Джордж Мартин сейчас в поездке по острову Ирландия: в Дублине только что закончился 77-й Worldcon, а в Белфасте — уже в Северной Ирландии — проходит смежный EuroCon (TitanCon 2019). Неудивительно, что писатель воспользовался возможностью в очередной раз съездить в Ирландию и посетить оба конвента как почетный гость. Пригласили его и в Ирландский кинематографический институт (IFI) на специальный показ фильма «Запретная планета» (1956) — одного из любимых у Мартина. Здесь сайту JOE.ie удалось побеседовать с Мартином о процессе работы над книгами, сериалах и многом другом.
«Песнь Льда и Огня» много черпает из истории и фольклора разных стран. Не повлияла ли на ваши книги история Ирландии?
Я бы не сказал. Я бы, наверное, с радостью натаскал всякого из ирландской истории, но я ее не так-то хорошо знаю. Я больше интересуюсь средневековьем, а английская и шотландская история очень хорошо документированы. Если на свете есть какие-то хорошие книги о средневековой ирландской истории до английского завоевания, до Ричарда Стронгбоу — я пока что на них не натыкался. Я знаю, что у вас была уйма королей и они много друг с другом воевали — знаете, «разделяй и властвуй», пришел Стронгбоу и всех завоевал. Я, честно, больше о вашей истории не знаю.
Говорят, карта Вестероса — это просто перевернутая карта Ирландии, это правда?
Да, именно так, я с этого и начинал: перевернул Ирландию вверх ногами. Это можно определить по Перстам, они точь-в-точь как полуостров Дингл. Вот Север я сам выдумал.
Поговорим о сериале: какому актеру удалось лучше всех остальных воплотить на экране тот образ персонажа, который вы задумывали, когда писали книгу?
Ну, сложный вопрос, все равно что спрашивать, кто мой любимый ребенок. Они все отлично сыграли. Но, знаете, проще всего было найти исполнителя на роль Тириона — хотя роль такая, что на нее актера вообще найти сложно. Но мы не рассматривали никого другого, кроме Питера Динклейджа, даже на прослушивания никого не приглашали: увидели Питера Динклейджа и сразу пригласили в сериал. Питер физически не очень похож на Тириона — он все-таки привлекательный мужчина, а о Тирионе определенно такого не скажешь. Питер также на фут выше, чем герой в книгах, но Тирион из него все равно вышел чудесный. Для миллионов людей по всему миру он навсегда останется Тирионом Ланнистером. Его актерская игра и все остальное, что он привнес в роль, были просто безупречными.
Вы раньше уже рассказывали, что в «Песни Льда и Огня» тяжелее всего было написать главу о Красной свадьбе. Есть ли в книгах какая-нибудь глава или место книги, которые, наоборот, было ужасно приятно писать?
Есть такие места. Не могу сказать, что мне было приятно именно в момент написания, но если что-то вышло хорошо — то да, мне было приятно, что я это написал. Процесс писательства для меня — борьба. Я постоянно прохожу через фазу, в которой ненавижу то, что написал, и думаю «что за мусор, как это вообще может кому-то нравиться», потом привожу его в состояние, которое все-таки начинает нравиться мне самому, и потом опять впадаю в обратную крайность.
Иногда речь не о таких вещах, которые запоминаются надолго, не какие-то важные сцены — это может быть описание пейзажа, и я все равно трачу массу времени, пытаясь написать его так, как надо — чтобы и читатель увидел этот горный перевал или болото. Ни критики, ни читатели этого, наверное, и не замечают. Никто не подходил ко мне и не говорил: «Мне нравится, как вы описали это болото!» Но если все сделано так, как надо, то это болото читатель будет видеть, чувствовать его запах. Он перенесется туда, к персонажам — и это, с моей точки зрения, и есть писательское мастерство.
Как у вас выглядит идеальный процесс работы над книгой? Я уверен, что многие начинающие писатели хотели бы знать, что нужно делать, чтобы достичь вашего уровня.
У каждого писателя работа устроена по-своему. У меня есть друзья, которые могут писать где угодно и в любое время. Если у них есть полчаса свободного времени, они сидят и пишут полстраницы. Я так не могу. Мне нужно, чтобы у меня был свободен целый день — желательно в рамках какого-то большего периода времени, минимум две недели свободного времени, чтобы меня никто не прерывал, не отвлекал, и я должен быть на своем рабочем месте.
В прошлом я пытался писать в гостиничных номерах, поездах, самолетах и т. п., и никогда у меня ничего не получалось. Слишком чуждое окружение. Дома, в моем собственном кабинете за моим собственным компьютером, я могу запросто одолеть страницу. Там я могу погрузиться в Вестерос, войти в образы моих персонажей. Вот что мне нужно для работы.
Мне не нравится, когда что-то разрушает это уединение и выбивает меня из рабочего процесса. Лучше всего мне удается работать по утрам: рано встаю, пью кофе и начинаю работать. Даже если какая-то встреча назначена у меня на четыре часа дня, она будет отвлекать меня уже в одиннадцать утра: просто сама мысль о том, что в половину четвертого нужно будет прекратить работу и идти на эту встречу, выбивает меня из колеи. Я знаю, что это звучит ужасно, я ведь встречаюсь с другими писателями, и они рассказывают: «Я могу писать посреди урагана, в подпитии, хоть на тонущем корабле!» — так вот, это не обо мне!
Когда сериал заканчивался, вы говорили, что у вас «смешанные чувства» по поводу этого окончания и вы бы хотели, чтобы сериал продолжился на новые сезоны. Что вы чувствуете сейчас — наверное, это странное чувство, когда завершилась целая глава жизни, связанная с сериалом, а у вас еще столько замечательных историй о Вестеросе.
Да, мне нужно закончить книги. Я уже много лет назад сказал все, что должен был сказать по этому поводу. В книгах предостаточно материала — если бы он весь вошел в сериал, тот мог бы идти хоть тринадцать сезонов, а не восемь. Даже семь с половиной, потому что последние два сезона были укороченными.
Четыре или пять лет назад было принято решение — исключить из сериала таких персонажей, как Бессердечная, Квентин Мартелл, всю арку Юного Грифа. Без всех этих побочных линий сюжет стал проще, и его стало легче довести до конца.
Кто знает, может быть, это было правильное решение? С самым популярным телесериалом в мире не поспоришь, но у меня на уме мои книги, и я продвигаюсь вперед. Я знаю, что двигаюсь очень медленно, но рано или поздно и я доберусь до конца.
Один из побочных результатов популярности «Игры престолов» — новые поклонники открывают для себя ваши старые романы, такие как «Умирающий свет», цикл «Тысяча миров». Удовлетворены ли вы этим?
У нас был сериал «Летящие сквозь ночь» — его снимали как раз здесь, в Ирландии, в Лимерике. К сожалению, сериал решили не продолжать — я был этим разочарован. Тем не менее, такова природа телевидения. Сейчас на разных стадиях разработки находятся другие проекты по моим книгам. «Короли-пустынники», «Ледяной дракон», «Дикие карты» и, конечно же, ряд приквелов к «Игре престолов» — они в значительной степени черпают материал из книги «Пламя и кровь» об истории дома Таргариенов, которую я выпустил в прошлом ноябре. (Ранее мы лишь предполагали, что встреча с дель Торо была неспроста и ведется работа над экранизацией «Королей-пустынников», теперь же получили подтверждение — прим. 7kingdoms.ru.)
Как дела с приквелами? Несколько месяцев назад вы говорили, что дела идут хорошо, и, кажется, пилотную серию проекта Джейн Голдман уже отсняли. Это ведь хорошие новости?
Да, Джейн Голдман закончила съемки в Белфасте. Мы с ней недавно виделись в Лондоне, она сейчас страдает над окончательным монтажом. Надеюсь увидеть ее версию (пилотной серии) где-то в начале сентября.
И вы говорили, что еще три телесериала находятся на разных стадиях разработки?
Ну, вот этот сериал Джейн Голдман — это один из этих трех. Другие два пока что на стадии написания сценариев.
Есть такая занимательная история: когда Дэвид и Дэн много лет назад обратились к вам по поводу экранизации «Игры престолов», вы пригласили их в ресторан и за едой задали вопрос, кем, по их мнению, была мать Джона Сноу. У вас был подобный «экзамен» для Джейн?
Ха-ха. Нет, не было такого. Действие сериала Джейн происходит тысяч за пять лет до событий «Игры престолов». В некотором роде весь этот сериал основан на восьми отдельных предложениях, разбросанных по всем книгам, так что Джейн внесла в сценарий немало своего. Мы пару раз встречались с ней в Санта-Фе, и в Лос-Анджелесе у нас были долгие разговоры о будущем сериале, еще до того, как Джейн действительно начала им заниматься, но для работы над этим проектом у нее было в книгах только несколько мелких зацепок. Да, она там немало внесла своего. Там действие происходит, думаю, еще до прихода андалов. Не могу об этом говорить подробнее, потому что в HBO рассердятся! Они там поддерживают высокую секретность, не хотят выдавать ничего такого, что могло бы стать спойлером.
Ха-ха, резонно. Каково это — одновременно жить такой знаменитостью и не иметь возможности открыто говорить о различных аспектах своей работы? Это ведь сложно — постоянно одергивать себя, не сболтнули ли вы чего спойлерного?
Стоит учесть, что у меня и раньше была довольно успешная карьера, даже до «Игры престолов». Я начал получать свои первые гонорары в 1971 году, получил премию «Хьюго» в 1975, а до этого, в 1974, был в номинантах на «Хьюго» и на премию Кэмпбелла, хотя и не выиграл. С 1979 года я начал полностью обеспечивать себя писательской работой, и в это время у меня произошло несколько кризисов — я тогда боялся, что останусь у разбитого корыта. Но все это я преодолел, меня никогда не покидали мечты о богатстве и славе. Так или иначе мне, кажется, удалось достичь и того, и другого. Богатство — это здорово, а вот слава — как обоюдоострый меч.
Я хочу сказать, здесь есть свои замечательные преимущества. Например, я не думаю, что оказался бы здесь, в Ирландском кинематографическом институте, если бы у меня не было определенной славы, не было бы всех этих интервью, которые у меня берут, и такой известности. Люди в ресторанах, кинотеатрах и тому подобном в лепешку расшибаются, чтобы мне угодить. Во всех этих отношениях знаменитым быть очень приятно, но вот «выключить» славу нельзя — она никогда от тебя не отступается, я в этом убедился за последние десять лет.
Вот сейчас проходит Worldcon, всемирный съезд поклонников научной фантастики, я на него езжу каждый год с 1971 года. В этой субкультуре — НФ-фэндоме — я всегда пользовался определенной известностью: я надевал бейджик с именем и фамилией, ходил по мероприятиям, и люди выпрашивали у меня автограф. Когда мероприятие заканчивалось, я мог снять бейджик с фамилией и выйти за двери, и все, я становился просто человеком из толпы. Теперь так уже не получается.
Иногда это может быть сложно. Я рад, что большая слава пришла ко мне на седьмом десятке лет. Не могу представить, каково это — быть юной поп-звездой из тех, кто в семнадцать лет получает всемирную известность, и ее везде узнают. Я бы в свои семнадцать не смог с этим справиться — мне и в 65 с этим делом было нелегко, уж поверьте.
И еще о славе: не казалось ли вам нереальной просто мысль о том, какой вездесущей стала ваша работа? Я имею в виду, люди находят свою любовь благодаря «Игре престолов», проводят свадьбы в стиле сериала, называют детей в честь ваших персонажей. Вы когда-нибудь задумывались об этом: «Боже, неужели моя работа настолько повлияла на всех этих людей?»
Мне очень приятно получать письма — простые и электронные — с подобными историями. Да, родители называют детей в честь моих героев и присылают мне фотографии малышей. Еще в честь моих героев называют собак, кошек, игуан — иногда это и правда нереально. Я время от времени задумываюсь обо всех этих маленьких девочках по имени Дейнерис — должно быть, воспитатели детских садов меня ненавидят: поди выговори такое имечко.
Меня заинтересовал еще один проект сериала, который вы предлагали HBO — «Мелкие сошки». У вас, конечно, полно дел, но эта идея никуда ведь не делась?
Я предлагал ее HBO, но они, похоже, остались не в восторге. Когда я пишу сцены такого рода, на заднем плане всегда есть какая-то массовка, и меня одолевают мысли об этих персонажах. О чем они думают? Что чувствуют? Они идут на битву — с воодушевлением или без? Что с ними случилось после битвы? Как она повлияла на их жизнь?
Это немного похоже на «Розенкранц и Гильденштерн мертвы» — пьеса построена на гениальной идее: эти двое выходят на первый план, а за их спинами разворачивается «Гамлет» — и при этом у них свои собственные проблемы. Мне думалось, что из «Мелких сошек» вышла бы интересная антология. Для нее, кстати, можно было бы вновь использовать материал, отснятый для «Игры престолов». Например, можно бы показать речь Тириона перед битвой, но чтобы камера после этого следовала не за ним, а за одним из солдат, который слушал речь. Что с ним случилось потом? Он, например, потерял ногу, что-нибудь в таком духе. Что после этого делала его жена? Можно проследить за одной из проституток в борделе Мизинца: как она попала в этот бордель? Каких клиентов обслуживает, какие тайны узнает и может передать Мизинцу? Тут кроется миллион историй.
У вас в загашниках столько материалов, которые идеально подошли бы для экранизации. Во что бы вы с удовольствием окунулись и что бы вы экранизировали — необязательно на HBO и необязательно сейчас, можно и с другой студией — но что бы вам очень хотелось увидеть на экране?
Любые материалы из «Пламени и крови». Я, когда писал эту книгу, насочинял материала на 20 романов и добрую дюжину сериалов — им достаточно только захотеть этим заняться. А во втором томе «Пламени и крови» будет еще столько же. Мне интересно все, о чем пишу: вот я привел Арью в город Браавос, и мне стало очень интересно это место действия, совершенно другая динамика — город, больше похожий на Венецию или Геную времен расцвета. Открылась новая грань истории, уже не о королях и принцах, а о купцах и торговых кораблях. Мореплаватели, исследующие мир — вот была бы отличная основа для романа.
Для меня в сутках слишком мало часов, в году слишком мало дней, а я уже не так молод, как прежде. Найдется ли у меня время рассказать все эти истории? Надеюсь, что найдется.