Но разве они мучаются от разлуки? Нет, они на самом деле глубоко привязаны друг к другу, но разлука для них если и была трудна, то только в момент расставания, а дальше они вспоминают друг о друга с грустью т любовью, но все-таки без мучений. Вот разлука с Недом для Кейтилин мучительна, или для Джейме - с Серсеей.
Ну вообще-то мучаются. Просто мучения от разлуки тоже можно разделить по шкале силы. У каждого человека есть хорошие друзья, от разлуки с которыми он испытывает грусть и думает: «Как они там далеко? Хорошо бы их как-нибудь увидеть». А есть люди, о которых мы думаем: «Умираю, хочу его/ее увидеть, прям все бы бросил и побежал к ней/нему». Вариант первого – это мысли Сансы о Джоне. Легкая грусть и приятные общие воспоминания. Вариант второго – зависимость наркомана Джейме от Серсеи. Эмоциональное отношение Арьи и Джона к вынужденной разлуке где-то посередине шкалы. Они уже переросли стадию легкой грусти. В мыслях Джон есть маркеры «он
бы все отдал, чтобы быть сейчас с ней, чтобы снова взлохматить ей волосы». В Танце, когда он говорит «у меня нет сестры, а только братья НД», автор описывает его состояние, как «слова, ранили словно ножи», а при виде Алис «сердце его почти разбилось». То есть Джон испытывает не легкую грусть, а сильную душевную боль от своей сепарации с Арьей и вынужденного отречения от нее. В ПОВах Арьи маркеры следующие «больше всех она скучала о Джоне, так что даже
произнесение его имени заставляло ее грустить», а когда она вспомнила в сцене на пристани Бравоса как он ерошил ей волосы и называл «сестричкой» в глазах у нее появились
непрошенные слезы». Много ли у нас есть хороших (главное живых!) друзей, одно воспоминание о которых заставляет нас непроизвольно плакать от невозможности их увидеть? Собственно, размышления о степени мучений Арьи и Джона в разлуке натолкнули меня на следующую интересную параллель.
Я выше уже сравнивала Арью с Одиссеем, который пытается вернуться на родину, но судьба-злодейка водит его кругами, всячески препятствуя возвращению. Так вот у Арьи-Одиссея имеется своя настоящая Пенелопа – это Джон. Я предлагаю не акцентироваться на супружеской связи Одиссея и Пенелопы и воспринять их пару более общим образом, как двух людей, имеющих некую эмоциональную связь, один из которых где-то бродит, а другой сидит на месте и терпеливо ждет. Пенелопа-Джон – это такая неизменная величина верности в жизненном уравнении Одиссея-Арьи («даже если мать и Робб не захотят меня выкупить, Джон меня примет. Джон захочет меня любой, вне зависимости от того кого я убила и расчесывала ли я волосы»). Пенелопа для бродяги Одиссея словно маяк, который манит его в сторону дома и родины, не позволяя застрять в объятиях всяких соблазнительных Калипсо и забыть о своей семье. Так и Джон (а отнюдь не Винтерфелл) для Арьи превратился в конечную точку путешествия, которой она пытается достичь в своих скитаниях. Что интересно, Пенелопа не узнала Одиссея во время их встречи, и поверила, лишь, когда Одиссей напомнил ей об их личной «альковной тайне». Проще говоря, о том, что он сделал их супружескую кровать сам. По-моему, Игла вполне себе тянет на «альковную тайну» в целях узнавания. И поймите меня правильно, сравнение Джона и Арьи с Пенелопой и Одиссеем не свидетельствует о будущей романтизации их отношений как мужчины и женщины, и о том кто на ком в конце женится и нарожает ватагу маленьких Телемахов. В какой-то момент сюжета Джон вполне может перестать быть арьиной Пенелопой, уедет «с Итаки», отправившись выполнять свои собственные квесты. Но на момент конца пятой книги он точно Пенелопа.
А параллели между Арьей и Дени тоже можно объяснить по этой схеме: одна из них сестра Рейегара, для которой ее брат является кумиром, другая похожа на женщину, которая любила Рейегара, и особенно близка его сыну. Для всех упомянутых правда и справедливость не просто слова. Эти персонажи - воплощение чести и долга, что гораздо важнее, чем воплощение гербовых животных. Почему бы им стали Арья и Дени, а не Теон Голодный Волк и Мейгор Жестокий? В общем, параллели скорее символизируют это самое родство душ, чем намекают на четкую сюжетную цель.
Во-первых, я хочу сразу сказать, что я не считаю Арью и Дени воплощениями чести и долга. Они обе довольно серые персонажи со своими собственными просчетами и субъективными понятиями о чести и долге, которые по большому счету можно оспорить. Конечно, по сравнению с остальной массой героев ПЛиО они еще огого какие честные и справедливые, но эталонами их это не делает. Во-вторых,
Джонтирденис правильно указал на невидимый многоугольник отношений между Дени-Рейгар, Арья-Лианна и Джоном где-то в перекрестье этих связей. Это потрясающее наблюдение! Потому что автор постоянно намекает на существование этого многоугольника в тексте. Единственное что меня смущает, что если в конце Джон женится на Дени, то часть многоугольника Дени-Рейгар перевесит, а часть Арья-Лианна как-то незаметно отвалится и отдрейфует в неизвестном направлении.
Я хотела отметить другую текстовую параллель между Арьей и Дени, которая как раз Лианны не касается. В тексте Арья и Дени постоянно обращаются к своим гербовым животным как источникам внутренней силы в моменты, когда им страшно, одиноко и они загнаны в угол.
I won’t cry, she thought, I won’t do that. I’m a Stark of Winterfell, our sigil is the direwolf, direwolves don’t cry –Арья в Битве королей
She must not be afraid; she was the blood of the dragon - Дени в Игре престолов
И эти воззвания к лютоволкам и драконам повторяются постоянно в их арках. В какой-то момент они обе вообще начинают воспринимать себя как живые воплощения этих животных.
I’m not a lady, Arya wanted to tell her, I’m a wolf –Арья в Буре мечей
I am the blood of the dragon,” she told the grass, aloud.- Дени в Танце
То есть Арья и Дени через гербовые символы демонстрируют гораздо более тесную связь с родом и наследием предков, чем их сиблинги. Они фактически преподносятся как труСтарк и труТаргариен саги. И если в линии Дени это выпячивание связи в принципе обосновано, потому что она вообще последний дракон, то для линии Арьи подобная параллель при наличии других ее живых братьев и сестер весьма интересна. Возможно, таким образом, автор создает основу для реализиции в конце саги матриархальной модели наследования, как в истории про Баэля-Барда. То есть кровь родов Старков и Таргов сохранится и будет передана будущим поколениям через женщин.
Арье с Джоном мучиться от инцеста, когда есть уйма других поводов для мучений?
Видимо, я слишком растекаюсь мыслию по древу, а конкретные пункты не подчеркиваю. Арья с Джоном не мучаются от инцеста, между ними нет романтических чувств. Они любят друг друга как очень близкие друзья и родственные души, плюс наверное Джон испытывает к Арье особые чувства, которые связывают маленьких девочек и их старших братьев. Это такой вариант гиперопеки и покровительства, когда старшие братья чувствуют свою особую ответственность за маленьких сестер и всячески пытаются их оградить от опасностей, иногда даже мнимых. С младшими братьями они обычно более лояльны. Потом когда девочки вырастают во взрослых людей и начинают заботиться о себе сами, эта гиперопека чаще всего уменьшается и просто перетекает в обычные родственные чувства. Я не ставила целью в предыдущих постах доказать, что там у Мартина ДжонАр цветет буйным цветом (хотя честно, некоторые его формулировки меня как реальную "младшую сестру" ставили в тупик. Как может брат думать о сестре "а все ли она еще мне сестра? а была ли она вообще мне сестрой?" Что за фигня? Она навсегда останется его младшей сестрой, даже если перерастет его на голову и наберет центнер веса. Если у них там отношения как у нормальных людей, конечно 
). Короче не мучаются они как безнадежно влюбленные, они просто очень-очень-очень сильно скучают друг о друге. До слез в глазах. И это тянет Арью назад в семью, на Север. А Джона втягивает в сюжетный круговорот типа побежал спасать, упал, очнулся - гипс.
от того как Вы гордо "перефразировали", а точнее с ног на голову поставили цитату Мартина, которую носители сразу единодушному приняли как раз как опровержение всего этого бредулина про романтикой между Джоном и Арьей.