Сэмвел I.
Не всегда выживают самые смелые.
Это глава ретроспективная, мы видим события Саги глазами Сэма, воспоминания которого продолжают Пролог с ужасными фантасмагоричными событиями, но описанными до жути реально и правдиво.
Сэм, закутанный, как луковица в сто одежек, но, тем не менее, окоченевший от холода, несколько страниц бредет куда-то. Мысли его путаются, похожи на бред. Здесь и стенания, какой он толстый, как он устал и хочет есть, и воспоминания о матери, братьях, сестре, и об отце и фамильном (валирийском!) мече, находится место и походному юмору, это Скорбный Эдд в своей трагикомической манере пошутил, когда Сэм подтянул свой пояс выше живота, что он знал одного малого, который носил меч на шее, и когда споткнулся, то рукоять залезла ему в нос. Свой меч Сэм потерял, но при нем оставались два кинжала: один – резать мясо, а другой, вроде бы ни к чему, из обсидиана, но то был подарок Джона Сноу. Дисциплинированный читатель увязает во всех этих повторяющихся по кругу жалобах и рассуждениях Сэма, как вдруг от мыслей о клетках с воронами появляются воспоминания о звуке рога: один – разведчики возвращаются, два – одичалые, и, не звучавший уже тысячи лет третий – Иные. Промерзший до костей Сэм вспоминает об этих ужасных событиях также, как до этого жаловался на налипающий снег и холод, но от этого становится еще страшнее. Разворачивается грандиозное сражение Добра со Злом. Братья Ночного Дозора готовились к битве, которую многие из них не переживут. С копьями, луками и факелами они расположились у кольцевой стены. Сэм, выпустив воронов, прибился к людям из Сумеречной Башни и видел, как туча стрел, выпущенная в нападающих, не нанесла им особого урона. Мертвые все шли и шли вместе с усиливающимся снегопадом и пронизывающим холодом, вот они уже вплотную приблизились к дозорным: это и бывшие когда-то людьми одичалые, братья Ночного Дозора и животные; огромного, полуистлевшего медведя не смогли остановить ни копья и стрелы, ни даже факелы. От ужаса Сэм забыл отправить все написанные им письма, его братья гибли у него на глазах, один человек из Сумеречной Башни насквозь продырявил копьем бледный живот мертвеца, но тот, продвинувшись вперед по древку, своими черными руками свернул дозорному шею так, что у него кровь потекла изо рта. Тогда-то, кажется, Сэм и обмочился в первый раз.
Сэм побежал сломя голову и каким-то чудесным образом оказался в группе, которую Старый Медведь сумел организовать и вывести с Кулака Первых людей. Сэм держался из последних сил, но их уже не осталось, он упал в снег и наслаждался покоем. Его нашли Гренн и Скорбный Эдд, а Малыш Паул взялся нести, но вскоре они стали отставать.
Казалось, они остались в одиночестве, но это было не так.
Из мрака выступила лошадиная голова, и Сэм на миг испытал облегчение, пока не увидел ее, эту лошадь. Она вся обросла инеем, и черный клубок замерзших внутренностей болтался под ее распоротым брюхом. Верхом на ней сидел всадник, бледный, как лед. Из горла Сэма вырвался скулящий звук. Он так перепугался, что непременно обмочился бы еще раз, но холод, видно, и пузырь его заморозил вместе со всем остальным. Иной грациозно соскочил с седла и встал на снегу, стройный, как меч, и молочно-белый. Доспехи колебались на нем, как вода, и ноги стояли на свежем насте, не проламывая его.
Иной погасил факел, которым Гренн попытался его поджечь, убил Малыша Паула, а ведь как говорил Пип, он был в Дозоре самым сильным, а вот и очередь Сэма подошла, трус зажмурил глаза и с кинжалом наперевес, как с копьем, скорее падая, а не бегом, ткнул им куда-то вперед.
Что-то хрустнуло, как лед под сапогом, а потом раздался скрежет, столь громкий и пронзительный, что Сэм отшатнулся назад, зажав руками уши, и хлопнулся задом в снег. Когда он открыл глаза, доспехи стекали с Иного ручьями, а вокруг черного кинжала из драконова стекла, торчащего в горле, шипела и дымилась бледно-голубая кровь. Иной схватился за нож своими белыми руками, но его пальцы, коснувшись лезвия, тоже начали дымиться.
Сэм повернулся на бок, вытаращив глаза. Иной уменьшался и таял. Через каких-нибудь двадцать мгновений плоть сошла с него, как белый туман, и кости, похожие на молочное стекло, тоже стали таять. И вот на снегу остался только кинжал из драконова стекла, весь окутанный паром, словно он был живой и вспотел.
— Возьми его себе, — сказал Сэм. — Я трус, а ты нет.
— Ага. Такой трус, что Иного убил.
Так Сэм стал Смертоносным.
.
