Драконы, Белые Ходоки и зомби — ключевой магический элемент «Игры престолов», который определяет жанровую принадлежность и сериала, и книг. В визуальном воплощении оживших мертвецов нет ничего уникального — это трупы с плотью в различных стадиях разложения. А вот облик Белых Ходоков и драконов как воплощений льда и огня — дело совсем другое.
Белые Ходоки были в истории с самого начала, но драконов могло и не случиться: «Я долго решал, будут ли у меня живые драконы, — вспоминает Джордж Мартин в книге «Внутри Игры престолов». — Дракон на знамени Таргариенов сомнений не вызывал — вопрос был в том, живой он или так, символ? Моя старая подруга, фантаст Филлис Эйзенстайн, убедила меня, что драконы необходимы, и со временем я согласился с ней». (Да еще и так увлекся, что написал о временах, когда у Таргариенов были десятки драконов.)
Для художественного отдела «Игры престолов», сделавшего ставку на реализм, было необходимо показать вымышленных существ настолько правдоподобно, чтобы зритель поверил: драконы — естественная часть фауны этого мира. Казалось бы, в кино оживили уже столько вариантов этих тварей (смотрите хотя бы нашу подборку фильмов 1982–2010 гг.), что простора для фантазии почти не осталось, тем более что и Мартин описал своих драконов примерно так, как их представляли в земном Средневековье. Писателя даже как-то раз спросили, почему он так старательно выступает против клише в жанре фэнтези, но населил свой мир настолько стереотипными для жанра существами. Давайте разбираться, насколько драконы у Мартина действительно стереотипны и как команда по спецэффектам обеспечила их правдоподобность.
Мы свободно приводим кадры из сериала и обсуждаем события всех восьми сезонов «Игры престолов», так что если вдруг не смотрели — опасайтесь спойлеров.
Анатомия и физиология драконов
Драконы у Джорджа Мартина — живущие инстинктами огнедышащие теплокровные рептилии, связанные с магическими циклами планеты. Если верить пироманту Галлину, то «после смерти последнего дракона магия стала уходить из мира». Драконов в мире Мартина можно приручить магическим образом и сделать из них супероружие — именно с помощью драконов валирийцы создали одну из величайших цивилизаций в мире, и рост могущества драконьих владык остановил лишь природный катаклизм.
По своему строению драконы в «Игре престолов» представляют собой нечто среднее между тероподами, птерозаврами, птицами и летучими мышами. В качестве основы моделлер «Игры престолов» Дэн Катчер использовал скелет тираннозавра, дополненный килевой костью, как у птиц. Часто драконов изображают с тремя парами конечностей. Для позвоночных это и само по себе нонсенс, но передние лапы вдобавок не оставляют места для мышц, необходимых для полета, поэтому у вестеросских драконов всего две пары конечностей — передние развились в крылья. Грудные мышцы и соответствующее положение тела в полете позаимствовано у орлов, а мембранные крылья и механика их движений на земле и в воздухе подсмотрены у летучих мышей; правда, у последних кожная летательная перепонка натянута не только между пальцами, поэтому относительно размера тела площадь их крыльев гораздо больше, чем у драконов. Задняя часть туловища напоминает тероподов, только изящнее и с более длинным хвостом. Задние лапы имеют четыре соразмерных пальца; один из них, кажется, противопоставлен — во всяком случае, маленькие драконы могут сидеть на жердях и выхватывать в полете задними лапами друг у друга добычу.
При создании огнедышащих змеев команда по спецэффектам «Игры престолов» стремилась полагаться на реальность и строила полную модель со скелетом, мышечной и жировой тканями, но «традиционная» анатомия драконов принципиально нелетная. Даже самые крупные летающие птерозавры были гораздо мельче драконов и легче. У них были полые тонкостенные кости, огромные узкие крылья, а туловище, ноги и хвостик — короткие. У драконов же, судя по черепам, скелет типичного теропода, мощный и тяжелый, а крупное туловище, ноги и хвост не только усложняют взлет за счет избыточного веса, но еще и смещают центр тяжести за грудину. В полете это привело бы к заваливанию назад при махах, даже если бы дракону удалось взлететь, что вряд ли. (Для сравнения: у птерозавров, птиц и летучих мышей центр тяжести располагается ближе к переднему краю крыльев.)
Чтобы оторваться от земли, нужны крылья гораздо большей площади и скорость разбега за пределами драконьих возможностей. Научно-популярное издание N+1, проведя расчеты для Дрогона времен пятого сезона, пришло к выводу, что существо такого веса с таким размахом крыльев в условиях земной гравитации не может взлететь с разбега и тем более с места, как это делается в сериале. Автор отмечает, что при этом в Вестеросе нет особенностей, к которым привела бы меньшая гравитация местной планеты или бо́льшая плотность воздуха. Вес дракона при этом оценён по аналогии с аллозавром по самой нижней границе — одна тонна с копейками, а ведь Дрогон после этого вырос и отяжелел в несколько раз. Увеличение площади крыльев не компенсирует увеличение массы тела, к тому же бо́льшим крыльям нужны все более развитые мышцы, а это опять же приводит к увеличению массы.
Некоторую поправку мог бы дать иной состав тканей дракона. До появления хроники правления Таргариенов было принято представлять драконов как магическую субстанцию, облаченную плотью. Согласитесь, довольно сложно совместить белковую жизнь и черную кровь, которая даже у молодых драконов так горяча, что дымится и плавит металл (нижняя граница деформации углеродистой стали плохого качества — 375 °С). Впрочем, возможно, кровь достигает таких температур лишь при контакте с воздухом, к чему мы еще вернемся, обсуждая способность драконов изрыгать пламя. В любом случае, в сериале плоть и кровь драконов гораздо ближе земной фауне: кровь красная, дым и даже пар от нее и от пронизанных капиллярами гребней не идет даже за Стеной, а наконечники копий Сынов Гарпии, которые в книгах плавились в крови дракона, остаются целыми.
Другой вариант — представить дракона как аэростат. Обсуждая драконов в Средиземье, палеонтолог и толкинист Генри Джи замечает, что у крокодилов и многих других рептилий легкие соединены с системой воздушных мешков по всему телу, что помогает им погружаться в воду и всплывать. Если бы у драконов были подобные мешки, наполненные, например, метаном или любым другим газом легче воздуха, рассуждает Джи, то это позволило бы пересмотреть в расчетах вес дракона.
Еще одна нелетная особенность драконов — их крепкая и тяжелая шкура. В коже драконов, как и в шкуре земных рептилий, развивается мощный роговой слой в виде чешуи и щитков. Спина и голова дракона защищены крупными роговыми щитками, сросшимися с хорошо развитыми костными пластинами, как у крокодилов. На груди эти щитки наслаиваются друг на друга, но сохраняют подвижность, подобно птичьим перьям. Шею и брюхо защищает более мелкая чешуя.
Для большей гибкости сравнительно незащищенной остается лишь кожная мембрана на крыльях — в сериале можно даже разглядеть вены на растянутой коже. Скорее всего, крылья драконов содержат особые усиливающие структуры — волокна актинофибрилов, как у птеродактилей. Иначе же, учитывая массу животного, мембрана могла бы порваться буквально о воздух, не говоря уж о схватке двух драконов или о случайном разрыве крыла о выступы скал или деревья. Для выживания любых летающих существ важно, чтобы крыло обеспечивало подъемную силу при незначительных повреждениях, поэтому успешный побег Дрогона с миэринской арены, как и немного неуклюжий полет раненого Рейгаля, выглядят вполне реалистично.
Шкура молодых драконов не так крепка, как у взрослых. Во время бунта в Королевской Гавани времен Танца драконов несколько молодых зверей были забиты прямо в Драконьем Логове обезумевшей и плохо вооруженной толпой. Другой дракон тех времен, Грозовое Облако, был уже достаточно большим, чтобы носить всадника, но оказался уязвим для осадного орудия: болт, пущенный из корабельного скорпиона, пробил шею зверя, а множество стрел застряли в его брюхе.
Разработкой аналогичного скорпиона против взрослых драконов Дейнерис в «Игре престолов» занимался Квиберн. Первая экспериментальная модель хорошо себя показала против ветхих драконьих черепов, но живого хищника только ранила, поэтому Квиберн решил отказаться от мобильности в пользу несколько фантастической бронебойности орудия. Новый скорпион вполовину больше прежнего и требует, помимо стрелка́, еще четверых для регулировки и двоих для зарядки снарядов. Низкую точность скорпиона при стрельбе по движущейся мишени компенсируют количеством орудий: мы видим, как из десятка болтов три попали в Рейгаля, и он умер. Попадание видится нам скорее случайным: позже в Дрогона не попало ни одного болта, а ведь в Королевской Гавани скорпионов установлено гораздо больше, но готовая к обстрелу Дейнерис быстро уничтожает орудия на стенах и кораблях без единой царапины на драконе.
Уязвима даже толстая шкура старых зверей. Сами драконы, сходясь в ближнем бою, вполне успешно используют друг против друга длинные и острые когти и зубы, а за 30 лет до смерти от старости толстокожий Балерион побывал в Валирии, где от неизвестного существа получил несколько серьезных плохо заживающих ран.
Шкура драконов имеет очень низкую теплопроводность, поэтому-то в книгах, впервые оседлав Дрогона, Дейнерис чувствует жар, но не обжигается о шкуру (зато обжигается о кровь), и одежда на ней остается целой. Высокие теплоизолирующие свойства шкуры означают, что драконам важно поддержание высокой температуры тела. Это отчасти объясняет, почему им не нравится на Севере: в книгах они отказываются лететь за Стену, а в сериале теряют аппетит по прибытии в Винтерфелл. Мы бы ожидали, что в холодном климате драконы должны стать медлительнее, но и прожорливее тоже.
Описывая многообразие цветов драконьей шкуры, Джордж Мартин, вероятно, вдохновлялся ныне живущими ящерицами. В книгах у него встречаются одно- и двухцветные драконьи шкуры в разных сочетаниях — голубые, красные, золотые, черные, белые, зеленые, бронзовые, синие и т. д. В «Игре престолов» цвет драконьей шкуры соответствует общей приглушенной гамме и выглядит очень натуралистично. Текстура основана на коже современных рептилий (в основном, крокодилов) и лягушек. Команда сериала утверждает, что цветной узор на шкуре вдохновлен еще и гепардами, но пятнисто-полосатый окрас встречается и среди ящериц.
В «Игре престолов» Дейнерис не использует седла, в отличие от ее предков в книгах. Поначалу это вполне естественно, поскольку взлетать приходится в полевых условиях, но потом возникают вопросы. Без седла всаднику нужно постоянно держаться за шипы и упираться бедрами, причем даже в этом случае дракон должен удерживать туловище ровно и не может выгнуть шею кверху или книзу. Это практически исключает неоднократно описанный Джорджем Мартином ближний бой между драконами, когда они сцепляются в воздухе, кусают и рвут друг друга когтями; подобное столкновение в «Игре престолов» приводит к падению седока (странно, что лишь одного из трех). Отсутствие седла также исключает ношение доспехов, превращая всадника в легкую мишень для стрел. Тирион беспокоится о стрелах, но не задумывается о седле, которое сделал когда-то для себя и позже для Брана. Огромные кожаные подпруги, так широко растиражированные на иллюстрациях с ездовыми драконами, в «Игре престолов» выглядели бы нелепо, не говоря уж о том, что кожа горит. Однако это не значит, что подходящего способа крепить всадника к дракону не существует. В случае взрослых драконов удерживать седока или седло можно было бы, например, за счет крюков, вкрученных непосредственно в роговой слой драконьей шкуры.
В Вестеросе драконов называют воплощением огня. Увидев у архимейстера Марвина валирийскую свечу, которая горит, не сгорая, Сэмвелл Тарли удивляется: не каждый день увидишь нарушение закона сохранения энергии! На что архимейстер отвечает: у драконов он тоже не работает. Однако если дракон — вечный двигатель (то есть огнемет), то почему же иногда он предпочитает огню когти и зубы, как Сиракс в Драконьем Логове? Значит, скорость производства огня (горючего вещества) все-таки ограничена.
Как обосновать способность зверя выдыхать огонь из глубин организма?.. Это сделать невозможно. Разве что Энн Маккефри предприняла сносную попытку в цикле про Перн. Я решил, что огонь нужно принять на веру. Это драконы, они дышат пламенем; как это на них влияет? От этого я и отталкивался. Некоторые описывающие драконов источники говорят, что внутри у них холодно, но, по-моему, это бессмыслица. Мои драконы не холодные, наоборот. У них внутри постоянно горит огонь — и дым выходит из их ноздрей. Если проткнуть шкуру дракона копьём или стрелой, выступит кипящая кровь. В этом аспекте я старался быть реалистом.
Джордж Мартин в интервью «Миру фантастики» (2017 г.)
В земной природе огнедышащих животных не существует, но древние люди сочинили драконов не на пустом месте, и сам процесс изрыгания пламени не настолько фантастический, как можно подумать. Упоминавшийся ранее палеонтолог Генри Джи предлагает, например, присмотреться к жукам-бомбардирам, у которых на конце брюшка расположена настоящая лаборатория с двумя резервуарами (с раздельно хранящимися смесями гидрохинонов и перекисью водорода) и реакционной камерой (с ферментами каталазы и пероксидазы). При необходимости жук объединяет смесь реагентов в реакционной камере, где под действием ферментов протекает сильно экзотермическая реакция, и едкая смесь нагревается до 100 °C. Не огонь, но ожог будет серьезный. Чтобы получить огонь, драконам нужна подобная лаборатория, в которой синтезируется вещество, воспламеняющееся при контакте с воздухом — например, диэтиловый эфир, получаемый перегонкой этилового спирта и серной кислоты. Это вещество могло бы храниться в герметичных резервуарах с низкой теплопроводностью и выбрасываться по необходимости, как это делают плюющиеся кобры, резко сжимая ядовитые железы так, что их секрет под давлением испускается из щелей на конце клыков.
У драконов в «Игре престолов» в уголках пасти для этого есть специальные железы. Идея этих желез возникла во время работы над вторым сезоном. У Джорджа Мартина драконье пламя имеет различную окраску, не связанную с его температурой. Такое возможно, если горючая смесь у разных особей имеет чрезвычайно разный состав, определяющий спектр излучения при горении. При одинаковой диете это весьма странно, поэтому команда по спецэффектам убедила шоураннеров отказаться от огненной радуги, и уже в третьем сезоне съемочная группа стала использовать огнемет: «Натурные съемки с огнеметом подтолкнули нас к идее с двумя железами в уголках пасти, из которых выбрасывается горючая смесь, воспламеняющаяся горячим воздухом из нутра», — объясняет Свен Мартин в интервью Art of VFX. (Мы затрудняемся прокомментировать взрывы камня и повозок под действием драконьего огня в сериале.)
«Пасть — одна из ключевых составляющих правдоподобности драконов, — продолжает Свен Мартин. — Она представляет собой нечто среднее между пастью змеи и волка с большим количеством деталей для крупных планов». Загнутые назад тонкие и острые зубы дракона (кстати, в книгах они, как и кости, черные) растут в несколько рядов и напоминают зубы змеи — такая форма подходит для захвата и удержания добычи, а не для жевания. Драконы действительно заглатывают добычу целиком или отрывают от нее куски, энергично размахивая головой. Хотя у них раздвоенный язык, он слишком короткий и толстый и не является органом осязания, как у змей или варанов. От волков в пасти имеется подвижная складка, которая позволяет демонстрировать оскал. Между шеей и головой у драконов имеется горловой мешок, как у варанов или крокодилов.
В основе мертвого Визериона лежит модель истощенных драконов из шестого сезона, только больше. Драконы и сами по себе не слишком реалистичные животные, а мертвый становится совсем уж фантастическим. После убийства Короля Ночи Визерион, подобно другим оживленным мертвецам, падает замертво, а не рассыпается на тысячи осколков, как Белые Ходоки, созданные из человеческих младенцев. В то же время, в сценарии «Игры престолов» ясно написано: «Король Ночи сделал с Визерионом то же, что раньше делал с сыновьями Крастера». Если это так, то ожившего дракона можно считать самым крупным воплощением зимы, которое и вырывается из его нутра в виде потока синих частиц. Мощность этого потока при разрушении Стены, по оценкам издания N+1, превышает совокупную мощность всех атомных электростанций США. На фоне этого увеличившаяся скорость и маневренность Визериона при его поврежденных крыльях, замерзших сухожилиях и мышцах кажутся сущим пустяком.
Одно из самых уязвимых мест драконов — глаза. От пущенного из скорпиона и угодившего прямо в глаз болта умерла Мераксес, один из трех драконов Завоевателей, а агонизирующей Тессарион пустили три стрелы в глаз, чтобы избавить от мук. В «Игре престолов» глаза драконов, подобно крокодилам, имеют вертикальный зрачок и снабжены мигательной перепонкой. Вертикальный зрачок характерен в основном для небольших, ночных или нападающих из засады хищников, драконы же охотятся днем и слишком крупные, чтобы нападать скрытно. Кажется, круглые птичьи зрачки из двух первых сезонов вытеснены под впечатлением от фильма «Парк Юрского Периода», откуда позаимствованы и некоторые другие поведенческие особенности юных драконов.
Голова огнедышащих змеев украшена рогами. По три крупных рога с левой и правой стороны нарастают на хрящевых бугорках, которые есть уже у новорожденных дракончиков. Со временем задняя часть морды покрывается десятком более мелких костных образований. Их назначение непонятно: они не защищают уязвимую шею, как у рогатых ящериц, ими не выкопать пищу, как это делают олени, и не очаровать самку (ведь она тоже рогатая). По всей видимости, рога — не более чем украшение и устрашение, используемое в общении с сородичами.
Кроме рогов, хребет от головы до кончика хвоста покрывают шипы, а яркоокрашенные гребни растут в четыре ряда на шее и в два ряда на хвосте. Вне зависимости от цвета шкуры, гребни имеют красноватый цвет за счет сосудистой сетки и пигментных пятен. Закрылок на конце хвоста тоже по строению похож на гребень. Неясно, насколько сознательно контролируется движение гребней, но драконы расправляют их и встряхивают ими, когда волнуются или злятся. Наиболее подвижны гребни возле морды.
Движущиеся элементы морды помогают драконам выражать эмоции и гармонично смотреться рядом с живыми людьми. «Найти правильный баланс между персонажем и животным очень сложно: в анимации морды есть тонкая грань между считываемостью эмоции и реализмом», — говорит супервайзер по спецэффектам Свен Мартин. Если перегнуть палку, то драконы будут восприниматься слишком персонифицированно, как полноценный персонаж, вроде говорящего Смауга. Если же сохранить экспрессию на уровне лишенных мимики рептилий, то зрители перестанут воспринимать драконов как живых.
Воплощая повадки драконов, команда по спецэффектам вдохновлялась всеми возможными источниками. Кроме базовых движений, подсмотренных у драконов Комодо, игуан, жабовидных ящериц и крокодилов, они включали элементы поведения более эмоциональных млекопитающих, стараясь все же соблюдать меру, чтобы не превратиться в «Как приручить драконов». «Мы пытаемся как можно точнее повторять природу, ее невероятную красоту, ведь где-то на подсознательном уровне зритель распознаёт знакомые элементы — во взмахе крыльев или в игре света на коже. И чем больше таких узнаваемых элементов, тем больше будет веры в реальность происходящего», — объясняет продюсер по спецэффектам Стив Кулбек.
Для правдоподобности в кино важны не только внешний вид и повадки, но и издаваемые животными звуки. «Голос драконов создается смешением криков различных животных. В третьем сезоне мы взяли звуки спаривающихся черепах и различных видов птиц. В четвертом добавили сэмплы с причудливыми криками дельфинов, яростным ревом тюленя и раскатистым рыком льва», — рассказал супервайзер по звуковым эффектам Тим Киммер. Всего же для создания драконов использовали крики почти 30 животных, среди них еще и носороги, канадские журавли, бизоны, гепарды и два осиротевших медвежонка — их фырканье можно услышать в последней сцене Дрогона, уточнила звукорежиссер сериала Паула Фэрфилд.
Половой диморфизм у драконов отсутствует. В интервью и позже в «Пламени и крови» Мартин отмечал, что Таргариены определяли самок, лишь когда те откладывали яйца, а значит, никаких наростов, гребешков или особого окраса (даже в брачный период) у них нет — только клоака, как у большинства рептилий и птиц. Эта продольная щель под хвостом представляет собой единое отверстие, в котором сходятся протоки выделительной и половой системы. Очевидно, что ни Таргариены, ни их подданные, имевшие возможность наблюдать поведение драконов, не замечали наличие пениса, но самцы некоторых видов птиц им тоже не располагают. В этом смысле драконы несколько отличаются от динозавров, у которых, как полагают, совокупительный орган извлекался из клоаки во время спаривания. Из ныне живущих животных такое поведение демонстрируют крокодилы: в спокойном состоянии различить самку и самца невозможно, поскольку клоака выглядит совершенно одинаково у обоих полов. Так что с полом драконов Дейнерис не все так очевидно: красивый полет Рейгаля вслед Дрогону мог быть брачным танцем, а названный в честь кхала Дрого дракон — на самом деле самка по аналогии с драконами Завоевателей (Эйгон летал на самце, а его сестры на самках). (Кстати, обратите внимание, что в валирийском языке нет привычного нам понятия мужского и женского рода, — у них таких родов четыре, поэтому клички, образованные по правилам валирийского языка, одинаково хороши и для самцов, и для самок.)
Вероятно, отсутствие явных половых признаков и подтолкнуло септона Барта к мысли, что драконы «изменчивы, как пламя» и могут менять пол по необходимости. У наземных позвоночных последовательный гермафродитизм, или дихогамия, среди взрослых особей не встречается, зато некоторые из них практикуют партеногенез — рождение потомства самкой без участия самца, причем такое поведение широко распространено среди рептилий и не исключает половое размножение животных данного вида.
Драконы, подобно динозаврам, откладывают яйца, в одной кладке несколько штук, но развиваться детеныш будет лишь при благоприятных условиях, оставаясь до тех пор очень красивой и дорогой, но окаменелостью. Великий мейстер при короле Джейхейрисе Миротворце отмечал, что в отсутствие тепла горячих пещер Драконьего Камня яйца, скорее всего, окаменеют. О насиживании яиц самкой нет ни слова. По сравнению с размерами взрослых особей драконьи яйца ужасно малы, не больше ананаса, тогда как старый Балерион мог проглотить зубра или даже мамонта. В «Игре престолов» яйца выглядят попроще, чем они описаны в книгах, где Дейнерис лишь по весу понимает, что это вовсе не переливающееся на свету украшение из фарфора или стекла. Цвет скорлупы совпадает с цветом шкуры будущего дракона.
На свободе драконы никогда не перестают расти, хотя скорость роста с возрастом меняется. Поскольку дикие драконы, похоже, не брезгуют полакомиться более мелкими сородичами, как и большинство рептилий, детенышам жизненно важно расти как можно быстрее. Мы видим, как в «Игре престолов» Дрогон достигает огромных размеров менее чем за десять лет; это все равно как человек становился бы взрослым уже к четырем годам. Самый старый из известных драконов Балерион прожил чуть больше двух веков и, по словам Мартина, умер от старости. Змей перестал расти лишь под конец жизни, причем последние 30 лет он провел в Драконьем Логове. После того, как Таргариены стали запирать драконов в специальном стойле, их размеры никогда больше не достигали размеров их предков.
Взросление драконов
Сложность и новаторство в создании драконов не ограничиваются достоверностью их взрослого воплощения. В отличие от множества других драконов в кино, в «Игре престолов» было необходимо показать полный цикл превращения едва вылупившихся дракончиков в громадных тварей, их взросление и связь со всадником. Для этого со второго сезона к созданию драконов привлекли большого любителя ящеров и главного моделлера динозавров в научно-фантастическом сериале «Terra Nova» Дэна Катчера (Dan Katcher). Теперь его в шутку так и зовут — «отцом драконов». «По мере взросления физиология драконов меняется, и каждый год я полностью обновлял модель: увеличивал кости, менял анатомию, чтобы отразить превращение драконов из детенышей во взрослых особей, — говорит Катчер. — Простое масштабирование в таких вещах не работает, но и менять образ слишком резко тоже нельзя: зритель должен видеть, что это всё те же существа, но старше». Давайте разбираться, какими средствами достигалась иллюзия взросления драконов, какие их особенности выглядят естественно, а какие не очень.
Первая стадия жизни дракона — яйцо. В качестве свадебного дара от Иллирио Мопатиса Дейнерис получает окаменелые драконьи яйца, похожие на три шишки песочного, зеленого и черного цвета. Иллирио Мопатис утверждал, что подарок привезен из Асшая, но скорее уж это те самые три яйца, которые фаворитка Рейны Таргариен выкрала из питомника на Драконьем Камне, чтобы купить себе корабль в Браавосе. Окаменелые яйца редки, но все же встречаются: пойманный за воровством яиц Визерис утверждал, что собирается купить себе на них корабль и войско. В конце первого сезона дар Иллирио становится бесценным: вместо трех яиц у Дейнерис появляется три дракона.
Почему яйца проклюнулись, оказавшись в руках Дейнерис, — одна из самых больших загадок первой книги. Сам Мартин уклончиво ссылается на магию, которую Дейнерис творит, не осознавая этого, почти инстинктивно. Ворожить она, по всей видимости, начинает еще в Вольных городах вскоре после свадьбы, когда замечает, что яйцо стало теплым, а ночью ей снится, как она горит в пламени вымазанного в ее крови дракона, чувствуя при этом силу и ярость. После неудавшегося примирения с Визерисом Дейнерис обнимает яйцо, и первое шевеление Рейго в своем чреве считает стремлением «дотронуться до брата» в яйце. Явно же воспринимать яйца как братьев Рейго и заботиться о них она начинает после покушения виноторговца. (В сериале ограничиваются тем, что после покушения в Ваэс Дотрак она будто бы в трансе кладет черное яйцо в угли, стремясь его нагреть.) Из этого следует, что задолго до погребального костра яйца уже пробудились, и между человеком и драконьим зародышем возникла связь. Насколько важен костер, жертва обычной и драконьей крови — большой вопрос. С магией у Мартина вообще все непросто, но мы знаем, что попытка Эйгона Невероятного пробудить драконьи яйца в Летнем замке не увенчалась успехом, а ведь там был и пожар, и жертва драконьей крови. Неумирающие в Кварте связывали возрождение магии с рождением драконов, но, похоже, все как раз наоборот: планета вошла в новый магический цикл, и пробуждение яиц стало возможным. Это согласуется с тем, что Иные, воплощающие лед, появляются прямо в прологе «Игры престолов», а Крастер уже несколько лет отдает им своих новорожденных сыновей. Что ж, хвала Мартину, что вложил драконьи яйца в руки того, кто мог их оживить, иначе не видать бы миру противовеса Белым Ходокам.
Новорожденных драконов показывают в самом конце первого сезона всего несколько мгновений. Они маленькие и слабые, с мягкой шкурой, перепончатыми крыльями, крепкими четырехпалыми лапами, редкими острыми зубами, хвостом с балластом на конце и небольшими наростами на морде и шее.
«Разработку драконов мы начали с эскизов и пожеланий Джорджа Мартина, который обдумывал их двадцать лет: у них не четыре, а две ноги и суставчатые когти на концах крыльев», — вспоминает Дэвид Беньофф в книге «Внутри Игры престолов». Дизайн драконов-малышей разработал Иван Манзелла (Ivan Manzella), позже приглашенный сочинять существ для фильмов во вселенных «Звездных войн» и «Чужих». На основе его эскизов художники слепили куклу, которую затем отсканировали и оживили на компьютере.
Во втором сезоне драконы подросли, тонкие шипы покрыли хребет от головы до кончика хвоста, а рожек на морде стало больше. Пока что драконы не летают, а лишь машут крыльями и сидят в переноске или на плече своей матери.
«Абсолютно каждая деталь драконов имеет аналог в животном мире. С оглядкой на модель новорожденных драконов из первого сезона мы изменили дизайн так, чтобы учесть способность драконов к полету, — рассказывает супервайзер по спецэффектам Свен Мартин в интервью CNET. — Изучение анатомии птиц и летучих мышей побудило нас увеличить грудные кости и изменить пропорции крыла по отношению к телу».
Дейнерис пробует кормить детенышей сырым мясом, но те отказываются и чахнут; она не знает, что пищеварительная система драконов не рассчитана на сырое мясо. Голод побуждает детенышей использовать огонь самостоятельно, и тогда хозяйка начинает учить их изрыгать пламя по команде «Дракарис!», что в переводе с валирийского языка означает «драконий огонь». Первые выдыхаемые сполохи едва поджаривают угощение, но в конце квартийских приключений юные драконы плюются уже на пару метров — пока что волшебным, полностью нарисованным огнем; на огнемет съемочная группа переключится в третьем сезоне.
Во время морского путешествия из Кварта в Астапор в третьем сезоне драконы встают на крыло, осваивают полет и охотятся на рыбу, ныряя в воду. На свободе драконы растут очень быстро — с 57 см до 171 см от носа до кончика хвоста. По Дрогону, имеющему меланистическую окраску, это почти незаметно, но его братья становятся темнее, и на их шкуре лучше видны полосы и пятна.
Главный признак взросления драконов заключается в развитии характера: «Если в прошлом сезоне драконы Дейнерис были как пятилетние человеческие дети, — говорит супервайзер по спецэффектам Джо Бауэр, — то теперь они шестнадцатилетние подростки и готовы показать миру и матери свой характер». С практической точки зрения это означало появление резких перепадов настроения и новую эмоцию — недовольство. Дрогон кричит, раздувая ноздри, машет крыльями и хвостом, выгибает шею и нетерпеливо бьет лапой:
Поведенческие особенности были подсмотрены у лебедей, различных видов ящериц и отчасти в других фильмах. Выразить недовольство помогают две новые конструкционные особенности: подвижные складки на челюстях и яркоокрашенные гребни и оборки, подсмотренные у плащеносных ящериц.
Здесь же становится заметно, что Дейнерис почти не замечает меньших драконов, все ее внимание сосредоточено на Дрогоне: его она подзывает, когда хочет приласкать, ему разрешает класть голову на колени, ему велит жечь рабовладельцев и в финале сезона красиво взлететь перед толпой освобожденных рабов. Визерион и Рейгаль, в свою очередь, выполняют часть общих команд лишь вслед за братом. Помимо чисто практических соображений, такое неравенство в отношении к драконам показывает, что именно с Дрогоном у Дейнерис формируется особая связь, которая позволит ей в какой-то момент стать его всадницей. Для остальных драконов она — выкормивший их человек и хозяйка доминирующей в стае особи, но они не делят с ней эмоции. (В книгах, кстати, все несколько иначе: Дейнерис уделяет внимание всем драконам, и возможно, именно поэтому «особая связь» не формируется и драконы не слушаются ее так, как было у пращуров.)
В четвертом сезоне драконы становятся еще больше, а их характер — еще хуже. Размах крыльев Дрогона с 2-2,5 метров годом ранее вырастает до 8,5 метров, и теперь он и его братья начинают воспринимать Дейнерис иначе, у них окончательно формируется характер, говорит Бауэр. Им, конечно, все еще нравится, когда их почесывают, но в остальном они стали чересчур независимы: Дрогон, как самый крупный, — вожак, а двое других постоянно выясняют отношения, огрызаются и делят добычу. Драконов пора дрессировать — но как? Угощением их теперь не соблазнить, они кормятся сами, а размеры стали такими, что и за хвост не потаскать. При случае даже Дрогон ясно дает понять, что он сам по себе.
В этой ситуации Дейнерис переключается на проблемы людей в Миэрине, а о драконах решает подумать позже. Предоставленные самим себе, они охотятся на коз и овец, стоимость которых королева велит компенсировать из городской казны. На свободе и в сытости драконы растут еще быстрее, но их шкура все еще недостаточно крепка, и ловко выпущенная стрела могла бы полностью поменять всю дальнейшую историю.
Драконы не гнушаются есть себе подобных, однако у нас нет примеров, когда они целенаправленно охотились бы на людей — похоже, мы им не по вкусу. Однако в какой-то момент, охотясь на коз и овец, Дрогон убивает маленькую девочку. Страдая от чувства вины, Дейнерис решает запереть драконов под Великой пирамидой. Вопрос с дрессировкой все еще не решен, но лучше так, чем еще раз увидеть детские кости.
Меньших драконов Дейнерис сама приводит в подвал пирамиды, надевает им на шеи цепи и собирается уходить. Заметив это, Визерион и Рейгаль роняют из пастей угощение и неуклюже спешат за ней, пока позволяет цепь. Они отчаянно кричат, встряхивают оборками и растерянно выпучивают глаза — но их оставляют одних в полной темноте.
В это время Дрогон летает в районе Черных скал к западу от Миэрина. На свободе он вырастает до 12 метров от носа до кончика хвоста, но его связь с Дейнерис не позволяет ему удаляться слишком далеко.
В пятом сезоне после бунта рабов, разгневанных казнью Моссадора и разочарованных в своей освободительнице, Дейнерис сбегает под защитой Безупречных в пирамиду, где ее и навещает Дрогон. Чуть позже Тирион и Джорах видят его снова далеко на западе — в Валирии. Но он чувствует отчаяние матери и успевает как раз вовремя, чтобы спасти ее от Сынов Гарпии на Великой арене Дазнака. Есть основания полагать, что покидает окрестности города Дрогон тоже не случайно, а считывая истинные желания Дейнерис: она не хочет запирать драконов, но и не хочет, чтобы те ели ее подданных. Когда Дрогон покидает Миэрин, Дейнерис вздыхает с облегчением, и эту эмоцию дракон воспринимает и держится от Миэрина подальше, пока ужас Дейнерис не зовет его обратно.
В конце пятого сезона Дейнерис впервые летает на Дрогоне. Чтобы сесть ему на спину, она использует крыло как подъемник и карабкается по шипам на шее. Удобно, что основание шеи дракона плоское и лишено шипов — можно удобно усесться, упираясь каблуками в неровности шкуры животного и держась за шипы.
На съемочной площадке крылья заменяет специальная механическая установка, синхронизированная с кадрами предварительной анимации.
Братья Дрогона тоже растут, но лишь до 9,5 метров. За время изоляции они одичали и озлобились, и когда Дейнерис спускается в подземелье, Визерион даже подбирается к ней во тьме, пытаясь ухватить зубами — но длины цепи не хватает. Позже, в ярости после убийства сира Барристана, Дейнерис собирает глав аристократических семейств Миэрина, спускается с ними в подземелье и отправляет случайного человека на съедение драконам. Запертые здесь матерью, чтобы предупредить их людоедство, они становятся людоедами по ее же прихоти.
Когда Дрогон уносит Дейнерис в Дотракийское Море, запертые драконы перестают принимать подбрасываемую им пищу. Соратники Дейнерис думают, что те тоскуют, но нам кажется, что причина куда физиологичнее: несмотря на тесноту помещения, которая ограничивает скорость роста драконов, они все-таки продолжают расти, и цепи душат их. Тирион вспоминает, как зачахли вестеросские драконы, и решает избавить пленников хотя бы от цепей. Истощенные и тихие, они слушают его историю о детской мечте о драконе, таком же маленьком, как он сам, и после снятия ошейников все-таки начинают есть. Когда Дрогон возвращается в Миэрин вместе с Дейнерис, братья отвечают на его зов, вырываются из пирамиды и без видимых проблем взмывают в небо.
Обычно команда по спецэффектам работает над одной моделью — Дрогона, а для его братьев лишь меняет размер и цвет шкуры. Но в шестом сезоне было необходимо показать, что запертые под пирамидой Визерион и Рейгаль страдают и истощены. «Одной из главных проблем в этом году было показать момент встречи Тириона с двумя голодными драконами, Рейгалем и Визерионом. Они исхудали и искривились, через их обвисшую шкуру просматриваются вены, мышцы и кости, — рассказывает Свен Мартин в интервью Art of VFX. — Мы уделили много времени разработке нового скелета и кожи, которые отразили бы болезненное состояние драконов, но вместе с тем нужно было показать, что они все еще смертельно опасны для Тириона. Для обозначения этой грани у нас есть лишь язык тела и выражение морды. Анимация драконов напоминает пантомиму, где нельзя переигрывать».
Дрогон же, несмотря на ранение, на воле снова вырос вдвое — примерно до 25 метров от носа до кончика хвоста. Пропорции его тела наконец окончательно оформились, шкура ороговела достаточно сильно, чтобы не бояться стрел и метательных копий, а его огонь разит до 50 метров. Дрогон находит Дейнерис вскоре после того, как та подчиняет дотракийцев, и, вернувшись вместе в Миэрин, они помогают снять с него осаду. Корабли работорговцев оборудованы требушетами, но не имеют даже простейших стрелометов, так что три дракона легко побеждают в море, пока дотракийцы расправляются с врагами на суше.
Вместе с Дейнерис и ее флотом драконы летят на запад, в Вестерос. Они слишком велики, чтобы отдыхать на кораблях, поэтому красивая сцена с полетом в море — это лишь начало пути. Скорее всего, в остальное время драконы держались суши, двигаясь за Дейнерис за счет ее связи с Дрогоном.
На Драконий Камень в седьмом сезоне прилетают три огромных твари, самая крупная из которых достигает 70 метров в длину. Балерион перестал расти лишь незадолго до смерти, но скорость роста, судя по всему, с возрастом замедляется. Во всяком случае, в сериале в восьмом сезоне драконы зрительно остаются примерно тех же размеров, что и по прибытии в Вестерос.
Драконьи владыки и драконья кровь
Драконы обладают способностью устанавливать ментальную связь с узким кругом людей. Вероятно, эта связь похожа на варгование — во всяком случае, в Вестеросе верят, что драконам передаются чувства наездников и что даже после смерти человека частица его души живет в драконе, подобно тому, как часть души варга остается в прирученных им животных. Справедливо и обратное: хилый Эйнис Таргариен начинает крепнуть, установив связь со Ртутью. Не случайно даже после вымирания змеев принцам и принцессам из династии Таргариенов продолжали подкладывать окаменелые яйца в колыбель.
О первых людях, сумевших подчинить себе драконов, ничего не известно. Ясно лишь, что способность к установлению связи была не у всех валирийцев; незадолго до Рока правящая элита Валирии состояла лишь из сорока семейств, представители которых и владели драконами. Мы не знаем, насколько распространены были браки между представителями разных семейств, но даже при формальном наличии выбора обычай женить между собой близкую родню ради «чистоты крови» сохранялся. Если отбросить политические причины, предпочтение членов своих семейств для брака можно объяснить лишь тем, что отпрыски таких союзов имели преимущество в приручении драконов внутри семьи, тогда как дети, рожденные в межсемейном браке, в приручении этих животных испытывали сложности.
Табуированный среди людей, в разведении животных инбридинг используют для закрепления желательных характеристик породы, что подталкивает к закономерному выводу: приручение драконов — это не навык, которому можно обучить, как полагали в Асшае, а закрепляемая из поколения в поколение мутация, магия крови или то и другое вместе. «Драконовластный ген» мог возникнуть спонтанно, а мог быть «внедрен» в результате эксперимента. Валирийцы обожали генетические эксперименты, и в одной из своих лабораторий, в Гогоссосе, животных вполне успешно скрещивали с людьми. Да и сами Таргариены заявляли, что они «от крови дракона», что очень легко понять буквально, ведь время от времени у них действительно рождались уродливые дети с хвостами, чешуей и даже складками кожи, похожими на крылья (например, Рейго и Висенья).
При этом способность к покорению драконов сохраняется (или, лучше сказать, спонтанно проявляется) в крови тех, в чьем роду были драконьи владыки — даже при весьма отдаленном родстве. Так, Джейкейрис Веларион благополучно отыскал наездников для свободных драконов среди бастардов валирийского происхождения на Драконьем Камне. Вероятно, это справедливо и для потомков других драконьих владык: хотя все они, кроме Таргариенов, погибли в Валирии, их бастардов в Вольных городах осталось немало (особенно в курортном Лиссе). С другой стороны, Джейхейрис Миротворец все же опасался, что в случае, если похищенные Элиссой Фарман яйца проклюнутся, «в мире появится другой драконий владыка, не из нашего дома».
В книгах мы следим за тем, как Дейнерис впервые с помощью голоса и кнута удается подчинить дракона и сесть на него, но это происходит как-то по наитию. «Если хлестнуть по правому боку Дрогона, он повернет направо, ибо первейший драконий инстинкт велит ему нападать, но кнут скорее раздражает его, чем причиняет боль: чешуя у него сделалась тверже рога», — резюмирует Дейнерис свои первые попытки осознанно управлять Дрогоном. Ее предки тоже использовали кнуты, иногда усиленные шипами, но по меньшей мере со времен Завоевания никогда не применяли чары и волшебные рога, о которых Дейнерис вычитала в книгах о древних валирийцах.
Один такой рог, Укротитель Драконов, в будущих книгах будет испытан на Рейгале и Визерионе, однако пока что неясно, как именно он действует и действует ли вообще. Если рог действительно привязывает свободного дракона к своему владельцу в обмен на жизнь трубача, то зачем драконьи владыки следили за чистотой крови, и, главное, скольких драконов за раз способен подчинить рог, учитывая, что звук нельзя использовать адресно? Мы явно чего-то не знаем об этом артефакте.
В будущих книгах нас ждут другие всадники и другие детали, но, похоже, и сами Таргариены до конца не понимали, как им удается приручать драконов. Они страшились ездить на чужом драконе в одиночку, а стоило одному из них взобраться на спину материнского дракона, как он был сброшен. В присутствии своего всадника дракон все же принимает пассажиров, что проделывали Мейгор, Эймонд, Джейхейрис и другие Таргариены. Молодые животные послушнее старых, ведь старый Балерион не сбросил претендующую на него Эйрею, но и слушаться ее не стал; о Вхагар думали так же и предлагали Эймонду драконов помоложе. Сытого и привыкшего к человеку дракона приручить легче, чем голодного и разозленного, чем и воспользовалась Крапива, чтобы приручить дикого Овцекрада. Не было Таргариенов с двумя и более драконами, кроме Дейнерис, но и она не могла с ними совладать, а после объездки Дрогона, вероятно, окончательно утратит контроль над его братьями. Вот и все, что пока известно о драконах. Из книг.
В «Игре престолов» приручение драконов выглядит иначе. Зрителям настойчиво показывают, что у черного дракона и Дейнерис особая связь, и Дрогон прилетает в Яму Дазнака не из-за запаха крови и шума, а чтобы спасти Дейнерис. Едва узнав ее, дракон позволяет забраться к себе на спину. Джон Сноу, ни разу не летавший на Дрогоне вместе с Дейнерис, легко справляется с Рейгалем — последнему достаточно того, что мать расположена к этому человеку. И если первый полет можно объяснить тем, что Рейгаль лишь повторяет маршрут за Дрогоном, то в битве за Винтерфелл Джон на драконе уже вполне успешно действует как самостоятельная боевая единица. В книгах Дейнерис едва ли пригласила бы Джона покататься на Рейгале раньше, чем узнала, что и в его жилах течет драконья кровь. Позже создатели сериала игнорируют и установившуюся связь Джона с Рейгалем: в «Пламени и крови» описаны случаи, когда драконы и их всадники чувствуют смерть и боль друг друга, но в сериале реакцию Джона не показывают ни в момент смерти Рейгаля, ни после — в диалогах.
Вместе с тем Дрогон чувствует смерть Дейнерис и прилетает к ее телу. В этой сцене он действует скорее как полноценный разумный персонаж, а не животное: аниматоры показали его скорбь, бессилие и понимание того, что главной причиной трагедии стала борьба за власть, воплощением которой является Железный трон. Оставляя Джона Сноу наедине с его виной, дракон подхватывает тело Дейнерис и улетает в закат. Наверное, в про́клятую Валирию. Кажется, что в сериале связь Дейнерис с драконами упростили до семейной привязанности, приправленной магией. Дрогон — любимчик, но остальные драконы тоже связаны со своей матерью и приняли бы любого всадника по ее желанию.
