Мартин любит "Проклятых королей" Мориса Дрюона. Почему у Дрюона (и вообще во французской истории) короли - проклятые? Потому что их проклял в 1314 году магистр тамплиеров Жак де Молэ, посулив осудившим его на смерть врагов в течение года. Ну и да, и король Филипп, и папа римский Климент V умерли в том же 1314 году, а проклятие тамплиеров конспирологи продолжают чуть ли не до казни Людовика XVI революционерами. У Дрюона проклятие выглядит так:
Ночь выдалась холодная, с реки порывами налетал ветер. Пламя факелов, отражавшееся в воде, бежало по ее зыби длинными багровыми струйками.
Мессир Алэн де Парейль, в шлеме с поднятым забралом, храня свой обычный скучающий вид, красовался на коне перед строем лучников.
Костер сложили выше человеческого роста; главный палач и его подручные в красных кафтанах и с капюшонами на голове, с озабоченным видом людей, которым хочется выполнить свое дело как можно лучше, суетились вокруг, подравнивали сложенные дрова, готовили охапки хвороста про запас.
На вершине костра стояли привязанные к столбам Великий магистр Ордена тамплиеров и приор Нормандии, лицом к королевской галерее. Для вящего бесчестья на голову им водрузили бумажные митры, какие обычно надевают на еретиков. Ветер играл их длинными бородами.
<...>
Коварный язык пламени подкрался к нему, опалил бороду, в мгновение ока уничтожил бумажную митру, поджег седые волосы.
Толпа безмолвствовала в оцепенении. Людям казалось, что на их глазах жгут безумного пророка.
Лицо Великого магистра, пожираемого пламенем, было повернуто к королевской галерее. И громовой голос, сея страх, вещал:
- Папа Климент... рыцарь Гийом де Ногарэ, король Филипп... не пройдет и года, как я призову вас на суд Божий и воздается вам справедливая кара! Проклятие! Проклятие на ваш род до тринадцатого колена!..
Пламя закрыло ему рот и заглушило последний крик Великого магистра.
У Мартина, соответственно, есть натурально безумный пророк Пастырь, обещающий своим гонителям смерть "до конца года". Правда, с концом года не очень получилось, но проклятие сбылось - ни лорд Боррос, ни король Эйгон на свете не зажились.
Когда пророка привели к Железному Трону, чтобы свершить над ним правосудие, Пастырь отказался каяться или признать измену, но указал на короля обрубком руки и сказал его милости: «Не окончится еще этот год, как мы свидимся в преисподней» — точно то же он говорил и захватившему его Борросу Баратеону. За эту дерзость Эйгон велел вырвать Пастырю язык раскаленными щипцами, после чего приговорил его пророка и его «соумышленников по измене» к смерти через сожжение.
В последний день года двести сорок одного «босоногого агнца» — всех самых пылких и убежденных приверженцев Пастыря — вымазали смолой и приковали к столбам вдоль мощеной проезжей улицы, уходящей на восток от Сапожной площади и ведущей на холм к Драконьему Логову. Как только прозвонили колокола городских септ, отмечая конец старого года и приход нового, король Эйгон II в своих носилках двинулся по улице (с тех пор известной как Путь Пастыря вместо прежнего названия «Холмовая улица»), а по бокам ехали конные рыцари с факелами, поджигая скованных агнцев и тем освещая дорогу королю. Так его милость поднялся на самую вершину холма, где среди пяти драконьих голов был прикован сам Пастырь. Эйгон, оперевшись на двух рыцарей Королевской гвардии, поднялся с подушек, доковылял до столба, к которому был прикован пророк, и поджег его собственноручно.
в блокнотик я вас уже внесла 
