– Нет, – вот и всё, что она успела сказать. «Нет, не ешь меня – разве ты меня не узнаешь?» Чёрные зубы сомкнулись в считанных дюймах от её лица. «Он хочет оторвать мне голову». Песок попал в глаза королеве, она споткнулась о труп распорядителя и упала на спину.
Дрогон зарычал, рёв заполнил бойцовую яму. Дени охватил жаркий, точно из печи, ветер. Длинная чешуйчатая шея дракона вытянулась в её сторону, и в оскалившейся пасти королева увидела застрявшие между зубами обломки костей и ошмётки горелого мяса. Драконьи глаза горели огнем. «Я смотрю в адское пекло, но отвернуться нельзя. – В этом она была уверена, как ни в чём другом. – Если я побегу, он меня изжарит и съест».
В Вестеросе септоны проповедовали, что есть семь преисподних и семь небес, но Семь Королевств и тамошние боги были за тридевять земель. Дени подумалось: если она умрёт здесь, прискачет ли с травянистых равнин лошадиный бог дотракийцев и заберёт ли её в свой звёздный кхаласар, чтобы она скакала по небосводу вместе со своим солнцем и звёздами? Или же злобные боги Гиса пошлют за ней гарпий, чтобы те утащили её душу на вечные муки? Дрогон зарычал ей в лицо, его дыхание было так горячо, что от него могла покрыться пузырями кожа. Дени слышала, как за плечом справа кричит Барристан Селми:
– Меня! Съешь меня! Сюда! Я тут!
В тлеющих красных плошках – глазах Дрогона – Дени видела своё отражение. Какой маленькой она себе показалась, какой слабой, хрупкой, напуганной. «Нет, он не должен увидеть мой страх». Она поползла по песку, оперлась на труп распорядителя, и её пальцы сомкнулись на рукояти кнута. Это прикосновение прибавило ей храбрости: кожа на рукояти была теплой, словно живая. Дрогон взревел снова, так громко, что королева едва не выронила кнут. Затем дракон попытался ухватить её зубами.
Дени ударила его кнутом.
– Нет! – закричала она, вложив в удар все силы, что у неё оставались. Дракон отдернул голову. – Нет! – воскликнула она снова. – НЕТ!
Шипы царапнули драконью морду. Дрогон вздыбился, тень от его крыльев накрыла королеву. Дени хлестала его кнутом по чешуйчатому брюху ещё и ещё, пока у неё не заболела рука. Длинная змеиная шея дракона выгнулась, точно согнутый лук. Зашипев, дракон дохнул на Дени чёрным пламенем. Дени пригнулась, уклонившись от огня, взмахнула кнутом и закричала:
– Нет, нет, нет! ЛЕЖАТЬ!
Ответный рык дракона был полон страха, ярости и боли. Его крылья ударили по воздуху раз, другой...
... и сложились. Дракон зашипел последний раз и улегся на брюхо. Чёрная кровь текла из оставленной копьём раны и, падая на опаленный песок, курилась дымом.
«Он – огонь во плоти, – подумала королева, – и я тоже».