– Сейчас велю подать эля, – рассеянно сказал Джон. Мелисандра тоже ушла, и рыцари королевы исчезли. Надо было сначала зайти к Селисе, сказать, что ее короля нет в живых. – Прошу меня извинить – напои их сам.
– Эта задача мне по плечу, ворона. Ступай.
Джон вышел из чертога с Конем и Рори. После королевы надо будет поговорить с Мелисандрой. Раз она разглядела в метели ворона, то и Рамси найдет. Думая об этом, он услыхал рев, сотрясший, казалось, самую Стену, а за ним леденящий кровь вопль.
– В башне Хардина кричат, милорд, – сказал Конь.
Вель? Нет, это не женский крик – так может кричать лишь мужчина в предсмертных муках. Джон пустился бежать.
– Не упыри ли? – спрашивал Рори.
Кто знает. Неужто трупы в ледовых камерах сумели освободиться?
Вопли смолкли, но Вун Вег Вун Дар Вун продолжал реветь. Великан размахивал чьим-то окровавленным телом, держа его за ногу, – так Арья в детстве мотала куклой, когда ее заставляли есть овощи. Правая рука мертвеца валялась на обагренном снегу.
– Брось его, Вун-Вун, – крикнул Джон. – Брось.
Великан, сам с ранами от меча на животе и руке, то ли не слышал, то ли не понимал. Он бил мертвым рыцарем о башню, пока не размозжил ему голову. Белый шерстяной плащ рыцаря был оторочен серебряной парчой и усеян синими звездами.
Из ближних домов и башен бежали люди – северяне, вольный народ, другие рыцари королевы.
– Оттесните их, – скомандовал Джон черным братьям. – Не пускайте сюда никого, особенно людей королевы.
Убитый, судя по эмблеме, при жизни звался сиром Патреком с Королевской Горы; как бы сиру Брюсу, сиру Малегорну или еще кому-то не вздумалось за него отомстить.
Вун-Вун, снова взревев, оторвал рыцарю другую руку – точно ребенок, обрывающий лепестки маргаритки.
– Кожаный, поговори с ним, успокой его. Он ведь понимает древний язык. Все остальные прочь! И уберите оружие, не пугайте его. – Разве они не видят, что Вун-Вун ранен? Только бы избежать новых жертв. Они не имеют понятия о силище великана. В темноте блеснула сталь, и Джон повернулся туда. – Уберите оружие, я сказал! Спрячь нож, Вик…
Нож Вика-Строгаля полоснул его по горлу. Джон успел отскочить, и клинок только оцарапал кожу.
– За что? – вскричал он, зажимая порез рукой.
– За Дозор. – Вик замахнулся снова, но Джон вывернул ему руку, и он уронил нож. Долговязый стюард попятился, выставив ладони вперед: я, мол, тут ни при чем.
Джон никак не мог извлечь Длинный Коготь из ножен – пальцы не слушались.
– За Дозор. – Боуэн Мурш, заливаясь слезами, вонзил свой кинжал и отвел руку, оставив клинок в животе.
Джон, упав на колени, выдернул нож. Рана дымилась на холоде.
– Призрак, – прошептал он, мучимый болью. Коли острым концом.Третий кинжал вошел в спину между лопаток, и Джон ничком повалился на снег. Четвертого кинжала он не ощутил – только холод.
Даже одичалые копьеносицы уважают Неда. 
