…Зачем я через КП поперся… — успевает подумать Ахмет, и мозги выключает острое, как выстрел под ухом, чувство опасности. Нет, даже не опасности — боя, он кожей ощущает, как от стены, оставленной им за спиной, плавно отделяются и замирают два сгустка угрозы. Он определяет их как «крайне опасны», но не оборачивается — за разрушенными караулками вибрирует еще два пятна, и с противоположной стороны здания приближается главная угроза, смутно напоминающая что-то. Так, это псы. Надо сделать еще шаг вперед, и постараться слить в одном движении выстрел по левому заднему и скольжение в ударе прикладом. Он должен вырубить правого — а если повезет, то убить. Тогда к появлению Главной Угрозы успею и выстрелить, и кухарь достать…
Однако Главная угроза ломает темп и неожиданно быстро появляется в дверях. Это Кябир. И это конец, холодно понимает Ахмет. За кидалово не прощают. Или дуплет в него, или… Да что «или». Один раз я уже сунул тебя под молотки… Вот что гнало меня сюда. Река привела меня на суд. Возражений не имею, есть за что ответить; но, граждане судьи, ежли че — не обижаться. Ахмет, не отрывая взгляда от угадывающихся в меху глаз кавказа, плавно опускает ружье, упирая его прикладом в пол — все будет честно. Он видит одновременно всех замерших в ожидании боя врагов, и сзади, и спереди. Да, враг достойный, выжили самые лучшие. Двух прихватить уже нормально, трех — победа. Ну, товарищ Кябир, кому стоим — тело уже приобрело звенящую адреналиновую легкость и жаждет последнего боя. Однако кавказ не трогается с места. Ни грамма не ссыт, чувствует Ахмет. Ненавидит — но чего-то тормозит, ни комочка не упало со снежного чепрака, наброшенного поземкой на его широкую спину. Секунда растягивается, Ахмет чувствует, как дрожит от нетерпения тянущаяся в ладонь рукоять кухаря.
Кябир рыкает, и двое из-за спины боком отходят к стене, глухо царапая когтями бетонную плитку. К Ахмету возвращается медленная манера думать словами — …Че, типа один на один собрался? Это зря… Однако кавказ, отослав стаю, просто смотрит на человека. В его позе что-то неуловимо изменилось. Ненависть никуда не делась, но на какой-то краткий миг ее угли приобретают оттенок грусти и сожаления. Ахмет понимает, что прямо сейчас надо сделать шаг назад — и делает его. Словно дождавшись знака, Кябир поворачивается и исчезает в поземке.