскипел и в ярости бросился вперед, намереваясь одним ударом рассечь ненавидимого соперника, но тот снова ушел в сторону, узкий, быстрый. Мечи со звоном сошлись раз, другой и третий, а на четвертый Эд не почувствовал ожидаемого отпора и по инерции полетел вперед, припадая на одно колено.
- Ты готов к смерти? – дохнул жаркий голос прямо в ухо, и Эдвин охнул от боли, когда яблоко эфеса меча с силой врезалось в позвоночник между лопатками. Локти у Эдвина подкосились, и он рухнул в снег так же, как Дэнни пару минут назад, сжав зубы, чтобы не застонать от боли.
Как сквозь сон до него донеслись смешки и шушуканье, но пульсация боли колотила тело, такая назойливая, что ему было все равно.
- Все свободны, - проговорил милорд, и мало-помалу все стихло.
Эдвин слабо поворочался, пытаясь подняться, но боль новой вспышкой пронзила все тело. Он привстал на колени, охая, ругаясь и шипя, как злющий кот.
- Эд, - раздался рядом жалостливый голос Дэнни, - Эд, ты как?
- Хреново, - честно ответил он, усаживаясь в снег задом. – А ты?
- Я ничего. Так себе. – Дэнни стянул шапку с головы, зачерпнул в нее горсть снега и приложил к саднящей скуле Эда.
- Все так плохо? – застонал Эд, стараясь не морщиться от холода.
- Распухло. Синяк будет. – Глаза у Дэнни были странные, красные и затекшие. Как будто от слез, подозрительно подумал Эдвин, но уточнять побоялся. Что он скажет, если Дэнни, чего доброго, подтвердит его сомнения? Что вообще можно сказать плачущему от боли парню?
- В синяках нет ничего страшного, - сказал он нарочито грубо и попытался встать. Спину резало так, будто в ней до сих пор по рукоять был всажен кинжал лорда Голтина.
- Ты заступился за меня снова. В третий раз! – с благоговением проговорил Дэнни, не замечая, что густые слипшиеся снежинки сыплются ему на голову и за шиворот. – Ты снова пострадал из-за меня.
- Пострадал? – удивился Эдвин и, прихрамывая, зашагал к оружейне. – Не говори ерунды. Это был всего лишь урок.
- Урок? – Дэнни даже остановился. – Да он на тебе места живого не оставил!
Эдвин фыркнул.
- Это игрушки, а не тренировка. За Стеной нас ждут намного более страшные испытания.
- Думаешь? – с заметным сомнением отозвался Дэнни. – Мне кажется, дело не в тренировках. Этот лорд Сноу явно тебя недолюбливает.
- С чего бы вдруг? – Эдвин бросил турнирный меч в общую кучу и, подойдя к лавке, возле которой новобранцы облачались в доспехи, расстегнул пояс и принялся стаскивать с плеч тяжелую кольчугу, проваренную кожу и мокрую от пота шерстяную тунику.
- Ну он так на тебя смотрит, что даже мне страшно становится, - ответил Дэнни, приваливаясь к стене и складывая руки на груди. – Знаешь, как будто бы хочет тебя сожрать, прямо целиком. Может быть, вместе с одеждой. Или без нее.
- Не думаю, что он настолько голодный, - засмеялся Эдвин, поворачиваясь к Дэнни голой спиной. – Чешется ужасно. Поможешь?
- Конечно. – Флинт запустил когти в кожу Эдвину, старательно елозя вверх и вниз и обходя ушибленное место. – Ох и шишка у тебя тут раздулась! А вся кожа красная.
- Из-за колючей шерсти. А ты что не раздеваешься? Давай я тебе тоже почешу, - дружески предложил Эдвин, надевая сухую рубаху и разглаживая складки ткани на груди.
- Нет-нет, я потом, - попятившись, сказал Дэнни. – Я… потом. Я совсем не вспотел.
- Ну как знаешь. Я пойду пока, хорошо? – Эдвин крепче зашнуровал высокие тяжелые сапоги, посвистывая и стараясь не замечать ноющей боли в спине, направился к казарме.

Перед ужином, как и грозился стюард Алин, всю казарму отправили на расчистку ворот. Зачерпывая огромной лопатой свежий рыхлый снег, Эдвин швырял его в запряженную волами огромную телегу, отфыркиваясь от рассыпающейся в воздухе густой кристальной пыли. Дэнни рядом с ним весь раскраснелся, пыхтел и сопел. Будто бы невесть какую тяжесть поднимает, в самом деле, неодобрительно думал Эдвин, но было бы некрасиво сообщать об этом единственному другу, которому и без его дурацких замечаний тяжко приходится.
В спину врезался ком снега. Эдвин сделал вид, что ничего не заметил, но вслед за первым броском полетели и другие.
- Это Пейт, - одними губами сказал ему Дэнни. Эдвин сжал рот, закатив глаза, взмолил Старых Богов дать ему терпения, и обернулся к Чурбану.
Тот стоял, опершись на черенок, и нагло улыбался, щерясь отсутствующими зубами.
- Будь аккуратнее, прошу тебя, - сказал ему Эдвин почти невозмутимо.
- А то фто? – отозвался Пейт.
- Эдвин-жених поколотит тебя, - охотно подсказал ему Албар Стоун.
- Ты же вчера отлупил его леди-невесту, он хочет тебе отомстить, - поддакнул Хозер, отставив в сторону свою лопату - если только сможет. Лорд Голтин ему вчера все кости попереломал. Поэтому у него такое страдающее лицо.
- Не поэтому, - возразил ему Линк Амбер. – Он же полустарк. У них у всех такие лица, будто им только что кусок дерьма под нос сунули. – Мальчишки загоготали, и Эдвин почувствовал, как ненависть заново закипает у него в жилах. Он поднял лопату наперевес на манер оружия и двинулся вперед, не рассуждая, кого из стервятников ударить первым, лишь бы только ударить.
- Стой, Эд! Не надо! – Дэнни выскочил вперед, встав перед Эдвином и упершись ладонями ему в грудь. – Не надо! Они специально дразнят тебя!* Не обращай внимания!
- Отпусти его, Девица, не видишь, он хочет сразиться! – пропел Браун со смехом, виршеплет паршивый.
- Они оскорбили моего отца! – прорычал Эдвин, отпихивая Дэнни в сторону. Легкий, как перышко, Флинт отлетел в снег, но тут же вскочил и вцепился в ногу Эду.
- Говорю тебе: не надо! – вскрикнул он.
- Чего это вы устроили? – выходя из-за ворот, прорычал Алин, и все боевое настроение с жаждущей драки толпы как рукой сняло. – Эдвин! Какого хрена ты все время лезешь на рожон? Захлопни свои наглые глазенки и занимайся работой!
Угрюмо насупившись, мальчишки подняли лопаты и молча принялись швырять снег в телегу с удвоенной силой. Весь дрожа от негодования, Эдвин повернулся к сугробу и принялся месить белое крошево, ничего не видя перед собой из-за вставшего перед глазами красного тумана ярости.
Остаток дня Дэнни, темной тенью следующий за Эдвином, не проронил ни слова, наверняка чувствуя скверное настроение приятеля. На ужине они сели в противоположный от других новобранцев конец стола, и Эд то и дело бурчал ругательства себе под нос, с ненавистью поглощая ячменную кашу с кусочками сала и лука.
- Эд, - робко сказал Дэнни, нерешительно тронув его за рукав рубахи, - ты как?
- Плохо, - проскрежетал в ответ тот. – Надо было им хорошенько врезать, потому что теперь я долго не успокоюсь.
- Это они бы тебе врезали, - возразил Дэнни, - их в десять раз больше, чем тебя. То есть ты один, а их десять, да еще и лорд Голтин тебя сильно с утра побил. Ты бы с ними не справился.
- Зато душу бы отвел. У нас в Винтерфелле за такие оскорбления…
- Ты же не в Винтерфелле, верно? Да и отцу твоему нисколько не навредили чьи-то глупые слова.
- Зато мне навредили.
- Да брось ты. Эти дурачки не стоят того, чтобы с ними связываться. Представь себе лучше - через несколько дней мы дадим присягу перед чардревами и станем настоящими братьями. – Лицо Дэнни осветилось радостной и отчего-то немного грустной улыбкой.
- Да уж, здорово. – Эдвин встал из-за стола и перешагнул через скамью. – Наелся? Пошли уже обратно, спать хочу – никаких сил нет.
Они вышли из зала, стараясь не привлекать к себе внимания, но в галерее кто-то окликнул Эдвина по имени. Он раздраженно обернулся, готовясь дать отпор очередному обидчику, и на этот раз точно с кулаками, но замер, увидев приближающегося к нему Лорда-Командующего.
- Милорд, - поспешно склонив голову, проговорил он.
- Я хочу поговорить с тобой, Сноу. Ты иди пока, Флинт, - бросил лорд Голтин Дэнни.
С мгновение помедлив, Дэнни направился дальше, его чеканные шаги эхом разлетались по пустынному коридору. Эд еще успел разглядеть застывшее на его лице странное выражение недоверияи… чего-то еще.
Зависти?
Да нет. Что-то другое.
- Как ты, Сноу? – спросил его милорд, медленно двинувшись по галерее.
- Отлично, милорд. Все хорошо.
- Уверен? Возможно, я перестарался сегодня…
- Нет-нет, милорд. Вы все сделали верно. Я счастлив, что вы позволили мне узреть истинное мастерство фехтования, - искренне сказал ему Эвин.
Лорд Голтин остановился, с тонкой усмешкой приподняв брови.
- Похвальное рвение. Я слышал, ты зачиняешь драки между своими будущими собратьями?
Эдвин вздохнул.
- Не совсем так, милорд. У нас возникают некие… внутренние разногласия.
- Я так полагаю, из-за истинно Старковской гордыни?
Эдвин опешил от такого вопроса и прикусил губу, чтобы не сказать лишнего.
- Я не Старк, - буркнул он чуть резче, чем собирался.
- И я не Болтон, - улыбнулся лорд Голтин, заправляя за ухо длинную прядь пепельно-русых волос. – Видишь, мы похожи с тобой. Или ты до сих пор страдаешь из-за того, что твой отец задвинул тебя подальше с его глаз? Скажи, у него есть дети?
- Нет, милорд. Была одна жена, но… она умерла в родах.
- Жаль. А ты знаешь, что твой отец женился снова? Буквально через неделю после твоего отбытия на Стену?
Новость обожгла Эдвина, хотя он сам не знал, почему это вдруг его задело.
- Я… я рад за него. У него должны быть законные дети.
- Конечно.
- А вы, милорд, знаете нашу… семью Старков?
- Знавал когда-то. И отца твоего, и его хорошенькую сестрицу. Она, кажется, замужем за…
- Леди Роанну выдали замуж за лорда Толхарта еще двенадцать лет назад.
- Как же, как же. Скажи, ты хочешь быть разведчиком?
- Да… да, очень хочу. Само собой, именно разведчиком.
- Ты действительно достоин этого. А вот с твоим приятелем все сложнее. – Лорд Голтин остановился и склонил голову набок. – Я думаю, что ему вообще не стоит приносить присягу. Ему здесь не место, Эдвин.
- Но как же так? – растерялся Эд. – П..почему?
- Приглядись к Флинту получше, Сноу, и ты сам все поймешь.
- Он не такой слабый, каким выглядит! В конце концов, он может быть стюардом, поваром, конюхом… да мало ли людей требуется Ночному Дозору!
Ткань кафтана на плече лорда Голтина зашевелилась, и Эд сморгнул, думая, что это ему мерещится… но видение не пропало, под одеждой кожа Лорда-командующего словно ходила ходуном. Эдвин отступил на шаг, чувствуя, как волосы на голове встают дыбом. Голтин удивленно проследил за его взглядом и рассмеялся.
- Не бойся. Все пугаются. – Из воротника его кофты показалось что-то глянцевое и блестящее, и Эдвин, сглотнув, различил змеиную голову, уставившуюся на него крошечными глазками-бусинками кроваво-багрового цвета.
- Вы… милорд, вы позволяете змее… ползать по вас? – заикаясь, произнес Эдвин, ловя себя на том, что он не может понять, спит ли он или все это действительно происходит с ним в реальности.
- Это моя любимица. – Голтин ласково погладил змею по сверкающей чешуе перемежающихся снежно-белого и кристально-голубого цветов. – Красивая, правда? Ледяная змея. Редчайшее создание.
- Э-э-э…Д-да, очень красивая. Старки когда-то прир-ручали лютоволков…
- Так почему же полуболтону нельзя иметь хотя бы змею, верно? – улыбнулся лорд Сноу. Змея взглянула на Эдвина в последний раз, презрительно показав раздвоенный темно-зеленый язык, и юркнула обратно в меховой рукав.
- Ступай, Сноу, - сказал ему лорд Голтин, пожимая плечами. – И поговори со своим приятелем, возможно, ты сумеешь убедить его вернуться домой.
- А если нет?
- Нет? – Эду показалось, что милорд даже удивился. – Тогда я не стану ему препятствовать. Пусть служит, - он хмыкнул. – Если ему так хочется.
Он развернулся и медленно зашагал в сторону своих покоев, когда Эдвин вспомнил кое-что.
- Милорд! – позвал он, смутившись своего голоса. Тот обернулся, в глазах его раздражение мешалось с ожиданием.
- Милорд, пожалуйста, скажите, - что особенного в ваших перчатках?
Лорд откинул назад спускающийся по груди хвост мехового воротника и подмигнул Эдвину.
- Узнаешь. Обязательно узнаешь, Сноу.
…Рекруты еще не вернулись с ужина, и спальня пустовала, один только Дэнни ждал Эда, стоя возле камина с воинственно вздернутым подбородком
- Ну что он к тебе прицепился? – спросил он, только Эдвин переступил порог комнаты. – Что ему от тебя надо?
- Чего ты переживаешь-то? – удивился Эдвин, усаживаясь на кровати. – Ничего. Просто поговорили.
- Да ты просто ничего не замечаешь! Говорю тебе – он за ужином просто глаз с тебя не спускал! Я за ним следил! Он тебя преследует, Эд! А ты с таким обожанием на него смотришь, что просто… тьфу, смотреть противно!
Эдвин недоверчиво прислушивался к его непонятным заявлениям, некстати вспомнив слова лорда Голтина.
«Ему тут не место»…
Видимо, непонимание отразилось в его взгляде, потому что Дэнни спросил:
- Чего это ты меня так разглядываешь?
- Нет. Ничего.
- Ты странно смотришь, - настаивал Дэнни, зачем-то сложив руки на груди.
- А ты странные вещи говоришь. С чего бы лорду Голтину желать мне дурного?
Дэнни сел рядом с ним на кровать, печально заглядывая в глаза.
- Болтоны тысячелетиями воюют со Старками, взаимная ненависть у вас в крови.
- Он не Болтон, а я не Старк.
- По имени, может, и так, но по крови…
- Ой, прекрати, Дэнни. Вечно тебе какие-то глупости в голову лезут. Может быть, ты действительно еще слишком юн для Дозора. – Эдвин повернулся к приятелю. – Слушай, может быть, тебе стоит вернуться на юг и еще немножко подождать? И тогда…
Он не успел договорить, - кулак Дэнни с силой врезался ему в глаз. Эдвин взвыл и подскочил на месте, отталкивая Флинта, но тот с рычанием набросился на него, колотя по плечам, груди и спине, всюду, куда мог дотянуться.
Эдвин попытался дать сдачи, но рука его лишь скользнула по щеке Дэнни, не причинив вреда, а тот, извернувшись, врезал ему под дых так, что весь воздух выбил.
Эдвин повалился на кровать, хохоча и морщась от боли.
- Ну прекрати, в самом деле! Чего это ты так взбеленился! – Он потрогал стремительно распухающую скулу и снова засмеялся, увидев разъяренное лицо Дэнни с размазанной по подбородку кровью из разбитой губы.
- Никогда, - выдохнул тот, - никогда не предлагай мне таких обидных вещей, ты понял, бастардская морда?
- Да ладно, ладно, - отмахнулся Эдвин, - вижу, что раненых и избитых дубасить ты горазд, посмотрим, как там выйдет с одичалыми…
Дэнни надулся, но не выдержал и захихикал тоже. Они повалились на пол, борясь и тыкая друг друга локтями под бок, как самые настоящие братья.


* Дэнни, в отличие от бастардов вроде Эдвина или Джона Сноу, способен распознать примитивное

Спойлер: :(

 

и действительно, чего все цепляются, перчатки как перчатки

как мило, но мне всегда казалось, что змеи холоднокровные и на севере им не очень-то комфортно (хотя что это я, львоящеры на перешейке...).

 

Да это мой добровольный фейл, но мне так хотелось ввести чтонибудь стильное
и я подумала, что раз в Валирии были огненные черви, почему бы на Севере не быть ледяной змее

 

а я думала, у него мелкий хыщник какой-то из рукава вылезет, типа ласки или горностая, но для Сноу и ледяная змеюка в самый раз

 

одних на шее, других в рукав?кощунство!
Я изо всех сил стараюсь закончить и завязать с этим делом, не знаю, откуда столько слов и подробностей беретсяно я почти все

 

ну куда же Вы, подождите... а как же 79 дезертиров, повар-крыса, убивец с топором и битва адских псов? и роль представителей славного рода Болтонов в каждой из легенд?

 

Про битву адских псов еще не знаю, а все остальное, скорее всего, будет

 

О, лорд Голтин нравится мне все больше и больше.

Вы это, не пугайте так

 

saron,

 

В ночь перед присягой Эдвин видел странный сон.
Ему снилось, будто бы он вернулся в Винтерфелл.
Была ночь, и замок спал, поэтому он не решился войти внутрь. У него ужасно, нестерпимо болела спина, едва не вырывая крик из легких, но Эдвин помнил, что его отец не терпел слабости, и поэтому он только крепче сжал зубы и заковылял в богорощу, надеясь, что боги-деревья дадут ему приют на ночь и помогут ослабить это чудовищное, неизмеримое страдание.
Он с трудом дополз до белоснежного чардрева и упал к его корням, корчась под взглядом суровых красных глаз северного бога. С его губ сорвалась молитва, но прозвучала она, как стон. Зажмурившись на мгновение, Эдвин поднял голову и увидел его.
Лорд Голтин стоял у берега горячего озера, ночной ветер теребил его длинные русые волосы и подол черного плаща, скрепленного у горла ободранным человеком Дредфорта.
- Ты поговорил со своим другом? – спросил он с грустной улыбкой. Курившийся над водой дымок окружал его туманным, почти призрачным ореолом.
Эдвин хотел ответить, но не смог. На языке ощущался привкус крови.
«Меня ранили в учебном бою», подумал Эдвин и собирался сказать это Лорду-Командующему, но тот властно перебил его:
- Если ты не остановишь его, будет слишком поздно, понимаешь?
Эдвин помотал головой, не понимая, почему слова застревают в глотке. Мучительные попытки перебороть немоту заставили его опустить взгляд, и он увидел, что по ладоням его течет кровь. Вскинув голову, Эдвин разглядел, что над башнями Винтерфелла вьются языки пламени, и тогда он закричал. Воздух заполнился серой и кровью, забивающейся в легкие…
- Эдвин! Эдвин, очнись!
Он открыл глаза, задыхаясь и впившись в простыню скрюченными пальцами. Над ним белым пятном маячило испуганное лицо Дэнни.
- К…кошмар… приснился, - с трудом выдохнул он, кашляя и пытаясь унять бешено колотящееся в груди сердце. – Про Винтерфелл.
- Это был сон, - прошептал в ответ Дэнни, погладив его по вспотевшему лбу. – Все в порядке. Все в порядке.
Эдвин привстал на локтях. Угли в очаге почти погасли, и его пробрало холодом.
- Заткнись, бастард, - сонным голосом проворчал со своего места Линк Амбер, переворачиваясь под шкурами. – Мало того, днем от тебя покоя нет... С утра и так рано вставать, и ты решил подгадить всем воплями посреди ночи?
Эдвин опустился на шкуры, наконец осознав, что ужас обернулся пустотой, но поселившаяся в душе тревога никуда не делась. Еще долго он ворочался, мучаясь бессонницей и молясь, чтобы скорее наступило утро, но солнце никак не желало заглядывать в окно.
Наконец его сморила тяжелая дрема, и он заснул.

Из-за ночного кошмара весь следующий день казался ему грезами наяву.
Удивительным образом он почти не помнил момента присяги. Слова клятвы назойливо кружились перед его глазами, отвлекая и не давая сконцентрироваться в настоящем мире.
Когда они спешились в богороще за Стеной, Дэнни подобрался почти вплотную к чардреву. Плечом к плечу Эдвин и Флинт нараспев произносили присягу, и все остальные вторили их словам.
«Я – меч во Тьме»…
Лик чардрева был не похож на тот, каким Эдвин запомнил бога Винтерфелла, но глаза его были столь же суровыми и столь же красными, и жаждущими.
«Я – Дозорный на Стене»…
Искоса глянув на Дэнни, Эд увидел, что лицо паренька преисполнено строгого счастья и вдохновения.
Эд снова повернулся к чардреву, и ему показалось, что он вернулся в свой сон. Запах серы наполнил его ноздри и, испугавшись, он на мгновение увидел себя со стороны, вдруг став любопытной белкой, глазеющей с ветки на чудных черных животных, с земли разговаривающих с Богом на странном, непонятном языке.
Эдвин вздрогнул, и видение пропало.
«Царство человека»…
С дерева ему на голову посыпался снежок, но Эдвин не осмелился поглядеть, действительно ли на дереве сидела белка.
«До самой моей смерти».
Ну вот и все.
До самой смерти.

После присяги всех новобранцев, - вернее, новоиспеченных братьев Ночного Дозора, - собрали в обеденном зале, и старший стюард вынул из кармана распределительный список.
- Линк Амбер – в разведчики! – выкрикивал он привычным уверенным голосом. – Хозер Сноу – в разведчики! Албар Стоун – в гвардию! Браун – в стюарды! Эдвин Сноу – в разведчики! Пейт из Солеварен – в строители! Дэнни Флинт – в стюарды!
Эдвин повернулся к Дэнни. Тот закусил губу, глядя на стюарда застывшим взглядом. Эд быстро отвернулся, чтобы друг не увидел сочувствующего выражения на его лице, - хотя в глубине души он признался себе, что задолго до распределения был уверен в таком исходе дел. Дэнни фехтовал слишком скверно, да и слабоват был - очень и очень заметно. Он бы не выдержал службы в разведке, и Эдвин знал это.
Чуть подумав, он поискал глазами лицо Лорда-Командующего. Лорд Голтин Сноу стоял в углу возле высокого стола, и холодное лицо его оставалось непроницаемым, словно ледяная маска.
Когда они вышли на улицу, Дэнни направился к пустующей Южной Башне, той самой, в подвале которой, по легенде, располагалась когда-то кухня Повара-Крысы.
- Не иди за мной! – злобно бросил он Эдвину чужим, каким-то деревянным голосом.
На мгновение Эд поотстал, удивленный и встревоженный, но тут же упрямо зашагал за другом.
Свернув в провал полуобрушившейся стены, Дэнни уткнулся лицом в обледенелый камень и глухо зарыдал, сотрясаясь всем своим худым телом. Эдвин стоял на пороге, не веря своим глазам, а потом тихо приблизился и, протянув руку, крепко сжал плечо Дэнни.
Того, что сделал Флинт, ожидать он никак не мог. Дэнни повернулся и прижался к его груди, зарывшись шмыгающим носом в черную шерсть Эдова плаща. Тот вздрогнул, но не посмел отпихнуть и без того страдающего приятеля, поэтому только, скрепя сердце, неуклюже погладил его по голове, повторяя про себя: «Он мне как брат. Разве посмеялся бы я над братом?»
Но его сводные братья никогда не прижимались к нему так близко, и никогда не вцеплялись ногтями в его спину через слои одежды, и волосы у них не пахли так странно, - мхом, лесом, снегом и немного дождем… Винтерфеллом…
А потом Дэнни поднял голову и поцеловал Эдвина.
Забывшись на мгновение, Эдвин отчего-то закрыл глаза, но тут же, опомнившись, с силой отпихнул Дэнни в сторону, неуклюже вывернув ладонь. Дэнни отскочил, на его лице было написано потрясение и, наверное, безграничная вина. Эдвин вытер губы рукавом и шагнул назад.
- Эд… - неуверенно проговорил Дэнни, не смея поднять на него взгляд, - слушай, извини…
Эдвин развернулся и бросился бежать, подставляя лицо порывистому ледяному ветру, - надеясь, что холод сотрет сего лица багровую печать стыда.

На задах оружейной Эдвин всаживал в деревянное чучело одну стрелу за другой, чувствуя, как немеет большой палец на правой руке. Он даже на обед не пошел, - ему было страшно.
«Если кто-то узнает, - лихорадочно думал он, вырывая стрелы из мишени, - если кто-то узнает, что произошло, я не смогу жить». Плохо оструганное древко оставляло занозы в его ладони, но Эдвину было наплевать.
Ведь хуже всего было то, что произошедшее не казалось ему отвратительным.
«Неужели я – один из этих мужчин, - проносилась в голове леденящая душу мысль. – Ну, этих. Над которыми все смеются. Да нет, быть не может».
В Винтерфелле у него была одна женщина. Один раз. Ну, почти была, но это же не считается. Ведь он ее хотел, правда хотел. Эдвин не виноват, что в самый ответственный момент он… застеснялся, и она над ним посмеялась. Он был слишком юн, и неопытен, как сказал ему его старший кузен, - принц Винтерфелла.
Теперь Эдду незачем было думать о женщинах, - ни одна из них все равно никогда не будет ему принадлежать. Он– Дозорный. «Странно, до сих пор в это не верится, но я же… я принес присягу». Правую ладонь укололо болью – Эд опустил голову и увидел, что с большого пальца содран кусок ногтя. По коже струилась кровь. Эдвин положил лук на место и понуро направился к казармам, повесив голову и сунув палец в рот.
В казарме стюард Боулс сообщил ему, что сегодня – банный день и, если он, Эдвин, не хочет еще лишнюю неделю таскать на себе блох, то ему стоит поторопиться. С минуту Эдвин размышлял, стоит ли ему появляться среди голых мужчин или он теперь и ковша горячей воды не достоин, но все-таки побрел в сторону бань, захватив перемену одежды, тщетно стараясь отогнать от себя мысли о субтильной флинтовской фигуре.
В банях пахло щелочью и жаром, в воздухе стоял густой пар. Эдвин пробрался к скамье, стараясь не глазеть по сторонам, и медленно, неохотно разделся.
В огромных чанах помещалось сразу четыре человека, и Эдвин забрался в ближайшую, в которой его соседями оказались два высоких худых разведчика лет сорока, переговаривающиеся между собой вкрадчивым низким шепотом. Эд погрузился в воду до подбородка, наслаждаясь теплом.
В затылок ему брызнула вода.
- Где твой дружок, Сноу? – захихикал Хозер, повернувшись к Эдду и сложив руки на толстом крае соседней бадьи. – Стесняется продемонстрировать свои сиськи? Чего это он, они же у него совсем крошечные. – Его друзья засмеялись.
- Заткнись, - нахмурившись, лениво бросил ему один из старших разведчиков, и Хозер, будто бы вмиг сдувшись, отвернулся. – Эти юнцы совсем оборзели.
- Да брось ты, - ответил его приятель, - они просто молоды. Ничего, Стена быстро научит их правилам поведения.
- Научит, - крякнул первый, швыряя Эдвину жесткую щетку. - Вот, возьми, нечего ногтями мусолиться.
Эдвин поблагодарил и принялся тереть щеткой спину, насколько хватало длины руки.
- Лорд Голтин собирается раскидать деревню одичалых, - тем временем продолжал разведчик, обращаясь к своему приятелю.
- Новую-то? Да, я слышал, мейстер Кервик говорил мне. Он старательный паренек, даже успел нанести на карту ее расположение.
- А зря, - хохотнул второй. – Все равно стирать придется. Лорд Голтин – человек крутой. Он тянуть не будет.
- Да уж, не то, что его предшественник, который, как я слышал, от живота загнулся.
- Да чем ты слышал? У тебя между ушей дерьмо. Пока вы шарились у Сумеречного Дозора, лорд Голтин быстро взял дело в свои руки. Старикан Вулл был крепче некуда, но помер в одну ночь. Никто и пикнуть не посмел, когда Сноу объявил, что будет выполнять его обязанности на время переизбрания. Ну его же, конечно, и избрали.
- Ты хочешь сказать… - разведчик понизил голос, бросив на Эдвина быстрый взгляд, но тот наверняка не показался ему подозрительным, и он продолжил, - скажешь, что это Голтин убил Вулла?
- Как пить дать. То есть, и дал. Он в ядах разбирается получше всякого южанина.
- А где он яд-то взял?
«Я бы вам сказал, где», подумал Эдвин, поливая волосы из деревянного ковша. Перед глазами его промелькнуло воспоминание, - белая змея, глазками-бусинками сверлящая его горло.
Эдвин тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и выбрался из чана. Ему ужасно хотелось спать.

Ночевать в казарму Дэнни не пришел, и Эдвин порадовался этому. Раздеваясь для сна, он скользнул рукой по груди и окаменел.
Цепочки с лютоволком, подарка отца, - на шее не было.
Эдвин принялся нервно обшаривать одежду, проверил в рукавах и складках плаща, перетряс матрас постели. Амулет исчез.
Эдвин принялся лихорадочно размышлять, куда он мог деться.
Наверное, в бане уронил, когда раздевался.
Эта мысль воодушевила его, и он вышел в коридор спящего замка. Подумав, Эдвин вынул из петли чадящий факел, - внизу свет наверняка давно погасили.
Стремглав домчавшись до первого этажа, Эд спустился в подвал и шагнул в помещение бань. Оно пустовало, ни в одном из каминов не горел огонь, - однако краем уха он услышал плеск воды, льющейся на каменный пол.
- Эй, кто здесь? – громко спросил Эдвин, двигаясь в тьме и щуря полуслепые глаза. Кто-то ойкнул, а потом раздался стук и шлепки босых ног по полу. – Кто здесь? – повторил Эдвин.
- Не подходи! – раздался испуганный голос Дэнни. – Не подходи ближе!
- Дэнни? – Эдвин поднял факел повыше. – Что ты здесь делаешь? Не поздновато ли для купания?
- Я сказал тебе – стой, где стоишь! – чуть не плача, выкрикнул Дэнни.
- Да что тут происходит… - Эдвин недоуменно приблизился к темному углу, в котором белел силуэт приятеля. – Ты чего, стесняешься, что ли…
Дэнни стоял, прикрывая грудь и чресла худыми ладонями, но это не помогло. Эдвин все равно увидел.
- Боги! – выдохнул он, от изумления опуская факел и едва не подпалив бриджи, однако сил ругаться у него уже не осталось.
Потому что Дэнни был… девушкой.
- Не смотри! – крикнула она пронзительно, отворачивая голову. – Не смотри, идиот! Отвернись, иначе я тебя придушу!
Эдвин медленно повернулся к стене, пытаясь понять, снится ли ему сон или этот кошмар происходит на самом деле. Подумав, он поплелся к чану, в котором мылся не далее чем час назад, и принялся осматривать его днище, впрочем, напрочь забыв и об амулете, и о Винтерфелле. Он слышал, как позади, шурша одеждой, молча одевается Дэнни, и мысли его роились в голову сумбурным, хаотичным потоком.
Я не из этих! – радостно.
Я влюблен в женщину? – обеспокоенно.
И самая страшная:
Что же теперь с нами будет?
Он вздрогнул, когда Дэнни подошел ближе, почти вплотную.
- Теперь ты всем расскажешь? – нарочито безразличным голосом сказал, вернее, сказала, она, кутаясь в длинную шерстяную рубаху.
- Как тебя зовут по-настоящему? – будто не слыша, произнес Дэнни, оборачиваясь и стараясь не глядеть на ее голые ноги.
- Кейти, - ответила она с гримасой.
- А почему ты назвалась «Дэнни»?
- А ты думаешь, Кейти приняли бы в Ночной Дозор?
- Зачем ты здесь? – продолжал Эдвин строго. – Ты хоть понимаешь, что ты натворил…а?
- Понимаю, - вызывающе ответила она.
- Ты солгала. Ты дала присягу.
- Почему же? Я была честна с богами. Я хочу защищать людей.
- Ты женщина.
- Но у меня есть руки, - она протянула ему ладони, еще влажные от воды, и повертела ими у Эдда перед носом. – И я могу держать ими меч.
Но используешь его ты хуже некуда.
- Это не дело. Это неправильно. Если лорд Голтин узнает… - Эдвин похолодел, вспомнив свой сон.
А он и так знает, он знал с самого начала. Это я дурак и слепец, но лорд Сноу… почему же он ничего не сделал?...
- Не узнает, - сказала Кейти уверенно, но Эдвыин не знал, кого она хочет в этом убедить – его или себя саму. – Не узнает, если ты никому не расскажешь.
- И как же долго ты будешь продолжать скрываться? Мыться по ночам, прячась в темноте, как… как крыса? Твоя счастье, что сегодня я увидел тебя, а не кто-нибудь другой, навроде Линка Амбера. Ты хоть понимаешь, что они могут с тобой сделать? – Щеки Эдвина вдруг вспыхнули румянцем, и в животе стало жарко. Он поспешно отодвинулся от Кейти, - нет, Дэнни! – но она вцепилась в его плечо сильными пальцами.
- Стой! – прошипела она. – Обещай, что ты никому не скажешь!
- Я…я не…
Он не договорил, - она подпрыгнула, повиснув на нем, и впилась губами в его губы с такой силой, что Эдвин даже испугался на мгновение. Он шатнулся назад, выронив факл и ударившись о край деревянной бадьи, но даже не заметил вспыхнувшей в подвернутом колене боли. Так нельзя, пронеслось в голове, но она обвила его бедра своими ногами, тонкими и сильными, как стальные клещи, и он, не понимая, что делает, запустил пальцы под ее рубашку, изумляясь и восторгаясь теплу нежной, шелковистой кожи.
Она на мгновение отстранилась от него, не обращая внимания на слабые протесты, и рванула пояс его штанов. Пуговицы с треском разлетелись в разные стороны, и это будто бы отрезвило Эда.
- Хватит. Не надо больше. – Вместо этого она стянула с плеч рубашку, отшвырнув ее в сторону, и в бликах затухающего факела Эдвин поглядел на светящуюся белизну ее кожи.
И сдался.