— Доброе утро, Хугор, — септа Лемора вышла на палубу. Ее белое одеяние было перехвачено вокруг талии поясом, сотканном из тканей семи разных цветов. Распущенные волосы свободно спадали на плечи. — Как спалось?
— Урывками, милая леди. Вы снова снились мне.
Сон наяву. Он не мог уснуть, поэтому расслаблялся, запуская руку между бедер и представляя себе, как септа скачет на нем, а ее большие груди подпрыгивают в такт.
— Не сомневаюсь, что это был порочный сон. Вы порочный человек. Не хотите помолиться со мной и попросить искупления грехов?
Только если молиться мы будем так, как это делают на Летних Островах.
— Нет, но передайте Деве от меня долгий сладкий поцелуй.
Смеясь, септа прошла на нос лодки, чтобы исполнить свой ежедневный ритуал — утреннее купание в реке.
— Определенно, эту посудину назвали не в вашу честь, — крикнул Тирион, когда она скинула одежды.
— Мать и Отец создали нас по своему подобию, Хугор. Мы должны гордиться своим телом, потому что оно сотворено богами.
Боги, наверное, были пьяны, когда занимались моим телом. Карлик смотрел, как септа Лемора скользнула в воду. Зрелище всегда возбуждало его. В этом было что-то восхитительно порочное — представлять, каково было бы стянуть с септы белые тряпки и раздвинуть ей ноги. Лишить невинности. Хотя Лемора была далеко не так невинна, как казалась. Подобные растяжки на ее животе могли появиться лишь после родов.
...
Лемора вскарабкалась на палубу, и Тирион наслаждался, глядя, как вода стекает между ее грудей, а гладкая кожа сверкает золотом в утренних лучах. Ей было за сорок, скорее милая, чем красивая, но все еще сохранившая привлекательность. Вожделеть почти так же хорошо, как и пить, решил он. Это заставляло его чувствовать себя живым.
