...Время здесь летело совершенно незаметно. После демонстрации гроссмейстером достижений "теневой" магии, Анри до глубокой ночи творила многофигурные дивинации, пытаясь вычленить приметы, способные бросить отсроченный блик на приживление добавочной тени – части или целой. Крепыши-близнецы Растиньоль и Растиньяк оказались милейшими ребятами, покладистыми и трудолюбивыми. Они в сотый раз повторяли одно и то же, воспроизводя на пупсе-великомученике, сделанном Мускулюсом из воска, пепла и слюны Фернана Тэрца (герой рискнул плюнуть ради прогресса Высокой Науки!), все фазы:
– расчленение посмертной личности;
– укрощение тени;
– ампутация умбра-фрагментов;
– и, наконец, трансплантация их живому человеку.
Эксперимент строился на принципах формального подобия, моделируя процесс согласно аксиоме Паслена Фриксиля, отца мануальной симуляции: "Similia – similibus". Но этого вполне хватало для ряда выводов.
– Распад псевдо-личности прошел успешно! – докладывали братья хором.
– Туманом озеро одето, – бормотала Анри, выглядывая в окно лаборатории, откуда по ее просьбе сняли эфирную штору-пейзаж с морем, парусом и буревестниками. Озеро Титикурамба сейчас и впрямь окутывал туман, сизый, как забулдыга с похмелья. – И это добрая примета…
– Консервация эрзац-умбры завершена!
– Полнеба золотого цвета, – оценивала Анри спектральную ауру заката, сулившую успех в суде, излечение от глазного ячменя и предстоящую завтра встречу с нечаянными друзьями. Встречу мантисса отметила для себя, как имеющую особое значение. – И это добрая примета…
– Укрощение идет без эксцессов! Готовимся к ампутации…
– От воска треснула кювета… и это – добрая примета…
Рядом сопел малефик, высматривая в эфирной фактуре пупса мельчайшие признаки порчи. По сопению выходило, что порча категорически отсутствует. Иногда Мускулюс ковырял бедолагу-пупса ногтем и с удовлетворением мычал погребальный хорал "Лучше нету того света". Трижды он просил лже-стряпчего, как лицо незаинтересованное, косо взглянуть на пупса: в миг "смерти" объекта, в момент расчленения "спутников" и сразу после укрощения буйной эрзац-тени. Тэрц долго отказывался, мотивируя тем, что у сотрудников нотариата, имеющих лицензию и печать, дурного глаза быть не может ("Закон о благих намерениях", ст. 36), потом согласился и посмотрел так, что у пупса отвалилась нога.
Пришлось лепить заново.