По порядку - со знакомства. Нет, это не Винтерфелл и не Дарри. Вечер первого дня турнира Десницы, когда оба ненадолго стали настоящими - одновременно.
Септа Мордейн вопиюще-непрофессионально назюзюкалась, а Джоффи был вынужден наблюдать безобразный скандал родителей, однако, как галантный кабальеро не смог покинуть невесту, не позаботившись о том, как она доберется до дома, и послал с нею Пса. Санса такому повороту событий совершенно не обрадовалась, телохранитель Джоффри пугал её до чертиков, хоть и меньше, чем сир Илин Пейн. Что подумал Пёс - увы, неизвестно.
Они проходили между павильонов, перед каждым из которых высилось знамя и висела броня; молчание становилось тяжелее с каждым шагом: Санса не могла выносить общество этого человека, настолько он пугал ее. Однако она была воспитанной девушкой. Истинная леди не позволит себе обратить внимание на внешность человека, сколь безобразным он бы ни был, сказала она себе.
— Вы выступили сегодня самым доблестным образом, сир Сандор, — заставила она себя пробормотать.
Сандор Клиган огрызнулся:
— Избавь меня от своих пустых комплиментов, девчонка, и от твоего сира. Я не рыцарь. Я плюю на них и на их обеты. Вот мой брат — рыцарь. Ты видела, как он сегодня ездил?
— Да, — проговорила Санса затрепетав. — Он был…
— Таким доблестным? — договорил Пес.
— Никто не смог противостоять ему, — гордясь собой, наконец проговорила она. Это не было ложью.
Сандор Клиган внезапно остановился посреди темной пустоши. Ей пришлось встать рядом.
— Твоя септа хорошо научила тебя. Ты похожа на одну из пташек, прилетевших с Летних островов, вот что. На хорошенькую говорливую пичужку, повторяющую все хорошие слова, которым ее научили.</p>
— Это нехорошо, — Санса ощутила, как сердце затрепетало в груди. — Вы пугаете меня. Я хочу уйти.
Разговор начинает Санса, вполне вероятно, что Сандор мог промолчать всю дорогу - ему-то что, его никто в данный момент не пугает, а хорошими манерами он себя не отягощал. Но Санса - другое дело, воспитанная леди всегда найдет хорошее слово для любого, к тому же Санса не очень-то любит уступать своим страхам. Поэтому она сделала усилие и выдавила из себя дежурный комплимент, очевидным образом не понравившийся Псу. И, если сержант Петров смотри на кирпичи и думает о бабах, потому что всегда о них думает, то для Сандора слово "сир" всегда тащит за собой другое - Григор, и заводится он с пол-оборота. Неважно, что Санса никаких Григоров не упоминала и даже о них не думала, настоящие невротики живут в своей искаженной реальности, и Пёс не исключение. Боги, Санса всего лишь хотела побыстрее дойти до дому!
— Никто не может противостоять ему, — скрежетнул Пес. — Вот это правда. Никто не способен противостоять Григору. А хорошо он сделал этого мальчишку, своего второго противника! Ты видела, правда? Дурак. Незачем ему было выезжать в такой компании. Ни денег, ни сквайра, некому помочь надеть доспехи. Он плохо завязал воротник. Ты думаешь, что Григор не заметил этого? Или ты полагаешь, что пика сира Григора дернулась вверх случайно? Хорошая разговорчивая девчушка, если ты в это веришь, то уж точно пустоголова, как птица. Пика Григора смотрит туда, куда ее направляет Григор. Погляди на меня. Погляди на меня! — Сандор Клиган протянул огромную руку, повернул ее лицо, взяв за подбородок. Опустившись на корточки перед ней, он поднес факел к своему лицу. — Смотри, вот тебе хорошенькое личико, смотри на здоровье. Я знаю, что ты этого не хочешь, я следил за тобой все время на Королевском тракте, да насрать мне на это! Гляди внимательно!
Пальцы держали ее челюсть, словно железный капкан. Он не отрывал глаз, пьяных, гневных. Приходилось смотреть.
Правая сторона лица его казалась изможденной: острые скулы, серый глаз под тяжелым лбом, нос большой и изогнутый, жидкие темные волосы. Клиган отращивал их и зачесывал набок, потому что на другой стороне его лица они не росли.
Левой половины лица не было. Ухо отгорело, осталась лишь дырка. Глаз еще видел, но его окружал змеиный клубок шрамов, обожженную жесткую черную плоть покрывали рытвины и глубокие трещины, в которых, когда Сандор шевелился, поблескивало что-то красное и влажное… снизу на челюсти съежившаяся плоть открывала кусочек кости.
Санса заплакала. Выпустив ее, Клиган загасил факел в грязи.
Всё, Сандора понесло: он слишком долго держал все в себе, он сегодня дрался, он выпил, а Григор убил юношу на глазах всей столицы и опять вышел сухим из воды, и еще девчонка назвала его сиром, звезды так встали, наконец. Он сорвался самым очевидным образом: хамить-то он позволяет себе всем и всегда, но хватать за лицо невесту принца можно только в помрачении рассудка. Только триггер тут не Санса, а Григор. Сансе, скажем так, не повезло оказаться рядом с Псом в тот момент, когда постыдная тайна вырвалась наружу. Так бывает, когда всю жизнь не доверяешь никому (а Сандор не доверяет, и друзей у него нет), то в конце концов твоим собеседником становится самый неподходящий для этого человек, потому что уже всё равно, молчать почти так же невозможно, как не-дышать.
Здесь еще занятная фразу
"я следил за тобой" - ууу, извращенец из кустов. Плохо, конечно, ориентироваться только на перевод, мало ли какие нюансы есть в оригинальном тексте. Не замечать Сансу Пёс не мог: как телохранитель принца, было бы даже не профессионально не составить мнение о невесте подопечного. С другой стороны, как будто бы он всегда был профессионален, вспомним это несчастное Дарри: наследник престола целый день шляется по лесам сам по себе, а его личный охранник даже не почесался. Странно, что Серсея ни в чем Пса не обвинила - нет, все же что-то тут нечисто!
Одно ясно: смотреть на Сансу у Сандора были основания, до Дарри она и Джоффри много времени проводили рядом. А смотрел ли Пес на нее по своим личным причинам, с работой не связанным - хз. Может, да, может, нет, но исключать эту вероятность нет причин. Видел же Пёс перед собой девочку красивую, воспитанную, доброжелательную, но глупую - ведьжизнь не песня, а Санса еще и влюблена в Джоффри, а уж Пёс-то знал ему цену. Зато на Сандора Санса смотреть совершенно не желала, на что ему "насрать". Да-да, "я скакала за вами 3 дня, чтобы сказать, как вы мне безразличны". Запомнил, что красивая девочка не хотела на него смотреть аж целую долгую поездку исключительно от полного безразличия к этому факту. Эх, все же Сандор Клиган, известный борец за правду, очень много врет. Самому себе, в основном. Зато, высказав свою горькую обиду, успокоился (ага, ребенка до слез довел и не заметил, эгоцентричен до чертиков), и факел погасил, чтоб больше не пугать видом своей обожженной рожи, и руки убрал, и, раз уж начал рассказывать, закончил спокойно (страшно было только начать).
— Значит, нет у тебя хорошеньких слов для моей рожи, девица? Для этого твоя септа не знает никаких комплиментов? — Ответа не последовало, он продолжил: — Многие думают, что это случилось в какой-то битве во время осады, в горящей башне, говорят, что у моего врага был в руках факел. Один дурак даже спросил, не дохнул ли на меня дракон.
На этот раз смех его был мягок, но в нем слышалась горечь.
— Но я скажу тебе, девушка, как это было, — прохрипел он — голос в ночи, тень, подвинувшаяся так близко, что она ощутила запах выпитого вина. — Я был моложе тебя, мне было тогда семь, а может, даже и шесть. В деревне возле стен крепости моего отца один резчик по дереву устроил свою лавку и, чтобы добиться поддержки, послал нам подарки. Старик делал восхитительные игрушки. Я не помню, что получил тогда, но мне больше понравился подарок Григора — разрисованный деревянный рыцарь, каждый сустав его двигался и был закреплен веревочкой, поэтому он мог сражаться. Григор был на пять лет старше меня и перерос эту игрушку. Он уже стал сквайром, мускулистый как бык и почти шести футов ростом. Поэтому я взял его рыцаря, но кража не принесла мне счастья — я держался настороже, и все-таки он поймал меня. В его комнате была жаровня. Григор не сказал даже слова, просто взял меня под мышки, уткнул лицом в горящие угли и держал так, невзирая на все мои вопли. Ты видела, какой он сильный. И уже тогда вырвать меня у него сумели только трое взрослых мужчин. Септоны говорят о семи пеклах. Что они знают? Только те, кто был обожжен, как я, знают, что такое истинный ад. Отец сказал всем, что постель моя загорелась, а наш мейстер лечил меня мазями. Мазями! Григор тоже получил свою мазь. Четыре года спустя его помазали семью елеями, он принес свои рыцарские обеты, и Рейегар Таргариен, ударив его по плечу, сказал «Восстань, сир Григор!».
Выше я назвала его тайну "постыдной" - не я так считаю, так думает Сандор. Он этой истории стыдится. Что же мучает его больше: то, что отец свалил всё на пожар, или то, что Григора посвятили в рыцари, или то, что посвящение Григора так его задело? Стыдно быть преданным самыми близкими людьми? Точно одно: боль была чудовищная. Дни, недели, месяцы горячечного кошмара. И при современном уровне развития медицины ожоги одна из самых мучительных травм, а уж в средневековье, с единственным обезболивающим - маковым молоком и без антисептиков вообще - удивительно, как не умер от болевого шока и/или заражения. Мартин постоянно упоминает, что голос у Сандора неприятный, скрипучий - может, тогда связки и сорвал? Что и после подростковой ломки голос в норму не пришел.
Интересно, каким был Сандор до этой истории, может, похожим на Брана Старка до падения? Оба мальчика мечтали стать рыцарями, но одного лишили мечты, сделав калекой, а второй пережил жуткое разочарование в идеалах и отказался сам.
Скрежещущий голос умолк. Сандор безмолвно сидел перед ней на корточках, громадный черный силуэт растворился в ночи, прячась от ее глаз. Санса слышала неровное дыхание Сандора, ей было жаль его, и она поняла, что страх почему-то исчез. Молчание затянулось, оно продолжалось так долго, что она вновь начала бояться, но теперь уже за него, а не за себя. Она нащупала массивное плечо рукой.
— Он не настоящий рыцарь, — шепнула она. Пес откинул голову назад и взревел. Санса отступила назад, но он поймал ее за руку.
— Ты права! — прорычал он — Да, пичуга, он не настоящий рыцарь.
Ну, вот и познакомились . На минуту два совершенно разных человека были искренни друг с другом: Сандор без доспехов хамства, и Санса, переставшая думать о том, как быть леди. Выслушала и пожалела, по-настоящему, как могла бы пожалеть близкого человека. Пёс из злого, жуткого, совершенно непонятного чувака с кошмарной рожей на её глазах превратился в человека, уязвимого и страдающего. Санса дотрагивается до его плеча: жест утешения, одобрения и защиты, и произносит единственные нужные слова:
"он не настоящий рыцарь". Здесь столько смыслов на самом деле. Сандор оценил.
Он рассказал ей историю, и долго молчал, просто выговориться было мало, нужно было услышать... Что? Подтверждение мыслей маленького мальчика, которым Сандор когда-то был: настоящие рыцари есть, и Григор - не один из них? Сочувствие? Ощущение, что кому-то не пофиг, что его сунули в огонь, а потом -
врали? Санса сумела вложить всё это в коротенькую фразу.
"Он не настоящий" - облегчение, от того, что он не один на свете, кто думает так. Сандор хватает её за руку, но сейчас это не агрессия, скорее - псинное спасибо ("
ты права!") - потому Санса и не ощущает дискомфорт. Жаль, конечно, что другой благодарности Санса не дождалась. И, конечно, в этих прикосновениях нет ни грамма секса. Это вообще не про то.
Ну и Пёс не был бы Псом, если бы сцена, начавшаяся как отвратительная, хотя бы закончилась красивой нотой. Нет, нет и нет.
— Благодарю вас, милорд, — кротко проговорила Санса.
Пес поймал ее руку и наклонился поближе.
— То, о чем я рассказал тебе сегодня, — проговорил он еще более грубо, чем обычно. — Если ты когда-нибудь скажешь Джоффри, своей сестре или отцу, — любому из них…
— Не скажу, — прошептала Санса. — Обещаю.
Этого было мало.
— Если скажешь кому-нибудь, — закончил он, — я убью тебя.
Красавец, просто красавец. Напугал девочку, довел её до слез, рассказал историю детства, которой мучительно хотел поделиться, и что потом, может, спасибо сказал, за то, что выслушала, или извинился на хватания руками? Или хотя бы ушел смущенный, молча? Да фигу.
Убью, говорит. Это у него как здрасти. В любой непонятной ситуации - хами-угрожай. А тут такое волнующее эмоциональное переживание, надо же пафосно закончить! Я-то понимаю, что Псу просто страшно до чертиков, что все
узнают, не зря же он всю свою жизнь скрывает, но Санса-то еще ребенок, и совершенно не обязана входить во все нюансы затараканеной сандоровой головы, быть ему родной матерью, личным психотерапевтом и заодно девочкой, которая нравилась в 12 лет. Он, действительно, не умеет разговаривать нормально, не угрожая и не насмехаясь: не было нужды учится, при такой эмоциональной травме доверять кому бы то ни было - невозможно. Для начала надо хотя бы найти в себе здоровую часть, а травму огородить флажками и написать: "здесь - драконы!" Но до этого чудесного преображения еще очень далеко, а пока Сандор получил первую дырку в своем стройном мировоззрении "мир - дерьмо". Не может быть совсем уж дерьмовым мир, где хорошенькая дочка Десницы, жалея, дотрагивается до такого, как он.
На самом деле, эта сцена о Сансе говорит немногим меньше, чем о Сандоре.
Будь Санса той пустоголовой эгоистичной дурочкой, которой её почему-то многие считают, история сандорова ожога уже на следующий день стала бы известна всей Королевской гавани. Санса не рассказала никому, даже Джейни Пуль под огромным секретиком. Воистину дочь Неда Старка. Сомневаюсь, что Санса всерьез испугалась угроз, я склонна думать, что она и без них бы молчала, понимая, насколько трагична эта история для Сандора. А еще Санса имела полное право пожаловаться на его поведение хоть отцу, хоть Джоффри, но почему-то опять не стала. Снова пожалела? Неприятностей она могла ему обеспечить. Пса, правда не они волнуют, а только чтоб никто не узнал.
И все же, несмотря на безобразное сандорово поведение,
"он не настоящий рыцарь"/"ты права!" - было сказано и услышано, и осталось между ними; Пес перестал быть
только пугающим страхолюднем, а Санса - лишь маленькой хорошенькой девочкой, с этого всё началось, хотя ничего и не было