ей это не мешало клясться в любви одному из работорговцев, планировать с ним совместное будущее и пользоваться услугами рабынь
Давайте перестанем ставить телегу вперед лошади, ок?
Хронология такая: Дейнерис дарят кхалу - она живет с дотраками,
разделяя их образ жизни, при этом уже проявляя хоть какое-то сочувствие к порабощенным лхазарянам - Дрого умирает и дотраки разбредаются кто куда - Дени возрождает драконов - Дени скитается по пустыне и оказывается в Кварте - Дени
живет в Кварте и пользуется услугами рабов - Дени отплывает из Кварта и приплывает в Астапор - Дени видит воочию
все прелести гискарской системы работорговли с убийством младенцев и щенков - Дени преисполняется отвращением к подобного рода жестокости и становится Разрушительницей Оков.
Таким образом, ее становление Освободительницей начинается еще на стадии захвата рабов в Лхазаре, но она на тот момент жена кхала, не имеющая сама по себе никакой власти, и она понимает, что такова цена ее возвращению домой.
Кхал Ого и его сын делили высокое седалище с ее благородным мужем на том именинном пиршестве, где Визерис добился короны, но это было в Вейес Дотрак, у подножия Матери гор, где все всадники были братьями и все ссоры были забыты. Здесь, в степи, отношения складывались иначе. Кхаласар Ого штурмовал город, когда кхал Дрого застал дотракийцев врасплох. Интересно, о чем подумали ягнячьи люди, заметив со своих потрескавшихся сырцовых стен пыль, поднятую копытами их коней? Быть может, несколько молодых глупцов и поверили, что боги, услышав молитвы отчаявшихся людей, послали им помощь.
По ту сторону дороги девушка, не старше Дени, закричала тоненьким голосом, когда всадник, бросив ее вниз лицом на гору поверженных трупов, вошел в ее тело. Другие всадники спускались с коней, занимали очередь. Такое вот избавление принес кхал Дрого народу ягнят.
«Я от крови дракона», — напомнила себе Дейенерис Таргариен отворачиваясь. Сжав губы и ожесточив свое сердце, она въехала в ворота.
— Большая часть кхаласара Ого бежала, — сказал ей сир Джорах. — Однако пленников взяли тысяч десять.
Рабов, подумала Дени. Кхал Дрого погонит их теперь вдоль реки к одному из городов на берегу залива Работорговцев. Ей хотелось заплакать, однако она напомнила себе, что должна быть сильной. Это война. Такой будет цена Железного трона.
Это война. Война всегда влечет за собой жертвы. Она королева, а королям приходится марать руки в крови.
Ту девушку все еще насиловали, долгий рыдающий стон продолжался и продолжался. Дени, стиснув поводья в кулаке, повернула голову к Серебрянке.
— Пусть они остановятся, — приказала она сиру Джораху.
— Кхалиси? — В голосе рыцаря послышалось смущение.
— Вы слышали мои слова, — сказала она. — Остановите их. — Она обратилась к своему кхасу на отрывистом дотракийском. — Чхого, Куаро, помогите сиру Джораху. Я не хочу насилия.
Воины обменялись озадаченными взглядами. Сир Джорах направил своего коня ближе к ней.
— Принцесса, — проговорил он, — у вас мягкое сердце, но вы не понимаете. Так было всегда. Эти мужи проливали кровь за кхала. Теперь они получают свою награду.
Девушка на этой стороне дороги все еще рыдала, высокий звонкий говор казался странным для ушей Дени. Первый дотракиец закончил с делом, и место его занял второй.
— Это ягнячья девица, — сказал Куаро на дотракийском. — Она ничто, кхалиси. Всадники делают ей честь. Все знают, что ягнячьи мужчины любят и овец.
— Все это знают, — подтвердила ее служанка Ирри.
— Все это знают, — подтвердил и Чхого со спины высокого серого жеребца, которого подарил ему Дрого. — Но если ее стоны терзают твои уши, кхалиси, Чхого положит перед тобой ее язык.
— Я не хочу, чтобы ей причинили вред, — сказала Дени. — Она будет моей. Делай, как я приказываю, или кхал Дрого захочет узнать, почему ты отказался исполнять.
— Ай, кхалиси, — ответил Чхого, ударив пятками в бока коня. Куаро и остальные последовали за ним под пение колокольчиков в их волосах.
— Ступайте с ними, — приказала она сиру Джораху.
— Как вам угодно. — Рыцарь с любопытством поглядел на Дени. — А знаете, вы действительно сестра своего брата.
— Визериса? — Она не поняла его.
— Нет, — ответил рыцарь. — Рейегара. — И галопом направился прочь.
Знаете чем хорош Мартин? Его герои - живые и она развиваются от книги к книге. Дейнерис в первом романе предстает хрупкой и нерешительной девицей, превращаясь к концу повествования в Матерь Драконов и Разрушительницу Оков. Она является полноценной правительницей, способной решать военные, дипломатические и экономические вопросы, ее двор пополняется толковыми людьми и на горизонте виднеются союзы в Вестеросе, а также полнейший разгром огромной коалиции работорговцев после возвращения из Дотракийского моря.
Меняются многие. Джейме, Санса, Арья, Джон, Теон, Тирион. Именно поэтому эти герои являются самыми популярными, читателям приятнее следить за жизненным путем персонажа, это не статичные Серсея или Станнис. Так зачем вы все время в разговоре об ужасах работорговли пытаетесь притянуть Дейнерис образца "Игры Престолов"? Я понимаю, что в дарритеме мусолится противостояние сестер из первой книги, но причем тут остальные персонажи? Может тогда будем оспаривать право Сансы на Винтерфелл, аргументируя это тем, что в первой книге она любила Джоффри и была глупой девочкой, а поскольку Ланнистеры - враги Старков и Север нуждается в сильном и мудром правителе, то негоже отдавать его девице, которая днями напролет мечтает о рыцарях? Насколько быстро меня ткнут в то, что Санса давно переросла все эти розовые сопли и вот уже в Ветрах Зимы начинает демонстрировать некоторую политическую смекалку? Я понимаю, леди, что Дейнерис вам очень не нравится, но, пожалуйста, попробуйте изменить аргументацию.
А к Дейенерис это тоже относится?
Дейнерис не получила ни капли выгоды от своего статуса принцессы, она всю жизнь скиталась по подворотням, имея только Имя, из-за которого ее и хотели устранить. Но благодаря самой себе, она смогла этот убыточный актив перевести в прибыльный. Все равно, что получить в наследство дохлое производство и своими силами превратить его в мощную фабрику.
Это вы сейчас Таргариенов описали?
Власть Таргариенов не была настолько ужасной и не приносила простонародью ущерба, более того, только королевское правосудие спасало простых людей от самодурства их непосредственных хозяев - местных лордов.
Кто, например, отменил позорный и травмирующий обычай - право первой ночи?
Таргариены.
Для создания безупречных берут мальчиков в возрасте до пяти лет.
Вы хотите сказать, что Клеон выступил на Юнкай с пятилетними мальчиками?
Клеон, конечно, кретин, но не настолько же.
. Она в одном только Кварте месяца три просидела, если не больше.
