В темноте ночи летели мертвецы, обрушиваясь зловонным дождём на городские улицы. Разложившиеся трупы разламывались на куски ещуо в воздухе и разлетались на мелкие кусочки стукаясь о кирпичные мостовые, разбрасывая повсюду червей, личинок и прочю гадость. Другие разлетались о стены пирамид и башен, отмечая места попаданий пятнами крови и грязи.
Невзирая на свои огромные размеры, Юнкайским требучетам не хватало дальнобойности, чтобы закинуть свои ужасные снаряды глубоко в город. Большинство мертвецов приземлялось внутри городских стен или разлетались об барбиканы, парапеты или защитные башни. Шесть сестер расположились полумесяцем вокруг Меерина и каждая часть города, кроме северного района у реки, находилась под обстрелом. Ни один требучет не мог осилить чирины Скахазадхана.
Хоть в этом судьба смилостивилась- подумал Барристан Селми въезжая на торговую площадь позади великих западных ворот Меерина. Когда Дейнерис штурмовала город, они вломились через эти самые ворота, пробив их сделанным из корабельной мачты огромным тараном, прозванным Член Джосо. Великие Хозяева и их рабы-солдаты встретили атакующих здесь и схватка, раскинувшаяся на близлежащие улицы, продолжалась часами. Когда город наконец то пал, сотни мёртвых и умирающих заполонили площадь.
Теперь торговая площадь вновь стала сценой кровавого побоища, но эти мертвецы прискакали на бледной кобыле. Днём кирпичные мостовые Меерина украшали сотни огромных кровоподтёков, но ночь превращала их в заплаты: черные, белые, серые. Пламя факелов мерцало в лужах оставшихся после недавнего дождя, огненные отблески исчертили шлемы, латы и нагрудники бойцов.
Сьер Барристан Селми ехал медленно. Старый рыцарь одел доспехи вручённые королевой- белая полированная сталь украшенная золотом. плащ ниспадавший с его плеч был бел как зимний снег, белым же был притороченный к седлу щит. Под ним была знаменитая лошадь королевы- серебряная кобыла подаренная ей кхалом Дрого в день свадьбы. Рыцарь знал- это было наглостью, но Барристан Селми надеялся, что если уж сама Дейнерис не может быть с ними в сей грозный час, то хотя бы вид её Серебрянки придаст отваги её воинам, напомнит ради кого и во имя чего они сражаются. Кроме того, Серебранка провела годы в компании драконов и привыкла к их виду и запаху, чего нельзя было сказать о конях их противников.
С ним ехали трое его парней. Тумко Лхо нёс знамя с трёхголовым драконом дома Таргариенов, красный на чёрном. Ларак по прозвищу Бич, белый раздвоенный стяг Королевской Гвардии: семь серебряных мечей окружающих золотую корону. Рыжему Барану Селми отдал огромный окованный серебром боевой рог- трубить команды на боевом поле. Остальные его ребята остались в Великой Пирамиде. Они будут сражаться в другой день, а может и никогда. Ни каждому оруженосцу суждено стать рыцарем. Шёл час волка. Самый долгий, самый тёмный час ночи. Для многих мужчин собравшихся на торговой площади эта ночь станет последней.
Под высоким кирпичным фасадом древнего Рынка Рабов Меерина десятью длинными рядами выстроились пять тысяч Безупречных. Они стояли не шелохнувшись, словно вырезанные из камня, у каждого три копья, короткий меч и щит. Огонь факелов мигал на верхушках их бронзовых шлемов озаряя безволосые лица. Когда тело приземлялось посреди их рядов, евнухи просто делали шаг в сторону, делая не более шагов чем того требовалось и вновь смыкали ряды. Все они были пешие, даже их офицеры, включая Серого Червя, которого легко можно было выделить по шелему с тремя навершиями.
Вороны-буревестники собрались под торговой галереей на южной стороне площади, арки галереи давали им хоть какю-то защиту от мертвецов. Лучники Якина натягивали тетивы на луки пока сьер Барристан проезжал мимо. Вдовец, с жестоким выражением на лице, гарцевал на костлявом сером коне с щитом в одной руке и боевым топором с острым навершием в другой. Султан из чёрных перьев свисал с одной из сторон его полушлема. Парень подле него сжимал в руках знамя компании- дюжина чёрных неровных полосок на длинном древке увенчанном вырезанной из дерева вороной.
Лошадники тоже пришли. Агго и Ракхаро увели большую часть кхаласара королевы на другую сторону Скахазадхана, но старый полукалека джакка рхан Роммо наскрёб двадцать всадников из тех что остались. Большинство были такими же старыми как и он сам, у многих имелись старые раны или увечья, остальнуми были безбородые юнцы, подростки надеющиеся добыть свой первый колокольчик и право заплетать косу. Они сгрудились у старой бронзовой статуи Разрывающего Цепи, горящие от нетерпения, дёргая своих коней в сторону каждый раз когда труп летел в их направлении
Недалеко от них, возле отвратительного момумента который Великие Хозяева прозвали Иглой Черепов, собрались несколько сотен бойцов ям. Селми заметил среди них Пятнистого Кота, возле него стоял Бесстрашный Иток, а поодаль Сенерра Змея, Камаррон Итог, Пёстрый Мясник, Тогош, Марриго, Орлос Катамит. Даже Гохор Гигант был здесь, возвышаясь над всеми остальными как мужчина над мальчишками. "Похоже свобода всё-таки что-то да значит для них". Бойцы ям больше любили Хиздара, чем Dейнериc, но Селми все равно был рад иметь их в своих рядах.
Бастионы над воротами были набиты людьми в лоскутных плащах и медных масках- Бритоголовый послал своих Медных Тварей на городские стены, чтобы охранявшие их до этого Безупречные могли выйти на поле битвы. Если битва будет проиграна, Шахаз и его люди должны будут удерживать Меерин... пока королева Дейнерис не вернётся
Если она когда-нибудь вернётся
По всему городу у других ворот собирались остальные подразделения. Тал Торак и его Верные Щиты собрались у восточных ворот, иногда также называвшимися горными или Хызайскими воротами, ибо путники направлявшиеся к лхазарянам по Хузайскому Тракту должны были проходить через эти ворота. Марселен и Люди Матери сгрудились у южных, Жёлтых ворот. Свободные Братья и Симон Полосатая Спина направились к северным воротам у реки, этот выход самый легкий, перд ними не будет врагов не считая нескольких кораблей. Юнкайцы поставили на севре два гискарских легиона, но их лагерь был на другой стороне Скахазадхана, вся ширь реки раскинулась между ними и стенами Меерина.
Главный Юнкайский лагерь располагался на западе, между стенами Меерина и тёплыми зелеными водами Залива Работорговцев. Два требучета стояли там, один у реки, другой напротив главных ворот Меерина. Две дюжины Юнкайских Мудрых Хозяев защищали требучеты, каждый со своим отрядом солдат-рабов. Между осадными орудиями находился укреплённый лагерь двух гискарских легионов. Лагерь Роты Кошки стоял между городом и морем. А ещё у врага были толошийские пращники и, затаившиеся где-то в темноте ночи, три сотни илирианских арбалетчиков.
"Слишком много врагов," размышлял сьер Барристан. "при таком соотношении сил шансы весьма и весьма не в нашу пользу". Эта атака была против всех старых инстинктов рыцаря. Мееринские стены были высокими и крепкими, внутри этих стен все преимущества были на стороне защищающихся, и все же, всё же у него не было другого выбора как вести своих людей в атаку на позиции осаждающих, против врагов значительно превосходящих их числом.
Белый Бык назвал бы это глупостью, он бы также предостерёг Барристана не доверять наёмникам. "Вот до чего дошло, моя королева", подумал Барристан. "Наша судьба зависит от жадности наёмника. Ваш город, Ваши люди, наши жизни... всё это держит Принц-Оборванец в своих кровавых руках."
Даже если их надежда окажется напрасной, Селми знал, что у него нет другого выхода. Он мог удерживать Меерин годами против юнкайцев, но он не удержал бы его и месяц против бледной кобылы несущейся по улицам города.
Тишина опустилась на торговую площадь когда старый рыцарь и его знаменосцы направились к воротам. Селми слышал ропот бессчисленного количества голосов, пыхтение, ржание лошадей, царапание подкованных копыт об рассыпающийся кирпич, лязгание мечей и щитов. Всё это казалось приглушённым и отдалённым. Это не было тишиной- это было сдержанное, ровное дыхание что приходит перед воплем. Факелы дымили и трещали разгоняя темноту колеблющимся оранжевым пламенем.
Все как один повернулись увидев, что старый рыцарь развернул коня в тени гигантских ворот. Барристан Селми чуствовал их взгляды на себе. Капитаны и командиры подъехали к нему. Якин и Вдовец от Ворон-буревестников, кольчуга клацает под выцветшими плащами; Серый Червь, Надёжное Копьё и Собакобойца от Безупречных, остроконечные шапки и исцарапанные доспехи; Роммо от дотракийцев; Каммарон, Гохор и Пятнистый Кот от бойцов ям.
"Вы знаете план атаки," сказал белый рыцарь когда капитаны собрались вокруг него. "Вначале, как только откроются ворота, мы ударим конницей. Скачите во весь опор прямо на солдат-рабов. Как только легионы выстроятся обходите их, ударьте им в тыл или фланг, но не нарвитесь на их копья. Помните свои задачи."
Требучеты, - произнёс Вдовец.- тот что юнкайцы называют Хэрриданом. Захватить его, разрушить или сжечь.
Якин кивнул. -Оперим столько их благородных сколько сможем и сожжём палатки, те большие, павильоны.
Убить много человек,- сказал Роммо,- рабов не брать.
Сьер Барристан повернулся в седле. -Кот, Гохор, Каммарон, ваши люди пойдут пешими. Вы известны как грозные бойцы. Напугайте их. Кричите и вопите. К тому времени как вы достигнете юнкайских линий наша конница должна проваться, проникайте в разрывы и убейте сколько сможете, где можете щадите рабов и режьте их хозяев, благородных и офицеров. Отступите до того как вас окружат.
Гохор ударил себя кулаком в грудь.- Гохор не отступает. Никогда
"Тогда Гохор скоро умрет", подумал старый рыцарь. Но время и место для спора были не подходящими. Он оставил реплику без ответа и сказал - Эта атака должна отвлечь юнкайцев настолько, чтобы Серый Червь успел вывести и построить Безупречных.
Он знал, чтто было тем моментом где их план или осуществится или рухнет. Если у Юнкайских командиров есть хотя бы чуть чуть разума они обрушат свою конницу на евнухов до того как те успеют построиться, ибо в этот момент они особенно уязвимы. Его кавалерия должна будет сдерживать атакующих, пока Безупречные не выстроят стену щитов ощетинившись копьями.
-По звуку моего рога Серый Червь пойдёт в атаку и разделает работорговцев и их солдат. Возможно один или несколько гискарских легионов выдвинутся им навстречу, щит на щит, копьё против копья- эту схватку мы наверняка выиграем.
- Этот слышит,- сказал Серый Червь.- Всё будет как ты сказал.
- Слушайте мой рог, -продолжал сьер Барристан.- Если услышите сигнал к отступлению- отступайте! Наши стены позади нас набиты Медными Тварями. Наши противники не посмеют подойти слишком близко или они окажутся на расстоянии арбалетного выстрела. Если услышите сигнал к наступлению, наступайте немедленно, двигайтесь в сторону моего или королевского знамени.
Он указал на знамена в руках Тумко Лхо и Ларака.
Лошадь Вдовца скакнула влево. - А что если твой рог будет безмолствовать, сьер рыцарь? Что если и тебя и твоих зелёных мальчишек посекут?
Это был честный вопрос. Сьер Барристан собирался первым прорваться через юнкайские линии, он, весьма вероятно, мог оказаться и первым погибшим, очень часто именно так и происходит.
-Если я паду, коммандование на тебе, после тебя Якин, затем Серый Червь. " А если всех нас убьют, то значит мы проиграли", мог бы добавить он, но они наверняка итак это знали, и никто из них не хотел чтоб это произнесли вслух. "Никогда не говори о поражении перед битвой", сказал ему однажды Лорд Коммандующий Хайтауэр, "ибо боги могут услышать."
- А если мы найдём капитана?- спросил Вдовец
"Даарио Нахарис".
-Дайте ему меч и следуйте за ним.
Хоть Барристан и не любил и уж тем более не доверял любовнику королевы, у него не было сомнений ни в отваге ни в боевых способностях капитана.
"А если он как герой падёт в битве, то это будет только к лучшему".
-Если других вопросов нет, отправляйтесь к своим людям и помолитесь богу в которого веруете. Заря скоро взойдет.
-Красная заря,- сказал Якин из Ворон-Буревестников
"Заря драконов," подумал сьер Барристан
Он успел помолиться пока оруженосцы обряжали его в доспехи. Его боги были далеко, по другую сторону моря, в Вестеросе, но если септоны говорят правду, то Семеро присматривают за своими детьми где бы те не скитались. Сьер Барристан произнёс молитву Старице, умоляя её даровать ему толику её мудрости, чтоб он смог привести этих людей к победе. У своего старого друга Воина он попросил силы, он попросил Матерь о милосердии, на случай если он падёт. Отца он просил присматривать за его ребятами, этими недоученными оруженосцами, которые стали ему почти что сыновьями, что ему никогда не довелось иметь. Под конец он склонил голову перед Неведомым. "Каждому человеку ты являешься в конце пути", молился он. "но прошу тебя, обойди меня и моих стороной сегодня, забери вместо этого души наших врагов."
Из-за городских стен слышался отдалённый стук требучета. Из темноты ночи, крутясь в воздухе, вылетали мертвецы и части тел. Один разлетелся посреди бойцов ям, окатив их душем из кусочков душа, костей и плоти. Другой отлетев от старинной бронзовой головы Разрывающего Цепи скатился по его рукам и пасплескался мокрым пятном у его ног. Раздувшаяся нога с плеском приземлилась в луже не более чем в трёх ярдах от того мрста где верхом на королевской лошади сидел Селми.
-Бледная кобылица,- проворчал Тумко Лхо. Голос его был глух, а глаза сияли на чёрном лице. Затем он произнёц что-то на языке Островов Василиска, что должно быть выло молитвой.
"Он боится бледной кобылицы гораздо больше чем наших врагов", сообразил сьер Барристан. Остальные парни тоже были напуганы. как бы смелы они не были они ещё не разу не пускали кровь.
Он пустил Серебрянку по кругу.
-Соберитесь вокруг меня, ребята.
Когда они придвинули своих коней он сказал- Я знаю что вы чуствуете, я чуствовал тоже самое сотню раз. Дыхание участилось, в животе узел страха скрутился словно холодная черная змея. Вам хочется опорожнить пузырь, а может даже очистить кишечник. Ваш рот сух как дорнийский песок. Что если я опозорюсь, думаете вы? Что если я забуду всё чему меня учили? Вы учились быть героем, но глубоко в душе вы боитесь, что вы трус. Каждый парень чуствует тоже самое перед битвой, да и каждый зрелый муж тоже. Вон те Вороны-Буревестники чуствуют тоже самое, и дотракийцы тоже. В страхе нет позора если только вы не дадите ему овладеть собой. Каждый из нас в своё время испытал ужас.
- Я не боюсь,- произнёс Рыжий Баран звонким, почти срывающимся на крик голосом.- Если я умру я предстану перед Великим Патухом Лхазарян, цломаю его посох о колено и спрошу:" Зачем ты создал своих людей ягнятами, когда мир полон волков?" а потом я плюну ему в глаза.
Сьер Барристан улыбнулся. -Хорошо сказано...но не ищи смерти, а то ты наверняка найдешь её. Неведомый придёт за каждым из нас, но нам не стоит торопиться в его объятия. Что бы не ждало нас на поле боя помните- всё это уже случалось и случалось с мужчинами получше нас. Я старый человек, старый рыцарь и я видел больше битв чем большинство из вас лет. Нет на свете ничего более ужасного, ничего более великолепного и ничего более абсурдного. Вас может вырвать и вы не будете первыми. Вы можете уронить свой меч, свой щит, своё копьё, многие это делали. Подхватите их и продолжайте сражаться. Вы можете наделать в штаны, я так и сделал в своей первой битве. Никому не будет до этого дела. Вце поля битвы пахнут дерьмом. Вы можете звать мамочку, молиться богам о которых вы думали что давно забыли, выкрикивать такие ругательства, что вы и не представляли что они сорвуться с ваших губ. Все это тоже уже случалось. Некоторые мужчины умирают в каждой битве, большинство выживает. Что на востоке что на западе в каждом постоялом дворе и трактире вы найдете седых стариков бесконечно перебирающих битвы своей юности. Они выжили в своих битвах, так что и вы сможете. В одном вы можете быть уверены: враг перед вами это точно такой же человек и он точно так же боится. Ненавидьте его если требиется, любите его если можете, но подымайте и опускайте свой меч и двигайтесь вперёд. Важнее всего, продолжайте двигаться! Нас слишком мало, чтобы выиграть битву, мы должны создать хаос, дать безупречным время чтобы построить стену копий,мы...
-Сьер,- Ларрак указывал знаменем Королевской Гвардии и одновременно бессловесный ропот сорвался с тысячи губ...
На другой стороне города, там где затетённые ступени Великой Пирамиды Меерина уходили на восемьсот футов в беззвездное небо, там где когда-то стояла гарпия, появился огонь. Жёлтая искра на вершине пирамиды померцала и погасла и на пол-удара сердца сьер Барристан испугался что её задул ветер, а затем она вернулоась ещё ярче, ещё горячее, пламя кружилось то жёлтое, то красное, то оранжевое, оно рвалось вверх разрывая тьму.
Далеко на востоке заря вставала из-за холмов.
Звенели тысячи голосов. Тысячи людей смотрели, тыкали пальцем, натягивали шлемы, тянулись за мечами и топорами. Сьер барристан ускышал лязг цепей, это поднимали решётку, затем раздасться скрип гигантских окованных железом воротных петлей. Време пришло.
Рыжий Баран протяныл ему его крылатый шлем. Барристан Селми натянул его на голову, привязал к воротнику, потянулся за щитом и просунул руку под ремешок. Воздух пах странным сладким запахом. Ничто другое не заставляет человека чуствовать себя живым как перспектива смерти.
-Пусть Воин защитит нас всех, - сказал он своим парням. -Трубите атаку!
THE END
