Каталог теорий форумчан [без обсуждения]

[Lady_Ester]

Джона Сноу воскресят в Восточном дозоре.
"Азор Ахай возродится среди соли и дыма"
Соль - море
Дым от огня при ритуале

 

[polar_snow_]

Сын Лилли — это сын Иного, а не Крастера.

Вспомним появление Лилли в сюжете. В замке Крастера на неё напал Призрак:

– Волк!! – Джон бросился в ту сторону, чмокая сапогами по грязи. Одна из женщин Крастера прижалась к заляпанной стене дома, крича на Призрака:
– Уйди! Уйди прочь! – Лютоволк держал в зубах кролика. Еще один, мертвый и окровавленный, лежал на земле перед ним. – Уберите его, милорд, – взмолилась женщина, увидев Джона.
– Он вас не тронет. – Джон сразу смекнул, что случилось: деревянная клетка, вся разломанная, валялась на боку в мокрой траве. – Он, должно быть, проголодался. В пути нам почти не попадалась дичь. – Джон свистнул. Призрак поспешно сожрал кролика, хрустя костями, и подбежал к нему.

Джон объяснил такое поведение отсутствием дичи в пути, но часто ли Призрак кидался на людей, отбирая еду? К тому же лютоволк почему-то до появления несчастных кроликов проигнорировал другую кучу еды в замке Крастера: визжащую свинью, ораву поросят, свиноматок, медвежий череп с ошмётками мяса:

– За мной, Призрак, – сказал Джон и поскакал к Дворцу Крастера.
На юго-западной стороне находились открытые ворота, у которых торчали на высоких шестах черепа животных: по одну сторону медведь, по другую – дикий баран. Джон, проезжая мимо в череде других, заметил, что на черепе медведя еще сохранились ошметки мяса. Внутри передовые Джармена Барквела и Торена Смолвуда уже устраивали коновязи и ставили палатки. В хлеву вокруг трех огромных свиноматок копошилась целая орава поросят. В огороде маленькая девочка нагишом дергала морковку, две женщины связывали свинью, готовясь зарезать ее. Свинья визжала жутким, почти человеческим голосом. Собаки Четта в ответ подняли лай, несмотря на его ругань, пара псов Крастера не осталась в долгу. При виде Призрака собаки стали беситься еще пуще. Волк не обращал на них внимания, Джон тоже.

Совсем с голодухи мог бы полакомиться и мейстерскими воронами, которых Сэм бережно укрывал от дождя. Предположение, что кролики попали «под горячую руку». Призрак среагировал на то, что было в животе Лилли. И когда он набросился на неё, она прикрылась деревянной клеткой, а затем зверя отогнал вовремя прибывший Джон.

– А волк-то глаз с тебя не спускает, девушка, – не унимался Ларк. – Зарится, должно, на лакомый кусочек у тебя в животе.

Это же вспоминает Джон в «Танце драконов»:

– Первый раз я увидел Лилли у стены Замка Крастера, – промолвил Джон, глядя вслед повозкам, – худышку с большим животом. Призрак накинулся на ее кроликов – я думал, она боится, что он вспорет ей живот и сожрет младенца. Но бояться ей следовало совсем не волка, верно?

Есть цитата старой Нэн про одичалых, чьи женщины делили ложе с Иными:

Он помнил, о чем старая Нэн рассказывала у очага. Одичалые — люд жестокий, говорила она, убийцы, работорговцы и воры. Они водились с гигантами и мертвяками, глухими ночами крали девчонок и пили кровь из обточенных рогов. А их женщины долгой ночью ложились с Иными, чтобы породить ужасных детей, в которых было мало человеческого.

Фразу «было мало человеческого» можно трактовать по-разному. И не обязательно это внешние уродства.

Посмотрим на отличия сына Даллы от сына Лилли:

– Эти двое тебе и спать-то, поди, не дают. Который из них кричал прошлой ночью? Я думал, он никогда не уймется.
– Даллин. Он всегда кричит, когда хочет есть. Мой-то тихий. Знай себе воркует и… – Глаза Лилли наполнились слезами. – Я пойду. Их давно уж кормить пора. Я промокну насквозь, если не поспешу. – И она побежала через двор, оставив Сэма в недоумении.

— Он сосет сильнее, чем мой. — Лилли погладила головку ребенка, которого кормила грудью.

Он мало ест, да и совсем не плачет.

Вот, что говорила про ребёнка Вель:

— Ты пела ему, я слышал.
— Я просто так пела — хочешь слушай, хочешь нет. — Легкая улыбка тронула ее губы. — Он слушает. И смеется. Ладно, ладно: он славный уродец.

В оригинале она назвала его не Уродцем, а Чудовищем. Такое себе молочное имя. Просто шутка или, быть может, намёк?

Ответ на вопрос, зачем Лилли пытается сохранить жизнь чудовищу, она дала сама в разговоре с Джоном:

– А мой как же? Мать, бросившая сына, будет навеки проклята! Мы так хотели его спасти, Сэм и я. Прошу вас, милорд. Мы так долго несли его по морозу.

Кстати, ребёнок выжил после нескольких дней блуждания по холоду.

И когда Сэма с Лилли настигают упыри, она уверена, что они пришли за ребёнком.

— Он пришел за мальчиком, — с плачем сказала Лилли. — Он его чует. От новорожденных очень сильно пахнет жизнью… Он пришел забрать жизнь.

Встаёт вопрос, зачем им нужен именно сын Крастера (отринем теорию, что Крастер сын Бриндена Риверса, а Иным нужны дети с королевской кровью). Найдите других детишек. Помимо младенцев Крастер отдавал и овец, и собак. Они бы и овцу его пошли догонять?

— Мальчиков он отдает богам. Он делает это, когда приходит белый холод, а в последние времена холод стал приходить часто. Крастер уж овец всех отдал, хотя любит баранину. Больше ни одной не осталось. Потом настанет черед собак, а потом... – Лилли потупилась, поглаживая свой живот.

Ещё Лилли знает, как выглядят Иные. Вряд ли они приходили прямо в дом за «товаром».

– А какого цвета у них глаза? – спросил он.
– Синие и яркие, как звезды, и такие же холодные. “Она видела их, – подумал Джон. – Крастер лгал”.

Выскажу теорию, что после свадьбы Крастера на своей дочери, Иной получает право первой ночи (в Вестеросе этот обычай восходит ещё к Рассветным Векам). Лилли, как и все жёны Крастера, спала с Иным. Поэтому её и преследовали, им нужен «свой» ребёнок.

При этом Крастер всё равно отдаёт своих последующих родных сыновей из-за ненадобности, как баранов и собак, чтобы оставаться королём в своём замке. Но сын Лилли — не его.

 

[AlexM]

Старая Нэн (Old Nan) - это Тансель Длинная (Tanselle Too-Tall) из "Межевого рыцаря".

Что нам известно о Старой Нэн?

«Какая же она старая и уродливая», — злобно подумал Бран. Высохшая, морщинистая, почти слепая, у нее едва хватает сил, чтобы подняться по лестнице, редкие пряди белых волос едва покрывают пятнистый розовый череп. Никто не знал, сколько ей на самом деле лет, но отец утверждал, что Нэн звали старухой, когда еще он был мальчишкой. Безусловно, в Винтерфелле не найти человека старше ее. А может быть, и во всех Семи Королевствах. Нэн взяли в замок кормилицей Брандона Старка, когда его мать умерла при родах. Он был старшим братом лорда Рикарда, дедушки Брана, а может и младшим, или даже братом отца лорда Рикарда: Старая Нэн по-разному рассказывала о себе. Но во всех вариантах ее истории маленький мальчик умер в три года от летней простуды, и Старая Нэн осталась в Винтерфелле со своими собственными детьми. Оба ее сына погибли на войне, в которой король Роберт завоевал престол; внук был убит на стенах Пайка во время мятежа Бейлона Грейджоя. Дочери давным-давно повыходили замуж, перебрались из замка и умерли от старости. Из потомков Нэн с ней оставался лишь Ходор, дурачок-великан, работавший в конюшне, а Старая Нэн жила и жила, шила, вязала и рассказывала сказки.

Она очень стара, и была старой уже на момент детства Неда. Появилась в Винтерфелле как кормилица, предположительно, в промежутке 197-223 г. от З.Э. То есть во времена правления Эйриса Книжника или Мейкара и совместных путешествий Дунка и Эгга.
Тансель была на Эшфордском турнире в 209 году, а после происшествия с принцем Эйрионом бежала в неизвестном направлении. Дунк предполагал, что в Дорн, и отправился туда, но никаких следов девушки они с Эггом не обнаружили. Однако кукольники могли уехать и в другую сторону, особенно если считали, что их могут искать Таргариены. Далёкий и автономный Север вполне подходит для беглецов.
По этой же причине Тансель могла представляться на Севере ройнарским именем Нимерия. Историю она эту знала, так как один из спектаклей их труппы как раз был "Нимерия и 10000 кораблей".

Таким же образом Арья скрывает свою личность в Харренхолле. Она представляется Нэн, сокращённой от Нимерия:

— Мне сказали, что тебя зовут Ласка. Так не годится. Какое имя дала тебе мать?
Арья прикусила губу, думая, как бы еще назваться. Ломми звал ее Драной Башкой, Санса — Лошадкой, люди ее отца — Арьей-надоедой, но вряд ли эти имена ему подойдут.
— Нимерия, — сказала она. — А если коротко, то Нэн.

Когда Арья дала имя своей лютоволчице это вызвало большой скандал в Винтерфелле. Почему? Например, потому, что в замке уже проживает пользующаяся уважением Нимерия(Нэн).

Нимерия нетерпеливо лизнула руку Арьи, когда та отвязала ее. Желтые глаза волчонка, отражая солнечный свет, блеснули двумя золотыми монетами. Арья назвала ее в честь воинственной королевы ройнаров, которая некогда провела свой народ через Узкое море. Это имя тут же послужило причиной для большого скандала.

Хотя рост Старой Нэн не упоминается, вероятно, она довольно высока, т.к. постоянно отвешивает гиганту Ходору воспитательные подзатыльники:

Это так меня разозлило, что я едва не стукнул его по голове, как вечно делает Старая Нэн. — Увидев, что мейстер хмурится, Бран поспешно добавил: — Но я не стал этого делать.

Девушка, по-видимому, являющаяся молодой Нэн, которую Бранн видит глазами винтерфельского чардрева с (предположительно) Дунком, примерно на голову ниже мужчины:

Стройная девушка привстала на цыпочки, чтобы поцеловать рыцаря ростом с Ходора.

Как и Тансель:

На кукольницу, водившую дракона, смотреть было не менее приятно: высокая красавица с оливковой кожей и черными волосами дорнийки. Тонкая, как копье, и грудей почти не видно

Она была на голову ниже Дунка, но все-таки выше всех девушек, которых он встречал до сих пор.

Куда делась труппа кукольников и от кого Тансель могла родить в промежутке между Эшфордским турниром и прибытием в Винтерфелл - неизвестно. Возможно, как-то замешаны дозорные:

— Вороны всегда лгут, — согласилась Старая Нэн, сидевшая в кресле со своим вязаньем.

 

[LaL]

Эх, моя давняя-предавняя теория, еще с 2012 года... Тут о ней мне напомнили, и я решила ее "запилить"
«Манс – третья сторона в Снежной битве»

Но для начала – «А в клетке ли Манс?»
Анализ письма Рамси мною уже дан, а, если следовать логике, его по идее вообще не должно быть. Конечно, понятен рык любого мужчины, от которого на пятый день со свадьбы сбежала жена, но здесь ситуация специфическая. Сам факт побега молодой жены позорен и распространятся о нем себе дороже (так и слышишь папу Болтона «Заткни пасть, а то лошади на конюшне услышат и помрут от смеха!»). Но для большинства гостей молодая жена – дочь любимого и почитаемого лорда Эддарда Старка, едва ли не последняя из рода Старков, и права на Винтерфелл у Рамси по жене.
Если она сбежала и это стало всем известно, разве они не скажут: «Что за мужик этот Рамси, если дочка нашего лорда Старка Арья сбежала от него с Вонючкой по снежку к Станнису? Не пора ли и нам навострить лыжи в ту же сторону?». Тем более Станнис за стеной, и он – главная проблема Болтонов. Так что в этой ситуации Болтонам надо молчать, а не орать о своем позоре на всю страну. Даже людям в Винтерфелле не следует этого знать.

По моему мнению, само письмо написано Мансом незадолго до побега Дженни Пуль с Теоном. Главная цель письма – привести армию Одичалых под Винтерфелл. Чтобы оно сошло за подлинное, оно должно иметь печать лорда Болтона, выкрасть которую на небольшой срок – задача сложная, но выполнимая. Для этого в окружении Болтонов необходимо найти слабое звено – в моей версии это может маленький Большой Уолдер Фрей, чей труп находят незадолго до побега. Что нам известно об этом случае? Малец играл в кости и должен был получить с кого-то долг. Но разве не нонсенс?! Скорее именно его (пацаненка) обобрали и предложили отыграться – выкрасть на время печать. Как паж и любимчик Рамси Болтона, он имел доступ в личные покои Болтонов (отца и сына). Затем его убили - очень вовремя и отнюдь не случайно.

Теперь сам факт побега. С самого начала Теон (и мы вместе с ним) полагает, что Абель и его женщины сбегут вместе с ним и лжеАрьей. Но прочитайте внимательно сцену побега. Вначале Рябина сообщает: «Френья, Холли, ступайте с ними. Мы останемся с Абелем. Не ждите нас». Рядом с Теоном и лжеАрьей только две женщины, которые впоследствии гибнут. Теон оглядывается в поисках Абеля и остальных, но их рядом нет. «Не было никаких признаков Абеля, Рябины, Белки и остальных. Они с девочкой остались одни». Как мы видим, Абель и копьеносицы и не собирались бежать. Вспомните, о чем они постоянно спрашивали Теона:

«то расскажите, как захватили Винтерфелл. Абель сложит об этом песню, и вы будете жить вечно.
– Как предатель. Как Теон Перевёртыш.
– Почему не как Ловкий Теон? Мы слышали, что вы совершили дерзкий поступок. Сколько воинов у вас было? Сотня? Пятьдесят?
«Меньше».
– Это было безумием.
– Славным безумием. Говорят, у Станниса пять тысяч, но Абель утверждает, что даже с войском, превышающим это число в десять раз, невозможно взять эти стены. Так как вы пробрались внутрь, м’лорд? Какой-то потайной ход?»

«Хочу увидеть крипту. Где она, м’лорд? Покажете мне? – Холли играла с прядкой волос, накручивая её на мизинец. – Говорят, она глубоко под землей, и там темно. Подходящее место для прикосновений. Под присмотром мертвых королей.

Итак, Манс со своими женщинами в Винтерфелле, но вовсе не в клетке. Скорее как серая тень, неприметная, но смертельная, в ожидании своей армии, которую ведет Тормунд. Благодаря проделанной комбинации, он из пешки превращается в весьма заметную фигуру, скажем в ферзя или коня. Если его армия прибудет после Снежной битвы, то оставшийся противник для нее весьма легкая добыча. Но я склоняюсь к варианту - она появится до Снежной битвы и явится на помощь именно к Станнису. Почему? Во-первых, склонна верить в предсказание Мелисанды, что Станнис станет королем (хотя бы на год, на месяц или день). Как прорицательница она не безнадежна, хотя и имеются проколы. Во-вторых, как союзник Станниса в битве Манс может получить неплохие бонусы для себя и своих людей. Для Станиса Север всего лишь стартовая площадка для завоевания королевской власти, а для Манса – дом родной. Так почему же не стать Мансом, лордом Дредфорда, к примеру? За ту помощь, которую он может оказать, открыв как-то ночью с помощью своей команды этаких Никит для Станниса и его армий ворота в Винтерфелл. В третьих, ну совсем не хочется, чтобы Манс и Станнис были врагами. Их, врагов Севера и всего Вестероса, и так хоть косой коси.

Все сказанное здесь, исключительно мое личное мнение, которое может и не совпадать с замыслами Мартина. У него может все случиться в сто раз более логичнее, а главное, лучше. Но было бы интересно выслушать замечания по поводу этой теории по существу.