-
На форуме «7Королевств» обсуждаем книги серии «Песнь Льда и Пламени», ждем «Ветра зимы», смотрим вместе сериал «Игра престолов» и «Дом драконов», делимся фанатским творчеством, организуем переводы, работу над энциклопедией и другие начинания фанатов. Строго для фанатов!
Вход Регистрация
Актеры сериала [интервью, фото, видео и пр.]
- Автор темы Август
- Дата начала
- Статус
Нянька
Знаменосец
фильм с Пилу Run Sweetheart Run покажут на кинофестивале в Санденсе
:max_bytes(150000):strip_icc()/rsr_r709_stll_05.00182558-2000-197dcaa6fa9d43929f3a41b3fbb9382f.jpg)
ew.com
How Shana Feste turned a bad date into a horror story with Sundance thriller 'Run Sweetheart Run'
Filmmaker Shana Feste tells EW about her horror-thriller 'Run Sweetheart Run,' premiering at the 2020 Sundance Film Festival.
brook
Знаменосец
Статья сотрудничестве Эмилии и Clinique
Эмилия Кларк - первый глобальный амбассадор Clinique
Clinique играет в «Игру престолов», поскольку объявляет о своем первом глобальном амбассадоре Эмилии Кларк.
На протяжении своей 50-летней истории Clinique воздерживались от послов-знаменитостей, предпочитая вместо этого позволять своим продуктам говорить за себя. Но, как отметила глобальный президент бренда Джейн Лаудер на недавней встрече в офисе Clinique: «Приоритеты меняются, и люди хотят подлинных историй».
Теперь Clinique называет Эмилию Кларк своим первым глобальным амбассадором бренда. Британская актриса, наиболее известная по роли Дейенерис Таргариен из сериала «Игра престолов», будет продвигать специально разработанную систему увлажнения Clinique iD. Когда он был запущен два года назад, Clinique iD считался крупнейшим запуском бренда со времен выпуска сыворотки «Even Better Clinical», а источники оценивали, что Clinique iD заработает более 200 миллионов долларов во всем мире в первый год своей розничной торговли.
По словам Лаудер, первое знакомство Эмилии с Clinique произошло благодаря ее матери. Этот любопытный факт был важен для Clinique, поскольку бренд хотел видеть своим лицо того, кто уже продолжительное время пользуется продукцией. Открытая личность Кларк и страницы в социальных сетях — у нее 26,9 миллиона подписчиков в Instagram — стали вишенкой на торте.
«Мы выбрали не модель, а человека с индивидуальностью», — говорит Элизабет Нолан, старший вице-президент, глобальный креативный директор Clinique. «В ней есть что-то человеческое, эмоциональное, подлинное. Она забавная, она честная, она не боится быть самой собой».
«Когда речь заходит об инклюзивности и разнообразии, то это не только этническая принадлежность или возраст, это также широта опыта и отношения, а также различные способы самовыражения. Мы чувствовали, что это действительно про нее».
Кларк, которая говорила о своих феминистских взглядах в киноиндустрии и за ее пределами, была заинтересована в том, чтобы занять пост амбассадора, потому что она чувствовала, что Clinique соотносится с ее ценностями поощрения женщин выглядеть как лучшие версии самих себя, помогая им упростить свою жизнь.
«Бренд ощущается свежим, доступным и универсальным, и это те характеристики, которым я доверяю», — сказала Кларк, которая почти не пользовалась косметикой и была в простом белом платье во время интервью в Лондоне. «Они не пытаются заставить людей выглядеть по-другому, они пытаются сделать людей похожими на самих себя, что идеально, потому что мы не можем более продолжать стремиться быть тем, кем не являемся. Это абсолютный рецепт пожизненного страдания».
Ей нравится Clinique iD BB, серия увлажняющих гелей, которые можно смешивать и сочетать с различными активными сыворотками.
«Я придерживаюсь этой концепции, потому что все сводится к тому, что хорошо для тебя, что тебе нравится. Это прекрасное напоминание о том, что мы должны поощрять и воспитывать личность».
Быстрые в использовании, безотказные продукты — именно это поможет пробиться на насыщенном рынке красоты, добавила Кларк.
«Появилось много новых брендов — веганские бренды, научные бренды — и это может чертовски сильно запутать, когда ты просто хочешь то, что работает», - сказала она.
«Если у вас нет денег на огромное количество новых вещей, из-за которых, возможно, на следующий месяц ваши брови отвалятся, эта печать одобрения и наследия является более безопасным вариантом. Предварительно одобренный и все такой же современный. Эта простая перспектива для меня — облегчение».
(с.)
+ Full Q&A
+ для коллекции переводы нескольких недавних интервью Эмилии
Для Observer Magazine
Для Wonderland Magazine
Эмилия Кларк - первый глобальный амбассадор Clinique
Clinique играет в «Игру престолов», поскольку объявляет о своем первом глобальном амбассадоре Эмилии Кларк.
На протяжении своей 50-летней истории Clinique воздерживались от послов-знаменитостей, предпочитая вместо этого позволять своим продуктам говорить за себя. Но, как отметила глобальный президент бренда Джейн Лаудер на недавней встрече в офисе Clinique: «Приоритеты меняются, и люди хотят подлинных историй».
Теперь Clinique называет Эмилию Кларк своим первым глобальным амбассадором бренда. Британская актриса, наиболее известная по роли Дейенерис Таргариен из сериала «Игра престолов», будет продвигать специально разработанную систему увлажнения Clinique iD. Когда он был запущен два года назад, Clinique iD считался крупнейшим запуском бренда со времен выпуска сыворотки «Even Better Clinical», а источники оценивали, что Clinique iD заработает более 200 миллионов долларов во всем мире в первый год своей розничной торговли.
По словам Лаудер, первое знакомство Эмилии с Clinique произошло благодаря ее матери. Этот любопытный факт был важен для Clinique, поскольку бренд хотел видеть своим лицо того, кто уже продолжительное время пользуется продукцией. Открытая личность Кларк и страницы в социальных сетях — у нее 26,9 миллиона подписчиков в Instagram — стали вишенкой на торте.
«Мы выбрали не модель, а человека с индивидуальностью», — говорит Элизабет Нолан, старший вице-президент, глобальный креативный директор Clinique. «В ней есть что-то человеческое, эмоциональное, подлинное. Она забавная, она честная, она не боится быть самой собой».
«Когда речь заходит об инклюзивности и разнообразии, то это не только этническая принадлежность или возраст, это также широта опыта и отношения, а также различные способы самовыражения. Мы чувствовали, что это действительно про нее».
Кларк, которая говорила о своих феминистских взглядах в киноиндустрии и за ее пределами, была заинтересована в том, чтобы занять пост амбассадора, потому что она чувствовала, что Clinique соотносится с ее ценностями поощрения женщин выглядеть как лучшие версии самих себя, помогая им упростить свою жизнь.
«Бренд ощущается свежим, доступным и универсальным, и это те характеристики, которым я доверяю», — сказала Кларк, которая почти не пользовалась косметикой и была в простом белом платье во время интервью в Лондоне. «Они не пытаются заставить людей выглядеть по-другому, они пытаются сделать людей похожими на самих себя, что идеально, потому что мы не можем более продолжать стремиться быть тем, кем не являемся. Это абсолютный рецепт пожизненного страдания».
Ей нравится Clinique iD BB, серия увлажняющих гелей, которые можно смешивать и сочетать с различными активными сыворотками.
«Я придерживаюсь этой концепции, потому что все сводится к тому, что хорошо для тебя, что тебе нравится. Это прекрасное напоминание о том, что мы должны поощрять и воспитывать личность».
Быстрые в использовании, безотказные продукты — именно это поможет пробиться на насыщенном рынке красоты, добавила Кларк.
«Появилось много новых брендов — веганские бренды, научные бренды — и это может чертовски сильно запутать, когда ты просто хочешь то, что работает», - сказала она.
«Если у вас нет денег на огромное количество новых вещей, из-за которых, возможно, на следующий месяц ваши брови отвалятся, эта печать одобрения и наследия является более безопасным вариантом. Предварительно одобренный и все такой же современный. Эта простая перспектива для меня — облегчение».
(с.)
+ Full Q&A
+ для коллекции переводы нескольких недавних интервью Эмилии
Для Observer Magazine
«Я не хотела, чтобы люди думали обо мне, как о больной»
У Эмилии Кларк разболелась голова. Это было в 2011 году, как раз перед Днем Святого Валентина и сразу после того, как она закончила сниматься в первом сезоне «Игры престолов», играя Дейенерис Таргариен, разрушительницу оков и Мать Драконов. Она еще не знала, когда заползала в раздевалку своего местного спортзала в Северном Лондоне и блевала желчью в унитаз, что у «Игры престолов» будет еще семь сезонов, что он побьет рекорды премии «Эмми» по количеству побед в категории «Лучший сценарий драматического сериала» и будет назван одним из величайших телешоу всех времен и быстро определит ее место. Но она многого не знала.
Она не знала, что в 24 года перенесла угрожающий жизни инсульт, субарахноидальное кровоизлияние (SAH), вызванное кровоизлиянием в пространство, окружающее мозг. Лежа на полу и повторяя строчки из «Игры Престолов», проверяя свою память, она не знала, что треть больных сахарным диабетом умирает тут же, или что те, кто выживает, нуждаются в срочном лечении, чтобы избежать второго, часто смертельного кровотечения. Она не знала, что в ее мозгу есть еще один опухший кровеносный сосуд, который увеличился вдвое к тому времени, когда она закончила снимать третий сезон. Она не знала, что однажды, восемь лет спустя, поедая печенье на своем розовом диване, она будет улыбаться с мрачным осознанием того, что ее инсульт был одной из лучших вещей, которые могли с ней случиться.
Ее розовый диван стоит в розовом доме, который также зеленый и голубой, с приглушенными оттенками ржавчины, и имеет потайной бар, спрятанный в сарае во дворе, и наружную смотровую комнату, отапливаемую дровяной печью. Войти в ее гостиную, в одном из углов которой нарисован символ, относящийся к ее маме, в другом — к ее покойному отцу, а в третьем — многозначительный дракон, значит войти в самый уютный уголок сознания Кларк. У лестницы в штукатурке виден конский волос, стены ободраны. Она показывает мне все вокруг с откровенным ликованием, чувствуя, что ее комфорт и безопасность связаны с деталями: картины друзей на стенах, спальня «одинокой девушки». Она переехала сюда после «Игры престолов»; в этом и во многих других отношениях ее жизнь можно четко разделить на «до» и «после».
До этого Кларк, которой теперь 33 года, выросла в Оксфордшире, появилась в одном эпизоде сериала «Доктора». Она была честолюбива, оптимистична и неутомимо жизнерадостна. После «Игры престолов» и смерти ее отца, которая потрясла всю семью, как и опасный для жизни инсульт, она сидит на своем розовом диване и размышляет о десятилетии, которое изменило ее.
«И да, я нахожусь на том этапе, когда определенно думаю о кровоизлиянии в мозг как о хорошей вещи», — она кивает. У нее чрезвычайно выразительные брови, которые подкрепляют ее слова. «Потому что мне никогда не суждено было стать «молодой актрисой, подниматься то вверх, то вниз, по колонкам сплетен. И кровоизлияние в мозг, которое точно совпало с началом моей карьеры и началом шоу, которое стало чем-то довольно объемистым, дало мне перспективу, которой иначе у меня бы не было». Она делает паузу. «Я довольно жизнерадостный человек, поэтому смерть родителей и кровоизлияния в мозг совпадают с успехом и людьми, преследующими по улице. Ты просто: «Ну, давайте извлечем что-то разумное из этого».
Это было десятилетие, которое содержало самое лучшее и самое худшее в жизни, и одной из разумных вещей, которые Эмилия пыталась сделать, исходя из них, было основание благотворительной организации «SameYou» для обеспечения лечением людей, оправляющихся от травм мозга и инсульта. Только для того, чтобы поспособствовать развитию благотворительности, через восемь лет после инсульта, она, наконец, решила рассказать о нём в статье для «The New Yorker». «На съемочной площадке я не пропустила ни дубля, но страдала», — писала она о возвращении в «Игру престолов» после операции на мозге. «Второй сезон был для меня самым худшим. Я не знала, что делает Дейенерис. Если честно, то каждую минуту каждого дня я думала, что умру».
Удивительно, учитывая ее профиль и регулярные появления в «Daily Mail» в красивых платьях и с великолепной улыбкой, что ей удалось так долго держать это в секрете. Она не хотела говорить незнакомцам: «Потому что это было моим». Она также боялась, что люди будут «глумиться над этим».
Так случилось, что за неделю до того, как я пошел к ней, мне поставили похожий (хотя и менее драматичный) неврологический диагноз – когда я рассказываю ей об этом, мой голос почему-то дрожит. Эмилия горяча и быстра с рекомендациями, и когда она продолжает, то говорит: «Ну, тогда ты понимаешь. Ты же знаешь, что меня беспокоит. Что люди будут обдумывать твои движения, голос, кем ты был». «Честно говоря, мне было очень тяжело поделиться этим. Так бывает всегда, когда ты делаешь себя уязвимым». Она так долго ждала, чтобы поговорить об этом, потому что, «не хотела, чтобы люди думали о ней как о... больной».
На съемочной площадке бывали дни, когда она тихонько отводила гримера в сторону и говорила: «Кажется, у меня кровоизлияние в мозг. На самом деле нет, обещаю, но, может быть, отведете меня в холодную палатку, и мы присядем на секунду, и я заранее извиняюсь, если напугала». Летом я слишком много трудилась без отдыха. И когда мы летели с другом в самолете, я подумала: «Я чувствую себя очень странно...». Но я была в порядке. Трудно не думать о худшем. Трудно даже подумать о том, что переутомился, или что слишком засиделся в Instagram, и понять, что это может иметь те же побочные эффекты, что и что-то смертельное. Но благотворительность развивается вместе со мной. Я ею пользуюсь. Вот еще что я чувствую: может быть, кто-то другой чувствует то же самое».
Она говорит о только что ушедшем лете с сожалением и удивлением – это было лето после того, как финал «Игры престолов» разделил поклонников, когда она начала смиряться с тем, как «подавляющее» количество наготы в первом сезоне повлияло на нее. И после многих лет «заполнения каждого перерыва фильмом, дерьмовым, хорошим или иным» (она снялась с Арнольдом Шварценеггером в «Терминатор: Генезис» и исполнила роль Ки'Ры в «Хан Соло: Звёздные Войны. Истории»), она решила сделать перерыв. Или же решение было принято за нее.
«После того, как состоялась премьера последнего сезона, мне вдруг показалось, что я осталась без костей в своем теле. И я лежала в этой луже на полу и думала: 'Может быть, это не просто шоу'. Я никогда не хотела оглядываться и видеть, что у нас есть, потому что была уверена, что это просто взорвется нам в лицо. И, в конце концов, так оно и было. Поэтому я не поднимала головы. Потом, после премьеры, я наконец смогла остановиться, и это было трудно». Она путешествовала и веселилась с друзьями, но это не приносило удовлетворения. «Итак, раздутая и измученная, я уехала на две недели со своей лучшей подругой, Роуз Лесли, и именно в этом уединении в Индии до меня дошло. Вот каково это — остановиться. И я наконец-то смогла... стать доброй по отношению к себе».
Все это случилось недавно. Новое понимание горя. Ее любимый отец, театральный звукорежиссер, умер от рака в 2016 году. «Мир стал еще страшнее, когда в нем не стало моего отца. Референдум тоже был», — вздрагивает она. — «Это был год всего плохого».
Это случилось после лета потерь: «Я, наконец, почувствовала это. Как будто на клеточном уровне я выросла. И это так горько-сладко, потому что я цеплялась за этот детский оптимизм. Затем, когда я, наконец, отпустила его, я поняла, что на самом деле это была тяжелая ноша. То же самое я чувствовала и с «Эмми», наконец, высунула голову из бункера. Как будто видишь реальный ландшафт, в котором жила все это время, с другой точки зрения».
Время от времени она смотрит на меня извиняющимся взглядом — ее брови похожи на стрелы, — чтобы убедиться, что она не говорит слишком много, и затем продолжает. «Это может быть воспринято как такая женская черта, не так ли — обязанность «надевать улыбку». И чувствуешь, что это поражение, если сдаешься, тогда и признаешь: «Может быть, ничем хорошим в конце это не обернется». Но если все же это происходит, ты говоришь: 'И что, если это все верно?'. Смерть — это дерьмо», - резко говорит она. «Это действительно тяжело, а горе ужасно, и от этого никуда не деться. Независимо от того, сколько парней из Силиконовой долины хотят доказать всем обратное».
К инсульту я добавляю потерю родителя в ее список рекомендаций. «Нет! Я не рекомендую это никому, очевидно. Но это что-то реальное, за что вы можете удержаться. Мы не смотрим на горе должным образом. Я не говорю о случайных моментах совершенно подавляющих эмоций, я их контролирую... Был только один раз на съемочной площадке, когда я просто физически не смогла перестать плакать. Дело в других вещах, которые мы не обсуждаем — функциональное горе, когда ваше мировоззрение и ваш взгляд на жизнь и вас самих изменяются безвозвратно, навсегда».
Как она справляется с этим? «С понимаем, что есть рамки, в которых проходит жизнь, и знанием, что однажды ты достигнешь ее краев. Вот и все. И я стараюсь использовать эти дерьмовые чувства. Это все равно, что положить пластиковую бутылку в мусорный бак — может, ничего и не произойдет, но попробовать стоит. Будучи актрисой и имея производственную компанию, имение большего понимания о жизни может поспособствовать становлению рассказчиком получше. Как актер, ты всегда наблюдаешь и изучаешь — в независимости от того, через какую травму проходишь, маленький участок мозга твердит: «Разве это не увлекательно?».
Каждый раз, когда я беру интервью у известного человека, я чувствую себя немного возвышенно и немного грустно, потому что вход в их сказочный мир также неизбежно означает, что ты видишь тень их клетки. Навязанное разъединение, например. Постоянная улыбка, множество замков. Кларк обрела чрезвычайную славу в период, когда почти сошла с ума. Она начала находить подарки за дверью от одного из многих сталкеров. Один, по ее словам, был ужасным, другой — очень гнусным. «Сталкеры просто ужасны, потому что, будучи одинокой женщиной, гуляющей по городу, я чувствую, что за мной следят».
Эти сталкеры считают, что у них с Эмилией отношения, «что сбивает с толку, потому что отношения с людьми, которых я не знаю, - большая часть того, на что я подписалась. Меня волнует то, что искусство делает с людьми. Но это также несет за собой ответственность, и когда выходишь из своей парадной двери, берешь этот груз с собой. Сложно ориентироваться. Потому что иногда,» — а она сейчас говорит о фанатах, у которых грань между двумя мирами часто стирается, - «тебя хватают физически, и тогда инстинкты начинают действовать. Когда начинаешь видеть шок на лице другого человека, то думаешь: «Где опасность?». Тогда ты понимаешь: «О, так эта опасность — я».
Фан-база актрисы вскоре должна измениться, так как Эмилия планирует развивать свою карьеру без драконов. Новый фильм Кларк «Рождество на двоих» основан на одноименной песне. Хоть он и стал кассовым хитом, отзывы были… смешанными. «Нечто плохое», — высказалось издание «Rolling Stone». «Что-то среднее, между обнаружением комка угля в вашем чулке и обнаружением нечто болезненно застрявшего в прямой кишке». Это грозит стать культовой классикой. Читатель, мне понравилось.
Кларк играет женщину, чья суматошная жизнь, как выясняется, отчасти является результатом недавней болезни. «Я смогла», — мрачно говорит она. «Многое сделать для этой роли». Есть романтический поворот, такой странный сюжетный поворот, который может вызвать диабет в уязвимой аудитории, но в этом фильме есть и второй твист, который может оказаться наиболее эффективной частью антибрекситской пропаганды праздничного сезона. Кларк (с Эммой Томпсон, играющей ее мать) играет младшую из семьи иммигрантов первого поколения, занимаясь последствиями референдума.
«Мы снимали сцену преступления на почве ненависти», — говорит Кларк о сцене в лондонском автобусе, где паре говорят вернуться туда, откуда они приехали. «И Эмма сказала: 'Давайте будем честными: разве мы не были свидетелями чего-то подобного?'». Ей нравилось работать над этим фильмом, отчасти из-за руководящих женщин, «которые признали, что у всех нас была такая жизнь снаружи этого фильма. Не нужно иметь влагалище, чтобы сделать это, но разница заключается в этом небольшом... отсутствии патриархата?». И отчасти из-за пересечения между развлечениями и тем, что она описывает как «значение». Тем, что она продолжает искать, хотя и сталкивается с постоянными отказами от привилегий и смущением.
«В настоящий момент мир страшен как в политическом, так и в экологическом плане. Политики подталкивают людей к их пределам, некогда существовавшая золотая середина — пустошь, есть лишь две стороны — жизнь или смерть. Мир ощущается намного более поляризованным и экстремальным, чем когда-либо. Есть 33-летние, как я, спрашивающие: «Должна ли я привести детей в этот мир? Если я это сделаю, то на кого будет похож этот ребенок?». И я не одинока в этом плане».
Но страх заставил ее пересмотреть взгляд на работу, после «Игры престолов». «Развлечения могут вывести из реальной жизни на время, в этом заключался успех «Игры престолов». Люди хотели увидеть что-то знакомое, но и то, что разделило бы миры. Как драконы и магия. Эскапизм — это то, ради чего многие люди идут в искусство. Так что, если мы сможем выбрать истории для повествования людям в дерьмовый момент, я хотела бы взяться за что-то действительно хорошее. За то, что сможет заставить их чувствовать себя лучше или менее одинокими, или заставить их осознать, что за пределами их парадной двери есть что-то, о чем они должны заботиться».
Эмилия делает резкий вдох. «Я провела много времени, думая: «Все, что я делаю, это все фигня. Я эгоистка, нарцисс». И затем…». И затем мир поразил ее с огромной скоростью, и она вошла в эту новую взрослую жизнь, и десятилетие ползло по ней, как сверкающие крысы. «И тогда я поняла, для чего это все. Я обеспечиваю помощь. И это чего-то стоит, особенно сейчас. Правильно?».
Проходит секунда, прежде чем я понимаю, что она ждет ответа. «Верно», — говорю я ободряюще. «Правильно». (c.)
Перевод интервью выполнен Александрой Вишневской специально для сообщества Daily Emilia Clarke.
У Эмилии Кларк разболелась голова. Это было в 2011 году, как раз перед Днем Святого Валентина и сразу после того, как она закончила сниматься в первом сезоне «Игры престолов», играя Дейенерис Таргариен, разрушительницу оков и Мать Драконов. Она еще не знала, когда заползала в раздевалку своего местного спортзала в Северном Лондоне и блевала желчью в унитаз, что у «Игры престолов» будет еще семь сезонов, что он побьет рекорды премии «Эмми» по количеству побед в категории «Лучший сценарий драматического сериала» и будет назван одним из величайших телешоу всех времен и быстро определит ее место. Но она многого не знала.
Она не знала, что в 24 года перенесла угрожающий жизни инсульт, субарахноидальное кровоизлияние (SAH), вызванное кровоизлиянием в пространство, окружающее мозг. Лежа на полу и повторяя строчки из «Игры Престолов», проверяя свою память, она не знала, что треть больных сахарным диабетом умирает тут же, или что те, кто выживает, нуждаются в срочном лечении, чтобы избежать второго, часто смертельного кровотечения. Она не знала, что в ее мозгу есть еще один опухший кровеносный сосуд, который увеличился вдвое к тому времени, когда она закончила снимать третий сезон. Она не знала, что однажды, восемь лет спустя, поедая печенье на своем розовом диване, она будет улыбаться с мрачным осознанием того, что ее инсульт был одной из лучших вещей, которые могли с ней случиться.
Ее розовый диван стоит в розовом доме, который также зеленый и голубой, с приглушенными оттенками ржавчины, и имеет потайной бар, спрятанный в сарае во дворе, и наружную смотровую комнату, отапливаемую дровяной печью. Войти в ее гостиную, в одном из углов которой нарисован символ, относящийся к ее маме, в другом — к ее покойному отцу, а в третьем — многозначительный дракон, значит войти в самый уютный уголок сознания Кларк. У лестницы в штукатурке виден конский волос, стены ободраны. Она показывает мне все вокруг с откровенным ликованием, чувствуя, что ее комфорт и безопасность связаны с деталями: картины друзей на стенах, спальня «одинокой девушки». Она переехала сюда после «Игры престолов»; в этом и во многих других отношениях ее жизнь можно четко разделить на «до» и «после».
До этого Кларк, которой теперь 33 года, выросла в Оксфордшире, появилась в одном эпизоде сериала «Доктора». Она была честолюбива, оптимистична и неутомимо жизнерадостна. После «Игры престолов» и смерти ее отца, которая потрясла всю семью, как и опасный для жизни инсульт, она сидит на своем розовом диване и размышляет о десятилетии, которое изменило ее.
«И да, я нахожусь на том этапе, когда определенно думаю о кровоизлиянии в мозг как о хорошей вещи», — она кивает. У нее чрезвычайно выразительные брови, которые подкрепляют ее слова. «Потому что мне никогда не суждено было стать «молодой актрисой, подниматься то вверх, то вниз, по колонкам сплетен. И кровоизлияние в мозг, которое точно совпало с началом моей карьеры и началом шоу, которое стало чем-то довольно объемистым, дало мне перспективу, которой иначе у меня бы не было». Она делает паузу. «Я довольно жизнерадостный человек, поэтому смерть родителей и кровоизлияния в мозг совпадают с успехом и людьми, преследующими по улице. Ты просто: «Ну, давайте извлечем что-то разумное из этого».
Это было десятилетие, которое содержало самое лучшее и самое худшее в жизни, и одной из разумных вещей, которые Эмилия пыталась сделать, исходя из них, было основание благотворительной организации «SameYou» для обеспечения лечением людей, оправляющихся от травм мозга и инсульта. Только для того, чтобы поспособствовать развитию благотворительности, через восемь лет после инсульта, она, наконец, решила рассказать о нём в статье для «The New Yorker». «На съемочной площадке я не пропустила ни дубля, но страдала», — писала она о возвращении в «Игру престолов» после операции на мозге. «Второй сезон был для меня самым худшим. Я не знала, что делает Дейенерис. Если честно, то каждую минуту каждого дня я думала, что умру».
Удивительно, учитывая ее профиль и регулярные появления в «Daily Mail» в красивых платьях и с великолепной улыбкой, что ей удалось так долго держать это в секрете. Она не хотела говорить незнакомцам: «Потому что это было моим». Она также боялась, что люди будут «глумиться над этим».
Так случилось, что за неделю до того, как я пошел к ней, мне поставили похожий (хотя и менее драматичный) неврологический диагноз – когда я рассказываю ей об этом, мой голос почему-то дрожит. Эмилия горяча и быстра с рекомендациями, и когда она продолжает, то говорит: «Ну, тогда ты понимаешь. Ты же знаешь, что меня беспокоит. Что люди будут обдумывать твои движения, голос, кем ты был». «Честно говоря, мне было очень тяжело поделиться этим. Так бывает всегда, когда ты делаешь себя уязвимым». Она так долго ждала, чтобы поговорить об этом, потому что, «не хотела, чтобы люди думали о ней как о... больной».
На съемочной площадке бывали дни, когда она тихонько отводила гримера в сторону и говорила: «Кажется, у меня кровоизлияние в мозг. На самом деле нет, обещаю, но, может быть, отведете меня в холодную палатку, и мы присядем на секунду, и я заранее извиняюсь, если напугала». Летом я слишком много трудилась без отдыха. И когда мы летели с другом в самолете, я подумала: «Я чувствую себя очень странно...». Но я была в порядке. Трудно не думать о худшем. Трудно даже подумать о том, что переутомился, или что слишком засиделся в Instagram, и понять, что это может иметь те же побочные эффекты, что и что-то смертельное. Но благотворительность развивается вместе со мной. Я ею пользуюсь. Вот еще что я чувствую: может быть, кто-то другой чувствует то же самое».
Она говорит о только что ушедшем лете с сожалением и удивлением – это было лето после того, как финал «Игры престолов» разделил поклонников, когда она начала смиряться с тем, как «подавляющее» количество наготы в первом сезоне повлияло на нее. И после многих лет «заполнения каждого перерыва фильмом, дерьмовым, хорошим или иным» (она снялась с Арнольдом Шварценеггером в «Терминатор: Генезис» и исполнила роль Ки'Ры в «Хан Соло: Звёздные Войны. Истории»), она решила сделать перерыв. Или же решение было принято за нее.
«После того, как состоялась премьера последнего сезона, мне вдруг показалось, что я осталась без костей в своем теле. И я лежала в этой луже на полу и думала: 'Может быть, это не просто шоу'. Я никогда не хотела оглядываться и видеть, что у нас есть, потому что была уверена, что это просто взорвется нам в лицо. И, в конце концов, так оно и было. Поэтому я не поднимала головы. Потом, после премьеры, я наконец смогла остановиться, и это было трудно». Она путешествовала и веселилась с друзьями, но это не приносило удовлетворения. «Итак, раздутая и измученная, я уехала на две недели со своей лучшей подругой, Роуз Лесли, и именно в этом уединении в Индии до меня дошло. Вот каково это — остановиться. И я наконец-то смогла... стать доброй по отношению к себе».
Все это случилось недавно. Новое понимание горя. Ее любимый отец, театральный звукорежиссер, умер от рака в 2016 году. «Мир стал еще страшнее, когда в нем не стало моего отца. Референдум тоже был», — вздрагивает она. — «Это был год всего плохого».
Это случилось после лета потерь: «Я, наконец, почувствовала это. Как будто на клеточном уровне я выросла. И это так горько-сладко, потому что я цеплялась за этот детский оптимизм. Затем, когда я, наконец, отпустила его, я поняла, что на самом деле это была тяжелая ноша. То же самое я чувствовала и с «Эмми», наконец, высунула голову из бункера. Как будто видишь реальный ландшафт, в котором жила все это время, с другой точки зрения».
Время от времени она смотрит на меня извиняющимся взглядом — ее брови похожи на стрелы, — чтобы убедиться, что она не говорит слишком много, и затем продолжает. «Это может быть воспринято как такая женская черта, не так ли — обязанность «надевать улыбку». И чувствуешь, что это поражение, если сдаешься, тогда и признаешь: «Может быть, ничем хорошим в конце это не обернется». Но если все же это происходит, ты говоришь: 'И что, если это все верно?'. Смерть — это дерьмо», - резко говорит она. «Это действительно тяжело, а горе ужасно, и от этого никуда не деться. Независимо от того, сколько парней из Силиконовой долины хотят доказать всем обратное».
К инсульту я добавляю потерю родителя в ее список рекомендаций. «Нет! Я не рекомендую это никому, очевидно. Но это что-то реальное, за что вы можете удержаться. Мы не смотрим на горе должным образом. Я не говорю о случайных моментах совершенно подавляющих эмоций, я их контролирую... Был только один раз на съемочной площадке, когда я просто физически не смогла перестать плакать. Дело в других вещах, которые мы не обсуждаем — функциональное горе, когда ваше мировоззрение и ваш взгляд на жизнь и вас самих изменяются безвозвратно, навсегда».
Как она справляется с этим? «С понимаем, что есть рамки, в которых проходит жизнь, и знанием, что однажды ты достигнешь ее краев. Вот и все. И я стараюсь использовать эти дерьмовые чувства. Это все равно, что положить пластиковую бутылку в мусорный бак — может, ничего и не произойдет, но попробовать стоит. Будучи актрисой и имея производственную компанию, имение большего понимания о жизни может поспособствовать становлению рассказчиком получше. Как актер, ты всегда наблюдаешь и изучаешь — в независимости от того, через какую травму проходишь, маленький участок мозга твердит: «Разве это не увлекательно?».
Каждый раз, когда я беру интервью у известного человека, я чувствую себя немного возвышенно и немного грустно, потому что вход в их сказочный мир также неизбежно означает, что ты видишь тень их клетки. Навязанное разъединение, например. Постоянная улыбка, множество замков. Кларк обрела чрезвычайную славу в период, когда почти сошла с ума. Она начала находить подарки за дверью от одного из многих сталкеров. Один, по ее словам, был ужасным, другой — очень гнусным. «Сталкеры просто ужасны, потому что, будучи одинокой женщиной, гуляющей по городу, я чувствую, что за мной следят».
Эти сталкеры считают, что у них с Эмилией отношения, «что сбивает с толку, потому что отношения с людьми, которых я не знаю, - большая часть того, на что я подписалась. Меня волнует то, что искусство делает с людьми. Но это также несет за собой ответственность, и когда выходишь из своей парадной двери, берешь этот груз с собой. Сложно ориентироваться. Потому что иногда,» — а она сейчас говорит о фанатах, у которых грань между двумя мирами часто стирается, - «тебя хватают физически, и тогда инстинкты начинают действовать. Когда начинаешь видеть шок на лице другого человека, то думаешь: «Где опасность?». Тогда ты понимаешь: «О, так эта опасность — я».
Фан-база актрисы вскоре должна измениться, так как Эмилия планирует развивать свою карьеру без драконов. Новый фильм Кларк «Рождество на двоих» основан на одноименной песне. Хоть он и стал кассовым хитом, отзывы были… смешанными. «Нечто плохое», — высказалось издание «Rolling Stone». «Что-то среднее, между обнаружением комка угля в вашем чулке и обнаружением нечто болезненно застрявшего в прямой кишке». Это грозит стать культовой классикой. Читатель, мне понравилось.
Кларк играет женщину, чья суматошная жизнь, как выясняется, отчасти является результатом недавней болезни. «Я смогла», — мрачно говорит она. «Многое сделать для этой роли». Есть романтический поворот, такой странный сюжетный поворот, который может вызвать диабет в уязвимой аудитории, но в этом фильме есть и второй твист, который может оказаться наиболее эффективной частью антибрекситской пропаганды праздничного сезона. Кларк (с Эммой Томпсон, играющей ее мать) играет младшую из семьи иммигрантов первого поколения, занимаясь последствиями референдума.
«Мы снимали сцену преступления на почве ненависти», — говорит Кларк о сцене в лондонском автобусе, где паре говорят вернуться туда, откуда они приехали. «И Эмма сказала: 'Давайте будем честными: разве мы не были свидетелями чего-то подобного?'». Ей нравилось работать над этим фильмом, отчасти из-за руководящих женщин, «которые признали, что у всех нас была такая жизнь снаружи этого фильма. Не нужно иметь влагалище, чтобы сделать это, но разница заключается в этом небольшом... отсутствии патриархата?». И отчасти из-за пересечения между развлечениями и тем, что она описывает как «значение». Тем, что она продолжает искать, хотя и сталкивается с постоянными отказами от привилегий и смущением.
«В настоящий момент мир страшен как в политическом, так и в экологическом плане. Политики подталкивают людей к их пределам, некогда существовавшая золотая середина — пустошь, есть лишь две стороны — жизнь или смерть. Мир ощущается намного более поляризованным и экстремальным, чем когда-либо. Есть 33-летние, как я, спрашивающие: «Должна ли я привести детей в этот мир? Если я это сделаю, то на кого будет похож этот ребенок?». И я не одинока в этом плане».
Но страх заставил ее пересмотреть взгляд на работу, после «Игры престолов». «Развлечения могут вывести из реальной жизни на время, в этом заключался успех «Игры престолов». Люди хотели увидеть что-то знакомое, но и то, что разделило бы миры. Как драконы и магия. Эскапизм — это то, ради чего многие люди идут в искусство. Так что, если мы сможем выбрать истории для повествования людям в дерьмовый момент, я хотела бы взяться за что-то действительно хорошее. За то, что сможет заставить их чувствовать себя лучше или менее одинокими, или заставить их осознать, что за пределами их парадной двери есть что-то, о чем они должны заботиться».
Эмилия делает резкий вдох. «Я провела много времени, думая: «Все, что я делаю, это все фигня. Я эгоистка, нарцисс». И затем…». И затем мир поразил ее с огромной скоростью, и она вошла в эту новую взрослую жизнь, и десятилетие ползло по ней, как сверкающие крысы. «И тогда я поняла, для чего это все. Я обеспечиваю помощь. И это чего-то стоит, особенно сейчас. Правильно?».
Проходит секунда, прежде чем я понимаю, что она ждет ответа. «Верно», — говорю я ободряюще. «Правильно». (c.)
Перевод интервью выполнен Александрой Вишневской специально для сообщества Daily Emilia Clarke.
Для Wonderland Magazine
Драконий дым рассеивается, и мы видим: Кларк и Дейенерис все-таки делимы.
Таксисты, которые везут Эмилию Кларк домой, часто отмечают, как близко она живет к бывшей резиденции Бориса Джонсона. Они предполагают, что она впервые слышит об этом факте, и она слишком вежлива, чтобы сказать им обратное. Однако она не слишком вежлива, чтобы добавить, что если бы премьер-министр все еще жил там — она бы забросала его дом яйцами.
Ощущение конца все еще пронизывает жизнь Кларк в течение двух лет после того, как съемки «Игры престолов», в котором она сыграла Мать драконов Дейенерис Таргариен, закончились. Она подавляет зевок, сидя на диване в своем доме, состоящем из множества комнат, столь же богато украшенных, как старинная серинета. “Я только начинаю понимать, что устала, потому что шоу закончилось”., - говорит она. “На днях я болтала об этом с Китом [Харрингтон, ее коллега по «Игре престолов»], и мы подумали, что хотим поболтать с «Безумцами» об этом или с ребятами из «Клана Сопрано»... и просто посмотреть. Неужели все так думают? Например, что происходит? Чего же я хочу? Что же нам делать??”.
Кларк - одна из немногих людей, которые не понаслышке знают, каково это-быть во всех наших гостиных. В то десятилетие, когда телевидение стало преобладающим средством массовой информации, она была частью его самого большого шоу, феномена, который помог сформировать культуру фэндома в то, чем она является сегодня. К премьере восьмого и последнего сезона каждый эпизод «Игры престолов» посмотрели в среднем 44,2 миллиона человек. Его дикий успех имел еще более дикие последствия для карьеры, славы, богатства и здоровья молодых актеров и создателей, и в ходе нашего разговора возникает ощущение, что Кларк, вместо того чтобы давать интервью, озадачивает вопросами то, с чем все еще пытается смириться: ее экстраординарную жизнь.
Эмилия Изабель Юфимия Роуз Кларк выросла в богатом сельском Оксфордшире, где ее отец работал звукорежиссером в театре, ее мать-бизнесменом,а самое большое телевизионное шоу в их доме было «Убийства в Мидсомере». Она была шумным, глупым, забавным ребенком и решила, что хочет начать играть, очень рано. Ее родители поддерживали ее, но не были убеждены, исходя из того, что “актеры-невротики, сумасшедшие ублюдки. Ты останешься безработной на всю оставшуюся жизнь. Нет никакой гарантии безопасности, все это”. Но Кларк не смутилась, и когда она описывала пробуждения между этим моментом и тем, как она добралась туда, где хотела быть, ее брови, самая беспокойная черта на беспокойно выразительном лице, поднимались и опускались, как двойная створка Тауэрского моста.
“Мне было плевать на школу, пока мне не исполнилось 16. А потом мальчик разбил мне сердце. И я была такая типа: «Нет-нет-нет. Я не дам какому-то парню говорить, что мне делать. Я собираюсь показать ему, что происходит. Хрен вам. Я буду очень умной». Так что я хорошо училась в школе, была счастлива, как Ларри, подала заявление в театральную школу. Но... - снова эти брови - но я не поступила. Я была полностью раздавлена”. Кларк неохотно взяла годичный отпуск, работая на предприятиях общественного питания и путешествуя, пока не смогла снова подать заявление в театральную школу, но была отвергнута во второй раз. Но пока она размышляла о менее желанных путях, ей позвонили из центра Драмы. Новый студент сломал им ногу. Для Кларк открылось место, которое она могла бы заполнить.
“А потом я попала туда, где хотела быть, и вдруг меня снова разбудили... я не знала, что, черт возьми, происходит. Я еще мало прочитала пьес! Я не прочитала достаточно пьес! Я не посмотрела достаточно чертовых братьев Коэнов! Кто такие чертовы «Сопрано»!? У меня не было бои, артистического воспитания. Я была переполнена таким стыдом, что внезапно подумала, что, может быть, есть причина, по которой я не поступила в театральную школу... поэтому я сделала то, что сделала, когда мне было 16 лет, имея снова разбитое сердце, я сказала: «К черту все это дерьмо». Я решила, что буду работать по 18 часов в день, читать все, что можно прочитать, смотреть все, что можно посмотреть”. Ее упрямство окупилось. Она окончила университет, но целый год после была безработной, все время сидела на мели, работая в пабах, которые ничего не исправляли. В конце концов, будучи близко к окончательному смирению, она была приглашена на прослушивание в шоу под названием «Игра престолов».
Уже был отснят дорогостоящий пилот «Игры престолов» HBO, адаптации серии фантастических романов Джорджа Р. Р. Мартина Дэвида Бениоффа и Дэна Вайса, настолько катастрофический, что его до сих пор видели только несколько избранных, поклявшихся хранить тайну. Решив попробовать еще раз, телеканал HBO решил передать роль Дейенерис актрисе, которая ранее представляла из себя подростка-сердцеедку и студентку-ломательницу ног, заложив тем самым непреднамеренное формирование будущего Кларк. “Я никогда не слышала об «Игре престолов»”, - признается она. “Я прошерстила Википедию, чтобы хоть поверхностно знать, что к чему. Но [это] было странно. Некоторые его части были написаны на другом языке. Я не знала, как это произносится, что именно я говорила ... Полный бред. Но это было просто чертовски круто”.
Только на третьем прослушивании, на сцене в Лос-Анджелесе перед аудиторией руководителей HBO, Кларк почувствовала, что может перестать бояться и полностью воплотить героиню Дейенерис, угрозу рабовладельцев и, конечно же, матерь драконов. В этот момент, она вспоминает, в ее «мозгу маленький кусочек преодолел все страхи, которые она могла только иметь, чтобы сказать: «Ты можешь сделать это, это ты в 16 лет говоришь своему парню, чтобы он пошел <ходор>!»». Никто не мог знать, куда заведет судьба «Игру престолов» и ее молодой актерский состав, большинство из которого прибыло прямиком из театральной школы, и которые проводили свое свободное от съемок время, наматывая круги по Белфасту и Мальте, где снимался сериал, потому что такая возможность более могла не предоставиться. Они были зелеными, но они были зелеными вместе, свободными от тяжести ожидания, неузнаваемыми за пределами “дерьмовых Далстонских квартир”, где они жили. Они не знали, что участвуют в шоу, которое станет самым большим из когда-либо созданных.
“Я был как головастик, когда впервые приехала [на съемочную площадку]. За плечами каждого есть большой пройденный путь в свои 20-ые, в основном состоящий из получения работы и оставления учебы, но для меня он состоял из реакции на шоу, а затем... [вопроса] жизни и смерти”. За небольшой перерыв после съемок первого сезона Кларк перенесла катастрофическое кровоизлияние в мозг в ванной комнате в спортзале. “Головная боль — это самая страшная боль, какую только можно себе представить, и когда меня рвало, я знала, что у меня поврежден мозг, но не знала, откуда я это знаю. И я подумала: «Нет, черт возьми, не сегодня, этого не будет». Я пошевелила пальцами рук и ног, вспоминая строки из сезона, пытаясь сделать все возможное, чтобы сохранить сознание, потому что я чувствовала, что соскальзываю в кому”.
К тому времени, как она попала в больницу, она была так измучена болью, что родители едва узнали ее. У Кларк диагностировали зеркальные аневризмы, которые, как следует из их названия, увеличивают в два раза возможность летального исхода, такого же внезапного, шокирующего и ужасного, как и те, из-за которых «Игра престолов» прославилась. Отчаянно не желая рисковать своим местом в шоу, которое теперь получило большое признание, Кларк нашла решение, которое до сих пор было типичным для ее жизни, и никому не говорила, ни HBO, ни Бениоффу, ни Вайсу, пока не была уверена, что выживет... только чтобы пострадать от второго, еще более сильного кровоизлияния в мозг пару лет спустя во время неинвазивной операции, предназначенной для его предотвращения.
“Им удалось найти другого хирурга, который читал лекцию в соседнем университете, а после пришел и раскроил мне голову. Страшно, как в аду. После второго я потеряла много надежды; я потеряла много оптимизма. Это безумное невезение. Но вот я лежу в долбаной американской больнице, из моей головы вырываются стоки, она вся распухла, набита всякими лекарствами, и все, о чем я могу думать, это: «Пожалуйста, не узнай меня, пожалуйста, не узнай меня, пожалуйста, не узнай меня»”. К тому времени Кларк и актеры должны были уже привыкнуть не только к тому, что их узнают, но и к самому понятию фэндома. Это не выходило за рамки воображения, что кто-то может войти в больничную палату и сделать фотографию. С «Игрой престолов», своего рода тестовым случаем с большим бюджетом, фэндом вышел за пределы простого интереса, он преобразился в нечто новое и потенциально вредное — чувство сопричастности. В идею, что шоу, его сюжетные линии, персонажи и актеры могут каким-то образом предать зрителя или подвести его лично.
“Вот на этом этапе ты очень быстро начинаешь говорить словно как ебаный <ходор>, потому что мы подписались на это, мы просили об этом, это часть работы... ты находишься в торговом центре со своей мамой, которая плачет из-за твоего недавно умершего папы, и кто-то подходит и просит тебя сфотографироваться, а ты говоришь «Нет», и они говорят: «Я ожидал от тебя большего, я был о тебе лучшего мнения»”. К заключительному сезону «Игры Престолов» этот фэндом мутировал в нечто совершенно иное. Почти два миллиона человек подписали петицию, умоляющую HBO переснять восьмой сезон, в основном потому, что они были недовольны траекторией движения Дейенерис. Любимая разрушительница оков превратилась в маньяка-убийцу на драконе, и фэндом захотел изменить вымышленную историю, которую они почти десять лет с восторгом ждали, словно это вернуть подаренный велосипед из-за того, им не понравился вид с горы, на которую они взобрались. Рост шоу в телевизионного бегемота идеально совпал с ростом социальных медиа — сама Дейенерис стала объектом тысяч мемов — и именно здесь гноилось презрение фэндома. Естественно, для Кларк, которая в течение десяти лет была Дейенерис, это ощущалось на личном уровне.
“Я действительно чувствую, что кровоизлияния в мозг являются буквальным, физическим воплощением того, что значит быть атакованным в социальных сетях. Я не хотела смотреть никому в глаза, и я не хотела, чтобы кто-то узнал меня; я хотела полностью исчезнуть, стереть себя с лица земли, потому что я не могла справиться с уровнем взаимодействия. Потому что я чувствовала себя полностью обнаженной, полностью уязвимой, полностью страдающей ...”. С тех пор, как шоу закончилось, появились роли в других огромных франшизах – «Соло», спин-офф «Звездных войн», воплощение роли Сары Коннор в «Терминаторе: Генисис», из-за чего еще более необычно видеть Кларк в фильме «Рождество на двоих», написанном Эммой Томпсон, где она играет кого-то приземленного, но также из точки пространства/времени. Играя целое десятилетие Дейенерис, Кларк выясняет заново, как жить.
“Многое пришлось пережить – славу, кровоизлияния в мозг, смерть моего отца. Но для меня это шоу стало моим спасением от всего этого. Если я и менялась, то не осознавала этого. Все изменения были сделаны для меня. Потому что она это сделала. Дейенерис Бурерожденная, Мать Драконов. Ебаная игра ебаных престолов”.
Она замолкает. Брови опускаются. “А что я должна была сказать? О, я не знаю, наверное, какая-то чушь про себя”, - хихикает она. И она права, все дело было в ней самой. Теперь Драконий дым рассеивается, и мы видим: Кларк и Дейенерис все-таки делимы.
(с.)
Таксисты, которые везут Эмилию Кларк домой, часто отмечают, как близко она живет к бывшей резиденции Бориса Джонсона. Они предполагают, что она впервые слышит об этом факте, и она слишком вежлива, чтобы сказать им обратное. Однако она не слишком вежлива, чтобы добавить, что если бы премьер-министр все еще жил там — она бы забросала его дом яйцами.
Ощущение конца все еще пронизывает жизнь Кларк в течение двух лет после того, как съемки «Игры престолов», в котором она сыграла Мать драконов Дейенерис Таргариен, закончились. Она подавляет зевок, сидя на диване в своем доме, состоящем из множества комнат, столь же богато украшенных, как старинная серинета. “Я только начинаю понимать, что устала, потому что шоу закончилось”., - говорит она. “На днях я болтала об этом с Китом [Харрингтон, ее коллега по «Игре престолов»], и мы подумали, что хотим поболтать с «Безумцами» об этом или с ребятами из «Клана Сопрано»... и просто посмотреть. Неужели все так думают? Например, что происходит? Чего же я хочу? Что же нам делать??”.
Кларк - одна из немногих людей, которые не понаслышке знают, каково это-быть во всех наших гостиных. В то десятилетие, когда телевидение стало преобладающим средством массовой информации, она была частью его самого большого шоу, феномена, который помог сформировать культуру фэндома в то, чем она является сегодня. К премьере восьмого и последнего сезона каждый эпизод «Игры престолов» посмотрели в среднем 44,2 миллиона человек. Его дикий успех имел еще более дикие последствия для карьеры, славы, богатства и здоровья молодых актеров и создателей, и в ходе нашего разговора возникает ощущение, что Кларк, вместо того чтобы давать интервью, озадачивает вопросами то, с чем все еще пытается смириться: ее экстраординарную жизнь.
Эмилия Изабель Юфимия Роуз Кларк выросла в богатом сельском Оксфордшире, где ее отец работал звукорежиссером в театре, ее мать-бизнесменом,а самое большое телевизионное шоу в их доме было «Убийства в Мидсомере». Она была шумным, глупым, забавным ребенком и решила, что хочет начать играть, очень рано. Ее родители поддерживали ее, но не были убеждены, исходя из того, что “актеры-невротики, сумасшедшие ублюдки. Ты останешься безработной на всю оставшуюся жизнь. Нет никакой гарантии безопасности, все это”. Но Кларк не смутилась, и когда она описывала пробуждения между этим моментом и тем, как она добралась туда, где хотела быть, ее брови, самая беспокойная черта на беспокойно выразительном лице, поднимались и опускались, как двойная створка Тауэрского моста.
“Мне было плевать на школу, пока мне не исполнилось 16. А потом мальчик разбил мне сердце. И я была такая типа: «Нет-нет-нет. Я не дам какому-то парню говорить, что мне делать. Я собираюсь показать ему, что происходит. Хрен вам. Я буду очень умной». Так что я хорошо училась в школе, была счастлива, как Ларри, подала заявление в театральную школу. Но... - снова эти брови - но я не поступила. Я была полностью раздавлена”. Кларк неохотно взяла годичный отпуск, работая на предприятиях общественного питания и путешествуя, пока не смогла снова подать заявление в театральную школу, но была отвергнута во второй раз. Но пока она размышляла о менее желанных путях, ей позвонили из центра Драмы. Новый студент сломал им ногу. Для Кларк открылось место, которое она могла бы заполнить.
“А потом я попала туда, где хотела быть, и вдруг меня снова разбудили... я не знала, что, черт возьми, происходит. Я еще мало прочитала пьес! Я не прочитала достаточно пьес! Я не посмотрела достаточно чертовых братьев Коэнов! Кто такие чертовы «Сопрано»!? У меня не было бои, артистического воспитания. Я была переполнена таким стыдом, что внезапно подумала, что, может быть, есть причина, по которой я не поступила в театральную школу... поэтому я сделала то, что сделала, когда мне было 16 лет, имея снова разбитое сердце, я сказала: «К черту все это дерьмо». Я решила, что буду работать по 18 часов в день, читать все, что можно прочитать, смотреть все, что можно посмотреть”. Ее упрямство окупилось. Она окончила университет, но целый год после была безработной, все время сидела на мели, работая в пабах, которые ничего не исправляли. В конце концов, будучи близко к окончательному смирению, она была приглашена на прослушивание в шоу под названием «Игра престолов».
Уже был отснят дорогостоящий пилот «Игры престолов» HBO, адаптации серии фантастических романов Джорджа Р. Р. Мартина Дэвида Бениоффа и Дэна Вайса, настолько катастрофический, что его до сих пор видели только несколько избранных, поклявшихся хранить тайну. Решив попробовать еще раз, телеканал HBO решил передать роль Дейенерис актрисе, которая ранее представляла из себя подростка-сердцеедку и студентку-ломательницу ног, заложив тем самым непреднамеренное формирование будущего Кларк. “Я никогда не слышала об «Игре престолов»”, - признается она. “Я прошерстила Википедию, чтобы хоть поверхностно знать, что к чему. Но [это] было странно. Некоторые его части были написаны на другом языке. Я не знала, как это произносится, что именно я говорила ... Полный бред. Но это было просто чертовски круто”.
Только на третьем прослушивании, на сцене в Лос-Анджелесе перед аудиторией руководителей HBO, Кларк почувствовала, что может перестать бояться и полностью воплотить героиню Дейенерис, угрозу рабовладельцев и, конечно же, матерь драконов. В этот момент, она вспоминает, в ее «мозгу маленький кусочек преодолел все страхи, которые она могла только иметь, чтобы сказать: «Ты можешь сделать это, это ты в 16 лет говоришь своему парню, чтобы он пошел <ходор>!»». Никто не мог знать, куда заведет судьба «Игру престолов» и ее молодой актерский состав, большинство из которого прибыло прямиком из театральной школы, и которые проводили свое свободное от съемок время, наматывая круги по Белфасту и Мальте, где снимался сериал, потому что такая возможность более могла не предоставиться. Они были зелеными, но они были зелеными вместе, свободными от тяжести ожидания, неузнаваемыми за пределами “дерьмовых Далстонских квартир”, где они жили. Они не знали, что участвуют в шоу, которое станет самым большим из когда-либо созданных.
“Я был как головастик, когда впервые приехала [на съемочную площадку]. За плечами каждого есть большой пройденный путь в свои 20-ые, в основном состоящий из получения работы и оставления учебы, но для меня он состоял из реакции на шоу, а затем... [вопроса] жизни и смерти”. За небольшой перерыв после съемок первого сезона Кларк перенесла катастрофическое кровоизлияние в мозг в ванной комнате в спортзале. “Головная боль — это самая страшная боль, какую только можно себе представить, и когда меня рвало, я знала, что у меня поврежден мозг, но не знала, откуда я это знаю. И я подумала: «Нет, черт возьми, не сегодня, этого не будет». Я пошевелила пальцами рук и ног, вспоминая строки из сезона, пытаясь сделать все возможное, чтобы сохранить сознание, потому что я чувствовала, что соскальзываю в кому”.
К тому времени, как она попала в больницу, она была так измучена болью, что родители едва узнали ее. У Кларк диагностировали зеркальные аневризмы, которые, как следует из их названия, увеличивают в два раза возможность летального исхода, такого же внезапного, шокирующего и ужасного, как и те, из-за которых «Игра престолов» прославилась. Отчаянно не желая рисковать своим местом в шоу, которое теперь получило большое признание, Кларк нашла решение, которое до сих пор было типичным для ее жизни, и никому не говорила, ни HBO, ни Бениоффу, ни Вайсу, пока не была уверена, что выживет... только чтобы пострадать от второго, еще более сильного кровоизлияния в мозг пару лет спустя во время неинвазивной операции, предназначенной для его предотвращения.
“Им удалось найти другого хирурга, который читал лекцию в соседнем университете, а после пришел и раскроил мне голову. Страшно, как в аду. После второго я потеряла много надежды; я потеряла много оптимизма. Это безумное невезение. Но вот я лежу в долбаной американской больнице, из моей головы вырываются стоки, она вся распухла, набита всякими лекарствами, и все, о чем я могу думать, это: «Пожалуйста, не узнай меня, пожалуйста, не узнай меня, пожалуйста, не узнай меня»”. К тому времени Кларк и актеры должны были уже привыкнуть не только к тому, что их узнают, но и к самому понятию фэндома. Это не выходило за рамки воображения, что кто-то может войти в больничную палату и сделать фотографию. С «Игрой престолов», своего рода тестовым случаем с большим бюджетом, фэндом вышел за пределы простого интереса, он преобразился в нечто новое и потенциально вредное — чувство сопричастности. В идею, что шоу, его сюжетные линии, персонажи и актеры могут каким-то образом предать зрителя или подвести его лично.
“Вот на этом этапе ты очень быстро начинаешь говорить словно как ебаный <ходор>, потому что мы подписались на это, мы просили об этом, это часть работы... ты находишься в торговом центре со своей мамой, которая плачет из-за твоего недавно умершего папы, и кто-то подходит и просит тебя сфотографироваться, а ты говоришь «Нет», и они говорят: «Я ожидал от тебя большего, я был о тебе лучшего мнения»”. К заключительному сезону «Игры Престолов» этот фэндом мутировал в нечто совершенно иное. Почти два миллиона человек подписали петицию, умоляющую HBO переснять восьмой сезон, в основном потому, что они были недовольны траекторией движения Дейенерис. Любимая разрушительница оков превратилась в маньяка-убийцу на драконе, и фэндом захотел изменить вымышленную историю, которую они почти десять лет с восторгом ждали, словно это вернуть подаренный велосипед из-за того, им не понравился вид с горы, на которую они взобрались. Рост шоу в телевизионного бегемота идеально совпал с ростом социальных медиа — сама Дейенерис стала объектом тысяч мемов — и именно здесь гноилось презрение фэндома. Естественно, для Кларк, которая в течение десяти лет была Дейенерис, это ощущалось на личном уровне.
“Я действительно чувствую, что кровоизлияния в мозг являются буквальным, физическим воплощением того, что значит быть атакованным в социальных сетях. Я не хотела смотреть никому в глаза, и я не хотела, чтобы кто-то узнал меня; я хотела полностью исчезнуть, стереть себя с лица земли, потому что я не могла справиться с уровнем взаимодействия. Потому что я чувствовала себя полностью обнаженной, полностью уязвимой, полностью страдающей ...”. С тех пор, как шоу закончилось, появились роли в других огромных франшизах – «Соло», спин-офф «Звездных войн», воплощение роли Сары Коннор в «Терминаторе: Генисис», из-за чего еще более необычно видеть Кларк в фильме «Рождество на двоих», написанном Эммой Томпсон, где она играет кого-то приземленного, но также из точки пространства/времени. Играя целое десятилетие Дейенерис, Кларк выясняет заново, как жить.
“Многое пришлось пережить – славу, кровоизлияния в мозг, смерть моего отца. Но для меня это шоу стало моим спасением от всего этого. Если я и менялась, то не осознавала этого. Все изменения были сделаны для меня. Потому что она это сделала. Дейенерис Бурерожденная, Мать Драконов. Ебаная игра ебаных престолов”.
Она замолкает. Брови опускаются. “А что я должна была сказать? О, я не знаю, наверное, какая-то чушь про себя”, - хихикает она. И она права, все дело было в ней самой. Теперь Драконий дым рассеивается, и мы видим: Кларк и Дейенерис все-таки делимы.
(с.)
Lady J
Знаменосец
Куча фото Кита Харингтона и Ричарда Мэддена с ночных съемок в четверг. На этот раз снимали на Camden High Street, которая полностью перекрывается по ночам для съемок фильма. Заливать их смысла не вижу. Кому интересно смотрите тутКит Харингтон вчера за работой. На Дэйна Уитмана и его спутниц напали "невидимые" враги.
+ в перерывах между дублями
OliviaDunham
Знаменосец
С инстаграма Гвендолин, с Питером на SAG Awards
OliviaDunham
Знаменосец
Мэйси с актерами "new mutants" в Нью-Йорке
OliviaDunham
Знаменосец
С инстаграма Джейсона
OliviaDunham
Знаменосец
Наталья Тена посетила фотоколл фильма "Te quiero, imbecil" 21 января в Мадриде
- Статус