Вот неоднократно злую маньячку Арью сравнивали с прекрасным и благородным Псом, который не убийца, в отличие от злой Арьи, а честный солдат и служака.
Но вот, собственно, позиция Сандора по вопросу убийств:
- Вам доставляет удовольствие пугать людей?
- Мне доставляет удовольствие их убивать. - Пёс скривил рот. Морщись сколько хочешь, только святошу из себя не строй. Ты дочка знатного лорда. Не говори мне, что лорд Эддард Старк из Винтерфелла никого не убивал.
- Он исполнял свой долг, но это не приносило ему радости.
- Это он тебе так говорил, - засмеялся Пёс. - Лгал он, твой отец. Убивать - самое сладкое дело на свете.
Тут есть о чем поговорить. С одной стороны вот человек, который говорит, что самая лучшая вещь на свете - убивать. Можно для начала отбросить обстоятельства этой похвальбы и сосредоточиться только на действиях персонажа, то есть постараться найти эпизоды, где сей типчик получает от убийства удовольствие. И если всю книжку пролистать, то с удивлением можно обнаружить, что не в бою, не по прикажу и не из милосердия Пёс не убил ни одного человека. Не поверите - но да, ни одного, даже когда был в дурном настроении и когда явно имел возможность это сделать.
Читаем.
Сначала у него отбирают деньги, перед этим он в очередной раз стокнулся со своим самым большим страхом, который заставил его
расплакаться. Вот прямо при всех расплакаться и просить о помощи. Казалось бы - вполне себе повод, чтобы хотеть убить всех свидетелей, не говоря уж о том, что для любителя поубивать и повода особенного не нужно. Однако спящие часовые так и остаются спящими самым обычным сном, а не вечным. А люди, которые знают Сандора Клигана не просто по имени, почему-то говорит
— Седьмое пекло, — сказал Уотти-Мельник. — Как бы он не пришел опять и не зарезал нас, пока мы спим.
— Нет. — Лорд Берик спрятал меч в ножны. — Сандор Клиган охотно убил бы нас всех, только не спящих.
Далее, паромщики.
— Деньги вперед, иначе не поедем. — Старик протянул Клигану свою мозолистую ладонь.
Пес выдвинул меч из ножен.
— Выбирай сам: золото на северном берегу или сталь на южном.
Было бы убийство тем, что для Пса слаще всего, неужели удержался бы и не проучил бы зарвавшихся простолюдинов?
Или вот: отличный повод потещить свою страсть - и сапоги нужны тот простолюдин явно не сопернику вооруженному мечом Сандору Клигану, так почему бы не развлечься в духе старшего братца?
Пес забрал у него все это под угрозой меча, а когда крестьянин обругал его грабителем, сказал: «Я не грабитель, а фуражир. Скажи спасибо, что подштанники тебе оставил. А вот сапоги снимай, не то я ноги тебе отрублю. Выбирай сам». Крестьянин ростом и силой не уступал Клигану, но все же решил снять сапоги и сохранить ноги.
И опять-таки нет. Забрал сапоги - и пошел себе, так никого и не убил.
Или в деревне, где его в лицо в общем-то обозвали трусом.
— Пес пригодится вам, когда налетят Каменные Вороны.
— Так-то оно так… — Староста заколебался, набираясь храбрости. — Но люди говорят, будто ты потерял свой боевой дух на Черноводной. Говорят…
— Я знаю, что они говорят. — Голос Сандора звучал так, точно две пилы скрежетали одна о другую. — Заплати мне, и мы уедем.
И опять все внезапно живы. И это человек, который однажды пришел в ярость просто от того, что ему девочка в лицо смотреть не может. Прямо загадка, да же?
Что касается Мики. Тут вообще оказывается вон как: вместо того, чтобы лелеять сладкие воспоминания и перебирать их в памяти, внезапно оказывается, что то воспоминание у Пса в числе тех, которые причиняют ему явный дискомфорт. Да такой, что он сначала говорить об этом не хочет:
— «Почему бы тебе просто не убить меня, как Мику?» — крикнула Арья, которая не столько испугалась, сколько разозлилась. Вместо ответа он сгреб ее за рубашку и поднял над своим обожженным лицом. «Если еще раз назовешь это имя, я всыплю тебе так, что самой умереть захочется».
а перед смертью это вообще оказалось в спике всего того, за что он сам себя презирает:
— Не ври, — проворчал он. — Терпеть не могу, когда врут. А трусов и подавно не терплю. Делай, что задумала. — Арья не шелохнулась, и он сказал: — Я убил твоего мясницкого сына, чуть не пополам его разрубил, да еще и посмеялся. — Он издал какой-то странный звук, и она не сразу поняла, что он плачет.
Да что там убийства - за все время путешествия Сандор Арье ни разу даже затрещины не отвесил, даже когда она собиралась его убить.
Арья выбрала совместную езду, но в первый же раз, когда они разбили лагерь и Пес, как ей показалось, уснул, она вооружилась большим острым камнем, чтобы разбить ему башку. Она подкралась к нему тихо, как тень, но, видимо, недостаточно тихо. Пес то ли вовсе не спал, то ли проснулся — как бы там ни было, он открыл глаза, скривил рот и отнял у нее камень, как у малого ребенка. Она только и сумела, что лягнуть его. «На первый раз прощается, — сказал он, закинув камень в кусты. — Но если выкинешь такое еще раз, пеняй на себя».
Только цикнул, что еще раз и.... и ничего. Она говорит, что хочет, временами откровенно бесит - а это чудовище к ней и пальцем не прикасается.
Вот и получается странная картина - говорит-то он красивой и нравящейся ему девочке одно, а вот действия со словами расходятся чуть меньше, чем радикально. Может быть все-таки все дело было в том, кому это говорилось в рамках "ну хотя бы признай, что я крутой?"
Но при всем при этом, Сандор все-таки сказал правду, просто эта правда у него скорее такая же, как и у Джейме.
Вот этот момент. Согласитесь, что вот это в ценности Сандора Клигана укладывается, как там и было, и это вовсе не восторг мясника.
Боевая горячка. Не думал он, что способен ее испытать, хотя Джейме часто о ней рассказывал. Как время замедляет свой ход и даже останавливается, как исчезают прошлое и будущее, оставляя лишь один-единственный миг, как улетучиваются страхи и мысли, как забываешь о собственном теле. «Ты не чувствуешь ни ран, ни ноющей от доспехов спины, ни пота, льющегося тебе в глаза. Ты перестаешь чувствовать, перестаешь думать, перестаешь быть собой, остается только бой и враг — один, другой, третий, десятый, и ты знаешь, что не подвластен усталости и страху в отличие от них. Ты жив! Вокруг тебя смерть, но они так медленно поворачиваются со своими мечами — ты танцуешь среди них, смеясь».
Помните, как во время бунта Санса на секунду увидела, как Пёс убил очередного нападавшего и его лицо преобразилось? Я предполагаю, что там не от факта разделки чьей-то тушки такой восторг случился, а именно что боевая горячка (и не говорите про безоружную толпу, эта безоружная толпа пять минут назад Арона Сантагара голыми руками убила, а он, на секундочку, мастер над оружием).
Я не говорил, что он убивает ради удовольствия. Я говорю, что он от убийств получает удовольствие. Он сам об этом говорил и я не вижу причин ему не верить.
Поэтому - да, Пёс получает удовольствие, но как выясняется - от боя, а бой это не просто убийство, это поединок, где ты убил человека, но мог бы и сам быть убит, просто оказался сильнее или удачливее.
А вот по поводу сущности рыцарства:
Я бы сказала, тут не по поводу сущности рыцарства, а по поводу существующей реальности в части такого социального явления, как рыцари. И тут я опять бы привела параллель с Джейме - он тоже к рыцарям как к социальному явлению относится точно так же, что не мешает ему с горечью осознавать, рыцарство от этого отличается, что он-то когда-то мечтал стать
настоящим, но не смог, а стал таким как и вс
е. Ну, или они оба только думают, что не смогли. Так что за этой констатацией факта кроется не смакование неприглядной реальности, а весьма много сожалений о том, что реальность - такова.
Так что, Арья всё делает правильно. Разве что так и не научилась от убийств получать удовольствие, как Святой Пёс, но ничего, ещё не вечер.
Я в принципе не понимаю, как можно сравнивать людей разного пола, возраста и жизненного опыта, но вот сейчас мы выяснили, что у Пса внезапно есть кодекс чести - именно то, что есть у воина и чего нет у мясника. И что не любое убийство для него - удовольствие. Стало быть, и Арья ничего правильного не делает, да и сам герой, кстати, сейчас послушником на Тихом Острове сидит явно не потому что он от себя и собственной жизни в перманентном восторге.
Так всегда бывает - хорошие люди могут совершать дурные поступки, и они даже могут себя убедить, что и мир дерьмо, и они сами всего лишь миру соответствуют, но жить так постоянно не получится и собственная мерзость рано или поздно отравит существование.
