На форуме «7Королевств» обсуждаем книги серии «Песнь Льда и Пламени», ждем «Ветра зимы», смотрим вместе сериал «Игра престолов» и «Дом драконов», делимся фанатским творчеством, организуем переводы, работу над энциклопедией и другие начинания фанатов. Строго для фанатов!
Вход РегистрацияЦитата из ПЛиОпедии написал(а):Суровость климата воспитывала в людях стойкость, мужество и несгибаемую волю. На Железных Островах более всего ценились храбрость, сила, владение оружием и навыки моряка, отвага и умение владеть собой даже в самых критических ситуациях. Здесь невозможно было достичь почета и уважения исключительно знатностью рода или наличием золота.
Повиновение стало для Виктариона Грейджоя естественным делом, оно было врожденным. Мужая в тени своих братьев, он неукоснительно следовал за Бейлоном во всех его начинаниях. Позже, когда подросли сыновья Бейлона, он привык считать, что однажды он станет повиноваться им, когда один из них займет место отца на Морском Троне
- Я был хорошим братом, - продолжал лорд-капитан. - Когда Бейлон задумал жениться, он послал на Харло за своей невестой меня. Я командовал его ладьями во многих сражениях и был побежден лишь однажды. После первой коронации Бейлона я отплыл в Ланниспорт, чтобы подпалить львиный хвост. Во второй раз он доверил мне освежевать Молодого Волка, если тот побежит в свое логово.
– «братом» может оказаться и Эурон, поскольку по тексту именно его так наиболее часто обозначает Виктарион, называя других братьев по имени или титулу.Смуглая кожа не мешала Виктариону, глядя на нее, вспоминать другую - ту первую женщину, которую брат подарил ему, чтобы сделать его мужчиной.
Виктарион Грейджой не переносил смеха. Звуки его всегда дарили ему чувство, что он стал мишенью для шутки, которой не понял. Эурон Вороний Глаз выставлял его на посмешище, когда они еще были детьми. И Эйерон поступал так же до того, как стал Мокроголовым. Их издевки часто приходили под видом похвалы, и иногда Виктарион даже не подозревал, что над ним издевались. Пока не слышал смех. Потом приходила ярость, клокотавшая в горле до тех пор, пока он не начинал задыхаться.
Всё же уместно будет предположить, что ограничений по происхождению законной жены не было (возможно, Теон, к чьим воспоминаниям относится вышеприведённая цитата, не до конца владел вопросом, больше ориентируясь на легенды, а возможно, со временем этнические ограничения нивелировались) - она не обязательно должна быть железянкой (это подтверждает и то, что Квеллон Грейджой был женат третьим браком на леди Пайпер с зелёных земель, и то, что Эурон и Виктарион собрались официально жениться на Дейенерис, и то, что Тайвин Ланнистер рассматривал возможность выдать овдовевшую Серсею за Бейлона Грейджоя). Таким образом, статус каменной жены определялся порядком заключения брака, а не регионом проживания или этнической принадлежностью невесты, т.е. каменных жен сватали «чином», тогда как морскими женами становились военные трофеи, а также женщины, неподходящие по статусу или взятые без даров и родительского благословения (это уже с учётом исторических параллелей), т.е. все те, с кем брак не заключался в установленном порядке и с соблюдением долгой формальной процедуры.Все Железные Люди так поступали. У мужчины была каменная жена, настоящая, уроженка островов, как и он, и были морские жены, взятые в набегах.
«Невольницами» именуется бесплатная рабочая сила, не относящаяся к категории наложниц. Наложницы и морские жёны, совпадая по функциональной роли, обладают некоторыми отличиями в статусе – морская жена либо соглашается на эту роль добровольно, не имея возможности стать «каменной» женой (в случае несоответствия социального статуса или если «каменная» жена уже есть), либо за неё платится железная цена, тогда как просто наложницы, очевидно, имеют менее достойный «источник происхождения» (например, чёрная женщина была подарена Виктариону и морской женой по тексту не называется, хотя «трофеи» определялись в морские жены сразу, без оценки их личных качеств или волеизъявления «правообладателя», который, подозреваю, всё-таки мог разжаловать в невольницы или даже «утилизировать» неугодную).Женщин, молодых и недурных собой, взяли в морские жены. Старух и дурнушек просто изнасиловали и убили — или взяли в рабство, если они умели делать что-то полезное и не проявляли строптивости.
Когда я вернулась, Эурон исчез, а твоя новая жена умерла.
Она пришла ко мне в полной готовности, — хвастался Эурон.
Опять же, показательно.Он не прикасался ни к одной другой женщине с тех пор, как скормил ее крабам.
Человек-праздник наигрался, умыл руки и самоустранился, оставив данную ситуацию разве что поводом для насмешек над неудачливым братом. Судьба соблазнённой женщины, как все догадываются, его никоим образом не волновала. Впрочем, его собственная судьба тоже была бы незавидной, если бы не вмешался Лорд-Жнец, не допустивший братоубийства и напомнивший Виктариону о том, что проливающий родную кровь проклят в глазах богов и людей. А также, вероятно, ещё об одной обязанности, предписанной Старым законом. Речь пойдёт о так называемом «убийстве чести» - традиции, которая остаётся популярной даже в наше время в странах исламского мира.Есть два величайших злодея в мире: Виктарион и мавра Отелло. У них только два отличия. Благородный мавра пал жертвою гнусной интриги гнусого Яги и потому считается "положительным". А негодяй Виктарион убил жену за дело, по всем законам своей страны, потому его следует считать "отрицательным".
Завершающий статью пассаж – тоже мнение женщины, находящийся «внутри системы», - фактически полностью отображает ситуацию, исследуемую нами в рамках ПЛиО:«Они должны убить нас,» - восклицает Ритза, арабская женщина средних лет, «препятствовать им сделать это - неправильно. Таков закон нашего общества.»
Если далеко не для всех такие методы разрешения ситуации являются неприемлемыми в нашем мире и в наше время – что уж говорить о более чем жестоком мире ПЛиО (таким создал его автор, все претензии к нему), где убийство - норма жизни, и даже милая маленькая девочка Арья убивает направо и налево. И в особенности это норма жизни на Железных островах, где неспособный заплатить железную цену считается человеком второго сорта или вообще человеком не считается.Такова власть культуры, которая обусловила покорное принятие ролей и жертвы и убийцы. «Он не имел выбора, кроме как убить ее», - говорит Ратеб, чей сын убил 16-летнюю сестру после того, как она была изнасилована. «Он измучился. Общество преследовало его из-за того, что сделала его сестра. Ее смерть помогла смыть позор.»
Виктарион сжал кулаки. Этими самыми руками он забил до смерти четырех мужчин и одну жену.
«Мужчины не плачут, мужчины огорчаются» (с). Страшно даже представить, какой должна быть сила чувства и одновременно сила потрясения происходящим, чтобы довести взрослого мужчину, воина, железнорожденного, равнодушного к собственной физической боли до такого состояния. А ведь это мир ПЛиО, Железные острова, где человеческая жизнь мало что стоит, тем более – жизнь какой-то морской жены, которых можно при случае набрать вагон и маленькую тележку… Нет здесь хладнокровного убийства, нет срывания злости, а уж тем более – радостной расправы, что иногда усматривают в этом эпизоде. Лишь выполнение тяжкого долга, от которого нельзя отказаться, хотя сам факт убиения женщины у солдата, который к такому не привык, вызывает внутренний протест (а факт убиения любимой женщины – в особенности). При этом те рыдания и последующая многолетняя рефлексия – отнюдь не муки совести, поскольку его совесть спокойна – он всё сделал правильно.Но, пытаясь представить ее себе, он видел жену, которую убил своими руками. Он рыдал при каждом ударе, который ей наносил, а потом отнес ее на скалы, чтобы скормить крабам.
Насчет недостатка ума, пожалуй, не соглашусь, поскольку ум и хитрость – понятия неравнозначные. Как сказал по этому поводу Иммануил Кант - "Хитрость - образ мыслей очень ограниченных людей и очень отличается от ума, на который по внешности походит". Фридрих Ницше тоже отмечал, что умный человек никогда не бывает хитрым, и наоборот...Виктарион все равно что большой серый буйвол — сильный, неутомимый и послушный, но скачку выиграть не может. Не сомневаюсь, что он и мне будет служить столь же преданно, как служил моему лорду-отцу. Для заговорщика у него маловато ума и честолюбия.
В другом, более раннем эпизоде воспоминаний фигурирует информация о том, что в 17 лет Бейлон стал капитаном собственного корабля, соответственно, последний поход Квеллона состоялся позже, и Бейлон был однозначно старше 17 лет. В свою очередь, тот факт, что 14-летнего Урригона в поход не взяли, а Виктариона – взяли, даёт основания предполагать, что ему на тот момент было минимум 15-16 лет. При этом братья явно не погодки – в воспоминаниях Эйерона о детских годах Бейлона (эти воспоминания, скорее всего, построены на чужих рассказах) Эурон и Виктарион как «сотоварищи» последнего не фигурируют, кроме того, упоминание о том, что Виктарион «мужал в тени братьев» в эту схему тоже не укладывается. Предположительно, если разница в возрасте Виктариона с Эуроном могла составлять от 2 до 5 лет, с Бейлоном она была более значительной, скорее всего, лет 7-10, а то и больше.Отец со старшими братьями тогда ушел на войну… Лорд Квеллон так и не вернулся домой из того последнего похода — Утонувший Бог по милости своей взял его к себе в море. Вместо него вернулся молодой лорд Бейлон с братьями Эуроном и Виктарионом.
Нет никого храбрей …, нет никого сильнее и злее в бою
Таким был, таким и остаётся: «Словом скромен, делом строг, верен в малом, верен в главном» (с).Лорд-капитан Железного Флота и могучий воин. В пивных только о нем и поют
Попытка национального самоопределения, территориального отделения и возрождения Старого закона, известная как Восстание Грейджоя, имела место ориентировочно в 288-289 годах после В.Э., т.е. за 9-10 лет до событий «Игры престолов». Неизвестно, сколько времени прошло между Восстанием и восхождением Бейлона Грейджоя на Морской трон. Могу предположить, что лет 18-20, поскольку взрослые сыновья Бейлона (а женился он уже будучи Лордом-Жнецом) принимали активное участие в боевых действиях, в результате чего и погибли. Восстание Баратеона, приведшее к смене правящей династии за 6 лет до того, прошло без участия Железных островов, но его результаты, как и деяния Дагона Грейджоя, стали для железнорождённых примером успешной реализации силового сценария при отстаивании своих интересов.И не столько ради такого пустяка, как корона, поднял свое восстание лорд Бейлон, сколько для того, чтобы вернуться к старому закону.
Это неприветливая, каменистая земля, не обещающая покоя и унылая на вид. Смерть здесь всегда где-то рядом, а жизнь скудна и сурова. Мужчины вечерами пьют эль и спорят о том, кому из них хуже живется - рыбакам, которые бьются с морем, или крестьянам, которые пытаются что-то вырастить на своей тощей почве. По правде говоря, хуже всего приходится рудокопам - они гнут спину под землей, и чего ради? Железо, свинец, олово - вот единственные наши сокровища. Не диво, что островитяне былых времен занимались морским разбоем.
В прежние времена, когда мы еще жили по старому закону - топором, а не киркой, и брали, что хотели, будь то богатство, женщины или слава. Тогда Железные Люди не работали под землей - этим занимались невольники, они же копались в земле или выращивали коз и овец. Ремеслом островитян была война. Утонувший Бог создал их для набегов и насилия - они терзали королевства и вписывали свои имена в память живущих огнем, кровью и песнями».
- Каждый должен проиграть битву в юности, чтобы не проиграть войну в старости
Постоянная минимальная численность Железного Флота предположительно составляет 100 кораблей. Если судить по данным всё той же ПЛиОпедии – построенных за средства государственного бюджета Железных островов. Но почему-то я не могу отделаться от мысли, что «Железная Победа» принадлежит Виктариону на праве частной собственности (такая вот «работа в такси со своим авто»).Цитата из ПЛиОпедии написал(а):Железный Флот – регулярный военный флот Железных островов. В отличие от остальных флотов Железных островов, Железный Флот – дисциплинированное соединение из крупных галер, вооруженных таранами и способных дать морской бой любому противнику. Он принадлежит не отдельным лордам и капитанам, а Морскому Трону, то есть королевскому дому Грейджоев
Я Грейджой, Лорд-Жнец из Пайка, Король Соли и Камня, Сын Морского Ветра, и ни один человек не может дать мне корону. Я уплачу железную цену и сам возьму свою корону, как Уррон Красная Рука пять тысяч лет назад.
В набегах на зелёные земли приняло участие более 4 000 человек (100 кораблей под командованием Виктариона, 30 кораблей под командованием Аши и 8 кораблей Теона, Эйрона и Дагмера Щербатого). Железнорождённым удалось занять Ров Кейлин, Темнолесье, Торрхенов Удел и Винтерфелл. Последние нас интересовать не будут, а на Рву Кейлин остановимся подробнее.Для чего, по-твоему, я собрал свои корабли - чтобы они болтались на якоре? Я выкрою себе королевство огнем и мечом… но не на западе и не по указке короля Робба Молокососа. Бобровый Утес чересчур силен, а лорд Тайвин уж больно хитер. Ланниспорт мы могли бы взять, но нипочем бы его не удержали. Нет, у меня на примете другое яблочко… может, не такое сладкое и сочное, но спелое, и устеречь его некому.
Разумеется,данный приказ был выполнен и железнорождённые после ожесточенного боя заняли Ров Кейлин – полуразрушенную крепость Первых Людей, неприступную с юга из-за окруживших её болот.- Виктарион, - сказал лорд Бейлон брату, - главный удар нанесешь ты. Когда мои дети начнут войну, Винтерфеллу придется ответить им, и ты не встретишь большого сопротивления, поднимаясь по Соленому Копью и Горячке. Достигнув верховий реки, ты окажешься менее чем в двадцати милях от Рва Кейлин. Перешеек - это ключ ко всему Северу. Западные моря уже наши. Когда мы возьмем Ров Кейлин, щенок не сможет вернуться на север… а если у него хватит глупости попытаться, его враги закупорят южный конец Перешейка позади него, и Робб-молокосос застрянет, как крыса в бутылке.
Сразу за «Железной победой» шли «Горе» и «Железная месть». Следом растянувшимся на много лиг строем поспешали к вечернему приливу «Твердая рука», «Железный Ветер», «Серый призрак», «Лорд Квеллон», «Лорд Викон», «Лорд Дагон» и прочие - девять десятых Железного Флота
Упомянутое распоряжение действительно отражает намерения Виктариона:- Виктарион приказал нам держаться, это так. Я слышал его своими собственными ушами. Держитесь, пока я не вернусь, сказал он Кеннингу.
- Да, - сказал однорукий. - Так он сказал. Вече призвало его, но он поклялся, что он вернется с короной из плавника на своей голове и тысячью людей за собой.
С учетом особенностей характера и жизненных принципов Виктариона у меня не возникает ни малейшего сомнения в том, что слово, данное и другим, и себе он исполнит:Кто бы ни сел на Морской Трон, я разделаюсь с этой болотной нечистью, дал себе слово Виктарион.
Моё слово – железо. Спроси любого из моих парней
Другой вопрос – когда?он всегда выполнял свои обещания
,Железный Флот - не его личная вотчина, а регулярное военное формирование железянского государства, которое подчиняется королю. И флот, и командующий идут туда, куда приказывает король. Подбирать по пути к Заливу Работорговцев тех, кого оставили удерживать Ров Кейлин, приказа не поступало.Железный Флот — мой, подумал Виктарион, но промолчал
Тем более, что- Железные Люди не сдаются.
Какими бы слабыми они ни были, они бы справились с трижды превосходящими их силами, если бы лорд Рамси решил штурмовать развалины.
Он так и сказал своим капитанам во Рву Кейлин, когда они приступили к нему с просьбами заявить свои права на Морской Трон. «Сыновья Бейлона все мертвы, — говорил Рыжий Ральф Стонхауз, — а дочь она и есть дочь. Ты был правой рукой своего брата и должен подхватить меч, который выронил он».
Эурон Грейджой, король Островов и Севера… Мысль об этом пробуждала в сердце Виктариона былую ярость, однако… «Слова - это ветер, - ответил он им, - а ветер хорош, лишь когда он наполняет твои паруса. Вы хотите, чтобы я сразился с Вороньим Глазом? Чтобы брат пошел на брата, островитянин на островитянина?» Эурон, что бы там ни произошло между ними, все-таки старший. Нет хуже злодея, чем тот, кто проливает родную кровь.
Все изменилось, когда Мокроголовый призвал их на вече. Эйерон говорит голосом Утонувшего Бога, сказал себе Виктарион, и если бог желает, чтобы Морской Трон занял я…
- Намерен ли ты заявить права на отцовский трон?
Виктарион представил себя сидящим на Морском Троне.
- Если Утонувший Бог того захочет.
- Волны скажут тебе его волю, - отвернувшись, молвил Мокроголовый. - Прислушайся к волнам, брат.
- Хорошо. - Он представил себе, как волны шепчут его имя, как это имя выкрикивают капитаны и короли. Если чаша перейдет к нему, он не пронесет ее мимо рта.
Не буду вдаваться в подробности ведической концепции социальных ролей, согласно которой мужчина в большей степени ориентирован на внешний мир (работа, карьера, связи с социумом), а женщина – на внутренний (дом, семья). Отмечу лишь, что даже в современном мире женщине намного сложнее полноценно совмещать семью и карьеру, чем мужчине. Как правило, ради абсолютного успеха на одном из поприщ приходится отказываться от другого (или существенно ограничивать своё участие в нём). Быть правителем государства – не просто успешная карьера, и Виктариону, как человеку жутко традиционному, вряд ли хотелось бы наблюдать превращение племянницы в ущербное существо (по крайней мере, по его разумению), отказавшееся от социальной роли жены и матери, предначертанной Утонувшим Богом.- Я и с топорами играла.
- Это верно, - признал он, - но женщине нужен муж, а не трон. Став королем, я найду тебе пару.
Это, пожалуй, настоящая и единственная причина, по которой Виктариону и Аше не удалось договориться.Ни один островной король еще не нуждался в деснице, тем более женского пола. Капитаны и короли будут смеяться над ним.
После вече она сбежала - точно растворилась вместе со всей командой в ночь коронации Эурона. Малая часть души Виктариона этому радовалась. Если у девушки есть хоть капля ума, она выйдет за какого-нибудь северного лорда и поселится с ним в его замке, подальше от моря и Вороньего Глаза.
Поэтому о том, каким он видел будущее Железных островов, остаётся только догадываться и делать выводы из других моментов ПЛиО. Однозначно можно сказать, что Виктарион выступал прежде всего против мира с Севером и за продолжение политического курса Бейлона Грейджоя:Если хотите услышать сладкие речи, поищите их в другом месте. Я петь не мастер. У меня есть топор и вот это. - Он покачал вечу два огромных своих кулака в кольчужной броне, а Нут поднял над головой устрашающий боевой топор. - Я был хорошим братом, - продолжал лорд-капитан. - Когда Бейлон задумал жениться, он послал на Харло за своей невестой меня. Я командовал его ладьями во многих сражениях и был побежден лишь однажды. После первой коронации Бейлона я отплыл в Ланниспорт, чтобы подпалить львиный хвост. Во второй раз он доверил мне освежевать Молодого Волка, если тот побежит в свое логово. От меня вы получите больше, чем получили от Бейлона. Вот все, что я хотел вам сказать.
В стратегическом плане - за сохранение независимости и возвращение самобытности Железных Островов, возрождение Старого закона, а также традиционного железянского промысла – морского разбоя. Возможно - с перспективой восстановления государства железных людей в тех границах, которые существовали во времена расцвета династии Хоаров, когда власть правителя Железных островов простиралась всюду, «где люди чуют запах солёной воды и слышат плеск волн».Мы займем весь их Север, как мечталось твоему лорду-отцу.
Даже Эйерона захватила на миг эта смелая речь. Когда жрец впервые увидел красную комету на небе, им завладела та же мечта. Мы пройдем по зеленым землям огнем и мечом, неся гибель семерым богам и белым деревьям…
Эурон – хитрый, сообразительный, дерзкий. Эурон – король яркого пиара и мастер нейролингвистического программирования. Эурон – Гамельнский крысолов, способный заставить всех плясать под свою дудку и увести в неизвестном направлении, что хуже всего – шутки ради. Эурон – это шторм. А главное –Эурон обольстил их своим речистым языком и улыбчивым глазом, задарил добычей из ста дальних стран. Он дал им золото, серебро, роскошные доспехи, кривые мечи с золочеными эфесами, кинжалы из валирийской стали. Дал полосатые тигриные шкуры и шкуры пятнистых диких котов, дал мантикоров из яшмы и древних валирийских сфинксов. Дал сундуки с мускатным орехом, гвоздикой, шафраном, бивни слонов и единорогов, перья с Летнего моря — желтые, зеленые и оранжевые, дал отрезы роскошных тканей…
Если это вообще Эурон, ведь никто не возвращался живым после путешествия по дымному морю:«Бейлон был безумен, Эйерон еще хуже, а Эурон - самый безумный из всех троих»
Все здесь знали, что над Валирией по-прежнему властвует Рок. Море там кипит и дымится, а земля населена демонами. Говорят, будто всякий моряк, едва бросивший взгляд на огненные горы Валирии, скоро умрет страшной смертью…
Практически каждый абзац первой части главы «Флотоводец» бесконечно эпичен. Не просто эпичен – красив. Виктарион после утомительных событий Веча и ставшей немилой службы отдыхает душой. Наконец-то он не просто на своём месте, но и в абсолютно привычной среде, занят любимым делом:Треск поломанных весел звучал сладкой музыкой в ушах капитана.
Перемахнув через планшир, он спрыгнул на палубу. Тяжелый золотой плащ развевался у него за спиной. Белые розы пятились, как делали все и всегда при виде Виктариона Грейджоя в доспехах, со шлемом-кракеном на голове.
Нет, он не маньяк, который получает удовольствие от убийства. Отнюдь. Просто война – его стихия и ремесло не меньше, чем мореплавание. А если вспомнить реалии мира ПЛиО в целом и текущую военную обстановку в частности – так и вовсе ничего предосудительного. Можно наступить на горло противному голоску гуманизма и любоваться – потому что это картина, танец и песня битвы одновременно. Виктарион – самый сильный из сыновей Квеллона Грейджоя, - в полном боевом облачении, виртуозно владеющий огромным топором, способный остановить меч рукой:Утонувший Бог создал Виктариона Грейджоя не для того, чтобы красно говорить на вече или драться с коварными жителями бескрайних болот. Вот для чего он явился на свет - стоять, одетым в броню, с багровым топором в руке, и сеять смерть каждым своим ударом.
Его щит был расколот на куски, и бесполезным висел на руке, поэтому когда Серри ударил его снизу вверх своим длинным мечем, он выставил руку и схватил за острие.
Внушает.Стальная рукавица треснула, но капитан, кряхтя от боли, удержал меч.
а кроме того, не преследует побеждённых:- Он храбро сражался и заслужил пир в чертогах Утонувшего Бога. - Жители Щитовых островов именуют себя моряками, но моря боятся и не надевают доспехов, чтобы в случае чего выплыть. Юный Серри был не такой. Храбрец - железный, можно сказать, человек.
и не чужд оказанию последней милости, по крайней мере, в железянском её понимании:Вдали полдюжины южных ладей улепетывало обратно к Мандеру. Пусть уходят, думал Виктарион, и расскажут другим, как все было. Мужчина, бегущий, поджав хвост, с поля боя, перестает быть мужчиной.
Виктарион Грейджой не воюет со слабыми и не порочит врагов – ни живых, ни павших.Умирающих бросьте в море. Если кто будет милости просить, тем режьте глотки.
Сегодня он дал им победу и подчинил их себе навеки. А ведь победа-то моя, не его, с горечью думал Виктарион. Пока я дрался, он сидел в замке на Дубовом Щите. Он украл у меня жену, украл трон, а теперь вот и славу.
«Кощунства Эурона навлекут гнев Утонувшего Бога на всех нас, - пророчил на Старом Вике Эйерон. - Мы должны остановить его, брат, — разве не течет в нас кровь Бейлона?»
«В нем она тоже течет, - ответил жрецу Виктарион. — Мне это не больше твоего нравится, но Эурон - наш король. Его выбрало твое вече, и ты сам увенчал его короной из плавника».
«Увенчал, - согласился жрец, с волос которого стекала вода, - но охотно сорву ее у него с головы и возложу на тебя. Только ты достаточно силен, чтобы с ним сразиться».
«Утонувший Бог возвысил его, бог пускай и низложит».
Железный Флот перекрыл залив еще до начала веча. Привычка повиноваться слишком укоренилась в Виктарионе, и Эурон получил корону из плавника.
По ряду причин.«Я не нуждаюсь в твоих объедках», - бросил Виктарион
Иными словами, помимо всего прочего, подарок просто неактуален. Если это вообще не намеренная издёвка – как слепому альбом с раскрасками подарить (упреждая иронию: если бы существовали какие-либо иные проблемы, кроме душевных терзаний, это был бы первый и основной пункт рефлексии, занимающий 2/3 ПОВа - ан нет).Он не прикасался ни к одной другой женщине с тех пор, как скормил ее крабам.
В чём же причина? Отступил, испугавшись угрозы? А в чём тут угроза, если ему нет никакого дела до этой женщины и она ничуть ему не дорога? «Я сейчас выброшу то, что тебе и даром не надо, бойся!» или «Делай, что говорю, иначе я вынесу мусор!». Смешно, не правда ли? А чёрствого циничного человека, который этих котов, в смысле женщин, «душил-душил, душил-душил» (с), таким и вовсе не проймёшь.Вороний Глаз сказал, что в таком случае женщину убьют, и младший брат дрогнул.
Когда она приходит, ему по-прежнему не нужна женщина, а мысль об объедках брата возвращается и злит, а к ней примыкает мысль и об отравленных дарах, плюс упомянутая злость на себя… Так появляется порыв убить, избавиться, но опять рука не поднялась… А там женщина и пригодилась. Почти совсем целая, в конце концов:Когда смуглянка пришла к нему, Виктарион решил, что не станет пользоваться объедками брата. Перережет женщине горло и бросит в море, в жертву Утонувшему Богу… но после как-то раздумал.
Ей вырезали язык, но в остальном она была цела и притом красива - вся коричневая, как промасленное тиковое дерево.
Не знаю, в связи с чем и как давно Виктарион пришел к такому выводу, но предположу, что веские основания для этого у него имелись (что даёт мне повод лишний раз посочувствовать Виктариону). Иначе говоря, Виктарион, которого старший братец троллит с детства, привык во всём, исходящем от него, видеть подвох. Поэтому он подозревает, что и с чёрной женщиной может быть что-то не так (спектр этого «что-то не так» в чёрной женщине сложно даже предположить, гипотезы выдвигаются самые фантастические, вплоть до того, что это варгонувшийся Эурон или видоизменённый квартийский колдун. Слава Утонувшему Боженьке, что Виктарион по простоте душевной о таких возможностях даже не догадывается). В некотором роде, однако, эти подозрения спасают от излишней привязанности, к возникновению которой Виктарион в силу особенностей характера склонен. Но в то же время он начинает безотчетно доверять чёрной женщине – ведь она тёплая-мягкая, заботливая, без слов понимает, что ему нужно и к тому же немая.Все дары Эурона отравлены, напомнил себе младший брат,
Но даже слава достанется Эурону, как и всё остальное.- Нас Вороний Глаз послал сражаться с ладьями, а его люди тем временем брали замки, деревни и женщин. Что, хотелось бы знать, осталось на нашу долю?
- Слава.
Превратить бы тебя в кусок кровавого мяса и бросить крабам — так же, как и ее.
Боги проклинают братоубийц, думал он, не то я бы дюжину раз убил Вороньего Глаза собственными руками.
Он ненавидит брата настолько, что даже не желает сидеть с ним за одним, пусть даже почетным, столом.ему много ночей подряд снилось, как он бьет кольчужным кулаком по ухмыляющейся роже Эурона и дурная кровь хлещет из разбитого носа. Нет, нельзя. Он дал слово Бейлону.
Новые обиды заставляют искать новые методы:Людей Виктарион не боялся, но проклятие Утонувшего Бога - дело иное.
Этот вопрос так и остался риторическим, поскольку Старый закон о допустимости таких действий умалчивал, а мнение Утонувшего Бога выяснить не удалось. Упокоение нехорошего брата, таким образом, откладывается на неопределённое время и на милость всё того же Утонувшего Бога, поскольку в заданной системе координат реализовано быть не может. Так что идея о киллере – это не «очень хитрая западня» (с), а метания ума от безысходности. Что интересно, Виктарион никогда не рассматривал вожделенное упокоение брата как поединок или что-то в этом роде, поскольку не сомневается в своём превосходстве:Если кто-то другой убьет его по приказу Виктариона, ляжет ли на лорда-капитана братская кровь?
Но это так – приятные мысли. А долг и службу никто не отменял.Я и его убил бы, но Бейлон не допустил братоубийства в своих чертогах.
Глумление над семьёй лорда Хьюэтта Виктарион проецирует и на свою ситуацию:Одно дело убить врага, другое - лишить его чести
Это снова и снова запускает механизм рефлексии, воплощающейся в «мрачную думу о брате».Он позорит Хьюэтта, как когда-то опозорил меня, думал капитан
Убежал, поджав хвост. Похоже, ты сидишь на Морском Троне уже не столь крепко, как пару мгновений назад, Эурон. В залив Работорговцев они за тобой не пойдут. Зря, пожалуй, Виктарион считал их такими уж жалкими псами и безмозглыми дураками.
Такая критическая полярность характеров не только обуславливает отношения «на ножах», но также создаёт непробиваемый барьер, который установился между братьями. И этот барьер приводит для Эурона к невозможности непосредственно управлять братом ввиду отсутствия рычагов воздействия (брату от него ничего не нужно), тут даже пресловутая Виктарионова простота не играет ему на руку, поскольку простым и конкретным человеком достаточно сложно манипулировать – он элементарно не способен воспринять изысканное информационное воздействие. Единственный мост между ними – ненависть, но Эурон прекрасно знает характер брата, а потому разбрасывает наживку, которая впоследствии превращается в те самые чёрные нити, которые заставят Железного капитана плясать.- Вот окно, прыгай. - Терпение Виктариона истощалось
И на закуску – последний червячок из наживки: Морской трон. Виктарион его не хотел, хотя одно время видел себя в короне из плавника (волны-то шепчут). Но если так поворачивается судьба – почему бы и нет?я не прошу тебя верить мне на слово, брат. Ступай в залив Работорговцев, узри ее красоту своими глазами
Доберусь. Отыщу. Доставлю. И он сделает то, что пообещал (если Мартин позволит). А про «отдам» там ничего нет (Виктарион, кстати, вообще ещё не подозревает, что к Дейенерис понятия «отдам», «возьму», «женюсь» не вполне применимы, и её мнением тоже придётся поинтересоваться), и свататься от своего имени к «драконихе» данное слово ему никак не препятствует. Да и вообще – нельзя отнять у другого то, что ему не принадлежит. Подозреваю, если бы речь шла о фактической жене Эурона (очень сомневаюсь, что таковая у него когда-нибудь появится – стиль жизни не предполагает), Виктарион мстить брату его же способом не стал бы – побрезговал, да и Утонувшему Богу бесчестные способы сведения счётов не угодны.Я доберусь до залива Работорговцев, отыщу твою дракониху и доставлю сюда.
Ничего не напоминает?Сослужи мне службу, брат: отправляйся в залив Работорговцев и привези ту, кого я люблю.
И это только одна из многих возможных аллюзий. Архетипический сюжет, однако.Но смотри, если ты недели в три не достанешь Царь-девицу в нашу царскую светлицу …
Как видим, страна, пославшая «штурмовать далёко море» (с), в лице короля совершенно не заботится о поддержании комплектности своего регулярного флота. Железный Флот обеспечивается по принципу самофинансирования и самоокупаемости, а также собственными силами пополняет свою численность путём захвата встречных судов, которым не повезло:С Щитов он отправился с девяноста тремя из той сотни, которая некогда составляла Железный Флот, принадлежащий не одному лорду, а самому Морскому Трону. Капитанами и матросами его были мужчины со всех островов.
Опытный флотоводец, Виктарион разделил флот на три самостоятельные эскадры, которые должны были порознь пройти наиболее опасный участок пути. Как объясняет он сам:Со Ступеней отправились девяносто девять кораблей, разделившись на три славных флота, чтобы потом воссоединиться у южной оконечности Кедрового острова. И сейчас лишь сорок пять из них добрались до этой далекой части света.
Логично. Взаимодействие судов Железного флота в полевых (или водяных?) условиях отработано для совершенно других ситуаций. Сейчас же – незнакомые воды, неизвестные глубины и новый курс (путешествие действительно непривычное и дальнее – «мореходы страшатся заходить дальше Валирии»). Карт и лоцманов, как я понимаю, нет. У кораблей разная остойчивость, метацентрическая высота, дедвейт (я знаю ещё много ругательных слов из этой оперы), мощность «двигателя» (количество гребцов в нашем случае) и прочее, прочее, прочее. Соответственно, «проходимость» глубин и устойчивость к шторму у них разная.Если бы я держал их вместе, более быстрые корабли стали бы заложниками более медленных. И где найти провизию для столь многочисленных ртов? Ни один порт не захочет в своих водах столько военных кораблей. Шторма в любом случае нас бы рассеяли как листву по всему Летнему Морю.
- это не инициатива Виктариона, поскольку работорговля противна Утонувшему Богу и не соответствует Старому закону:Корабли покрупнее, потяжелее и помедленнее отправились в Лис, чтобы продать там пленников с Щитов, женщин и детей из Города Лорда Хьюэтта и с иных островов, а заодно и мужчин, которые предпочли плен смерти.
По тексту также упоминается непосредственный «приказ короля».Брать мужчин в плен, а женщин - в морские жены дело правильное и достойное, но люди всё же не козы и не дичь, чтобы продавать и покупать их за золото.
Да и шторма уж больно подозрительные. Слишком много зловещих предзнаменований:Это плавание проклято с самого начала. Вороний Глаз боится вас, мой лорд, иначе зачем он отправил вас в такую даль? Он хочет, чтобы мы не вернулись.
когда Виктарион ночевал на берегу, сны его были темны и страшны, а когда проснулся, рот был полон крови. Мейстер сказал, что он просто прикусил во сне язык, но сам он понял, что это знак от Утонувшего Бога, предупреждение, что если задержаться тут надолго, он захлебнется собственной кровью.
Однако делать нечего, приходится планировать операцию «похищение невесты» с учетом имеющихся средств. Так, первоначально он намеревается:Ни один мужчина не любил своих жен хотя бы наполовину так сильно, как лорд-капитан любил свои корабли.
застать работорговцев врасплох, как я сделал когда-то в Ланниспорте. Налететь на них с моря и сокрушить, забрать девушку и рвануть домой, пока волантийцы еще не добрались туда.
И победить:Три сотни кораблей, а может, и пять. Их союзники уже под Меерином: из Юнкая и Астапора, Нового Гиса, Кварта и Толоса, а с ними бог весть кто еще, может, даже и мееринские военные суда, что сбежали из города до его падения. И против всего этого у Виктариона было пятьдесят четыре корабля. Даже пятьдесят три, если не считать «Акулы».
Что до самой Дейенерис – в пути формируется идеальный образ прекрасной дамы, которую Виктарион заранее считает «своей королевой». А какая дама (пусть даже это мысленный образ) – такое и отношение:победа наша станет даже слаще, если мы завоюем ее с меньшим флотом.
У железного капитана не было времени ждать отстающих, пока его невеста окружена врагами. Прекраснейшей женщине мира нужен мой топор, да поскорее.
Так постепенно - до очередной встречи сНа крыльях песни я лечу к тебе, Дейенерис,
То есть обычно, без такого малоприятного форс-мажора, как некроз тканей, Виктарион вполне адекватен, спокоен, прост и ровен в общении с коллегами и подчинёнными. Даже толерантен, не побоимся этого слова – в частности, достаточно долго терпел малопрофессионального мейстера, который по понятиям Железных островов и человеком-то не считается, кинжал ему подарил… Но и самый спокойный человек может взорваться, если его довести, особенно когда этому сопутствует совокупная масса других раздражающих факторов. Виктарион как раз относится к людям, которые будут долго терпеть, но именно такие люди страшны в гневе и его последствиях, если их всё-таки «достанут».Пульсирующая боль в левой руке сделала его слова грубее, чем они могли быть в иных обстоятельствах
Не назову это поступком интеллигентного филантропа, но если вспомнить о том, что всё происходит в мире ПлиО, и прочие имеющие место обстоятельства – не могу сказать, что пострадавшие не сами виноваты. Виктарион не терпит ни лжи, ни насмешек, а обманывать незнакомого страшного дядьку внушительных габаритов и с большим топором или смеяться над ним – себе дороже, и ёжику понятно. За дело получил и языкатый гребец, оскорбляющий за глаза красного жреца. Всего лишь плетей, по уставу.Виктарион взял его обгорелой рукой за горло и поднял в воздух. С размаху шваркая его о мачту, он сжимал руку, пока лицо юнкайца не сделалось черным как пальцы, которые впивались в его плоть. Некоторое время мужчина пинался и корчился, безуспешно пытаясь вырваться из стальной хватки капитана.
- Ни один человек не называет Виктариона Грейджоя болваном и продолжает жить, хвастаясь этим. Когда он разжал пальцы, безвольное тело рыбака плюхнулось на палубу.
- Теперь вы гребете для меня. Гребите старательно, и будете процветать.
Не стоит, кстати, думать, что освобождение рабов – это подражательство и некая разновидность брачных танцев. Как уже неоднократно отмечалось, на Железных островах рабства нет, а институт невольничества – это нечто принципиально иное. Виктарион испытывает отвращение даже от косвенной причастности к работорговле, которую король Вороний Глаз, по всей видимости, решил поставить на поток и превратить в доходный бизнес. Так что нет ничего удивительного в том, что он освобождает рабов, тем более, что флоту нужны гребцы (а труд гребца почётен и даже невольников может избавить со временем от позорной участи, поскольку грести – значит, стать членом команды). Ощущение сопричастности с образом мысли и действия «невесты» - это скорее бонус, которым Виктарион для себя подтверждает, что движется верным курсом.Он собственноручно сломал их цепи и объявил, что теперь они свободные люди и получили привилегию грести для Железного Флота, честь, о которой с детства мечтает любой мальчик с Железных Островов.
- Королева драконов освобождает рабов, и я делаю то же самое, — провозгласил он.
в очередной раз демонстрирует нордический характер Железного капитана и его отношение к жизни:клинок пробил закаленную сталь латной перчатки капитана, и прорезал мягкую кожаную перчатку вместе с ладонью до самого мяса. Царапина маленького котенка, сказал себе позже Виктарион. Он промыл рану кипящим вином, и еще немного подумав, решил что боль должна пройти, и со временем рука заживет.
, а также основания авторитета в обществе железнорождённых:Жизнь и есть боль, дурак ты этакий. Радость ждет нас лишь в подводных чертогах Утонувшего Бога.
Примечательно, что готовый заподозрить брата в насылании штормов и шпионов-диверсантов, Виктарион разом отметает закравшуюся мысль о том, что клинок Серри мог быть отравлен. Достойный враг, благородный рыцарь – и вдруг яд! Не может такого быть:Это не было тем, что можно было показать команде. Они были за пол света от дома, слишком далеко, чтобы позволить им увидеть, как их капитан ослаб.
Виктарион в людях разочаровывается тяжело, медленно и неохотно. Зато если уж разочаруется…Яд - оружие трусов, женщин и дорнийцев
Зачем Утонувшему Богу отвергать его, если бы нам не было предначертано его найти? У его брата Эурона были свои ручные колдуны. Возможно, Утонувшим Богом предназначено и Виктариону завести такого же.
Болезнь прогрессирует, и Виктарион готов использовать любой шанс, даже магию служителя чужого бога, поскольку понимает, что это уже вряд ли ухудшит ситуацию. А шанс есть шанс.«Умер бы?», фыркнул Виктарион. Перережь ему глотку и выбрось в море, собирался сказать он до того, как пульсирующая боль начала подниматься по больной руке почти до самого локтя, мучение было столь сильно, что слова встали колом в горле. Он оступился и ухватился за поручень, чтобы не упасть.
Эти нити – вряд ли астральные следы болезни, скорее всего речь идет о том, что Виктарион управляем чужой волей. И я даже догадываюсь, чья это воля.- Я видел вас ночью в огне, Виктарион Грейджой. Вы шагали сквозь пламя, суровый и жестокий, с вашего огромного топора капала кровь. Надо было быть слепым, чтобы не различить щупальца, обвивающие ваше запястье, шею и лодыжки, черные нити заставляли вас плясать.
Капитана железнорожденных больше не видели в тот день, но несколько часов спустя команда Железной Победы услышали дикий хохот, доносящийся из каюты капитана, смех был громким, злобным и безумным, и когда Лонгуотер Пайк и Одноухий Вульф попытались войти в каюту, она оказалась заперта. Позже было слышно пение, странная печальная песня, как сказал мейстер, на Высоком Валирийском. Это было, когда обезьяны покидали судно, визжа, они попрыгали в воду.
Как только его команда собралась, перешептываясь и оценивающе разглядывая его, тот поднял вверх обугленную, почерневшую руку. Струйка темного дыма поднялась с его пальцев
Судя по метаморфозам, происходящим с внешним видом руки, она банально заживает после сильного ожога, поэтому нет оснований полагать, что эта та самая чёрная рука из детских страшилок. Более того, в дальнейшем Виктарион по-прежнему нуждается в перевязках, а если бы рука была уже не живой, перевязки ей явно не требовались бы.Рука, которую вылечил жрец, выглядела отвратительно - хрустящая корочка, как на жареной свинине, от локтя до кончиков пальцев. Иногда, когда Виктарион сжимал ее, кожа трескалась и дымилась, но, тем не менее, рука стала сильнее, чем когда-либо была.
Эйерон видел чудеса в Водных Залах Утонувшего Бога в глубине моря, прежде чем вернулся к жизни. Виктарион испытывал здравый страх перед его богом, как, должно быть, и все люди, но продолжал верить в сталь.
А может быть, над этими местами у Утонувшего Бога нет власти. Страх, что они заплыли слишком далеко, всё усиливался в этих чуждых морях, где даже боги были иные…
- Черный жрец призывает демонов на наши головы — так говорил один из гребцов, и его услышали. Когда об этом доложили Виктариону, он приказал всыпать этому человеку столько плетей, чтоб спина его от плеч до ягодиц превратилась в кровавое месиво.
– Твой Утонувший Бог - демон, - сказал черный жрец Моккоро после этого. - Он всего-навсего раб Иного, чье имя нельзя называть.
- Осторожнее, жрец, - предостерег его Виктарион. - Здесь на корабле есть набожные люди, которые вырвут тебе язык за подобное богохульство.
Мокорро полезен – он предсказывает погоду и события, подрабатывает лоцманом, а также служит источником новостей о драконьей королеве (Виктариона не особенно опечалило известие о вступлении Дейенерис в брак, наверное, уже привык к ветрености женщин), а потому Виктарион готов почтить его бога (помогающего его в лице своего служителя) достойным способом:- Твой красный бог тоже получит, что ему причитается, - пообещал он Мокорро, - Но морями правит Утонувший Бог.
Твоего красного бога оценят по заслугам, клянусь в этом. Мое слово - железо. Спроси любого.
А это вообще как-то странно звучит, с оттенком скрытой насмешки:Капитан приказывает, и я повинуюсь.
Почему-то не верю я в доброго негра. Но Виктарион, как всегда, ни о чём не догадывается, по-детски радуется покровительству двух богов:Лорд Света показал мне твою ценность, лорд Капитан. Каждую ночь в пламени передо мной проносятся видения о славе, которая тебя ожидает.
, всё же прислушиваясь к гласу Утонувшего:«Два бога сейчас со мной», - говорил он смуглой женщине. - «Ни один враг не устоит перед двумя богами»
Он и сам почти слышал голос бога, звучащий из морских глубин. Ты хорошо послужишь мне, мой капитан, казалось, говорили волны. Для этого ты и рожден.
, аНадушенных юношей он обмотал цепями и выбросил в море. Они были противоестественными созданиями и корабль пах лучше, когда стал очищен от их присутствия.
Девушек он разделил среди капитанов
С точки зрения представителя патриархальной культуры Железных островов всё абсолютно правильно – женщина есть существо ограниченно-дееспособное, которое для своего же блага должно находиться под опекой мужчины: отца, брата, дяди, мужа, а ежели такового нет – надо его срочно найти. И почетная роль морской жены – о ней, наверное, вообще должны мечтать все девушки, подобно тому, как все юноши мечтают грести на ладьях Железного Флота, - куда предпочтительнее роли бордельной труженицы. Тот факт, что у девушек, возможно, есть на этот счёт собственное мнение и принадлежность к древнейшей профессии при проживании в комфортных условиях для них может представляться более привычной и заманчивой, чем перспектива таскаться на корабле за дремучим железянином с последующим шансом осесть в истинно райском уголке Вестероса - на Железных островах, - в расчет, разумеется, не принимается. Положа руку на сердце, не могу сказать, что Виктарион неправ. Независимо от способа решения вопроса с дееспособностью и свободной волей (с точки зрения современного человека, с железянским подходом и так всё весьма чётко) быть женщинами лёгкого поведения однозначно нехорошо (никогда не понимала Линессу Хайтауэр-Мормонт). Поэтому подвиг – спасение девиц от страшной участи, - засчитываю. Если бы все железянские капитаны были такими, как Виктарион – вообще можно было бы считать, что бывшим рабыням крупно повезло.- Лисенийцы собирались сделать из вас шлюх, - сказал он им, - но мы вас спасли. Теперь вместо многих мужчин вам нужно обслуживать всего одного. Те, кто доставят удовольствие своим капитанам - станут морскими женами, это почетное звание.
Он всё-таки определённо скромен в быту и постоянен в привязанностях. Но сейчас речь пойдёт не о хорошем, а о том, что наиболее часто на ряду с упокоением морской жены вменяют в вину Виктариону – о жертвоприношении.Для себя же Виктарион отобрал семерых девушек. … Работорговцы из Юнкая обучили их пути семи наслаждений, но не потому они были нужны Виктариону. Ему хватало и его темнокожей женщины для удовлетворения своего аппетита, пока он не достигнет Миэрина и не потребует своей королевы. Кому нужны свечи, когда его ждет само солнце?
Он поцеловал каждую в щеку и рассказал им о великой чести, что окажут им, однако они не поняли его слов. Затем он отвел их на борт рыболовецкого судна, что они захватили, отвязал судно и поджег его.
Эти торжественные и красивые слова – не отмазка и не лицемерие. У Виктариона нет осуждающей аудитории, перед которой нужно оправдываться, поскольку весь Железный Флот и Мокорро в придачу вполне разделяют его подход к жертвоприношениям и поддерживают религиозный порыв. Перед самим собой он тоже честен (как можно обмануть себя, если других обманывать не умеешь?) – человек, который считает, что жизнь есть боль, а «радость ждет нас лишь в подводных чертогах Утонувшего Бога», совершенно не сомневается в том, что для девушек вообще лучше не сталкиваться с невзгодами бытия, а так – один раз перетерпят и будет им вечное счастье.- С этим даром из невинности и красоты мы почтим обоих богов, - провозгласил он, когда боевые корабли Железного Флота проплывали горящую рыболовецкую лодку. - Пусть эти девицы переродятся в свете, не испорченные похотью, или пусть спустятся в чертоги Утонувшего Бога, чтобы праздновать, танцевать и смеяться, пока моря не пересохнут.
Ближе к концу, перед тем как дымящееся судно было поглощено морем, крики семерых красоток превратились в прекрасную песню, как показалось Виктариону Грейджою. Затем поднялся сильный ветер, ветер, что наполнял их паруса и направлял их на север, на восток, и снова на север, прямо к Миэрину с его пирамидами из разноцветных кирпичей.
Однако, если рабовладельцы ведут военные действия на море так же удивительно, как и на суше (вспомним отряды на ходулях или скованные единой цепью – кто знает, какой ещё креатив появится на сцене), закалённые в боях и разбойных набегах айронборны имеют неплохие шансы. Во всяком случае, настрой у них соответствующий:Нам предстоит столкнуться с кораблями всех трех городов рабовладельцев: с кораблями из Толоса, Элирии и Нового Гиса, даже с кораблями из Кварта. Он старался не упоминать в своих речах о зеленых галерах Старого Волантиса, которые наверняка должны были проплывать залив Грифа.
No pasaran! Venseremos!- Каждый из вас стоит двадцать таких, как они, ведь мы сделаны из железа. Помните это, когда мы заметим корабли работорговцев. Никого не щадите и не ожидайте пощады. Пощада, зачем она нам? Мы - железнорожденные, и два бога на нашей стороне. Мы захватим их корабли, сокрушим их надежды, зальем их залив кровью.
Работорговцы могут дрогнуть, когда увидят ваши корабли, плывущие в море,»-сказал он,- «но, если они увидят ваш план, они будут смеяться над своим страхом. Торговцы и рыбаки, вот кто вы все. Любой человек способен это увидеть. Позвольте им приблизиться настолько, насколько они захотят, но держите своих людей спрятанными под палубой, пока вы не будете готовы. Потом закройте и захватите их. Освободите рабов и сбросьте в море работорговцев, но захватите корабли
я сделаю королеву драконов своей женой. Она разделит со мной постель и принесет мне много могучих сыновей.
Цитата из ПЛиОпедии написал(а):После кровавого ритуала, проведенного Мирри Маз Дуур, к Дрого вернулось здоровье, но не разум и не сознание — бледное подобие жизни. На вопрос Дэйнерис Таргариен о том, когда Дрого станет таким, как прежде, колдунья ответила:
«Когда солнце встанет на западе и опустится на востоке, когда высохнут моря и ветер унесёт горы, как листья. Когда чрево твоё вновь зачнёт и ты родишь живое дитя. Тогда он вернётся, но прежде — не жди!» - Игра Престолов, Дэйнерис
Эти слова можно воспринимать как «никогда», «когда рак на горе свистнет». Однако любопытно, что в последних главах Дэйнерис в «Танце с драконами» происходят события, которые можно истолковать как свершение пророчества:
Солнце встало на западе и опустится на востоке - Квентин Мартелл, уже названный «солнцем» в предсказании под хурмовым деревом, отправился в путешествие из Вестероса и умер в Миэрине.
Моря высохли - Дэйнерис в травяном Дотракийском море видит, что трава жухнет и высыхает в приближении зимы.
Горы улетят по ветру - возможно, относится к пожару и крушению спаленных драконами пирамид в Миэрине.
Чрево вновь зачнет - в Дотракийском море Дэйнерис пережила необычно сильную менструацию, возможно, у нее был выкидыш.
В остальном внешность Железного капитана не детализирована, но с учётом описания облика ближайших родичей можно предположить, что он брюнет (седой) с резкими чертами лица, цвет глаз – от голубого до кремнёво-серого. И с полным комплектом зубов (помнится, он был готов пожертвовать половиной ради доброго боя). Кроме того, как уже отмечалось, он крупный мужчина огромного роста (помимо упоминания о том, что он «на голову выше» всех окружающих, в ПЛиО сказано, что он одного роста с Мокорро, а того Мартин называет «громадным» даже в сравнении с Мормонтом-младшим, который по тексту описан как «высокий») и колоссальной физической силы.Волосы его тронула седина, но вся прежняя сила пока при нем - грудь широкая, как у быка, живот плоский, как у мальчишки.
Однозначно, речь здесь идёт о ком-то из Грейджоев. Но Виктарион ли это? Сомнительно – он ведь движется навстречу Дейенернис с самыми честными намерениями, без всякой задней мысли.Стеклянные свечи горят. Скоро придёт бледная кобылица, а за ней и другие. Кракен и тёмное пламя, лев и грифон, сын солнца и скоморошный дракон. Не верь никому из них. Помни Бессмертных.
который позиционировался как средство для подчинения драконов. В этот рог трубил на Вече один из людей Эурона, и этот человек впоследствии умер.Он был перекрученным, шести футов в длину, блестящий черным и окаймленный красным золотом и темной валирийской сталью.
- Вороний Глаз поклялся, что этот рог заставит драконов повиноваться мне. Но как же они будут служить мне, если цена - это смерть?
Твой брат не использовал рог сам, не должен и ты, - Мокорро указал на ленту из стали, - вот здесь «Кровь для пламени, пламя для крови». Не важно, кто протрубит в адский рог. Драконы внемлют зову хозяина. Ты должен подчинить себе рог. С помощью крови.
Это были невольники.Один был мальчишкой, один силачом, один бастардом бастарда. Мальчишка греб меньше года, силач - двадцать. У них были имена, но Виктарион их не знал. Один был с «Плача», другой с «Ястреба», третий с «Поцелуя паука». Он не мог помнить имя каждого гребца Железного Флота.
В принципе, для другого человека не было бы никакой необходимости как отчитываться перед ними, так и выбирать троих - один мог справиться с задачей и гарантированно умереть. Хотя судьба невольников его мало заботит – это всего лишь невольники, - Виктарион не хочет такого вот завуалированного, подлого причинения смерти никому из своих людей (даже не смотря на то, что в завтрашней битве все они, как и он сам, могут погибнуть). Он выбирает троих, чтобы дать им шанс выжить. Вряд ли выбор троих связан с тем, что и драконов три – рог ведь назван «Dragonbinder» - привязь дракона, а не драконов.Крагорн дул в рог трижды и после этого погиб. Он был таким же большим, как каждый из вас, и сильным как я. Таким сильным, что мог скрутить голову человека с плеч голыми руками, но все же рог его убил
Если вы подуете в рог и останетесь в живых, я сделаю из вас свободных людей - из одного, двоих или всех троих. Я дам вам жен, землю, корабль для мореплавания, невольников. Люди запомнят ваши имена
Несколько нетипичные мысли для Виктариона, не так ли?Он провел рукой по красно-золотым линиям, и древние символы, казалось, запели под его рукой. Пол удара сердца ему больше всего на свете хотелось подуть в рог самому. Эурон был дураком, давая мне его. Это драгоценная вещь и могущественная. С ним я сяду на Морской Трон, а потом и на Железный. С ним я одержу победу над всем миром.
Если черная рука, как и прочие лишения, которые претерпевают персонажи ПЛиО – действительно залог выживания, шансы есть. Очень на это надеюсь (*трижды плюёт через левое плечо, чтобы не сглазить*).Мне надо знать, сколько кораблей мы победили и сколько лордов и рыцарей взяли в плен. Знамена тоже соберите. - Когда-нибудь, на старости лет, он их развесит в своем чертоге и вспомнит всех, кого убил, будучи молодым и сильным.
Почему бы и нет? На Морском Троне Виктарион Грейджой будет вполне уместен – истинный король железнорожденных, защитник веры и Старого закона. Король-консерватор. Если же Железным островам предстоит измениться в связи с глобальными переменами во всём Вестеросе – ради прогресса ему понадобятся менее … консервативные советники.- Мой брат Бэйлон был великим человеком, - сказал он. - Но я должен совершить то, чего он не смог. Железные Острова снова должны стать свободными, а Старый Путь снова принадлежать нам. Даже Дагон не смог сделать этого.
↑
В ПЛИО, кмк, всего три абсолютно порядочных человека с приоритетом долга над личными амбициями - Нед Старк, Давос и Виктарион.
Он ударил топором по своему щиту и бросился в атаку.
Утонувший Бог создал Виктариона не для словесных баталий на королевском вече, и не для борьбы с врагами, таящимися в бесконечных трясинах. Он был рожден для другого — встать, закованным в железо с ног до головы, с топором в кровоточащей руке, принося с каждым ударом смерть.
(...)
Сейчас вся палуба стала скользкой от крови, и у каждого борта горами валялись трупы и умирающие. Он выбросил разломанный щит и глубоко вдохнул в грудь воздух.
— Лорд Капитан! — Услышал он за спиной крик Брадобрея. — Наша взяла!
Одно дело убить врага, и совсем другое — его обесчестить.
Приблизившись к берегу, он заметил женщин и детей, стоявших в ряд на палубе одного из больших когов. У некоторых из них были связанные за спиной руки, и у каждого из них на шее была петля пеньковой веревки.
— Это кто? — спросил он человека, помогавшего им причалить лодку к берегу.
— Сироты и вдовы. Их продадут в рабство.
— Продадут? — На Железных островах рабов не было, только пленные невольники. Их можно было заставить служить, но они не были чей-то собственностью. Их дети, если их посвящали Утонувшему богу, рождались свободными. Ни один невольник не продавался и не покупался за деньги. За невольников мужчины платили железную цену, иначе нельзя.
— Они должны стать либо невольницами либо морскими женами. — возразил Виктарион.
— Тот рыцарь, — пробурчал он. — Рыцарь белой розы. Кто-нибудь догадался выудить его обратно? — За сына лорда можно получить хороший выкуп от его отца, если только лорд Серри выжил в сегодняшнем бою. Или от его сеньора в Хайгардене, если не выжил.
Но никто из его людей не видел, что с ним случилось после того, как он выкинул его за борт. По всей вероятности он утонул.
— Пусть веселится так же, как сражался, в подводных чертогах Утонувшего Бога. — Хотя островитяне со Щитов называют себя моряками, в море они ходили в страхе, и в бою надевали легкий доспех, боясь утонуть. Юный Серри был другим. — «Храбрый парень, почти как железнорожденный». — подумал Виктарион.