Фигуры Джорах Мормонт

[Darko]

Я же не персонаж ПЛиО. Если я правильно помню, его родня - Мормонты придерживаются точки зрения, что он ей не пара.

Оу, тогда неплохо бы цитату. Потому что тут еще важна причина - почему Джорах ей не пара по мнению его родичей.

Например, он родился в ночь Летнего замка? (Возможно).

А возможно есть объяснение попроще. Может это просто продвижение религии и южных ценностей еще дальше на север. То чем они занимались все свое существование.

В остальных ветках дискуссии мы ожидаемо зашли в тупик.

 

[Хильда]

А возможно есть объяснение попроще

Нет, ибо центральный конфликт- это борьба с Иными.

Оу, тогда неплохо бы цитату.

Вы цитаты про религиозность Мормонта, я - цитату от его родичей. Идет?

 

[Darko]

Это вы уже после добавили. В этом и в том, что он помог самоубиться Визерису мы с вами, можно сказать, совпадаем. Он действовал в интересах Хайтауэров, сейчас - нет.

Нет, поймите меня правильно, я думаю что он ВСЕГДА действовал в интересах Хайтауэров, и раньше и сейчас. На короткий период - в интересах Иллирио, но только чтобы приблизится к Дени. Не вынес это в заголовок, только потому что для связи с Хайтауэрами на мой взгляд еще недостаточно доказательств (это версия, которая объясняет нестыковки и ложь в его рассказе), а вот на счет того что он лжет - достаточно.
 

Нет, ибо центральный конфликт- это борьба с Иными.

Нет. ибо центральный конфликт - это конфликт внутри человеческого сердца. Мартин неоднократно заявлял, что это единственное о чем стоит писать. А вторжение Иных - это вообще миф.

Вы цитаты про религиозность Мормонта, я - цитату от его родичей. Идет?

Да нет, я тогда сам найду цитату от родичей -примерно знаю где искать. А чтобы найти дополнительные связи Мормонта с религией надо всю книгу перешерстить (и не факт что найдутся).
 

О его прошлом вспоминают другие персонажи, например Эддард и Кейтелин. Не говоря про его отца, хотя тот не многословен.

И это никак не противоречит тому факту, что Мормонт врет Дени о своем прошлом. Его рассказ не отрицает общеизвестные факты из его биографии, а носит некоторые внутренние противоречия, которые показывают что он (зачем-то) лжет.

 

[Хильда]

Нет, поймите меня правильно, я думаю что он ВСЕГДА действовал в интересах Хайтауэров, и раньше и сейчас. На короткий период - в интересах Иллирио, но только чтобы приблизится к Дени. Не вынес это в заголовок, только потому что для связи с Хайтауэрами на мой взгляд еще недостаточно доказательств (это версия, которая объясняет нестыковки и ложь в его рассказе), а вот на счет того что он лжет - достаточно.

Так Иллирио тоже действует в интересах Хайтауэров, скорее всего. А Джорах, после шатра - нет. В том числе, именно поэтому его и выкидывают на мороз.

Нет. ибо центральный конфликт - это конфликт внутри человеческого сердца. Мартин неоднократно заявлял, что это единственное о чем стоит писать. А вторжение Иных - это вообще миф.

Я помню, что вы считаете вторжение Иных мифом, и я с этим несогласна. Что касается конфликта внутри человеческого сердца, он и так почти у всех персонажей проходит, я же говорю о кульминации серии.

Да нет, я тогда сам найду цитату от родичей -примерно знаю где искать. А чтобы найти дополнительные связи Мормонта с религией надо всю книгу перешерстить (и не факт что найдутся).

Ок.

 

[Хильда]

Теперь осталось только проводить Дрого в Ночные земли.

02.02.299

• Казнь Эддарда Старка. Состоялась на ступенях Великой Септы Бейлора после признания Старка в измене.
• Рождение драконов. Мирри Маз Дуур приносится в жертву — её привязывают к поленьям погребального костра кхала Дрого. Вечером: восход кометы, прогорание погребального костра, рождение драконов.

С самого утра дотраки устраивают для Дрого погребальный костер, Мирри предлагает свою помощь, Дени приказывает заставить ее замолчать. Около полудня Джорах не выдерживает:
Сир Джорах Мормонт отвел ее в сторону, когда солнце подползало к зениту.
— Принцесса… — начал он.
— Почему ты так зовешь меня? — бросила вызов Дени. — Мой брат Визерис был твоим королем, разве не так?
— Да, миледи.
— Визерис мертв, я его наследница, последняя от крови дома Таргариенов. Все, что принадлежало ему, теперь принадлежит мне.
— Да… моя королева, — проговорил сир Джорах, опускаясь на колено. — Меч мой, который прежде принадлежал ему, теперь ваш, Дейенерис. И сердце тоже, хотя оно никогда не принадлежало вашему брату. Я только рыцарь и, кроме своего изгнания, ничего не могу предложить вам, но молю, выслушайте. Пусть кхал Дрого уйдет. Вы не останетесь одна, я обещаю вам, никто не отвезет вас в Вейес Дотрак, если только вы не захотите этого. Вам незачем присоединяться к дош кхалину. Поедемте на восток вместе со мной. В Йи Ти, Каварт, к Яшмовому морю, Асшаю, что у Теней. Мы увидим невиданные чудеса и выпьем вина, которое боги предназначили для нас. Прошу, кхалиси. Я знаю, что вы задумали. Не надо, не надо этого делать!
— Я должна, — сказала ему Дени. Она прикоснулась к его лицу с тоской и печалью. — Вы не понимаете!
— Я понимаю, что вы любили его, — сказал сир Джорах голосом, полным отчаяния. — Некогда и я любил свою жену, но я не умер вместе с ней. Вы моя королева, мой меч в ваших руках, только не просите меня смотреть, когда вы взойдете на костер Дрого. Я не смогу увидеть вашу смерть!
— Неужели вы боитесь этого? — Дени легко прикоснулась губами к его широкому лбу. — Я не дитя, чтобы совершать подобные глупости, милый сир.
— Значит, вы не хотите умереть вместе с ним? Вы клянетесь в этом, моя королева?
— Клянусь, — проговорила она на общем языке Семи Королевств, по праву принадлежащих ей.

Что он пережил за те две недели, что она лежала в горячке (с учетом того, что его первая жена умерла от родов), не пожелаешь и врагу. Как уже раньше писала потрясающая и наблюдательная forsety , ему становится ясно, что он любит Дени; без Дени ему не будет мил и дом (а о Линессе он фактически уже совсем забыл). И если раньше он мог уговаривать себя насчет "я ей не пара", то сейчас он уже отбрасывает эти условности и прямо говорит "мы", "для нас", предлагает уехать куда-нибудь далеко, где их никто не найдет - он боится ее потерять, боится потерять свое внезапное и желанное счастье.

Работы продолжаются еще долго:
Третий уровень помоста сплели из ветвей толщиной в палец, его засыпали сухой листвой и хворостом. Их выстилали с севера на юг — от льда к огню, — а потом покрыли мягкими подушками и ночными шелками. Солнце уже начало клониться к западу, когда они покончили с делом. Дени созвала дотракийцев. Их осталось менее сотни. Со столькими же начинал Эйегон, подумала она. Впрочем, не важно.

После этого Дени обращается к окружающим ее людям, вручает дары для Чхого, Агго и Ракхаро и просит их стать ее кровными. Они принимают дары, но отказываются - нельзя быть кровным у женщины. Затем Дени обращается к Джораху:
— Сир Джорах Мормонт, — сказала она, — первый из моих рыцарей. У меня нет для тебя свадебного дара, но клянусь, что настанет день, и ты получишь из моих рук такой длинный меч, которого еще не видел мир. Выплавленный драконом, выкованный из валирийской стали. И я прошу твоей клятвы.
— Клянусь тебе, моя королева. — Сир Джорах с поклоном опустил меч к ее ногам. — Даю обет служить тебе, повиноваться и умереть, если потребуется.
— Что бы ни случилось?
— Что бы ни случилось.
— Я связываю всех вас этой клятвой. И обещаю, что вы никогда не пожалеете о ней!
Дени подняла его за руку. Поднявшись на цыпочки, чтобы достать его губ, она поцеловала рыцаря и сказала:
— Ты стал первым рыцарем моей королевской гвардии.

Затем она готовится сама и готовит Дрого к его отъезду в Ночные земли. Солнце уже садилось, когда она приказала отнести тело кхала к костру.
В костер же она кладет яйца. Джорах, которому уже наплевать на задание и драконов, но который точно знает, что яйца очень дороги, а деньги ей понадобятся, пытается ее отговорить:
- А теперь принесите драконьи яйца, — приказала Дени.
Нечто в ее голосе заставило их броситься бегом. Сир Джорах прикоснулся к ее руке.
— Моя королева, драконьи яйца не нужны Дрого в Ночных землях. Лучше продадим их в Асшае. Только за одно можно получить целый корабль, который доставит нас в Вольные Города. Если продать все три, ты будешь богатой до конца дней своих.
— Я получила их не для того, чтобы продавать, — сказала Дени.
Она поднялась на костер и собственной рукой положила яйца вокруг тела своего солнца и звезд; черное у сердца, зеленое у головы, обернув вокруг него косу, молочно-золотое легло между его ног.

За всем этим наблюдает Мирри, но когда она заговаривает, Дени приказывает Джораху привязать ее к костру. Джорах колеблется (Иллирио его по головке не погладит за ценного сотрудника), но Дени настаивает. Дени заметила, что презрение оставило черные глаза мейеги, сменившись неким подобием страха. Больше делать было нечего, оставалось лишь следить за солнцем и ждать первой звезды.

Появляется комета и Дени поджигает погребальный костер. Жар плескал по воздуху огромными красными крыльями, отгоняя дотракийцев, отгоняя даже Мормонта, но Дени стояла на месте.

Это странный костер - погребальный и свадебный одновременно:
Она давно догадывалась, как надо поступить, подумала про себя Дени, шагнув чуть поближе к кострищу. Но жаровни для этого мало. Пламя кружило перед ней, как женщины, плясавшие на ее свадьбе, кружило, пело, размахивая желтыми, оранжевыми и алыми вуалями, страшными с виду, но и прекрасными, прекрасными, живыми от жара. Дени открыла перед ними руки, плоть ее горела. «И это тоже брак», — сказала она себе. /В оригинале: wedding, т.е. свадьба/...

Дени провожает умершего мужа:
Еще шаг, и ступни Дени ощутили жар раскаленного песка даже сквозь сандалии. Пот бежал по ее бедрам, между грудями, ручейками тек по щекам — там, где недавно катились слезы. Сир Джорах кричал позади нее, но он теперь ничего не значил. Важен был только огонь. Пламя было таким прекрасным: ничего прекраснее она не видела, каждый язык казался ей чародеем, облаченным в желто-оранжево-алые одежды, кружившие под дымным плащом. Она видела алых пламенных львов, великих желтых змей и единорогов, сотканных из бледно-синего пламени; видела она рыб, лис и чудовищных волков, ярких птиц и цветущие деревья; каждое новое видение было прекраснее предыдущего… Она видела коня, огромного серого жеребца, сложившегося из дыма, с гривы его срывался поток синего пламени. Да, любимый, мое солнце и звезды, садись, время уезжать.
Жилет ее начал тлеть, Дени, дернув плечами, сбросила его на землю. Расписная кожа внезапно вспыхнула, а она шагнула поближе к костру, струйки молока текли из красных и раздувшихся сосков. Сейчас, сейчас, подумала она и на мгновение увидела перед собой кхала Дрого, поднимавшегося на своего дымного коня с пылающим кнутом в руке. Он улыбнулся, и хлыст с шипением ударил по костру.

И встречает нового (король умер! да здравствует король!) - и это Визерион/его всадник - это огненная свадьба:
Раздался треск, с которым лопается камень. Помост из дерева, хвороста и травы начал рушиться внутрь себя. Кусочки горящего дерева посыпались на нее градом пепла и угольков. И подпрыгивая, вращаясь, о землю возле ее ног ударился круглый камень, бледный, усеянный золотыми прожилками, разломанный и курящийся. Рев огня наполнял мир, но за ним Дени слышала женские крики и удивленные детские голоса.
Лишь смертью можно выкупить жизнь.
Второй громоподобный треск окружил ее тучей дыма, и костер зашевелился, бревна начали взрываться — огонь проникал в их потаенные сердца. Она слышала ржание коней и полные ужаса голоса дотракийцев. Сир Джорах выкрикивал ее имя и в страхе ругался.
«Нет, — хотела она крикнуть ему. — Нет, мой добрый рыцарь, не бойся за меня! Мое время пришло. Я Дейенерис Бурерожденная, дочь драконов, невеста драконов, мать драконов, разве ты не видишь? Разве ты не ВИДИШЬ?» Со вздохом выбросив к небу огромный султан пламени и дыма, костер рухнул вокруг нее. Ничего не боясь, Дени шагнула в огненную бурю, призывая к себе детей.
Третий удар был таким, словно треснул сам мир.

И он увидел:
Когда костер наконец угас и почва остыла, так что на нее можно было ступать, сир Джорах Мормонт обнаружил ее посреди пепла, окруженную почерневшими бревнами и тлеющими угольками, среди обгорелых костей мужчины, женщины и коня. Дени была нага, тело ее покрывала лишь сажа, одежда ее превратилась в пепел, прекрасные волосы сгорели, но сама она была невредима…
Молочно-золотой дракон сосал ее левую грудь, золотой с бронзовыми прожилками правую. Она обнимала их. Черно-алый лежал на ее плечах, длинная шея свернулась под ее подбородком. Увидев сира Джораха, он поднял голову и поглядел на рыцаря глазами красными, как угольки.
Лишившись дара речи, рыцарь упал на колени. Люди ее кхаса собирались позади него. Чхого первым положил свой аракх у ног Дени.
— Кровь от моей крови, — прошептал он, прижимая лицо к дымящейся земле.
— Кровь от моей крови, — услышала она голос Агго.
— Кровь от моей крови, — выкрикнул Ракхаро.
Потом пришли ее служанки, затем все дотракийцы, мужчины, женщины и дети, и Дени было достаточно лишь поглядеть им в глаза, чтобы понять: они принадлежат ей сегодня, завтра и навсегда; они принадлежат ей, как никогда не принадлежали Дрого.
Когда Дейенерис Таргариен поднялась на ноги, ее черный дракон зашипел, бледный дым закурился из его рта и ноздрей. Двое остальных оторвались от ее грудей и отозвались на зов, прозрачные крылья, разворачиваясь, били воздух… и впервые за последние сотни лет ночь ожила музыкой драконов.

И впервые за последние сотни лет произошло настолько мистическое и волшебное бракосочетание - но долгий путь супругов друг к другу еще только впереди.

 

[Хильда]

Поскольку ПОВа Джораха у нас нет, придется ограничиться восприятием Дени (книга 1-я):

Спойлер: странный человек

...Человек пожилой, лысеющий и уже миновавший сорокалетие, он сохранил силу и крепость. Вместо шелка и хлопка на нем были кожа и шерсть. Темно-зеленую тунику украшало изображение черного медведя, стоящего на задних лапах. ...

...этого странного человека, родившегося в ее отечестве...

...Сир Джорах с почтением потупил взгляд...

...Рыцарь улыбнулся. Сира Джораха нельзя было отнести к симпатичным людям. Бычьи плечи и шея его заросли жесткой шерстью, которая покрывала руки и грудь настолько густо, что для макушки ничего уже не осталось. Но улыбка его всегда подбадривала Дени. ...

...Раз ваш брат тень змеи, каковы тогда его слуги? — сказал он с горечью в голосе...


... — А о чем молитесь вы, сир Джорах? — спросила она.
— О доме, — ответил он скорбным голосом.
— И я молюсь о доме, — сказала она, поверив себе. ...

... Дени постаралась не удивляться презрению в его тоне. ...

... На лице сира Джораха отразилась задумчивость, их кони шли рядом по пути богов. ...

... — Вы ненавидите этого лорда Старка? — спросила Дени.
— Он забрал у меня все, что я любил, из-за нескольких заеденных блохами браконьеров и своей драгоценной чести, — с горечью ответил сир Джорах. По его тону она поняла, что потеря оказалась болезненной. ...

... Она отыскала сира Джораха Мормонта в середине зала возле главного очага. Место это считалось почетным и даже весьма: дотракийцы ценили искусство рыцаря во владении мечом. ...

...Рыцарь явился немедленно — в штанах из конского волоса и расписном жилете, как подобает наезднику. Его крепкая грудь и мускулистые руки заросли грубым черным волосом. ...

... Любопытно, подумала Дени, глядя в спину рыцаря, широкими шагами удаляющегося в толпу. Она не поняла, почему он не захотел, чтобы она сопутствовала ему. Впрочем, возможно, сир Джорах собрался отыскать себе женщину, повстречавшись с капитаном каравана. Шлюхи часто сопутствовали торговцам, она знала это. А некоторые мужчины проявляли странную застенчивость в вопросах совокупления. ...

... Она заметила, что сир Джорах вернулся, лишь когда услышала непривычно резкий голос рыцаря ...

... — Если ты не вскроешь бочонок, я разобью его о твою голову. — Здесь, в священном городе, при нем не было иного оружия, кроме рук. Но и его ладоней было довольно — громадных, жестких, опасных… костяшки пальцев заросли грубыми темными волосами. ...

... Темные глаза Мормонта обежали лица незнакомцев. ...

... Сир Джорах обзовет меня дурой, если я погублю яйцо, и все же, все же… ...

... Сир Джорах Мормонт встретил ее возле разбитых городских ворот. Темно-зеленый плащ прикрывал его панцирь. Перчатки, поножи и великий шлем отливали темно-серой сталью. ...

... Сир Джорах Мормонт нырнул под дверной полог и подождал мгновения, чтобы глаза его приспособились к полумраку. В великой заре юга он носил широкие штаны из пятнистого песчаного шелка и зашнурованные до колена ездовые сандалии с открытыми пальцами. Ножны его свисали с пояса, сплетенного из конского волоса. Выгоревший добела жилет прикрывал обнаженное тело, солнце окрасило кожу загаром. ...

... — Помоги ему, — попросила Дени, — ради той любви, которую ты испытываешь ко мне, помоги ему теперь!
Рыцарь склонился возле Дрого. Он поглядел на него долгим и жестким взглядом, потом перевел взгляд на Дени. ...

... Когда они остались одни, сир Джорах извлек свой кинжал и с деликатностью, удивительной для столь рослого мужа, начал срезать черные листья и засохшую синюю глину с груди Дрого. ...

... Сир Джорах шагнул между ними, доставая длинный меч из ножен....

... Сир Джорах Мормонт в панцире и коже проталкивался сквозь толпу, капельки пота усыпали его широкий лысеющий лоб.
Увидав алые отпечатки, которые оставили на земле сапоги, он побледнел как полотно.
— Что ты натворила, дурочка? — спросил сир Джорах хриплым голосом.

... Квото, пританцовывая, отступал, аракх вился вокруг его головы сияющим кругом, молнией выскакивая из него. Сир Джорах как только мог отбивал удары, следовавшие настолько быстро, что Дени казалось, что он вот-вот пропустит аракх. ...

... Мормонт охнул и пошатнулся. Дени ощутила острую боль в животе, влага хлынула на бедра. ...

... Твердая рука подняла ее и поставила на ноги. Лицо сира Джораха увлажнила кровь. Дени заметила, что половина уха его исчезла. Она дернулась в его руках, когда боль вновь овладела ею, и услышала, как рыцарь крикнул, чтобы служанки помогли ей. ...

... Сир Джорах, скорбный и осунувшийся, сказал ей:
— Последним драконом был Рейегар, — и принялся греть прозрачные руки над пылающей жаровней с раскаленными докрасна драгоценными драконьими яйцами. Только что он был рядом и вдруг исчез, превратившись в дуновение ветра. — Последним… — шепнул он исчезая. Она ощущала тьму позади себя, и красная дверь словно бы удалилась. ...

... — Последний дракон, — слабым голосом шепнул сир Джорах. — Последний, последний. ...

... Сир Джорах Мормонт взял Дени на руки и положил в ночные шелка, она и не сопротивлялась. ...

... И все же она ощущала в себе силу. На зов прибежали служанки.
— Воды, — сказала она. — Холодной, если найдете. И фруктов, лучше фиников.
— Как тебе угодно, кхалиси.
— Мне нужен сир Джорах, — сказала она вставая. ...

... — Он осекся, Дени заметила, как осунулся рыцарь, как хромал при ходьбе.
— Так что говорили женщины?
Сир Джорах отвернулся. В глазах его стояла боль.
— Они сказали, что дитя было…
Дени ждала, но сир Джорах не мог вымолвить эти слова. Лицо его потемнело от стыда, он казался ей полутрупом.
— Чудовищным, — докончила за него Мирри Маз Дуур. Рыцарь был могуч, но Дени вдруг поняла, что мейега сильнее его и более жестока, и бесконечно более опасна. ...

... Сир Джорах убил ее сына, поняла Дени. Он сделал это из преданности и любви, однако он принес ее туда, где нет места живому человеку, и отдал ее младенца тьме. Он тоже понимал это — о чем говорили серое лицо его, пустые глаза и хромота.
— Тени прикоснулись и к тебе, сир Джорах, — сказала она. Рыцарь не ответил. ...

... Дени не знала, что настолько слаба. Сир Джорах обнял ее за плечи и помог встать.
— Это можно сделать и потом, моя принцесса, — сказал он негромко. ...

... — Я понимаю, что вы любили его, — сказал сир Джорах голосом, полным отчаяния. ...

... Дени подняла его за руку. Поднявшись на цыпочки, чтобы достать его губ, она поцеловала рыцаря и сказала:
— Ты стал первым рыцарем моей королевской гвардии. ...

... Жар плескал по воздуху огромными красными крыльями, отгоняя дотракийцев, отгоняя даже Мормонта, но Дени стояла на месте. ...

... Сир Джорах кричал позади нее, но он теперь ничего не значил. Важен был только огонь. ...

... Она слышала ржание коней и полные ужаса голоса дотракийцев. Сир Джорах выкрикивал ее имя и в страхе ругался.
«Нет, — хотела она крикнуть ему. — Нет, мой добрый рыцарь, не бойся за меня! ...

Странный человек из первой главы оброс деталями; он презирает Визериса, но любит Дени и всегда ее поддерживает; даже отказывая, он предельно тактичен; Дени научилась улавливать его настроение; привыкла полагаться на него; она отмечает даже такие вещи, как застенчивость в вопросах совокупления - и всё же до конца первой книги Джорах Мормонт остается для Дени сиром Джорахом.

 

[forsety]

королева, ах королева

Спойлер: преображение

– Здесь столько зелени, – сказала она.
– Это сейчас, – согласился сир Джорах. – Но видели бы вы эти края, когда степь цветет и темно-красные цветы морем крови заливают ее от горизонта до горизонта. Но настает сухая пора, и мир этот обретает цвет старой бронзы. А это всего лишь хранна, дитя.
...
Дотракийцы утверждают, что однажды призрак-трава покроет весь мир, и тогда вся жизнь закончится.
Мысль эта заставила Дени поежиться.
– Я не хочу говорить об этом сейчас, – сказала она. – Здесь так прекрасно, что я не желаю думать о смерти.
– Как вам угодно, кхалиси, – отвечал сир Джорах с почтением.
Она услыхала звук голосов и повернулась навстречу им
...
Море травы колыхалось под вздохами ветра, теплый воздух гладил ее лицо, и Дени чувствовала покой. Не хватало еще, чтобы Визерис испортил ей настроение.
– Подождите здесь, – сказала Дени сиру Джораху. – Пусть все они тоже остановятся. Скажите, что я приказываю.
Рыцарь улыбнулся. Сира Джораха нельзя было отнести к симпатичным людям. Бычьи плечи и шея его заросли жесткой шерстью, которая покрывала руки и грудь настолько густо, что для макушки ничего уже не осталось. Но улыбка его всегда подбадривала Дени.
– Вы быстро научились говорить так, как подобает королеве, Дейенерис.
– Я не королева, – заметила Дени, – а кхалиси. – Она послала кобылу вперед – галопом и в одиночестве.
...
Визерис налетел на нее внезапной летней грозой. Конь встал на дыбы – он осадил его слишком резко.
– Как ты смеешь! – завопил Визерис. – Ты смеешь командовать мной? Мной! – Он соскочил с коня и споткнулся приземляясь. Когда он поднялся на ноги, лицо его побагровело. Он схватил ее за плечи и потряс. – Или ты забыла, кто ты такая? Погляди на себя. Погляди на себя!
Дени не нуждалась в зеркале: босые ноги, волосы умащены маслом, дотракийский кожаный верховой костюм – подаренные на свадьбу штаны и цветной жилет. Весь вид ее свидетельствовал о принадлежности к этой земле. Визерис же казался грязным и неряшливым в городских шелках и кольчуге.
Он продолжал орать:
– Не ты командуешь драконом. Ты понимаешь это? Я – владыка Семи Королевств и не подчинюсь приказам бабы какого-то лошадника. Ты слышала меня? – Он запустил руку под ее жилет, пальцы его болезненно впились ей в грудь. – Ты слышишь меня?
Напрягая все силы, Дени оттолкнула брата. Визерис поглядел на нее, не веря своим глазам. Она никогда не возражала ему, никогда не отвечала на удары. Ярость исказила черты Визериса. Сейчас он ударит ее, и очень сильно, она это знала.
...
– Я предупреждал его, что такое может случиться, миледи, – сказал сир Джорах Мормонт. – Я просил его остаться на гребне, как вы приказали.
– Я знаю это, – ответила Дени, глядя на Визериса. Побагровевший и рыдающий, лежа на земле, он с шумом втягивал воздух. Жалкое зрелище. Но Визерис всегда был жалок. Почему она никогда не замечала этого раньше? Прежний страх исчез без следа. – Возьмите его лошадь, – приказала Дени сиру Джораху. Визерис охнул. Он не верил своим ушам, не верила им и Дени. Но слова приходили сами. – Пусть брат мой пешком возвращается в кхаласар. Дотракийцы считают того, кто пешком идет по степи, нижайшим из низких, не имеющим ни чести, ни гордости, – даже не мужчиной. Пусть все увидят, каков он на самом деле.
– Нет! – завизжал Визерис на общем языке. Он повернулся к сиру Джораху со словами, которых не понимали табунщики: – Ударь ее, Мормонт. Побей ее. Это приказывает твой король. Убей этих дотракийских псов и проучи ее.
...
Изгнанник-рыцарь перевел взгляд с Дени на ее брата: она была боса, между пальцами выступала влажная земля, волосы намаслены, а он в стали и шелках. Дени поняла решение по его лицу.
– Он пройдется пешком, кхалиси, – поклонился рыцарь. И придержал коня брата, пока Дени поднималась на свою Серебрянку.
Визерис смотрел на них раскрыв рот, а потом опустился на землю. Он молчал, не шевелился, только полные яда глаза его провожали их. Скоро он затерялся в высокой траве. Не видя его больше, Дени встревожилась.
– А он найдет путь назад? – спросила она у сира Джораха по дороге.
– Даже такой слепец, как ваш брат, способен отыскать дорогу по нашему следу, – отвечал он.
– Такому гордецу будет слишком стыдно возвращаться.
Джорах расхохотался:
– А что еще ему остается? Если он не сумеет найти кхаласар, то кхаласар, безусловно, найдет его. В дотракийском море, дитя, утонуть трудно.

Джорах учит "свое" неразумное дитя, что нельзя жить только сегодняшним днем, вечно оставаясь в "краю долгого лета", и надо бы подумать о более важных вещах, например, о приближении апокалипсиса. Но Дени "здесь так прекрасно", что она не желает думать о смерти. Тогда Джорах ускоряет процесс, роняя мысль, что Дейнерис в первую очередь - королева, и надо бы учиться побыстрее, с чем она категорически не хочет соглашаться. Но... посаженное семя хорошо укореняется и, при мозговой атаке брата: "кто ты такая", дает свои плоды. Ведь это Дени, маленькая девочка, "никогда не возражала ему" и терпела побои, но не бесстрашная королева. Потому ее король/мужчина прекратил свое существование, а у Семи Королевств появился новый владыка. "Пусть все увидят, каков он на самом деле", но ведь все давно это видели, когда гоняли попрошайку по всему континенту. Настала очередь и Дени повзрослеть. Приказы давались настолько легко, буквально "слова приходили сами", что она "не верила своим ушам". Джорах быстро смекнул, что фокус удался и решил закрепить результат, подчинившись разбушевавшейся королеве. Но, смягчая гнев дракона, он поклонился все же кхалиси. "Визерис смотрел на них раскрыв рот". Когда же инцидент был исчерпан и дракон умиротворен, Дени снова стала дитем. И даже Джорах не сдержался от смеха, видя такие резкие метаморфозы. "У меня драконий нрав, только и всего. Пусть это тебя не пугает."
Так кто из Дейнерис сделал королеву?..

 

[Хильда]

Так кто из Дейнерис сделал королеву?..

Разборки в траве вообще очень показательны. Как и показательно поведение Дени и Джораха у костра. Она уже осознает себя королевой, а Джорах - единственный, кто безоговорочно встает на ее сторону еще до появления драконов.

 

[-Лилу-]

А ты все еще помнишь, что у вот такого красивого я сердце съела. сырое. теплое.
Чем сердце жеребца отличается от сердца оленя? Кроме того, у кочевых народов полно сказок, в которых поедаются сердца жеребцов.

Хильда, это несерьезно. Какая-то девушка пишет, что съела там что-то. Это разве доказательство? Мало ли кто чего пишет в интернете... или на заборе....

Это зависит от того, что называть золотом. В зависимости от добавки температура плавления может повышаться или снижаться. А при чем тут это (или сальто Тириона) к нашей предыдущей дискуссии? Вы сейчас что пытаетесь обосновать?

В котелке никакие из приведенных вами золотосодержащих сплавов не расплавятся.

 

[Хильда]

-Лилу- Вы сейчас что именно хотите доказать?

 

[-Лилу-]

-Лилу- Вы сейчас что именно хотите доказать?

Мне кажется - доказать тут хотите вы, а не я.
Для Дени было крайне опасно есть сердце, Мормонт же волновался - по вашей версии - о рыцарской дефлорации.
До такой степени, что начал якобы убеждать Дрого как-то сменить стиль своего сексуального поведения.

На самом же деле - и плавка золота в котелке, и поедание Дени четырехкилограммового сырого сердца, и нелепая романтическая дефлорация - ляпы Мартина. Ну или литературные приемы, как хотите. И Тириона, делающего акробатические номера с короткими руками и ногами - туда же отнесем.

Но я это давно уже писала, вобще-то. Вам- в ответ на вашу версию о дефлорации.

 

[Хильда]

Для Дени было крайне опасно есть сердце, Мормонт же волновался - по вашей версии - о рыцарской дефлорации.
До такой степени, что начал якобы убеждать Дрого как-то сменить стиль своего сексуального поведения.

Дени должна говорить да, т.е. ее нужно сначала убедить, возможно, обманом, а когда невозможно - к ней нужно подстроиться. Щадящая дефлорация и неразделение с кровными - пример подстраивания. Это субстанция.

Сердце (которое кочевники едят или, по крайней мере, допускают его поедание в сказках), золото, сальто - это все рюшечки.

 

[forsety]

Подготовка 7К к троевластию "у дракона три головы"

— И все это десять дней кряду? — засмеялся Тирион. — Мне бы понравилось, хотя три короля — это все-таки многовато. Не могу представить, как бы я правил Семью Королевствами вместе с дражайшей сестрицей и братцем-героем. Не прошло бы и года, как кто-то из нас убил бы двух остальных. Странно, что триархи не делают того же.
— Некоторые пытались. Волантинцы, должно быть, просто умнее западных дураков. Они тоже начудили немало, однако мальчика-триарха у них пока не было. Сумасшедших, случается, выбирают, но безумца до истечения срока сдерживают двое других. Подумай, сколько умерших могли бы жить и поныне, будь рядом с Безумным Эйерисом еще два короля.
«У него был мой отец», — заметил мысленно Тирион.
— Одни жители Вольных Городов думают, что по ту сторону Узкого моря живут только дикари, — продолжал рыцарь, — а другие на нас смотрят как на детей, которым нужен строгий отец.
— Или мать. — Серсея будет довольна, особенно когда рыцарь поднесет ей голову брата. — Этот город ты, похоже, хорошо знаешь.
— Долго здесь прожил. — Рыцарь поболтал остатками в кружке. — Когда Старк изгнал меня, я бежал со второй женой в Лисс. Браавос подошел бы мне больше, но Линессе хотелось туда, где тепло. Я воевал с браавосцами на Ройне, а жена тратила десять серебреников на каждый заработанный мной. Когда я вернулся в Лисс, у нее уже был любовник. Он весело поведал мне, что за долги я буду продан в рабство, если не уберусь из города. Так я и очутился в Волантисе — только что не раб, без гроша за душой, с одним мечом и тем, что было на мне.
— А теперь тебе захотелось домой.

Джораха в казначеи! Мастер над монетой. У Дени в Миерине остро стоит вопрос: кто бы занимался сбором, чтобы "не меньше половины золота НЕ уплывало неведомо куда"

Спойлер

Элейна была неуклюжей и угловатой девочкой, попеременно застенчивой и очаровательной. Она была проницательной и умной, и особенно легко управлялась с деньгами. Ее второй муж входил в Малый совет короля и был мастером над монетой, но все знали, что это она заведует королевской казной

 

[Хильда]

Подготовка 7К к троевластию "у дракона три головы"

А ведь и правда!

 

[-Лилу-]

Дени должна говорить да...

Кому должна? Ее с самого начала никто ни о чем не спрашивает.

 

[Хильда]

Ее с самого начала никто ни о чем не спрашивает.

Она с самого начала говорит да или нет. И в соответствии с этим поступают остальные персы.

 

[-Лилу-]

Она с самого начала говорит да или нет. И в соответствии с этим поступают остальные персы.

– Я не хочу быть его королевой, – проговорила она тоненьким голоском. – Прошу тебя, прошу тебя, Визерис, пойдем домой.
– Домой? – отвечал он негромко, но так, чтобы она могла слышать ярость в его тоне. – И как же мы попадем домой, милая сестрица? Родной дом у нас отобрали. – Визерис увлек сестру в тень подальше от посторонних глаз, и пальцы впились в ее кожу. – И как же мы вернемся домой? – повторил он, имея в виду Королевскую Гавань, Драконий Камень и ту страну, которую они потеряли.
Дени, конечно, имела в виду лишь их комнату у Иллирио, а не истинный дом, но брат не хотел и слушать об этом. У него здесь не было дома. И тот большой дом с красной дверью не являлся ему родным. Пальцы Визериса впились в ее руку, он ждал ответа.
– Не знаю, – наконец дрожащим голосом проговорила она. Слезы закипали в глазах Дени.
– А я знаю, – отвечал он резко. – Мы направимся домой во главе войска, милая сестрица. Во главе войска кхала Дрого, вот так мы вернемся домой. И если для этого тебе нужно выйти за него замуж и лечь с ним в постель, значит, ты сделаешь это. – Он улыбнулся. – Я бы позволил всему его кхаласару отодрать тебя, моя милая сестрица, всем сорока тысячам мужчин и их жеребцам, если бы таким образом смог получить для себя войско. Радуйся, что тебя ждет только Дрого. Со временем он, может быть, тебе даже понравится. А теперь просуши глаза. Иллирио ведет его сюда, и кхал не должен видеть твоих слез.

Мне кажется, Дени явно говорит "нет".

 

[Хильда]

Мне кажется, Дени явно говорит "нет".

Это ж ее Визерис принуждает, которого очень быстро выпиливают как явную помеху. Но потом она говорит этому браку да именно благодаря нежности Дрого. И начиная отсюда смотрите: все подстраиваются под ее да или нет. Визериса не считаем.

 

[forsety]

Дени явно говорит "нет"

Она говорит: "не хочу", "не знаю"! Разве это "нет"? Вот если бы она заупрямилась и сказала "хоть убей, но замуж не пойду" - тогда явно.

 

[Хильда]

Она говорит: "не хочу", "не знаю"! Разве это "нет"? Вот если бы она заупрямилась и сказала "хоть убей, но замуж не пойду" - тогда явно.

Визерис ее всю дорогу принуждает. Имхо, она тут говорит все же "нет", просто в такой форме. Она тогда иначе просто не может выразиться. Визерис ее принуждает, а Дрого убеждает.