-
– А потом ты трахнул королеву.
- Я никогда…
- … не ложился с моей дорогой сестричкой? – «Ну, скажи, скажи!»
- Никогда не изливал свое семя в… в ее…
- Щель? – Подсказал Джейме.
- … лоно. – Закончил Лансель. – Если акт не завершен, то и измены нет. Я утешил ее после смерти короля. Ты был в плену, твой отец сражался, а твой брат… она его боялась, и имела на то основания. Он заставил меня ее предать.
- Правда? – «Лансель, сир Осмунд. Сколько еще? Та часть про Лунатика – была всего лишь издевка?»
- Ты ее принуждал?
- Нет! Я любил ее. Я хотел ее защитить.
«Ты хотел стать мной». – Отрубленные пальцы вновь зачесались. В тот день, когда она приходила в Башню Белого Меча, умоляя его отречься от клятв, она рассмеялась после того, как он ей отказал, и похвасталась, что лгала ему тысячу раз. В тот раз он принял это за неловкую попытку сделать ему больно в ответ на причиненную им боль. – «Но это могло быть единственным словом правды, которое я от нее услышал за много лет».
- Не думай дурно о королеве, - взмолился Лансель. – Плоть слаба, Джейме. От нашего греха не было никакого вреда. И… и бастардов.
- Да. Бастарды редко заводятся НА животе. – Ему стало любопытно, что бы сказал его кузен, если б он покаялся в своих грехах, в трех, которых Серсея назвала Джоффри, Томмен и Мирцелла.