Смерти привели к тому, что лорды Русе Болтона открыто поссорились в Великом Чертоге. У некоторых кончалось терпение.
— Сколько мы должны тут сидеть в ожидании короля, который никогда не придет? — потребовал ответа сир Хостин Фрей. — Нам следует сразиться со Станнисом и покончить с ним.
— Покинуть замок? — прохрипел однорукий Харвуд Стаут. Судя по его тону, он скорее предпочел бы отрубить себе оставшуюся руку. — Хочешь, чтобы мы атаковали вслепую в такой метели?
— Чтобы сразиться со Станнисом, его надо сначала найти, — заметил Русе Рисвелл. — Наши разведчики выходят за Охотничьи ворота, но пока что еще ни один не вернулся.
Лорд Виман хлопнул по своему большому животу:
— Белая Гавань не боится ехать с вами, сир Хостин. Выведите нас наружу, и мои рыцари поскачут следом за вами.
Сир Хостин повернулся к толстяку:
— Достаточно близко, чтобы пронзить копьем мою спину, да? Где мои родственники, Мандерли? Скажите мне. Те ваши гости, которые привезли вам обратно вашего сына.
— Его кости, вы хотите сказать, — Мандерли подцепил кинжалом кусок ветчины. — Я хорошо помню ваших родичей. Сутулого Рейегара с его бойким языком. Дерзкого сира Джареда, столь быстро обнажавшего свою сталь. Симонда-шпиона, всегда звенящего монетами. Они привезли домой кости Вендела. А Тайвин Ланнистер вернул мне Вилиса в целости и сохранности, как и обещал. Человек слова, лорд Тайвин, спасите Семеро его душу.
Лорд Виман сунул в рот кусок мяса, с шумом разжевал, чмокнул губами и продолжил:
— В дороге много опасностей, сир. Я преподнес вашим братьям подарки, когда мы покинули Белую Гавань. Мы поклялись, что встретимся на свадьбе. Многие другие были свидетелями нашего расставания.
— Многие другие? — передразнил его Эйнис Фрей. — Или вы и вы сами?
— На что вы намекаете, Фрей? — лорд Белой Гавани вытер рот рукавом. — Мне не нравится ваш тон, сир. Нет, черт побери, он мне совершенно не по нутру.
— Выйди во двор, ты, мешок сала, и я тебя так угощу, что твое чертово нутро лопнет от радости.
Виман Мандерли рассмеялся, однако полдюжины его рыцарей уже были на ногах. Роджеру Рисвеллу и леди Барбри Дастин пришлось их успокаивать. Русе Болтон вообще ничего не сказал. Но Теон Грейджой увидел в его глазах выражение, которого ему никогда не доводилось видеть раньше — тревогу, даже намек на страх.