Джорелло
Едва первый солнечный луч начал несмело пробиваться сквозь облака белого тумана, Джорелло выскользнул из родного дома и торопливо зашагал в свою мастерскую. Он не смог заснуть в эту ночь и из-за этого под глазами парня залегли голубоватые тени, кожа лица была бледней обычного, зато румянец красил его щеки, покрытые легким незрелым пушком.
Тонкий ключ вошел в скважину, раздался тихий скрип дверных петель. Джорелло придирчиво оглядел мастерскую. Мольберт стоял по центру помещения, на нем располагался девственно белый холст. Через северные окна в мастерскую проникал ровный свет, идеальный для работы живописца. Он привычно проверил кисти, подготовил палитру, смешивая на ней несколько красок, разложил рядом с мольбертом угольки.
Небольшая кушетка, на которой обычно лежат натурщики, небрежно застелена бархатом цвета морской волны. Рядом с ней стоит небольшой столик с серебряным блюдом, полным фруктов, и кувшином прекрасного белого вина.
До рева Титана оставалось не меньше пяти часов.
Джорелло считал минуты до встречи с Фассинаром.
Лоредан
Лоредан опоздал минут на пятнадцать. Обычно после успешных спектаклей он любил подольше понежиться в постели, что, надо сказать, удавалось ему нечасто - почтенный Лазарро бывал непреклонен в вопросе необходимости постоянных репетиций. Сегодня был один из счастливых, почти свободных дней, однако обещание, данное молодому художнику, заставило звезду спуститься на грешную землю пораньше.
Остановив свой выбор на просторных зеленоватых одеждах, актер набросил сверху плотный плащ - утренняя сырость бывала коварна, а простудиться и потерять голос находясь в зените славы было бы непростительной оплошностью, - сколол его крупной изумрудной брошью, и отправился в мастерскую Воллена.
Спустя какое-то время он уже стучал в его двери.
Джорелло
Стук в двери разбудил Джорелло, задремавшего прямо в кресле, после бессонной ночи. Ему снился Лоредан, такой красивый, манящий, Джо пытался дотянутся до него, но актер всё удалялся и удалялся, словно смеясь над ним.
- Постой, постой! - закричал Воллен ему вслед, но молодой мужчина уже растворился в дали, а вместо него перед лицом Джо закружили два женских лица, искаженных неестественными улыбками.
- Нет!
Кошмар прервался, и Джорелло почувствовал облегчение. Он вскочил с кресла, на ходу поправил волосы и сбившуюся одежду, открыл дверь и пригласил Лоредана войти.
- Как я рад! Входите, господин Фассинар. Сегодня прекрасное утро, хотя немного прохладное. Но в мастерской тепло, - "тебе не будет холодно даже без одежд." - Я налью вам вина, вы не против?
Воллен невольно суетился, и это раздражало его, злило, ему казалось, что он выглядит глупо, как маленький мальчик. Он нахмурился, когда его руки задрожали, наливая вино гостю. Нужно успокоиться.
- Прошу вас, присаживайтесь, - Джо указал на кушетку. - Тут будет удобно, и сюда очень удачно падает свет.
Впрочем, никакие ухищрения Лоредану не нужны, он прекраснее рассвета.
Лоредан
- О, в такое прохладное утро вино - именно то, что нужно для того, чтобы хорошенько разогреть кровь, - улыбнулся Лоредан, опускаясь на кушетку.
- Благодарю вас, - приняв кубок из рук гостеприимного хозяина, актер пригубил вина. - Ваше здоровье, господин Воллен. Пусть благоволят к вам все боги, покровительствующие талантам!
Расстегнув изумрудную брошь, Лоредан небрежно повел плечами, сбрасывая плащ на пол, и принялся с неприкрытым любопытством осматриваться. В отличие от Джорелло, чье волнение бросилось бы в глаза даже не самому наблюдательному человеку, чувствовал он себя абсолютно спокойно и непринужденно. На какой-то миг ему подумалось, уж не предложить ли молодому художнику немного "смеха мертвеца" для того, чтобы тот немного взбодрился и смог удержать в руках свои кисти, но, не будучи уверенным в его отношении к подобным вещам, решил оставить это предложение при себе. Или, по крайней мере, до того момента, когда узнает его получше.
- Я в вашем распоряжении. Командуйте же, - улыбнулся Лоредан. - Признаться, позировать художникам мне еще не приходилось, поэтому не стесняйтесь указывать мне на мои оплошности и требовать того, что нужно вам как профессионалу.
Джорелло
и требовать того, что нужно вам
В своих самых смелых фантазиях Джо умел требовать. И командовать. И брать.
Его ладони вспотели, губы пересохли и Воллен облизнул их. Сделав глоток побольше, юноша отставил кубок в сторону и подошел к Лоредану.
- Я хотел бы просить вас снять не только плащ. Если вы не сочтете это недопустимым, конечно, - Воллен разглядывал Фассинара, словно тот был произведением искусства, скульптурой белого мрамора, совершенным творением мастера. Он повторит каждый штрих этой работы в своем портрете, вдохнет жизнь в изображение и будет любоваться им до конца дней.
- Вы позволите, Лоредан? - Джорелло стал расстегивать ворот его одеяния. - Вы ведь разрешите называть вас Лоредан? А вы можете звать меня Джо. Так проще, так зовут меня друзья и близкие.
Лоредан
- Хмм, - Лоредан притворно задумался, коснувшись пальцем подбородка, при этом совершенно не мешая молодому художнику его раздевать. - Полагаю, что обращаться друг к другу "господин Имярек, будьте столь любезны..." будет крайне глупо в том случае, если я собираюсь перед вами раздеться...
Актер выдержал эффектную театральную паузу.
- А я, знаете ли, собираюсь, - лицо его оставалось серьезным, однако в глубине глаз танцевали смешливые огоньки.
Пока Воллен занимался застежками его рубашки, Лоредан быстро развязал пояс штанов. Перешагнув через них, он едва ли не одним движением избавился от нижнего белья, и остался стоять перед художником в чем мать родила. Лицо его не выражало ни малейшего смущения или стыда.
Джорелло
Ох! Воллен не успел понять как это случилось, так быстро и эффектно Лоредан оказался в чем мать родила. Джо как раз успел спустить рукава рубашки с плеч Фассинара, бережно и аккуратно, словно боясь испортить его своими кощунственными прикосновениями. Джорелло отошел на шаг, невольно любуясь наготой своего гостя. Абсолютно недопустимое поведение, без тени добродетели. Но разве греховно любоваться тем, что сотворили сами боги? А это, нет сомнений, их творение, ведь иначе и быть не может.
- Ваше тело, оно восхитительно. Сейчас я понимаю насколько легкомысленен был я, считая, что смогу повторить на холсте всё это.
Но достаточно тратить время, оно итак быстротечно, пора приниматься за работу. Воллен мягко положил руки на грудь Фассинара и чуть подтолкнул его к кушетке.
- Ложитесь так, как вам удобно, пусть поза будет естественной, - он стал поправлять пряди золотых волос театральной звезды. Каждое прикосновение было схоже на сладкую пытку, но Джорелло не переходил границ дозволенного между художником и натурщиком. Профессионализм - это то, что с детства вбивалось в его мозг, когда он обучался ювелирному делу. И здесь, сейчас, хоть и в дали от повседневности, он не мог перешагнуть через сущность Волленов.
Лоредан
Лоредан разлегся на кушетке, закинув одну руку за голову, и вполоборота повернувшись к художнику. Выглядело со стороны это так, словно он просто лег в привычную и комфортную позу, которую обычно принимал в минуты досуга, однако он прекрасно знал цену каждому своему движению и умел представить в максимально выгодном свете каждую частичку себя.
Какое-то время Лоредан молчал, с легкой улыбкой наблюдая за молодым Волленом из-под расслабленно полуприкрытых век, а затем вдруг произнес:
- Расскажите еще что-нибудь о себе, Джо. Раз уж мы перешли к более... неформальному общению, было бы неплохо узнать вас поближе.
Джорелло
узнать вас поближе
Звучит так двусмысленно. Нет, нет, только в его воображении! "Это просто вежливая беседа, Джо."
Художник оторвался от работы, поглядел на юношу, так томно лежащего в метре от него, стоит лишь протянуть руку. И этот запах! Тот же, что и вчера, снова наполняет его сознание, заставляя испытывать волны запретного желания.
О чем рассказать Лоредану? О его невесте, которую навязала мать? Нет, увольте. О маме? Только этого не хватало. Тогда о кузене? Да, пожалуй, это оптимально.
- Я скучная личность, Лоредан. Да, в моей семье есть деньги, но это не гарантирует ровным счетом ничего. Наш род не так знатен, как хотела бы моя мать, так что финансы позволяют как-то компенсировать этот прискорбный недостаток, - Джо криво усмехнулся. - Но я не жалуюсь, ведь это было бы верхом неблагодарности богу. Столь многие живут в бедности и болезнях, теряют последнее, чем владеют, а мне всё дается без усилий. Почти, - тихо добавил Воллен. - У меня есть кузен, вот он не такой как я, он полон жизни, умеет радовать себя и других. Ему чужды сомнения и глупые терзания, коими я часто злоупотребляю. Я думаю, вам стоит познакомиться однажды, вы будете им очарованы.
"А мною нет."
- Теперь ваша очередь. Скажите как вы оказались в театре? Вы родились в Браавосе?
Лоредан
- О, не стоит недооценивать важность терзаний, - заметил Лоредан. Свесив руку, он потянулся за кубком, в котором еще оставалось вино, и, отпив, поставил его на прежнее место, после чего вернул руку в прежнее положение. - Не будь они столь важны для нашей природы, разве нас интересовал бы театр? Ведь театр - это искусство, целиком построенное на чувствах, и различного рода душевные терзания занимают в нем очень важное место. Посудите сами, вряд ли публика стала бы ходить на представления, которые в течение двух часов демонстрировали бы им обыденную и благополучную человеческую жизнь. Но стоит добавить мучений, противоречий, метаний - и публика станет рукоплескать и требовать еще.
Лоредан изящно потянулся.
- Что до меня, да... я родился здесь. Меня породили воды Браавоса, из них я вышел, и в них вернусь, когда пробьет мой час, чтобы снова стать водой, солью и пеной каналов.
Слова актера звучали как романтичная сказка, однако лицо его было совершенно серьезны, а глаза вновь подернула уже знакомая Джорелло туманная дымка.
- Однажды эти воды просто взяли и принесли меня к порогу театра. Не думаю, что судьбой мне могла быть уготована иная участь.
Джорелло
- Воды? У вас нет родителей?
Рука Джо тем временем продолжала быстро и уверенно наносить рельефы прекрасного тела на холст, и в его сознании она, рука, словно скользила по атласной коже натурщика, исследуя все изгибы Лоредана Фассинара.
- В нашем обществе принято сочувствовать сиротам, но знаете, я не уверен, что это и правда так нужно всем без исключения. - "Иногда я мечтаю быть сиротой" - Но я думаю, вы ошибаетесь на счет своей участи. Вы звезда, а звезды не тонут в соленых водах, они сияют на небосклоне, и даже когда гаснут и падают вниз, оставляют за собой сверкающий бриллиантовый след, которым любуются люди, неспособные к полёту. Такие как я.
Воллен отложил уголёк и подошел к Лоредану, сел на колени рядом с кушеткой, не отрывая восхищенного взгляда от актера. Вино вновь наполнило кубки, тонкое лезвие стального ножа разрезало твердую сухую шкуру граната. Рубиновые зерна рассыпались по подносу, рисуя замысловатый узор. Липкий сок брызнул и обагрил пальцы Джорелло, в том числе и тот самый палец, что вчера поранил розовый шип. Ранка тут же отозвалась жжением и Джо непроизвольно сунул его себе в рот, пытаясь избавиться от сока, причиняющего боль. Боль утихла, но порез снова закровоточил.
- Проклятье, - буркнул Джо себе под нос.
Он протянул кубок с вином новому знакомому и осушил свой залпом. Почувствовав тепло где-то в районе живота, Воллен вдруг решился на откровенность.
- Представьте, Лоредан, мне двадцать один год, а я невинен словно младенец! Это смешно и нелепо. Нет, если вы спросите в парочке борделей, то вам расскажут, что я бывал у них. Но...молчание шлюхи стоит намного дороже секса, скажу я вам!
Джо засмеялся по-детски искренне и прикрыл лицо руками. Затем он поднял глаза на Фассинара и спросил:
- А у вас есть какая нибудь тайна? Та, что никому не расскажешь, чтоб не испытать стыд.
Лоредан
- Возможно, те несчастные маленькие побирушки, что побираются у каналов, борясь за выживание, действительно достойны сочувствия, - повел плечами Лоредан. - Но я не сирота, Джо. Мой отец - Браавос, моя мать - соленая вода, моей колыбелью была морская пена, а колыбельные мне пели ветра, что овевают эти острова. Разве можно назвать сиротой такого счастливца?
Приподнявшись, актер с интересом наблюдал за манипуляциями юного Воллена. Лицо его не изменилось ничуть, когда его палец закровоточил - Лоредан словно бы наблюдал за фонтаном где-нибудь в саду.
- Невинность... - протянул он задумчиво. - Знаете, я полагаю невинность состоянием скорее не тела, а души. Вам какая из них более свойственна?
Рассмеявшись, Лоредан сел и тоже потянулся за кубком. При упоминании борделей и шлюх, по лицу его проскользнула мельком брезгливая гримаса - так быстро, что остановить на ней взгляд было бы никак не возможно.
- Стыд? Должен признаться, я не знаю, что это такое и зачем, - доверительно сообщил он молодому художнику. - Вероятно, это и есть моя тайна, постыдности которой я даже не способен осознать.
Джорелло
Как же было легко общаться с ним, слушать его голос, улавливать иронию и восхищаться эпитетами в речи Лоредана. А ведь Фассинар тонко уловил смысл сказанного Волленом. Настолько, что даже сам Воллен не сразу сообразил! Невинность очень относительная величина. А стыд и вовсе придуман людьми, чтоб скрыть свои слабости.
- О, как вы правы, Лоредан! И я в отличии от вас, несчастлив. Пусть бы моей матерью была морская пена, а отцом шумный прибой, я был бы свободен и принадлежал лишь себе и ветру. Но всё не так. Всё не так.
Джо выглядел печальным и обреченным.
- Невинность моя лишь дело случая, оболочка, что скрывает греховную душу. Я монстр, Фассинар. Если б вы знали мои пороки, то ужаснулись бы и спешно покинули меня. А я дописывал бы ваш портрет по памяти...- в его интонации мелькнула горечь.
- Но я буду молчать, как всегда, чтоб не потерять минуты рядом с вами. Они бесценны.
Джорелло взял юношу за руку и словно скульптор, ваяющий статую, прочертил на ней линии, повторяя форму пальцев и ладони.
- У нас есть еще немного времени, чтоб я продолжил? Писать. - "Или наслаждаться прикосновениями." - Я хотел бы закончить эскиз сегодня, чтоб завтра начать работать с красками.
Лоредан
- Весь мир - зверинец,
В нем женщины, мужчины - все чудовища,
У каждого есть когти и клыки,
И каждый не одну терзает жертву... - продекламировал Лоредан. Несмотря на то, что внешне он казался все таким же безмятежным и расслабленным, слова юного Воллена зажгли в глубине его глаз озорной огонь.
На какой-то миг он задержал руку художника в своей, а затем, как ни в чем не бывало, разжал пальцы.
- У нас есть сколько угодно времени, мой дорогой невинный монстр, - улыбнулась восходящая звезда.
- "Порок невинности или же несчастья мнимой чистоты"... о, будь я поэт, а не всего лишь скромный лицедей, я бы незамедлительно схватился за перо, - пробормотал он как будто реплику "в сторону", не преминув, однако, красноречиво, пусть и мимолетно покоситься на Джо.
Джорелло
Не в силах и дальше сидеть так близко к обнаженному Лоредану, Джорелло порывисто встал и, мысленно считая до десяти, чтоб унять биенье сердца, вернулся к мольберту. Некоторое время он молча рассматривал свою работу, иногда косясь на лежащего Фассинара, он запоминал световые пятна, заломы бархата, блеск в кошачьих глазах возлюбленного. Ха! Лоредан и не в курсе, он бы посмеялся от души над ним, но в мыслях можно всё. ВСЁ. Как всегда.
Затем он снова взял уголь, и черные линии заплясали на холсте. Эскиз всё больше обретал правдоподобность черт. Вот кудрявая голова, изящна шея, гладкая грудь, увенчанная темными сосцами, упругий живот, с золотой дорожкой от пупка вниз, бедра и длинные стройные ноги с узкой ступней и тонкими пальцами, аристократично до невозможного. Его настоящие родители наверняка были знатного рода, иначе ничем не объяснить эту грацию. Но какая к Рглору разница, раз они не смогли быть с ним! Они никто. А он, Лоредан, словно луч света или глоток ключевой воды.
Джо рисовал быстро, размашисто, его глаза горели как у любого творца, который нашел свой путь к созданию совершенного произведения.
Закончив силуэт, Воллен вернулся к лицу, и тут его движения обрели аккуратность и скрупулезность. Он прорисовывал разлет бровей, миндалевидные глаза, ровный нос, полные, плавно очерченные губы. Каждый штрих, каждую деталь он выверял и с любовью наносил на ткань.
- Вы ведь знаете как вы красивы, Лоредан. Невозможно смотреть в зеркало и не видеть столь очевидного. Скажите, какого это - быть настолько красивым, что все без зазрения совести талдычат вам об этом ежеминутно? Вас верно уже воротит от всех этих почитателей, навязчивых и одинаковых до боли.
Лоредан
- Без почитателей я - ничто, мой дорогой Джо, - вздохнул Лоредан, принимая личину человека, примирившегося с чем-то тяжким, но неизбежным. - Весь смысл моего существования - публика. Ее любовь. Ее восхищение. Не для себя живу я и подобные мне, - нет, мы приходим в мир для того, чтобы смиренно служить Искусству, чтобы ежедневно приносить себя в жертву публике, тем самым преумножая количество прекрасного в мире, полном уродства и злобы.
Актер вдруг поднялся с места и неспешно подошел к мольберту.
- А каково это - наблюдать красоту со стороны и запечатлевать ее в вечности? - спросил он, внимательно глядя в собственное лицо, изображенное на холсте. - В этом мы с вами отличаемся: то, что творю я, остается лишь в людской памяти, и обречено рано или поздно рассыпаться в прах вместе с черепными коробками тех, кто хранил это.
Джорелло
Неужели? Образ Фассинара никогда не рассыплется в прах в памяти Джорелло. Ведь он первый, кого он полюбил искренне и так чувственно.
Джо обернулся и посмотрел на лицо Лоредана, оно было так близко, он слышал дыхание юноши, чувствовал его на своей коже.
- Ты дразнишь меня, Лоредан! Во всех смыслах, и в искусстве, и в любви. - он как-то случайно перешел на "ты", может потому, что про себя только так и обращался к любимому. - Писать картины, так чтоб они хранили в себе память...Да, я могу. Но я хочу не этого, не холодный и по сути мертвый рисунок, а настоящего человека рядом. Из плоти и крови, - "Тебя" - Когда мой череп превратится в прах, всё это станет неважно, так? Валар Моргулис. Но пока я жив.
Воллен не мог сосредоточится на работе, не мог мыслить здраво, как и всякий молодой человек, потерявший голову от близости желанного.
- Ты любил? Или может любишь сейчас?
Джо задал вопрос и замер в ожидании ответа.
Лоредан
Лоредан выпрямился и обвел взглядом стены мастерской, словно намереваясь прочесть на них ответ на заданный вопрос.
- Постоянно, - наконец задумчиво ответил актер. - Каждый день и каждую минуту. На сцене и вне ее. Я знаю о любви все, что когда-либо было сказано или написано, потому что невозможно хорошо изобразить чувство, не испытывая его на самом деле.
Тон его неожиданно сменился, превратившись в веселый и насмешливый.
-... так было до недавних пор. Но один мой новый знакомый сказал мне, что я не знаю о любви ничего. Выслушав то, как он понимает любовь, я, к своему сожалению, вынужден с ним согласиться.
Лоредан внезапно посмотрел прямо в глаза Джо.
- А как понимаешь любовь ты?
Джорелло
- Я?
Этот вопрос застал Джо врасплох. Что ему ответить? Сказать правду, притвориться кем то другим, промолчать? Ничего из этого не подойдет.
- У меня полностью отсутствует опыт в любви. Разве я могу хоть что-то в ней понимать, - Джо опустил глаза, чтоб Лоредан не прочел там смущение.
- Но уже несколько недель все изменилось. С того дня, как я впервые пришел в "Лабиринт" на вашу постановку. Я не пропустил ни одной после этого, потому что это для меня невозможно. Мне нужно видеть тебя каждый день. Ты словно дурман, я зависим от этих встреч. Ты не представляешь как страшно мне было вчера идти в твою гримерку. Скажи мне, это любовь?
Он нашел в себе решимость посмотреть в глаза Лоредану. Абсолютно голому Лоредану! Это вообще можно вынести?! Если кто-то знает секрет как, то он должен написать об этом трактат.
Лоредан
- Быть может да, - повел плечами Лоредан, - быть может нет. Страсть? Желание? Одержимость? Похоть? Восхищение? Возможно, все это - лики любви. Мой новый знакомый сказал бы, что ничто из этого не имеет отношения к любви, - так же, так и твое чувство.
Губы его задрожали от сдерживаемого смеха.
- Но неужели это действительно так важно - понимать, любовь ли это? Роза пахнет розой, хоть розой ты зови ее, хоть нет. Я думаю, не так уж важно, чем называется чувство. Важно то, как оно пахнет.
Джорелло
Укол ревности противно ударил Джо под дых. Сколько же он говорит об этом новом знакомом! Может он влюблен в него, может тот знакомый искусный соблазнитель, может знает такие секреты и техники, что никто не может устоять перед ним.
- Я верю в Многоликого бога, И любовь, как его отражение, тоже имеет множество лиц. Она не может иметь лишь одну краску. Любовь, в которой нет страсти? Желания, похоти... Одержимость и есть любовь, это болезнь, которая приносит не только боль, но и неповторимое наслаждение. Я так чувствую, и я не могу вероятно конкурировать в мудрости с твоим знакомым, но я здесь, и я..., - он осекся. Сказать "Я люблю тебя" так банально. Зачем Лоредану его жалкие стенания, он не полюбит слабака, не снизойдет до нытика, неуверенного в себе.
- Ты прав. Опять. Всё это неважно. Нет ни прошлого, ни будущего, есть только этот миг, а в нем я и ты.
Джо сделал шаг вперед и сорвал поцелуй Фассинара. Украл его попросту. Но той секунды, в которой их губы соприкоснулись, хватило чтоб понять его вкус.
Лоредан
Молодой художник быстро отстранился, как будто сам себя испугавшись, но у Лоредана было другое мнение на этот счет.
- И куда ты так торопишься? - полюбопытствовал Лоредан, в то время как его пальцы легли на шею Джо сзади, и весьма чувствительно ее сжали.
Джорелло
Он почувствовал легкую боль, причиненную пальцами Фассинара. Боль, доставляющую удовольствие, ни с чем несравнимое ощущение жажды подчинения.
Джорелло подался вперед, следуя завуалированному приказу и обвил руками талию Лоредана.
- Тороплюсь жить, - сказал Воллен и снова поцеловал юношу, но на этот раз не пытаясь отстраниться.
Лоредан
- О, ну с этим-то спешить незачем, - усмехнулся Лоредан, когда их губы разомкнулись.
Отстранившись, актер толкнул молодого Воллена на кушетку, сам при этом оставшись стоять. Чуть склонив голову набок, он какой-то момент пристально рассматривал его, а затем произнес, медленно проведя пальцем по своим губам:
- Теперь твоя очередь раздеваться. Так будет честно.
Джорелло
Оказавшись на кушетке, Джо поменялся ролями с Фассинаром. Теперь он был натурщиком, а Лоредан художником, творцом. Джорелло и не думал перечить ему, он послушно снял с себя одежду, немного стесняясь наготы из-за худобы и бледности. Куртка, рубашка и штаны валялись рядом с одеждой Лоредана.
- Теперь я полностью открыт. - "И почти честен." - Ты станешь моим учителем, Лоредан? Или палачом?
Лоредан
Лоредан подошел к рабочему месту художника, и, на миг застыв в раздумьи, выбрал две кисти. Одну он щедро обмакнул в алую краску, другую, ничуть не менее щедро, - в лазурную.
- Зачем ограничивать себя чем-то одним? - рассмеялся актер.
Подойдя к Джо, он коснулся его шеи кистью, покрытой алой краской, и прочертил извилистый узор по его коже до самых бедер.
- И ненависть мучительна, и нежность... - продекламировал Лоредан. К алому узору прибавился лазурный.
- И ненависть и нежность – тот же пыл
Слепых, из ничего возникших сил...
Алый узор.
- Пустая тягость, тяжкая забава,
Нестройное собранье стройных форм...
Лазурный.
- Холодный жар, смертельное здоровье,
Бессонный сон, который глубже сна...
Алый.
Отложив кисти, Лоредан посмотрел на результат своих трудов, а затем, взяв художника за руку, рывком привлек его к себе.
Джорелло
Джорелло содрогнулся, когда алая краска коснулась его шеи. О, Многоликий, сколько раз в своих снах он красил ее шею алым. Но только не краской. То был стилет и настоящая кровь, стекающая до самых бедер. Каждое касание кисти будоражило Воллена, заставляло трепетать словно лист на ветру. Он прикусил нижнюю губу, так сильно как только мог, и нежная кожа порвалась под натиском. С уголка рта потекла тонкая струйка красного цвета.
- Вот какова, и хуже льда и камня,
Моя любовь, которая тяжка мне.
Зачем нам краска, Лоредан, когда мы и есть сосуды алого колора.
Фассинар привлек юношу к себе, и Джо прильнул губами к его губам, даря себя, и свою кровь. Обретая странную свободу в плену.
Лоредан
Чужая кровь на губах Лоредана напоминала причудливый грим для какого-нибудь спектакля о восставших мертвецах и полночных кровопийцах. Краска, в которой теперь был испачкан и он, довершала образ. Даже в подобных обстоятельствах актер не преминул отыскать взглядом зеркало, и мимоходом отметить привлекательность этого зрелища.
- Да просто затем, - шепнул Лоредан ему на ухо таким тоном, словно поверял главную тайну своей жизни, - что я никогда еще не занимался этим, вымазавшись краской. Вот и захотелось испытать новое ощущение.
Порывистым, но парадоксально изящным движением он отстранил от себя Джо, и, развернув его лицом от себя, снова толкнул на кушетку. А затем, обхватив рукой его шею, вошел в него, больше не пытаясь даже изображать озабоченность какими-то глубокими философскими вопросами вроде любви и множественности ее ликов.
Джорелло
Сколько прошло времени? Несколько минут, полчаса, час? Джорелло пребывал в абстракции, он лежал на своей кушетке, лицом вниз, на шее все еще горели следы пальцев Лоредана, он чувствовал легкую боль во всем теле, усталость навалилась на него, хотелось закрыть глаза и заснуть, положив голову на плечо Фассинара. Но вместо этого, Воллен поднялся, поцеловал живот любовника и нетвердой походкой направился к мольберту. Именно сейчас, испытав эйфорию от безумного, яростного секса, он готов был работать. Пока это чувство не притупилось, пока страсть не угасла. Он смотрел на обнаженного Лоредана и рисовал. Правда, его движения стали увереннее, агрессивнее, резче. Эскиз был почти готов.
- Ты великолепен, кажется я уже это говорил. И вероятно не один раз.
Джо взял в руки кусок чистого белого холста, окунул его в прохладную воду, налитую в железный тазик. Затем он подошел к Лоредану и сел на край кушетки.
- Позволишь вытереть с тебя краски?
Лоредан
- Конечно, - расслабленно пробормотал Лоредан, по-кошачьи потягиваясь и с удовольствием подставляя себя под его руки. Глаза его, доселе полуприкрытые, вдруг широко распахнулись, и он с озорным любопытством уставился на Джо.
- Да, кстати, позволь поинтересоваться. Что ты намерен делать с этой картиной, когда она будет готова?
Джорелло
Краски растекались, соединившись с водой, красные и лазурные струйки пересекались, превращаясь в цвет весенних фиалок. Постепенно ручейки стирались окончательно, не оставляя даже следа на коже прекрасного юноши. Джорелло улыбнулся, услышав вопрос.
- Серьезно? Тебе это важно? Повешу ее в своей спальне и буду смотреть, занимаясь любовью с женой. Она не будет против. А если и будет, придется ей принять это. Быть женой Воллена - привилегия доступная не всем.
Лоредан
Лоредан расхохотался и сел на кушетке.
- Бедная девушка. Но не могу не оценить красоту твоей идеи, - актер лениво потянулся за разбросанной по полу одеждой, а затем вдруг поднял голову и посмотрел в лицо художника.
- Впрочем, ты всегда можешь приукрасить семейное ложе, пригласив оригинал.
Он снова беспечно рассмеялся, но глаза его внимательно следили за реакцией.
Джорелло
Оригинал в его постели в башне Волленов. Боже, это было бы невероятно. От одной только мысли о таком приключении, сердце Джорелло забилось чаще. Да! "Лабиринт" будет давать представление на его помолвке. Вот тогда и можно будет сбежать от гостей на пару часов. Никто и не заметит.
- Я буду счастлив увидеть тебя в своей спальне, Лоредан, и не сомневайся. До свадьбы нужно быть поосторожнее, все же нельзя сорвать это судьбоносное мероприятие. Но после нее, я обрету свободу выбора. Жене придется смириться.
Воллен вдруг представил себе иную картину и невольно засмеялся.
- Смириться или присоединиться.
Потом он снял с пальца перстень с восхитительными изумрудами, работы их ювелирного дома, и протянул кольцо Фассинару.
- Возьми. Это аванс за работу натурщика. Я взял это кольцо специально для тебя. Изумруды под цвет твоих глаз. Хотел отдать его тебе потом, но то, что произошло сегодня между нами...Придешь завтра?
Лоредан
Уже одетый, Лоредан надел кольцо на палец и, приглаживая растрепавшиеся волосы, как бы невзначай задержал руку у лица, позволяя насладиться и вправду исключительно удачным сочетанием камней с его глазами.
- Приду, - улыбнулся актер и подмигнул. - И в мастерскую, и в почтенную супружескую спальню.
Легко проведя пальцами по щеке художника, Лоредан выскользнул из мастерской и растворился среди извилистых улиц Браавоса.
