— Видел я драконье яйцо — красное по большей части. — Дунк положил свои гостинцы вместе с сухарями и солониной. — У Кровавого Ворона тоже такое есть?
— Откуда бы? Он низкого рода.
— Нет, не низкого — он просто бастард. — Кровавый Ворон хотя и родился вне брака, но оба родителя у него были из благородных. Дунк хотел рассказать Эгу о подслушанном разговоре, но тут рассмотрел его лицо и спросил: — Что у тебя с губой?
— Ерунда, сир. Подрался.
— Дай погляжу.
— Да пустяки, крови почти что и не было. Я вином ее смочил.
— С кем ты дрался?
— С другими оруженосцами. Они говорили…
— Они могли болтать что угодно — что я тебе говорил?
— Чтоб я держал язык за зубами, но когда твоего отца обзывают братоубийцей…«Он и есть братоубийца, хоть и неумышленный». Дунк сто раз наказывал Эгу не принимать такие слова близко к сердцу. «Ты ведь знаешь, как все было на самом деле, ну и довольно». Мало ли о чем толкуют в тавернах и у костров. Всем известно, что Бейелор Сломи Копье пал от булавы принца Мейекара на Эшфордском лугу — ясно, что разговоров было не избежать.
— Они ведь не знают, что принц Мейекар твой отец. Знали бы, не говорили бы так. — «Разве что за глаза». — И что ты им ответил, вместо того, чтобы придержать язык?
— Что смерть принца Бейелора была злосчастной случайностью. И что принц Мейекар своего брата любил, — виновато произнес Эг. — Тут оруженосец сира Аддама говорит: до смерти, мол, любил, — а оруженосец сира Мэллора: он и другого брата, Эйериса, любит не меньше. Ну, тут я ему и врезал. Со всей силы врезал.
— Тебе бы самому наподдать хорошенько, чтоб ухо было под пару губе. Твой отец, будь он здесь, так бы и поступил. Думаешь, он нуждается в твоей защите, сопляк? Что он тебе наказывал, отпуская тебя со мной?
— Верно служить вам, слушаться во всем и не бояться лишений.
— А еще что?
— Соблюдать королевские законы и правила рыцарской чести.
— А кроме того?
— Брить голову или волосы красить… и никому не называть своего настоящего имени, — неохотно добавил мальчик.
Дунк кивнул.
— И много вина вылакал тот парень, оруженосец?
— Он ячменное пиво пил.
— Вот видишь? Это ячмень да солод за него говорили. Слова — это лишь ветер, Эг. Пусть себе летят мимо.
— Которые ветер, а которые и измена, — упрямился мальчик. — Это турнир изменников, сир.