Школьнегг80лвл
Кастелян
Белые Ходоки братья близнецы драугров из Скайрима
-
На форуме «7Королевств» обсуждаем книги серии «Песнь Льда и Пламени», ждем «Ветра зимы», смотрим вместе сериал «Игра престолов» и «Дом драконов», делимся фанатским творчеством, организуем переводы, работу над энциклопедией и другие начинания фанатов. Строго для фанатов!
Вход Регистрация
Ассоциации персонажей «Игры престолов» с другими образами персонажей художественных произведений
- Автор темы дми
- Дата начала
dreaming of summer
Душа форума
Эпизод из "Властелина Севера" (цикл Саксонские хроники Корнуэлла) довольно похож на смерть Рамси, но обыгран гораздо убедительней, как на мой вкус.
Предыстория такова: Жестокий садист Кьяртан (Рамси) сжег дом названого отца главного героя Утреда (Джона) и насильно удерживает его сводную сестру Тайру (Сансу).
Тут довольно большая цитата, но я намерено не стала её сокращать.
Предыстория такова: Жестокий садист Кьяртан (Рамси) сжег дом названого отца главного героя Утреда (Джона) и насильно удерживает его сводную сестру Тайру (Сансу).
Тут довольно большая цитата, но я намерено не стала её сокращать.
Это лаяли гончие.
Выходит, всадники остановились вовсе не потому, что боялись на нас напасть, просто Кьяртан спустил своих псов — и я в ужасе остановился, когда гончие вырвались из дома поменьше и ринулись к нам. Сколько их было? Пятьдесят? Во всяком случае, никак не меньше. Сосчитать было невозможно.
Ловчие подгоняли их тявкающими криками, и эти собаки походили скорее на волков, чем на гончих. С грубой шкурой, огромные, злобно воющие…
Я невольно сделал шаг назад. Мне почудилось, что это дьявольская свора, призрачные гончие, которые спешат во тьме и преследуют жертву в мире теней, когда наступает ночь.
Теперь у нас не оставалось времени, чтобы добраться до ворот. Гончие окружат нас, повалят и сожрут, и я подумал, что это, должно быть, кара свыше за то, что я убил беззащитного брата Дженберта в Кетрехте. Меня так и обдало холодом, я весь содрогнулся, охваченный малодушным, недостойным настоящего мужчины страхом.
«Умри достойно! — сказал я себе. — Умри достойно!»
Но разве возможно принять достойную смерть от зубов гончих? Наши кольчуги задержат их дикий натиск, но лишь на мгновение. А собаки, почуявшие наш страх, наверняка жаждали крови.
Обнажив Вздох Змея, я уже приготовился к самому худшему… И тут собак кто-то окликнул, причем явно не ловчий.
То был голос женщины. Он звучал чисто и громко, без слов: незнакомка просто распевала что-то. Этот дикий, резкий зов пронзил утренний воздух, как звук рога. И гончие внезапно остановились, повернулись и огорченно заскулили.
От ближайшей собаки — то была сука с запятнанной грязью шкурой — меня отделяло всего три или четыре шага. Она скорчилась и завыла, когда невидимая повелительница позвала ее снова. В этом зове без слов, в этом вибрирующем вопле было что-то печальное, и сука сочувственно заскулила. Ловчий, который выпустил гончих, попытался хлыстом погнать их к нам, но дикий, воющий голос незнакомки снова ясно донесся сквозь дождь, на этот раз он звучал громче. Женщина как будто визжала в приступе внезапного гнева, и три гончие прыгнули на ловчего. Тот отчаянно завопил, но тут же оказался посреди клубка из зубов и шкур.
Всадники поскакали к собакам, чтобы отогнать их от погибающего ловчего, но тут женщина издала дикий вопль, который швырнул всю свору к лошадям, и утро наполнилось шипением дождя, нечеловеческими криками и воем гончих. Всадники в панике повернули и понеслись обратно к воротам.
Женщина позвала снова, на этот раз мягче, и гончие послушно закрутились вокруг чахлого ясеня, позволив всадникам спастись.
Я молча смотрел на все это. Собаки припали к земле, оскалив зубы и наблюдая за дверью дома Кьяртана — и именно оттуда появилась незнакомка. Она перешагнула через выпотрошенный труп, который Стеапа оставил в дверях, и воркующим голосом пропела что-то собакам, которые распластались по земле. А затем посмотрела на нас.
Это была Тайра.
Сначала я ее не узнал. Прошло много лет с тех пор, как я в последний раз видел сестру Рагнара. Она запомнилась мне светловолосой девчушкой, счастливой, здоровой и благоразумной. Помнится, она рассуждала о том, что, когда вырастет, обязательно выйдет замуж за воина-датчанина. А потом дом ее отца сожгли, жениха убили, а ее саму захватил в плен Кьяртан и отдал Свену.
И теперь, когда я увидел ее снова, Тайра превратилась в жалкое существо из ночного кошмара.
На девушке был длинный плащ из оленьей шкуры, скрепленный у горла костяной брошью, но под плащом она была абсолютно голой. Когда Тайра шла между гончих, полы плаща все время распахивались, и было видно, что тело ее болезненно худое и грязное, а руки и ноги покрыты шрамами, как будто кто-то постоянно полосовал их ножом. Там, где не было шрамов, виднелись язвы. Ее золотистые волосы стали сальными и чумазыми, и Тайра вплела в них засохшие побеги плюща. Плющ болтался и вокруг ее плеч.
При виде ее Финан перекрестился. Стеапа сделал то же самое, а я вцепился в свой амулет-молот.
Острые ногти Тайры были длинными, как те ножи, которыми кастрируют жеребцов, и она размахивала руками, словно колдунья, а потом внезапно завопила на гончих, которые жалобно заскулили и стали корчиться от боли.
Тайра посмотрела в нашу сторону, и я почувствовал приступ страха, когда она внезапно присела на корточки и указала прямо на меня. Глаза ее были яркими, как молнии, и полными ненависти.
— Рагнар! — закричала она. — Рагнар!
Имя это звучало в ее устах как проклятие, и гончие повернулись и уставились в мою сторону. Я знал, что псы прыгнут на меня, стоит только Тайре снова подать голос.
— Я не Рагнар! — воскликнул я. — Я Утред! — И снял шлем, чтобы она увидела мое лицо, повторив: — Я Утред!
— Утред? — переспросила Тайра, все еще не сводя с меня глаз.
В этот краткий миг она выглядела вовсе не сумасшедшей, а лишь сбитой с толку.
— Утред, — повторила она, на этот раз так, словно пыталась припомнить мое имя.
Почувствовав перемену в ее тоне, гончие отвернулись от нас… А потом Тайра вдруг завопила. Но не на собак; то был воющий плач, обращенный к облакам. И тут она внезапно обратила свою ярость на псов. Тайра наклонялась, зачерпывала пригоршни грязи и швыряла ее в собак. Она все еще не говорила ни слова, но гончие поняли ее безмолвный язык и послушались хозяйку, устремившись через скалистую вершину Дунхолма, чтобы атаковать только что построившуюся «стену щитов» возле ворот.
Тайра последовала за псами, окликая их, плюясь и содрогаясь, наполняя адскую свору исступленной яростью, и страх, который пустил было во мне корни до самой холодной земли, прошел. Я крикнул своим людям, чтобы они шли за Тайрой.
Эти гончие были ужасными тварями. Этакими злобными созданиями из мира хаоса, обученными убивать, и Тайра подгоняла их высокими, воющими криками. И «стена щитов» сломалась задолго до того, как перед ней появились псы. Люди побежали, рассыпавшись по широкой вершине Дунхолма, а собаки гнались за ними.
Лишь горстка самых храбрых бойцов осталась у ворот, как раз в том месте, куда я хотел добраться.
— Ворота! — закричал я Тайре. — Тайра! Пошли псов к воротам!
Она вновь начала издавать лающие звуки, пронзительные и отрывистые, и гончие послушались ее, устремившись к укреплениям ворот. Я не раз видел, как охотники направляли гончих так же умело, как всадники направляют коней с помощью коленей и поводьев, но сам так и не научился этому искусству. Зато Тайра владела им в совершенстве.
Люди Кьяртана, охранявшие ворота, сопротивлялись до конца. Собаки рвали их зубами, до меня доносились отчаянные вопли. Я пока не видел ни Кьяртана, ни Свена, но и не искал их. Я лишь хотел добраться до больших ворот и открыть их для Рагнара. Поэтому мы последовали за собаками, но потом один из всадников пришел в себя и закричал испуганным людям, чтобы те окружили нас сзади. Этот всадник был крупным человеком, в кольчуге под грязным белым плащом. Шлем с окаймленными бронзой дырами для глаз скрывал лицо, но я не сомневался, что это Кьяртан.
Он погнал своего коня вперед, и десяток людей последовали за ним, но Тайра издала несколько коротких, затихающих рулад, и десять гончих повернулись, чтобы помешать всадникам. Один конник, отчаянно стремясь избежать нападения псов, повернул лошадь слишком быстро, и та упала, растянувшись в грязи, дрыгая ногами. Полдюжины гончих набросились на брюхо упавшей лошади, в то время как остальные перепрыгнули через нее, чтобы сожрать вылетевшего из седла всадника. Я слышал предсмертные вопли этого человека, видел, как один из псов заковылял прочь — его лапу перебило копыто отчаянно бьющейся лошади. Бедняга издавала ужасные звуки.
...
— Он мой! — взвыла Тайра. — Он мой!
Финан взглянул на нее, и Свен дернул рукой, в которой держал меч, словно собираясь ударить. Но клинок ирландца рванулся к нему, и Свен застыл. Он заскулил, моля о пощаде.
— Он мой! — завизжала Тайра.
Она согнула пальцы с ужасными когтями, нацелив их на Свена, и буквально всхлипывала от ненависти.
— Он мой! — Бедняжка заплакала.
— Ты принадлежишь ей, — сказал Финан. — Да будет так.
И он сделал финт, нацелившись в живот Свена, а когда тот опустил щит, прикрываясь, ирландец просто с силой ударил его щитом, чтобы сбросить противника спиной вперед с укреплений.
Падая, Свен страшно вопил.
Он падал недолго, ибо высота там была всего в два человеческих роста, но шлепнулся в грязь, как мешок с зерном. И пополз на спине, пытаясь спастись, но Тайра уже стояла над ним. Она издала длинный, воющий крик, и уцелевшие гончие подбежали к ней. Даже искалеченные собаки потащились по грязи и крови, чтобы оказаться рядом с Тайрой.
— Нет! — воскликнул Свен, глядя на нее снизу вверх единственным глазом. — Нет!
— Да! — прошипела она.
Тайра нагнулась и вынула меч из его безвольной руки, а потом издала страшный вопль, и свора гончих сомкнулась над Свеном.
Он задергался и завопил, когда в него вонзилось множество клыков. Некоторые псы, обученные убивать быстро, кинулись было к его глотке, но Тайра отогнала их мечом, поэтому гончие медленно сожрали Свена, разодрав негодяя на куски. Его вопли пронзали дождь, как клинки. И отец Свена слышал все это, а Тайра весело смеялась.
Сам Кьяртан был все еще жив. Рядом с ним стояли тридцать четыре человека, и все эти люди знали, что они мертвецы. И готовы были умереть как датчане, но Рагнар подошел к ним — орлиные крылья на его шлеме были сломанными и мокрыми — и молча указал мечом на Кьяртана. Тот кивнул и вышел из «стены щитов».
Потроха его сына пожирали гончие, а Тайра танцевала в крови Свена и вполголоса напевала победную песнь.
— Я убил твоего отца, — сказал Кьяртан, — и убью тебя.
Рагнар ничего не ответил.
Двое воинов стояли в шести шагах друг от друга; каждый оценивал противника.
— Твоя сестра была хорошей шлюхой, — проговорил Кьяртан, — прежде чем спятила.
Он метнулся вперед, подняв щит, но Рагнар шагнул вправо, пропуская врага мимо себя. Кьяртан предвидел это движение и низко полоснул мечом, чтобы попасть по лодыжкам Рагнара, но тот сделал шаг назад. И снова противники начали наблюдать друг за другом.
— Она вообще-то была неплохой шлюхой даже после того, как спятила, — продолжал Кьяртан. — Правда, нам приходилось связывать ее, чтобы она не отбивалась. Так с ней было проще справляться, понимаешь?
И тут Рагнар напал на врага. Он держал щит высоко, а меч — низко, и оба щита столкнулись с громким стуком. Меч Кьяртана отразил нанесенный низко удар, и противники одновременно нажали на щиты, пытаясь опрокинуть друг друга на землю, а потом Рагнар снова сделал шаг назад. Он понял, что Кьяртан — быстрый и умелый воин.
— Но теперь Тайра плохая шлюха, — сказал Кьяртан. — Слишком потасканная, слишком грязная. Теперь ее не захочет даже нищий. Я знаю, что говорю. На прошлой неделе я предложил твою сестренку одному нищему, и тот отказался. Решил, что она для него слишком грязная.
С этими словами Кьяртан внезапно ринулся вперед и рубанул Рагнара. Тут не было особого мастерства, лишь сила и скорость, и Рагнар отступил, приняв на щит ярость удара. Я испугался за него и сделал шаг вперед, но Стеапа меня удержал, сказав:
— Это его бой.
— Я убил твоего отца, — продолжал Кьяртан, и его меч отщепил кусок дерева от щита Рагнара. — Я сжег твою мать, — похвалился он, и еще один удар пришелся на оковку щита — клинок зазвенел по металлу. — И я сделал шлюхой твою сестру!
Следующий удар меча заставил Рагнара отступить на два шага.
— И я обязательно помочусь на твой выпотрошенный труп! — прокричал Кьяртан, нанося очередной удар, так что клинок прошел низко — он снова метил в лодыжки Рагнара.
На этот раз он попал в цель, и Рагнар покачнулся. Его искалеченная рука с невольной быстротой опустила щит, и Кьяртан вскинул свой щит над головой, чтобы сбить противника с ног. И тут Рагнар, который в течение всего боя не промолвил ни слова, внезапно завопил.
На биение сердца мне показалось, что это крик обреченного человека, но нет — то был вопль ярости.
Рагнар метнулся под щит Кьяртана, изо всех сил толкнув здоровяка назад, а потом проворно шагнул в сторону. Я подумал, что он охромел после удара по лодыжке, но на сапогах Рагнара были железные полосы, и, хотя одна из полос оказалась почти перерублена надвое и на ноге моего друга остались синяки, он не был ранен.
И внезапно Рагнар превратился в настоящий вихрь гнева.
Он как будто проснулся. Он начал танцевать вокруг Кьяртана, а именно в этом заключался секрет поединка — в том, чтобы все время двигаться. Рагнар двигался, полный ярости, и его быстрота почти сравнялась с проворством Финана. Кьяртан, который думал, что уже выяснил предел возможностей своего врага, внезапно пришел в отчаяние. Он больше не выкрикивал оскорблений, его хватало лишь на то, чтобы защищаться, а Рагнар был сама дикость и быстрота. Он наносил рубящие удары, заставляя противника вертеться во все стороны, снова рубил, бросался вперед, уворачивался, уходя в сторону, делал обманные движения, отбивал щитом ответные удары и замахивался мечом, своим прославленным Сокрушителем Сердец, целя в шлем Кьяртана. Он погнул железо шлема, но не пробил его, и Кьяртан тряхнул головой. А Рагнар саданул щитом о щит, чтобы заставить могучего противника отступить.
Его следующий, нацеленный низко удар разбил одну из липовых досок щита Кьяртана, а другой снес край этого щита и рассек железную оковку. Кьяртан шагнул назад, и Рагнар издал столь ужасный воинственный вопль, что гончие вокруг Тайры начали сочувственно тявкать.
За боем наблюдали больше двухсот человек. Все мы знали, что сейчас произойдет, потому что к Рагнару пришла лихорадка боя. То была ярость вооруженного мечом датчанина. Ни один человек не мог сопротивляться такому гневу, и Кьяртан, надо отдать ему должное, еще молодец, что все-таки продержался некоторое время. Но наконец, оттесненный противником назад, он споткнулся о труп одной из гончих и упал на спину. Он в отчаянии замахнулся было тяжелым мечом на своего врага, но Рагнар перешагнул через него и нанес мощный удар сверху вниз. Сокрушитель Сердец пробил рукав кольчуги Кьяртана и рассек сухожилие руки, в которой тот держал меч.
Кьяртан попытался встать, но Рагнар пнул его в лицо, а потом с силой поставил сапог на горло поверженного противника. Тот судорожно закашлялся. Рагнар шагнул назад и выпустил из искалеченной левой руки помятый щит.
Затем с помощью двух здоровых пальцев он вытащил меч из бессильной руки Кьяртана и швырнул оружие в грязь. После чего убил своего врага.
То была медленная смерть, но Кьяртан ни разу не завопил и не застонал. Сперва он пытался сопротивляться, отбивая щитом меч Рагнара, но тот наносил ему порез за порезом, и Кьяртан понял, что истекает кровью.
Умирая, он взмолился, чтобы ему отдали меч. Тогда он смог бы с честью попасть в пиршественный зал мертвых. Но Рагнар покачал головой.
— Нет, — заявил он.
И больше не сказал ни единого слова, пока не нанес последний удар. Обеими руками он с такой силой вогнал меч в живот Кьяртана, что тот с обеих сторон пробил звенья кольчуги, проткнул тело и вонзился в землю.
Рагнар оставил Сокрушителя Сердец в теле врага и шагнул назад, а Кьяртан тем временем корчился в предсмертных муках.
И тогда Рагнар поднял глаза навстречу дождю, громко закричав, и крик его вознесся к облакам:
— Отец! Отец!
Таким образом он хотел сообщить Рагнару Старшему, что его убийца получил по заслугам.
Тайра тоже желала отомстить. Она сидела на корточках рядом со своими собаками, наблюдая за смертью Кьяртана, но теперь встала и позвала гончих, которые побежали к Рагнару. Я сперва было решил, что она посылает животных сожрать труп Кьяртана, но вместо этого собаки окружили Рагнара. Их было около двадцати, если даже не больше — этих свирепых, похожих на волков зверюг, — и они рычали на Рагнара, окружая его. А Тайра завопила:
— Ты должен был прийти раньше! Почему ты не пришел раньше?
Рагнар уставился на сестру, изумленный ее гневом.
— Я пришел, как только… — начал было он.
— Ты отправился в поход! — закричала на него Тайра. — И оставил меня здесь!
Собаки, мучительно чувствовавшие ее горе, завертелись вокруг Рагнара: их шкуры были перепачканы кровью, огромные языки свисали над окровавленными клыками. Псы ждали только одного слова своей хозяйки, которое позволит им разорвать Рагнара в кровавые клочья.
— Ты бросил меня здесь! — взвыла Тайра и вошла в свору собак, чтобы очутиться лицом к лицу с братом.
Потом она упала на колени и начала плакать. Я попытался к ней приблизиться, но псы повернулись ко мне, оскалив зубы. Глаза их горели диким огнем, и я торопливо отошел. Тайра продолжала плакать, ее горе было таким же неистовым, как ураган, бушевавший над Дунхолмом.
Выходит, всадники остановились вовсе не потому, что боялись на нас напасть, просто Кьяртан спустил своих псов — и я в ужасе остановился, когда гончие вырвались из дома поменьше и ринулись к нам. Сколько их было? Пятьдесят? Во всяком случае, никак не меньше. Сосчитать было невозможно.
Ловчие подгоняли их тявкающими криками, и эти собаки походили скорее на волков, чем на гончих. С грубой шкурой, огромные, злобно воющие…
Я невольно сделал шаг назад. Мне почудилось, что это дьявольская свора, призрачные гончие, которые спешат во тьме и преследуют жертву в мире теней, когда наступает ночь.
Теперь у нас не оставалось времени, чтобы добраться до ворот. Гончие окружат нас, повалят и сожрут, и я подумал, что это, должно быть, кара свыше за то, что я убил беззащитного брата Дженберта в Кетрехте. Меня так и обдало холодом, я весь содрогнулся, охваченный малодушным, недостойным настоящего мужчины страхом.
«Умри достойно! — сказал я себе. — Умри достойно!»
Но разве возможно принять достойную смерть от зубов гончих? Наши кольчуги задержат их дикий натиск, но лишь на мгновение. А собаки, почуявшие наш страх, наверняка жаждали крови.
Обнажив Вздох Змея, я уже приготовился к самому худшему… И тут собак кто-то окликнул, причем явно не ловчий.
То был голос женщины. Он звучал чисто и громко, без слов: незнакомка просто распевала что-то. Этот дикий, резкий зов пронзил утренний воздух, как звук рога. И гончие внезапно остановились, повернулись и огорченно заскулили.
От ближайшей собаки — то была сука с запятнанной грязью шкурой — меня отделяло всего три или четыре шага. Она скорчилась и завыла, когда невидимая повелительница позвала ее снова. В этом зове без слов, в этом вибрирующем вопле было что-то печальное, и сука сочувственно заскулила. Ловчий, который выпустил гончих, попытался хлыстом погнать их к нам, но дикий, воющий голос незнакомки снова ясно донесся сквозь дождь, на этот раз он звучал громче. Женщина как будто визжала в приступе внезапного гнева, и три гончие прыгнули на ловчего. Тот отчаянно завопил, но тут же оказался посреди клубка из зубов и шкур.
Всадники поскакали к собакам, чтобы отогнать их от погибающего ловчего, но тут женщина издала дикий вопль, который швырнул всю свору к лошадям, и утро наполнилось шипением дождя, нечеловеческими криками и воем гончих. Всадники в панике повернули и понеслись обратно к воротам.
Женщина позвала снова, на этот раз мягче, и гончие послушно закрутились вокруг чахлого ясеня, позволив всадникам спастись.
Я молча смотрел на все это. Собаки припали к земле, оскалив зубы и наблюдая за дверью дома Кьяртана — и именно оттуда появилась незнакомка. Она перешагнула через выпотрошенный труп, который Стеапа оставил в дверях, и воркующим голосом пропела что-то собакам, которые распластались по земле. А затем посмотрела на нас.
Это была Тайра.
Сначала я ее не узнал. Прошло много лет с тех пор, как я в последний раз видел сестру Рагнара. Она запомнилась мне светловолосой девчушкой, счастливой, здоровой и благоразумной. Помнится, она рассуждала о том, что, когда вырастет, обязательно выйдет замуж за воина-датчанина. А потом дом ее отца сожгли, жениха убили, а ее саму захватил в плен Кьяртан и отдал Свену.
И теперь, когда я увидел ее снова, Тайра превратилась в жалкое существо из ночного кошмара.
На девушке был длинный плащ из оленьей шкуры, скрепленный у горла костяной брошью, но под плащом она была абсолютно голой. Когда Тайра шла между гончих, полы плаща все время распахивались, и было видно, что тело ее болезненно худое и грязное, а руки и ноги покрыты шрамами, как будто кто-то постоянно полосовал их ножом. Там, где не было шрамов, виднелись язвы. Ее золотистые волосы стали сальными и чумазыми, и Тайра вплела в них засохшие побеги плюща. Плющ болтался и вокруг ее плеч.
При виде ее Финан перекрестился. Стеапа сделал то же самое, а я вцепился в свой амулет-молот.
Острые ногти Тайры были длинными, как те ножи, которыми кастрируют жеребцов, и она размахивала руками, словно колдунья, а потом внезапно завопила на гончих, которые жалобно заскулили и стали корчиться от боли.
Тайра посмотрела в нашу сторону, и я почувствовал приступ страха, когда она внезапно присела на корточки и указала прямо на меня. Глаза ее были яркими, как молнии, и полными ненависти.
— Рагнар! — закричала она. — Рагнар!
Имя это звучало в ее устах как проклятие, и гончие повернулись и уставились в мою сторону. Я знал, что псы прыгнут на меня, стоит только Тайре снова подать голос.
— Я не Рагнар! — воскликнул я. — Я Утред! — И снял шлем, чтобы она увидела мое лицо, повторив: — Я Утред!
— Утред? — переспросила Тайра, все еще не сводя с меня глаз.
В этот краткий миг она выглядела вовсе не сумасшедшей, а лишь сбитой с толку.
— Утред, — повторила она, на этот раз так, словно пыталась припомнить мое имя.
Почувствовав перемену в ее тоне, гончие отвернулись от нас… А потом Тайра вдруг завопила. Но не на собак; то был воющий плач, обращенный к облакам. И тут она внезапно обратила свою ярость на псов. Тайра наклонялась, зачерпывала пригоршни грязи и швыряла ее в собак. Она все еще не говорила ни слова, но гончие поняли ее безмолвный язык и послушались хозяйку, устремившись через скалистую вершину Дунхолма, чтобы атаковать только что построившуюся «стену щитов» возле ворот.
Тайра последовала за псами, окликая их, плюясь и содрогаясь, наполняя адскую свору исступленной яростью, и страх, который пустил было во мне корни до самой холодной земли, прошел. Я крикнул своим людям, чтобы они шли за Тайрой.
Эти гончие были ужасными тварями. Этакими злобными созданиями из мира хаоса, обученными убивать, и Тайра подгоняла их высокими, воющими криками. И «стена щитов» сломалась задолго до того, как перед ней появились псы. Люди побежали, рассыпавшись по широкой вершине Дунхолма, а собаки гнались за ними.
Лишь горстка самых храбрых бойцов осталась у ворот, как раз в том месте, куда я хотел добраться.
— Ворота! — закричал я Тайре. — Тайра! Пошли псов к воротам!
Она вновь начала издавать лающие звуки, пронзительные и отрывистые, и гончие послушались ее, устремившись к укреплениям ворот. Я не раз видел, как охотники направляли гончих так же умело, как всадники направляют коней с помощью коленей и поводьев, но сам так и не научился этому искусству. Зато Тайра владела им в совершенстве.
Люди Кьяртана, охранявшие ворота, сопротивлялись до конца. Собаки рвали их зубами, до меня доносились отчаянные вопли. Я пока не видел ни Кьяртана, ни Свена, но и не искал их. Я лишь хотел добраться до больших ворот и открыть их для Рагнара. Поэтому мы последовали за собаками, но потом один из всадников пришел в себя и закричал испуганным людям, чтобы те окружили нас сзади. Этот всадник был крупным человеком, в кольчуге под грязным белым плащом. Шлем с окаймленными бронзой дырами для глаз скрывал лицо, но я не сомневался, что это Кьяртан.
Он погнал своего коня вперед, и десяток людей последовали за ним, но Тайра издала несколько коротких, затихающих рулад, и десять гончих повернулись, чтобы помешать всадникам. Один конник, отчаянно стремясь избежать нападения псов, повернул лошадь слишком быстро, и та упала, растянувшись в грязи, дрыгая ногами. Полдюжины гончих набросились на брюхо упавшей лошади, в то время как остальные перепрыгнули через нее, чтобы сожрать вылетевшего из седла всадника. Я слышал предсмертные вопли этого человека, видел, как один из псов заковылял прочь — его лапу перебило копыто отчаянно бьющейся лошади. Бедняга издавала ужасные звуки.
...
— Он мой! — взвыла Тайра. — Он мой!
Финан взглянул на нее, и Свен дернул рукой, в которой держал меч, словно собираясь ударить. Но клинок ирландца рванулся к нему, и Свен застыл. Он заскулил, моля о пощаде.
— Он мой! — завизжала Тайра.
Она согнула пальцы с ужасными когтями, нацелив их на Свена, и буквально всхлипывала от ненависти.
— Он мой! — Бедняжка заплакала.
— Ты принадлежишь ей, — сказал Финан. — Да будет так.
И он сделал финт, нацелившись в живот Свена, а когда тот опустил щит, прикрываясь, ирландец просто с силой ударил его щитом, чтобы сбросить противника спиной вперед с укреплений.
Падая, Свен страшно вопил.
Он падал недолго, ибо высота там была всего в два человеческих роста, но шлепнулся в грязь, как мешок с зерном. И пополз на спине, пытаясь спастись, но Тайра уже стояла над ним. Она издала длинный, воющий крик, и уцелевшие гончие подбежали к ней. Даже искалеченные собаки потащились по грязи и крови, чтобы оказаться рядом с Тайрой.
— Нет! — воскликнул Свен, глядя на нее снизу вверх единственным глазом. — Нет!
— Да! — прошипела она.
Тайра нагнулась и вынула меч из его безвольной руки, а потом издала страшный вопль, и свора гончих сомкнулась над Свеном.
Он задергался и завопил, когда в него вонзилось множество клыков. Некоторые псы, обученные убивать быстро, кинулись было к его глотке, но Тайра отогнала их мечом, поэтому гончие медленно сожрали Свена, разодрав негодяя на куски. Его вопли пронзали дождь, как клинки. И отец Свена слышал все это, а Тайра весело смеялась.
Сам Кьяртан был все еще жив. Рядом с ним стояли тридцать четыре человека, и все эти люди знали, что они мертвецы. И готовы были умереть как датчане, но Рагнар подошел к ним — орлиные крылья на его шлеме были сломанными и мокрыми — и молча указал мечом на Кьяртана. Тот кивнул и вышел из «стены щитов».
Потроха его сына пожирали гончие, а Тайра танцевала в крови Свена и вполголоса напевала победную песнь.
— Я убил твоего отца, — сказал Кьяртан, — и убью тебя.
Рагнар ничего не ответил.
Двое воинов стояли в шести шагах друг от друга; каждый оценивал противника.
— Твоя сестра была хорошей шлюхой, — проговорил Кьяртан, — прежде чем спятила.
Он метнулся вперед, подняв щит, но Рагнар шагнул вправо, пропуская врага мимо себя. Кьяртан предвидел это движение и низко полоснул мечом, чтобы попасть по лодыжкам Рагнара, но тот сделал шаг назад. И снова противники начали наблюдать друг за другом.
— Она вообще-то была неплохой шлюхой даже после того, как спятила, — продолжал Кьяртан. — Правда, нам приходилось связывать ее, чтобы она не отбивалась. Так с ней было проще справляться, понимаешь?
И тут Рагнар напал на врага. Он держал щит высоко, а меч — низко, и оба щита столкнулись с громким стуком. Меч Кьяртана отразил нанесенный низко удар, и противники одновременно нажали на щиты, пытаясь опрокинуть друг друга на землю, а потом Рагнар снова сделал шаг назад. Он понял, что Кьяртан — быстрый и умелый воин.
— Но теперь Тайра плохая шлюха, — сказал Кьяртан. — Слишком потасканная, слишком грязная. Теперь ее не захочет даже нищий. Я знаю, что говорю. На прошлой неделе я предложил твою сестренку одному нищему, и тот отказался. Решил, что она для него слишком грязная.
С этими словами Кьяртан внезапно ринулся вперед и рубанул Рагнара. Тут не было особого мастерства, лишь сила и скорость, и Рагнар отступил, приняв на щит ярость удара. Я испугался за него и сделал шаг вперед, но Стеапа меня удержал, сказав:
— Это его бой.
— Я убил твоего отца, — продолжал Кьяртан, и его меч отщепил кусок дерева от щита Рагнара. — Я сжег твою мать, — похвалился он, и еще один удар пришелся на оковку щита — клинок зазвенел по металлу. — И я сделал шлюхой твою сестру!
Следующий удар меча заставил Рагнара отступить на два шага.
— И я обязательно помочусь на твой выпотрошенный труп! — прокричал Кьяртан, нанося очередной удар, так что клинок прошел низко — он снова метил в лодыжки Рагнара.
На этот раз он попал в цель, и Рагнар покачнулся. Его искалеченная рука с невольной быстротой опустила щит, и Кьяртан вскинул свой щит над головой, чтобы сбить противника с ног. И тут Рагнар, который в течение всего боя не промолвил ни слова, внезапно завопил.
На биение сердца мне показалось, что это крик обреченного человека, но нет — то был вопль ярости.
Рагнар метнулся под щит Кьяртана, изо всех сил толкнув здоровяка назад, а потом проворно шагнул в сторону. Я подумал, что он охромел после удара по лодыжке, но на сапогах Рагнара были железные полосы, и, хотя одна из полос оказалась почти перерублена надвое и на ноге моего друга остались синяки, он не был ранен.
И внезапно Рагнар превратился в настоящий вихрь гнева.
Он как будто проснулся. Он начал танцевать вокруг Кьяртана, а именно в этом заключался секрет поединка — в том, чтобы все время двигаться. Рагнар двигался, полный ярости, и его быстрота почти сравнялась с проворством Финана. Кьяртан, который думал, что уже выяснил предел возможностей своего врага, внезапно пришел в отчаяние. Он больше не выкрикивал оскорблений, его хватало лишь на то, чтобы защищаться, а Рагнар был сама дикость и быстрота. Он наносил рубящие удары, заставляя противника вертеться во все стороны, снова рубил, бросался вперед, уворачивался, уходя в сторону, делал обманные движения, отбивал щитом ответные удары и замахивался мечом, своим прославленным Сокрушителем Сердец, целя в шлем Кьяртана. Он погнул железо шлема, но не пробил его, и Кьяртан тряхнул головой. А Рагнар саданул щитом о щит, чтобы заставить могучего противника отступить.
Его следующий, нацеленный низко удар разбил одну из липовых досок щита Кьяртана, а другой снес край этого щита и рассек железную оковку. Кьяртан шагнул назад, и Рагнар издал столь ужасный воинственный вопль, что гончие вокруг Тайры начали сочувственно тявкать.
За боем наблюдали больше двухсот человек. Все мы знали, что сейчас произойдет, потому что к Рагнару пришла лихорадка боя. То была ярость вооруженного мечом датчанина. Ни один человек не мог сопротивляться такому гневу, и Кьяртан, надо отдать ему должное, еще молодец, что все-таки продержался некоторое время. Но наконец, оттесненный противником назад, он споткнулся о труп одной из гончих и упал на спину. Он в отчаянии замахнулся было тяжелым мечом на своего врага, но Рагнар перешагнул через него и нанес мощный удар сверху вниз. Сокрушитель Сердец пробил рукав кольчуги Кьяртана и рассек сухожилие руки, в которой тот держал меч.
Кьяртан попытался встать, но Рагнар пнул его в лицо, а потом с силой поставил сапог на горло поверженного противника. Тот судорожно закашлялся. Рагнар шагнул назад и выпустил из искалеченной левой руки помятый щит.
Затем с помощью двух здоровых пальцев он вытащил меч из бессильной руки Кьяртана и швырнул оружие в грязь. После чего убил своего врага.
То была медленная смерть, но Кьяртан ни разу не завопил и не застонал. Сперва он пытался сопротивляться, отбивая щитом меч Рагнара, но тот наносил ему порез за порезом, и Кьяртан понял, что истекает кровью.
Умирая, он взмолился, чтобы ему отдали меч. Тогда он смог бы с честью попасть в пиршественный зал мертвых. Но Рагнар покачал головой.
— Нет, — заявил он.
И больше не сказал ни единого слова, пока не нанес последний удар. Обеими руками он с такой силой вогнал меч в живот Кьяртана, что тот с обеих сторон пробил звенья кольчуги, проткнул тело и вонзился в землю.
Рагнар оставил Сокрушителя Сердец в теле врага и шагнул назад, а Кьяртан тем временем корчился в предсмертных муках.
И тогда Рагнар поднял глаза навстречу дождю, громко закричав, и крик его вознесся к облакам:
— Отец! Отец!
Таким образом он хотел сообщить Рагнару Старшему, что его убийца получил по заслугам.
Тайра тоже желала отомстить. Она сидела на корточках рядом со своими собаками, наблюдая за смертью Кьяртана, но теперь встала и позвала гончих, которые побежали к Рагнару. Я сперва было решил, что она посылает животных сожрать труп Кьяртана, но вместо этого собаки окружили Рагнара. Их было около двадцати, если даже не больше — этих свирепых, похожих на волков зверюг, — и они рычали на Рагнара, окружая его. А Тайра завопила:
— Ты должен был прийти раньше! Почему ты не пришел раньше?
Рагнар уставился на сестру, изумленный ее гневом.
— Я пришел, как только… — начал было он.
— Ты отправился в поход! — закричала на него Тайра. — И оставил меня здесь!
Собаки, мучительно чувствовавшие ее горе, завертелись вокруг Рагнара: их шкуры были перепачканы кровью, огромные языки свисали над окровавленными клыками. Псы ждали только одного слова своей хозяйки, которое позволит им разорвать Рагнара в кровавые клочья.
— Ты бросил меня здесь! — взвыла Тайра и вошла в свору собак, чтобы очутиться лицом к лицу с братом.
Потом она упала на колени и начала плакать. Я попытался к ней приблизиться, но псы повернулись ко мне, оскалив зубы. Глаза их горели диким огнем, и я торопливо отошел. Тайра продолжала плакать, ее горе было таким же неистовым, как ураган, бушевавший над Дунхолмом.
А.Городецкий
Знаменосец
Давос Сиворт:
Джон и Мел:
А Джон после возвращения оттуда изменился ...
Джон и Мел:
А Джон после возвращения оттуда изменился ...
Хавбек
Кастелян
Ржунимагу! Учесть еще что Геша Козодоев тоже контрабандист - вообще отличий нет!
Ярославна
Ленный рыцарь
Собственно, он таковым и являлся - и в булгаковской интерпретации, и по данным историков )
мне такая же ассоция приходила - правда, в связи с JCSS:
Барри Деннен ака Станнис
плащик у Красной женщины одолжил )
Lady J
Знаменосец
Ух ты, так это же сериальчик "Последнее королевство"! Он не произвел на меня особого впечатления, но прочитав ваш отрывок, пошла искать книги... хочу!!!
и таки да: Санса и псы...
А.Городецкий
Знаменосец
Эурончики, не очень сериальные, правда, лучше!
И сам шторм!
И сам шторм!
filin66
Знаменосец
А.Городецкий
Знаменосец
Вот ещё Эурон сватается:
Серебряная снежинка
Ленный рыцарь
Волшебная маска из "Маска" и Маска Куэйты
Серебряная снежинка
Ленный рыцарь
Архитектурные детали замка ДК и китайская архитектура.
поближе не нашла кадра
поближе не нашла кадра
Aisling
Знаменосец
Aisling
Знаменосец
ElenaSh ↑, Да, Мизинец и есть Великий Комбинатор)))
... знал 400 сравнительно честных способов отъема денег у населения.
Клиента надо приучить к мысли, что ему придется отдать деньги. Его надо морально разоружить, подавить в нем реакционные собственнические инстинкты.
Жизнь, господа присяжные заседатели, — это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта штука открывается просто, как ящик.
Надо только уметь его открыть. Кто не может открыть, тот пропадает
... знал 400 сравнительно честных способов отъема денег у населения.
Клиента надо приучить к мысли, что ему придется отдать деньги. Его надо морально разоружить, подавить в нем реакционные собственнические инстинкты.
Жизнь, господа присяжные заседатели, — это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта штука открывается просто, как ящик.
Надо только уметь его открыть. Кто не может открыть, тот пропадает
Серебряная снежинка
Ленный рыцарь
Старуха из Дош Кхалин
и актриса Людмила Артемьева
и актриса Людмила Артемьева