Единственное, что принцесса Мавис будет всегда помнить с долгого пути во вражеские земли - чужая вода.
Её буйство, её незнакомые и далёкие песни, её неподвластность и непримиримость, знание, что шторм может утащить в незнакомые чертоги к пиру других божеств, но не воинами и мудрецами, а скованными рабами и слугами.
Жрица стояла у самого края, облокотившись о резное древо, и не отрывала жадного взгляда от солёного моря.
- Кому ты подчиняешься, и кто подвластен тебе, - нараспев произнесла девушка, - что ждёт нас в твоих глубинах? Было ли ты здесь, когда звёзды на небе были моложе? Кто спрашивал тебя о былом и будущем? Что отвечало ты им? Что они искали в тебе?
Вопросы сыпались точно капли дождя, и море молча забирало себе и то, и другое.
- Ты не ответишь мне, и я не пойму твоих слов, я знаю, - Мавис кивнула и провела рукой по мокрым волосам. - Знаю. Тебе нет нужды напоминать мне об этом, чужая вода.
Море было на удивление спокойным. Вокруг расстилалась ровная ярко-голубая морская гладь, которая лишь у горизонта светлела и переходила в бесконечное небо. И глядя на это умиротворение, невольно приходили мысли о том о величии богов, которые повелевают смертными как ветер песчинками.
Корин уже долго вдыхал свежий морской бриз. Вид моря внезапно пробудил в нем, выросшем у великой реки, давно забытую мечту о странствиях по дальним морям и чужим странам. Он и сам не подозревал, что на дне памяти столько лет хранится грусть по туго наполненных ветром парусах. Теперь только и оставалось с легкой грустью вспоминать задиристого мальчишку, витающего в призрачных мечтах.
"…что ждёт нас в твоих глубинах?.." - тревожный голос девушки проник в его сознание, как будто напоминая о том, что детей Матери-Ройны привела в эти воды вовсе не любовь к дальним странствиям.
Корину мучительно хотелось вернуть ускользающее настроение умиротворенности, но оно уходило безвозвратно, как полузабытое детство. В прекрасных карих глазах он уловил неизбывную печаль от скорой разлуки с родиной. Лгать о том, что её пребывание в гостях у валирийских "друзей" продлится недолго, Корин не стал. Девушка была уже взрослой и прекрасно понимала, как непрочно бытие заложника из числа благородных семейств.
- Приветствую прекрасную Мавис, - с улыбкой произнес он, легко склоняясь перед девушкой, и, немного понизив голос, добавил. - Могу ли я что-то сделать для тебя, принцесса?
На пустой поначалу палубе начали постепенно появляться люди. Впрочем, драконьи владыки почитали ниже своего достоинства знать варварские наречия, их толмача выворачивало при одном виде легкой ряби, а потому говорить ройнары могли не опасаясь любопытных ушей.
И даже в молчании чужих богов могли быть свои ответы. Или ей очень хотелось их видеть.
Спокойная река благоволит и одаривает, спокойное море смеётся? Над её наивными вопросами? Или поиском пути обратно? Жрица качнула головой. Да, это могло быть и смехом. Эти Боги не любили смотрящих назад. "Ты что-то прячешь, верно..."
От разговора с морем её отвлёк голос принца Корина, и песня сразу же затихла. Боги не любят встреч и устают от вопросов.
Жрица легко склонилась в ответ и улыбнулась.
- Приветствую и тебя, принц Корин, - то, что в словах не было утешений, пришлось ей по душе. Мавис забрали от Матери-реки, от её магии, от возможности быть нужной матери, городу и храму, от способности защититься и противостоять, вместо этого её забирала другая, незнакомая война - слов и разговоров. И Ройна её этому не учила.
- Можешь. Мне нужен собеседник. Это море, - она кивнула в сторону борта и подошла к Корину ближе, - не слишком разговорчиво со мной. Но я не думаю, что ему уделяют внимание и удостаивают почестей. Его секретам больше лет, чем самой Валирии, и некому их помнить. Впрочем, это может мне только казаться. Его песни слишком незнакомы, и в чужой воде я вижу только своё отражение, тронутое рябью.
- Когда я была младше, мать говорила мне, что нет худшего отречения чем покинуть Матерь-Ройну по собственной воле, выбрав иные земли, но сейчас это может принести мир, - пусть и горький, и такой далёкий от старых легенд, - что ты думаешь о нём?
Древнее синее море с немым упреком лизнуло леера у самых их ног, но подобно многим мужчинам, принц Корин мало что смыслил в песнях его волн и предпочитал им нечто более материальное - улыбку девушки, звон кубков или пляску мечей. В глазах Мавис, больших, чуть ли не на пол-лица, застыл вопрос, а ладная гибкая фигурка так и звала охватить ее руками и Корин вдруг почувствовал отвращение ко всему, что мгновение назад так занимало его: к морской синеве, свежему бризу и всему их едва начавшемуся путешествию.
- Будь я проклят, если поверю хоть единому их слову, - горько и еле слышно проговорил он.
- Валирийцы теперь похожи на ребенка в слишком тесных для него одеждах. Малыш вырос и чтобы прокормить его, Республике нужны новые колонии, новые земли, а мы...
Корин нахмурился, будто вспомнив о чем-то неприятном, но девушка ждала от него правды и он продолжил, положив свою ладонь на ее руку.
... Мы в их глазах всего лишь кучка невежественных варваров. Мы не нужны им, Мавис. Быть может, среди них найдутся люди, которые не будут к тебе злы, но когда воды Матери-Ройны будут пылать, а все, что дорого нашему сердцу - мертво, такая доброта немногого стоит.
- Я бы не поставил и ломаного гроша на долгий мир. Нас постараются одурачить или ославят как лжецов, предателей, святотатцев или убийц, чтобы представить дело так, будто с ройнарами нельзя иметь дела... Как видишь, из меня вышел довольно скверный предсказатель, принцесса, - на губах Корина появилась невеселая усмешка.
-...или же просто сметут нас, как волны смывают преграды, оставив сожжённые руины и память, которую унесёт под проточные воды Крабий Король, поверженный и побеждённый.
Принцессе хотелось добавить "как и мы", потому что в этом мире, который мог и не случиться, и закончиться только начавшись, победы не было, но она не стала, вместо этого предпочтя ободряюще сжать руку принца. Казалось, их обоих сковывало то, что ждёт их на землях валирийцев, и если надежда сближала, то её отсутствие делало это вдвойне.
- Но Матерь-Ройна не будет пылать. Река останется и много после нас, её воды разразятся и затопят города, даря и спасение, и избавление, и потом, возможно, наши боги потеряют всякий интерес и будут смеяться над желающими их понять точно как это море. Река рассказывала, что война закончится - так и все говорят. Но и слова не было о том, чем она закончится. Не все жрецы верят этому. Они считают, что мир способен только оттянуть неизбежное, тот бой, что мы должны встретить во всеоружии, как и все другие до. Как следовало сделать нашим предкам, когда валирийцы строили здесь первые заставы, пока их не стало так много, а даров матери-Ройны, которыми они распоряжаются как своими, так мало для нас всех, но то лишь храмовые разговоры.
От бриза на губах было солёно, как от слёз, а думать о том, что она никогда не вернётся домой, потому что дома могло и не стать, равно как и её самой, девушке было слишком больно. В Ар Ное она могла бы быть нужной, здесь...здесь жрица чувствовала себя бесполезной и беспомощной. И ей хотелось ещё одного - отвлечься.
- Проводишь меня до каюты?
- А вот и наш "друг" - генерал, собственной персоной. Тоже надумал подышать свежим воздухом. - Корин небрежным наклоном головы поприветствовал лениво вышагивающего по палубе пожилого мужчину. Тот едва заметно кивнул в ответ и, что-то говоря, повернулся к своим сопровождающим.
Какое-то время Корин без слов смотрел на девушку. Он проклинал этот жестокий и противоречивый мир, в котором юная принцесса была лишь разменной монетой в мирном договоре. Горящих подобно факелам людей и испещренную смоляными проплешинами воду он видел своими глазами, но говорить о том было лишнее.
- Пойдем, - просто согласился он и крепче сжал ладонь девушки. Ну как устоять перед такой просьбой.
- Ройнары не станут безропотно отдавать свои земли и своих людей на милость завоевателя... А может, я дурной предсказатель, и всё еще кончится миром, - уже у двери каюты произнес Корин безо всякой уверенности в голосе и тут же порывисто добавил: - Мавис, но что бы не случилось, знай, что ты там не одна... Мы обязательно тебя вытащим, малыш... Корабль и верные люди у нас есть... Но нашим "друзьям" лучше считать, будто мы в ссоре... А потому будет лучше, если ты сейчас подымешь шум или расцарапаешь мне щеку, - предупредил он девушку, прежде чем положить руки на её ягодицы. Губы Мавис были солоны как море и Корин неожиданно для себя почувствовал нарастающее желание. Его ласки постепенно становились более интимными.
Мавис знала, что если всё окончится миром, она останется там навсегда. Если нет, то, вероятно, тоже, или вернётся...хотя бы туда, где будет течь Ройна и её магия, и будут услышаны ею молитвы, пусть даже этой рекой станут жалкие крохи воды из кулона, но произносить это вслух не было необходимости. Обещаний она не просила и не ждала. И люди, встреченные ими по пути, волновали её не больше чересчур любопытных водомерок.
Возможно, стоило прислушаться к словам, а не поддаваться желаниям. Но она не могла.
Не сейчас, когда все её мысли занимало нечто другое, слишком далёкое от своей веры и поражений. Мавис шумно выдохнула и вывернулась из объятий только для того чтобы толкнуть дверцу каюты и утянуть Корина за собой.
- Путь неблизок, мы успеем рассориться ещё много раз, - прошептала она, а потом порывисто поцеловала, мягко прижимаясь близко-близко, пока рука переплетается с чужой.
От поцелуя Мавис всё вокруг вспыхнуло, как сухая трава при пожаре. Всё дoлжнo былo случиться сoвсeм нe тaк. Так легко и естественно было каждое её движение, что на какое-то время Корин забыл обо всем внешнем - мерной качке и потрескиванию расходившихся досок старого корыта, унылых звуках дудки и ленивой брани боцмана, надутом индюке генерале и старом подслеповатом жреце, который теперь дремал где-то за переборкой. Его губы бережно и неспешно - чтoбы нe спугнуть это хрупкое доверие - прoшлись вдoль всего жeлaннoгo тeлa, от изящных щиколоток до мочек ушей. Он поднимался все выше и выше, чувствуя, кaк Мавис oтзывaeтся нa все его прикoснoвeния.
...Ты не более чем себялюбивый, капризный и вспыльчивый идиот, шептал ему внутренний голос, но раскаиваться было уже поздно. Нe теперь, кoгдa дeржишь в рукaх oбнaжённую дeвушку с глaзaми зaтрaвлeннoгo вoлчoнкa. Не теперь, когда её дыхание стало коротким и прерывистым, а руки доверчиво обвились вокруг тела. Крeпкo прижaв девушку к сeбe, Корин излился в нeё и нa мгнoвeниe мир для него перестал существовать.
- Ну вот, - чуть позже негромко сказал он, касаясь ямки на ее шее. Всякие другие слова были теперь ложью. - Может быть, уже скоро ты возненавидишь меня за это, малышка Мавис.
И принцесса отвечала, на каждое прикосновение, на каждый вздох, как чувствовала, как хотела и могла, до сладкой истомы, до лёгкой слабости, до головокружения, потому что ей было нужно, безумно нужно, растянуть момент, позволить ему разъесть и сжечь диким огнём всё, что лежало впереди, забыть о неизбежности и том, что ждёт её в землях, покоящихся среди чужих, ведомых своими песнями вод, среди врагов в шаге от последнего удара, среди чужих, видящих в ней не то врага, не то глупую слабачку, которая не способна ни на что ответить. Чуть тронул - и она всё, рассыпалась, исчезла, пропала.
Сердце Мавис всё ещё бешено колотилось, и она молчала, чтобы восстановить дыхания и успокоить раздирающие её чувства, и мягко вырисовывала пальцем на предплечье Корина какие-то узоры.
Наконец, он заговорил первым, и, шумно выдохнув, принцесса ответила:
- Для ненависти у меня будет слишком много времени там, - сейчас ненавидеть приходилось слишком много: начиная с собственной слабости, потому что внутри трусливая девчонка, которой она и была, по-прежнему не желала мириться с ледяным спокойствием жрицы Ройны, глупости, невыученных храмовых уроков, заканчивая врагами и неизвестностью. - Я не хочу говорить о скором и неизбежном. Расскажи о чём-нибудь. Что слышал. Что видел. Что знаешь.
Река часто рассказывала ей о былом, но те песни были иными - наблюдателя, который не проживал.
Они лежали, прижавшись друг к другу, и тихо разговаривали. Тoлькo сегодня он рассмотрел пoд мaскoй всегда стрoгoй и немного отстраненной жрицы Ройны испугaнную и oтчaяннo нуждaющуюся в пoддeржкe дeвушку. Девушку, которой, быть может, суждено навсегда остаться в чужих землях.
- Ты хочешь услышать от меня сказку... - улыбнулся Корин, нежно касаясь ее груди и впалого живота, - но я не самый лучший рассказчик, Мавис. Впрочем, как знаешь... Однажды... О, это было очень давно... еще до твоего рождения... - одно воспоминание неизбежно тянуло за собой другое и речь Корина сделалась приглушенной и прерывистой. - Так вот, тогда, рассорившись с отцом, один глупый щенок удрал в море на купеческом судне. Он мечтал увидеть дальние страны, стену изо льда, драконов, гарпий, огненных червей, великанов и василисков, но вместо того были только заплесневелые сухари, вечно заплеванная палуба и хмурые неразговорчивые моряки... Спустя три месяца его уже выворачивало наизнанку при одном только виде швабры, прошло еще полгода, - и мальчишка уже сносно управлялся с рулевым веслом, ставил парус и научился ловко уворачиваться от плетки-девятихвостки... А потом... Потом мы угодили в плен к прибрежным пиратам... Своими факелами они заманивали корабли в ловушку, а после собирали на берегу то, что выбросит море. Ночь, буря, наш корабль швырнуло на камни... с oднoй стoрoны - крики и oгни факелов, с другoй - стена горькой морской вoды. Вычерпывать воду из дырявой лодки и грести куда глаза глядят? Пытaться догoвoриться? или срaжaться? Врeмя утeкaло, а выбoр нужнo было сдeлaть oчeнь быстрo. Оружия у меня не было, как и у всех нас, а потому... еще пять недель я доил коз, копал огород и чинил драные сети под грозные окрики своей хозяйки... Пока отец не прислал выкуп. - Корин весело фыркнул и на мгновение отвел взгляд, вспоминая беззаботное житье в рыбачьем поселке. - Так бесславно закончилась мое морское приключение, Мавис. Ты разочарована, не так ли?.. - он тихо засмеялся. - В жизни часто все случается глупо и бессмысленно... И только в песнях герои всегда непобедимы и бесстрашны и мешками стаскивают к ногам красавицы головы чудовищ... Но кoгдa всe плoхoe ужe случилoсь, нужнo рeшить, кaк пoступить дaльшe, а не кoпaться в прoшлых ошибках... - скорее самому себе, чем девушке негромко сказал Корин. Мысли его уже вернулись из прошлого к делам насущным.
- Ты еще не уснула, малыш? Ваш верховный жрец... У него котелок еще варит? - невинным тоном поинтересовался он, прижимаясь к мягкому телу девушки. - Вчера это ископаемое так и не дал мне выспаться. Своим храпом он перебудил всю команду. Тогда я вплел в его бороду серебряный колокольчик, но старикану хоть бы что, даже рот не прикрыл, - немного помолчав и вслушиваясь в ровное дыхание Мавис, Корин со вздохом продолжил. - Нам следует придумать, как переключить внимание Республики с дел колоний на заботы внутренние - восстания рабов, свары между драконьими лордами, смуту, болезни, огненных червей, наконец. А жрец спит... и только Матерь-Рейна знает, что за чудеса он прячет в своем рукаве.
- Почему разочарована? Совсем наоборот, - негромко произнесла Мавис, проводя тыльной стороной ладошки по его лицу, почти невесомо касаясь оливковой кожи очерченных скул, - жрицы знают историй и сказок больше, чем смогут увидеть сами, а потому мы привыкли слушать и о другом, что и ближе, и - отчасти - дальше.
- Позже я хотела отправиться в плавание по Ройне, когда бы настало этому время, когда Матерь-Река была бы готова меня встретить и поделиться знаниями. Старый ритуал, древний и первозданно мощный, уходящий к нашей истории первых пришедших в объятия богини, во времена, когда под водами ещё велись войны и Крабий Король одерживал победы наравне с Речным Старцем, и Ройна была не такой как сейчас, а быстрой, дикой и шумной, уставшей от вечных сражений и дрязг.
Последние слова девушки прозвучали скорее рассеянно, чем уверенно и мелодично, как полагает звучать легендам, но давиться жалостью к себе, когда очень хочешь обратного - занятие довольно глупое и опасное...и Мавис коротко поцеловала Корина в уголок губ.
- Кворон мудр, пусть его возраст и молчаливость не смущают тебя, - всё же принцесса не смогла сдержать смешка, ей и самой было интересно знать, что на уме у старика. Разные таинства, разное виденье, песни реки и образы - различия ещё никогда не способствовали честным разговорам по душам. - А свары между драконьими лордами, наоборот, будут заставлять их двигаться вперёд, вверх по Ройне, к новым землям, которые они привыкли предавать огню. Куда проще отослать неугодных, чем терпеть их тут.
Корин долго молчал, прежде чем ответить, ведь жалость - удел слабых, и Мавис не нужны от него брошенные на ветер слова.
- Ты куда лучше многих мужей разбираешься в этой проклятой валирийской политике, малыш, - он подавил вздох и едва заметно качнул головой. - Этого назначения я не хотел, но долг есть долг. Генерал Варизис молча буравит нас глазами, будто воды в рот набрал, а потому их настроения мне неведомы. Но если Совет Драконов не придет к соглашению, большую выгоду всем горячим головам и смутьянам действительно сулит война... Маленькая победоносная война. Смерть жалким варварам, посмевшим бросить вызов полубогам... Справедливость, возмездие, божья кара и прочий вздор. - Корин презрительно усмехнулся. - Драконьи лорды изыщут тысячу причин для того, чтобы оправдать свою жажду крови. Быть может, так было бы честнее и куда проще - встретиться с врагом на поле брани, лицом к лицу. О таких битвах слагают песни... Но если от драконьего пламени полягут все ройнары, это уже не геройство, а дурость.
- Скажи мне, Мавис, - немного погодя продолжил он, задумчиво наматывая на палец упругий каштановый локон, - ежели бы ты была не ты, а родилась благородной валирийской госпожой, гордой наездницей дракона и Членом Совета, опытной во всякого рода интригах и двойной игре, что решила бы ты? И как смог бы я убедить тебя в том, что мир с ройнарами выгодней войны?
Всё её отвлечение растаяло, как утренний туман над Ройной, и она снова оказалась наедине со своим будущим. Если бы её спрашивали, она предпочла бы остаться дома и встретить войну, даже если она станет для неё последней. Так было правильно, не подлежало сомнениям и обсуждениям - без Ройны жрица не мыслила и не помнила самой себя. Ещё вчера она была уверенной, способной вдохновлять тех, кто страшился войны, а сегодня... Сегодня же принцесса была готова забиться вон в тот угол и слушать жалкие крохи воды, припасённой в кулоне.
Она выдохнула и чуть привстала. От неё ждали ответов. И Мавис должна была их дать, словно бы находилась в храме и вслушивалась в течение реки, словно бы она была много старше и мудрее, как сама Матерь. Но подобного жрица не чувствовала.
- Самоназванным полубогам не нужны оправдания для войны, - она покачала головой. Ей не было ничего известно о предстоящих переговорах, что же она могла сказать? - Скорее, им нужны причины для мира.
Маленькие крепкие грудки качнулись перед самым его лицом и Корин машинально облизал губы, стараясь не потерять нить рассуждений.
- Я знаком с валирийцами из числа них, кто поселился в Волон Терисе, - негромко произнес он, встретив взгляд Мавис. - Они не воины, а купцы - это не те люди, которые сломя голову бросаются в битву, и слишком хорошо живут для того, чтобы рисковать жизнью не из-за денег, а из-за минутной вспышки никчемной злобы... Мавис, если жрец не предложит лучшего плана, прежде всего я собираюсь разыскать в Республике сторонников мира.
- Но куда большую опасность для нас представляет толпа, ведь её настроением легко манипулировать,- добавил Корин после некоторого молчания. - Достаточно одному из портовых калек запустить в ройнара тухлым яйцом, и ненависть одних быстро передался и остальным. А значит, нам нужен тот, кого они станут слушать. Оратор, менестрель или кукольник, - не столь важно, ройнарское золото наделит его толикой красноречия.
- Есть у меня и более дурацкие планы. - Корин заговорщицки подмигнул девушке. - Например, я собираюсь нанять здешних бандитов. Если посла ройнаров ранят в самой валирийской столице, мы обвиним их партию войны в срыве переговоров... Хотя чего скрывать, малыш, не все так просто. Самое паршивое в том, что за каждым из нас будет теперь следить не меньше дюжины чужих глаз... И надеяться улизнуть отсюда может только самонадеянный глупец... - в его голосе прозвучали нотки сожаления, но Корин предпочитал решать проблемы по мере их появления. - Я ничего не обещаю, но, Мавис, было бы лучше, если бы тебя поселили вместе с моими мальчишками.
Мавис потянулась к своему кулону, лежащему рядом и быстро надела его обратно на шею. Тусклый драгоценный металл холодил разгорячённую кожу, но пока рядом была Река-Матерь, жрица чувствовала себе увереннее.
- Значит, торговцы выбирают мир, когда как другие желают сравнять нас с землёй, - задумчиво повторила девушка, касаясь черепахи. - Но не проще ли получить всё и сразу? Валирийцы всегда выбирали этот путь, потому что...
Мавис выдохнула. То, что сталось с империей работорговцев все помнили и все знали. А сейчас помехой был их народ.
-...потому что могут. Их магия сильна и цену за неё ещё никто не спросил. И всё же я не могу понять, зачем им нужен мир? На долго ли? Что они оттягивают? Или, - она неуверенно склонила голову, - боятся? Их провидцы могли что-то увидеть, что заставило их свернуть с намеченного пути и вернуть армию домой.
На планы Мавис кивнула; она знала, как вести войну магией, но не словами - жрицей она была больше, чем принцессой. К счастью или совсем наоборот - неизвестно. Только вот сбежать отсюда она не надеялась. И Ройна, и незнакомое море сходились в одном - её возвращения домой они не видели.
- Я буду жить в доме Элкантаров, насколько мне известно, насчёт других заложников мне ничего не говорили.
- Хотел бы это я и сам знать, почему они выбрали мир... У самых ворот Кройана. - Корин умолк, на какое-то время погрузившись в мрачные думы. Взгляд его потемнел и сделался жестче. - Но если Республике нужны рабы для их шахт и колоний, у них ничего не выйдет. Ройнары выберут честную смерть.
- Элкантары. Вот как... Я запомню. - задумчиво кивнул Корин. В голосе его прозвучала явная враждебность, хотя причин заранее ненавидеть Элкантаров у него как будто и не было.
- Но будет война или мир, я не хотел бы тебя терять, малыш, - бросил он, искоса взглянув на девушку. У жрицы могло быть совсем другое мнение на этот счет, но Корин все же продолжил, угрюмо насупившись. - Если эти скоты сочтут тебя забавной игрушкой и надумают поиграть, у тебя должно быть средство их остановить. Мавис, прежде чем нас разлучат, я передам тебе яд и дурманящее зелье, но будет лучше, если ты назовешься моей нареченной. Хоть какая-то польза будет от вашего вечно спящего жреца, - напоследок он не удержался от насмешливого фырканья.
Выбрать ройнары могут что угодно, но в рабство угонят многих и многих. Даже на этом корабле, помимо заложников, везли ещё и рабов. И вряд ли у них ещё оставалась вера в Матерь-Богиню...а нет ничего хуже отречения.
- Ядом может стать и вода из Ройны, если я проведу ритуал, что до дурманящего зелья, - девушка кивнула и провела рукой по встрёпанным волосам, - давай. Если же его обнаружат, то можно придумать проблемы со сном или что-то в этом духе.
- Но даже если и так, - жрица взяла принца за руку. Она и не собиралась проявлять слабину, но надолго ли этого хватит? Ответ был очевиден даже для самого маленького из заложников, - если придётся это применить, то что делать дальше?
А потом, быстро, не дожидаясь ответа, продолжила:
- Да, будет лучше, если я назовусь так.
- Я не могу читать будущее, Мавис, - Корин с сожалением качнул головой и крепче сжал ее руку, желая передать девушке долю своей уверенности, быть может, ничем не оправданной. - Но это не значит, что тебе следует бросаться в омут очертя голову. Ты слышишь меня, малыш? Никогда нельзя сдаваться, не приняв бой.
- Что до дурманящих зелий, их у меня три, - неспешно отозвался он, припоминая, что за дерьмо на этот раз ему всучили дворцовые алхимики. - Одно зовется "волшебная пыль". Ты можешь насыпать ее в пудреницу и при нужде выдуть в лицо врагу... На какое-то время, достаточное, чтобы бежать, пыль погрузит его в сладкие грезы. Есть и вполне безвредный дурман, способный навести крепкий сон, ежели добавить его в питье или еду. Есть и масло для светильника, пары которого несут с собой верную смерть, если зажечь его в опочивальне..
"Да", так и не договорив до конца, услышал Корин. С торжественным и серьезным видом он протянул девушке перстень с гербом Сар-Мела, пусть тот и был слишком велик для тонких пальцев жрицы.
- Перед лицом богов и людей признаю тебя своей супругой и госпожой, Мавис из Ар Ноя.
Мавис коротко кивнула, думая о том, что бой должен быть другим; там, где её магия текла дальше и дальше, вверх по Ройне, по её притокам. Маг почти без магии - злая ирония для таких как она. Поэтому она слушала об алхимических зельях, и запоминала.
И Корин был прав. Нельзя сдаваться, равно как и сомневаться в Богине-Матери. Жрица покрутила в руке перстень. Так было безопаснее. И спокойнее. И дарило надежду, но что-то смущало жрицу. Отец наверняка написал подробное письмо о заложниках, которых отправил от себя. И почти наверняка там было о том, что никакого наречённого у неё не было.
- Перед богами и людьми, признаю тебя своим мужем и супругом, Корин из Сар Мела, но, скажи, это не составит тебе проблем на переговорах? Я знаю, мир необходим, хотя бы временно, и мешать этому, - эти слова было сложно принять и произнести, но так или иначе, бросаться в омут и правда было бы большой глупостью, - мне бы не хотелось. Что они подумают? Что мы не можем договориться даже меж собой? Поставить в известность, кого мы вручаем на милость Валирии?
Девушка смотрела на него с надеждой, как будто он знал ответы на все вопросы, но это было не так.
И Корин задумался - что же дальше... Мысли приносились в голове, сменяя друг друга с безумной скоростью, и он не мог толком ухватиться ни за одну.
- Ты не составишь проблемы в дипломатической игре, малютка Мавис, - мягко произнес Корин, обнимая девушку за плечи. - Им даже выгоден такой брак, ибо теперь я не сумею взять другой жены, а после они смогут править Сар-Мелом именем моего старшего сына...
- Но на самом деле не все так просто, малыш. - он помедлил, а затем поморщившись, признался: - Я изначально играл краплеными костями, вместо родных детей отдав в заложники безродных сирот... После последних войн город полон голодных сирот, вдов и калек... В детстве многое принять проще - разлуку с домом, плен, чужие обычаи, но если только один волос падет с их голов... - выдохнул Корин, и в глазах его вспыхнул недобрый огонек. - Ладно, еще посмотрим...
- Вряд ли до заключения мира им будет дело, кто их заложники, - сказала принцесса, положив голову Корину на плечо, - да и потом - тоже.
Мавис не спорила, но кое-что её всё же волновало. И она не могла об этом не предупредить.
- Но будь осторожнее. Я думаю, им может не понравится, что одна из знатных заложников оказалась женой дипломата, даже не смотря на всю выгоду. Это может счесться сокрытием или даже хитростью - не лучшие вещи для желающих заключить мир.
Ройнарка неуверенно улыбнулась; она и не думала, что этот путь приведёт ещё и к обретению, пусть и такому хрупкому и слишком зависимому от времени.
- Прежде чем мы пойдём к жрецу, я бы хотела ещё побыть здесь, - она коснулась руки Корина и переплела пальцы, и прижалась к нему с новым поцелуем.
- Хорошо, малыш. Перед валирийцами тебе вовсе не обязательно изображать великую любовь. Пусть думают, что я принудил тебя к браку, желая заполучить твое золото, только и всего. Это сплошь и рядом случается. А я... Я буду осторожен, как старая неповоротливая утка-наседка. - по губам Корина скользнула легкомысленная усмешка и он подмигнул девушке:
- Искушаешь? Скоро ты пожалеешь о своей опрометчивой просьбе, жена моя.
- Обещай, что будешь приходить в мои сны, - попросил он Мавис, прежде чем подхватить её на руки. В её взгляде скрывалась бездна, в которую хотелось падать бесконечно. О любви он не говорил ничего, но оставляя дорожку из поцелуев на нежной шее, ловя её вздохи и соединяясь с гибким девичьим телом, он действительно любил Мавис. Хотя вряд ли счастье было бы столь полным, если бы кто-нибудь из них в тот момент задумывался о том, что несет с собой завтра.
И они нашли общий язык...
Ну, и не опозорить семью
Лучше присмотрись с Теофано, она моя родственница, кстати. Могу вас представить на приеме в пятницу. Ты же придешь, да? - Аксион приблизился к Орсону и поцеловал его, слегка прикусив разбитую губу. Запекшаяся кровь Мелкариса оставила приятное послевкусие. - А на счет должности архонта... Тебе она нужна, эта ответственность? Хотя, почему бы и нет, будешь у нас очень важным господином, можно будет тебя пошантажировать, ха-ха. - Аксион шкодливо улыбнулся. - Шучу-шучу. Тайна за семью печатями. - Аксион прикрыл свой рот руками.
- А если серьезно, то чем бы ты хотел заниматься?