Переводы многочисленных интервью Джорджа Мартина, посвященных выходу Танца с драконами, мы пока придерживаем, давая возможность всем-всем-всем ознакомиться сначала с романом. Однако в некоторых беседах сюжетные повороты Танца либо вовсе обходятся стороной, либо обсуждаются настолько расплывчато и настолько неконкретно, что, право же, аннотация на обложке книги способна выдать больше секретов. К числу таких относится, например, недавнее интервью писателя для New York Magazine — его, на наш взгляд, смело можно читать всем, разве что вы категорически избегаете любой информации о Танце.
Часть, посвященную экранизации романов Мартина, сериалу «Игра престолов», мы позволим себе опустить: всё это мы неоднократно и в подробностях публиковали. Отметим буквально пару моментов, о которых раньше либо не было слышно, либо информация была противоречивой. Так, Мартин рассказал, что на роль Неда Старка все-таки были пробы (прослушивались несколько человек), но основным кандидатом изначально был Шон Бин, который (видимо, после согласования съемочного расписания, а не в результате прослушивания как такового) и получил роль. В качестве примера «эффекта бабочки» (небольшого события, которое способно привести к радикальному изменению хода истории в будущем) писатель привел сериальную смерть дотракийца Маго. В сериале именно в схватке с ним Дрого получает рану на груди, убивая затем своего противника, в то время как в книге, замечает писатель, Маго становится кровным кхала Чхаго и еще появится по ходу действия. Наконец, по словам Мартина, от цветных контактных линз для глаз Таргариенов отказались из-за того, что они плохо смотрелись на экране. Ранее той же причиной обосновывалась, например, смена вида (относительно книжной) белой брони королевских гвардейцев, а вот насчет фиолетовых глаз имела хождение другая версия — индивидуальная непереносимость контактных линз актерами.
Оставшаяся же часть интервью показалась нам заслуживающей полноценного перевода — там разговор идет о книгах и мире.
Над чем работаете сегодня, помимо страшно ожидаемых «Ветров зимы»?
Тур с представлением книг отнял много времени, а я не отношусь к числу способных писать в дороге. Сейчас у меня готово около 100 страниц новой книги, основная часть которых перешла из Танца с драконами, когда мы решили перенести публикацию этих глав в будущий роман. К этой работе я вернусь в январе [2012-го].
До тех пор я должен завершить еще несколько дел. На мне очередная повесть о приключениях Дунка и Эгга — она появится в сборнике-антологии «Опасные женщины» (Dangerous Women). На мне также подготовка конкорданса (алфавитного указателя, связывающего каждое словоупотребление со своим контекстом) «Мир Льда и Пламени» (The World of Ice and Fire), который будет большим богато иллюстрированным подарочным изданием крупного формата, содержащим историю и генеалогию Вестероса. Над ним я работаю совместно с Элио Гарсией [сайт westeros.org].
Будет ли в нем новый материал или конкорданс просто сведет воедино разрозненные данные?
Там добавится несколько историй, для которых я не нашел места в основном цикле.
С каждой новой книгой ПЛИО мы получаем всё больше информации о прошлом, о событиях до времен первого романа. История как будто разворачивается сразу в оба направления — и вперед, и назад во времени.
Да, я рассказываю всё больше о Восстании Роберта Баратеона, о юности Роберта и Неда, о происходившем с ними. Меня часто спрашивают, не планирую ли я написать роман-приквел к основному циклу — так вот, не планирую, а о событиях прошлого вы будете узнавать из новых книг, и знание это позволит вам по-иному смотреть на происходящее в настоящем.
Кое-что в «Танце с драконами» наталкивает на мысль, что кое-кто способен влиять на уже произошедшие события. Вы допускаете возможность изменения прошлого?
(После долгой паузы) Я не готов обсуждать эту тему. Скажу так: прошлое, настоящее и будущее составляют единый континуум, но смотреть на это можно по-разному. Прошлое всегда остается с нами.
Значительная часть Танца происходит в Эссосе, который в книгах выглядит неким аналогом наших Азии и Ближнего Востока, тогда как Вестерос олицетворяет собой Западную Европу. Когда я читал про Дени, эту светлокожую королеву, правящую в заморской стране, я вспоминал классический фильм «Человек, который хотел стать королем» (The Man Who Would Be King, 1975) с Шоном Коннери и Майклом Кейном по одноименному рассказу Редьярда Киплинга. Вы принимали во внимание все эти параллели — колониальный режим, «бремя белого человека», — когда писали?
Я много раз говорил, что не уважаю едва прикрытые аллегории, но в некоторых случаях параллелей избежать невозможно. Приходилось слышать даже более современную версию, что в книге аллегорически пересказываются нынешние злоключения США в Афганистане и Ираке. Могу только заверить, что я вовсе не пытаюсь слегка исказить события войны в Ираке и выдавать это за фэнтези.
Столкновение цивилизаций в ваших книгах можно вместо формулы «Ружья, микробы и сталь» описать как «Драконы, магия и сталь (и тоже микробы)».
Магия в моей вселенной есть, но ее довольно мало, если сравнивать с прочими сериями фэнтези. Драконы — да, тянут на ядерные средства сдерживания, но они есть только у Дени (что делает ее, в некотором смысле, могущественнейшим человеком в мире). Достаточно ли этого? Именно это я пытаюсь исследовать в книгах. США на сегодня имеют ядерный арсенал, позволяющий уничтожить весь мир. Но помогает ли это достичь локальных геополитических целей? Грубая сила тут не работает. Возможность уничтожать не подразумевает автоматически возможности исправлять, улучшать и созидать.
Фанаты ваших произведений провели множество часов в обсуждениях того, сколько разных магических сил действуют в вашем мире. Возможно, все они — просто разные проявления одной и той же силы?
Это вы будете узнавать помаленьку, постепенно. На мой взгляд, при создании выдуманного мира, наделенного магией, надо создать небольшую завесу из тайны, волшебства. Некоторые авторы фэнтези тщательно прорабатывают магическую систему, определяют множество правил и ограничений, а я считаю это ошибкой. Чтобы магия работала в литературе, она должна быть непостижимой, странной и опасной, ее проявления должны быть непредсказуемы и неконтролируемы. Так получается гораздо интереснее, книга пробуждает более сильные мысли и чувства. Магия при этом символизирует загадочные силы Вселенной, которые мы не понимаем до конца, а может быть, так никогда и не поймем.
То есть нам не ждать объяснения на уровне мидихлориан?
Если бы я хотел написать научную фантастику, я бы писал научную фантастику.