Perelynn
Знаменосец
Всадники и драконы.
***
Perelynn: Здесь Эйегон и его ящер смогут договориться о нюансах своего взаимодействия.
На игре Балерион, естественно, не сможет разговаривать человеческим голосом.
Подумайте, какая между Всадником и его драконом система условных сигналов. И вообще как выглядит их обычный день.
Балерион : Балерион приложил усилие и вспомнил как по его мнению проходил счастливейший день жизни дракона: поспал, поел то, что принесли, решил, что мало и полетел на охоту. Потом Всадник его не позвал (такое редко, но случалось), и можно было остаться поспать в укромной пещерке.
Помимо того дракон, получивший свое имя еще в Валирии, был обучен многим условным знакам и словам, но исполнял исключительно те, о которых мог знать Эйегон.
Perelynn: Пару слов о механике.
Мысли дракона Всадник читать не может, но может улавливать настроение.
То есть Балерион не может донести до Эйегона планы вроде "Взобраться на гору, затаиться, подождать, пока мимо пройдет отряд северян, а потом прыг! и поджарит тех, кто с тыла." Стратегия и логистика - это абстракции, настроением не передаются.
Но Всадник отлично чувствует эмоции зверя: охотничий азарт зверя и желание поразмяться, злость, грусть-хандру и тревогу.
В общем и целом, главное, чтобы в общении Всадника и дракона дракон не выступал как главный генератор гениальных планов и политический мегамозг государства.
Давайте представим, какие это могли быть знаки и слова:
Эйегон Таргариен:
Обычный день Эйегона Завоевателя и Балериона Черного Ужаса
"Что будем делать сегодня, Эйгон?"
"То же, что и всегда, Балерион. Будем захватывать Вестерос!"
Отношения Эйгона и Балериона лишены нежности.
Они - самые сильные, самые властные, самые могучие создание на двух континентах. Один из них был рождён драконом, другой - его всадником. У них нет сомнений в своем превосходстве. Балерион предан Эйгону, он выполняет его приказы, но также Эйгон предан Балериону. Он не тревожит его без дела, не летает на нём ради удовольствия или развлечения. Величайший дракон - для великих свершений. Не меньше. Поскольку они выше других, оба они решают вопросы жизни и смерти любого. Конечно, дракон не ест кого попало в лагерях и городах, но одиноких людей в лесу и полях - его право. Не важно, кто это: чей-то ребенок или вовсе лорд.
Если Эйгон хочет, чтобы дракон вернулся, он трубит в специальный рог.
Если Эйегон не хочет, чтобы Балерион ЭТО ел, он издаёт специальный пронзительный свист, сунув указательные пальцы в рот. Частота означает знак стоп. Как вариант. Конечно же, кто попало так свистеть не может, звук Эйгона для дракона узнаваем.
Если Эйгон хочет, чтобы Балерион кого-то эффектно зажарил - он издает определенный крик и указывает на жертву рукой.
Особый момент - взаимодействие во время полётов. Здесь видится только один вариант: ментальная связь. Не поводьями же направлять.
Питание
Что предпочитает Балерион - он охотится сам или чтобы ему приносили коров, лошадей и быков?
Сбруя
Мне кажется логичным наличие седла и сбруи - вроде того как на картинки. Вопрос только... в ремнях безопасности. С одной стороны, всадник должен сидеть в седле, всадник должен быть сильным - иначе какой же он всадник. С другой стороны - в небе во время долгих полетов и особенно резких маневров не хватит никаких человеческих сил, чтобы удержаться на такой громадине. Не говоря уже о случаях, когда всадник может быть ранен.
Уход за драконом
Вопрос в том, кто занимается уходом. Конюхи-драконюхи? В Валирии точно должна была существовать подобная профессия. Тело дракона огромно, и в одиночку Эйгон не может этим заниматься.
Perelynn: Профессия существует. Я бы предположила, что даже не одна - отходы жизнедеятельности драконов тоже должен кто-то куда-то убирать. Не Эйегон же этим занимается.
И если мазать маслом за 3 дня игры опционально, то убирать за драконами... гм.. менее опционально.
У меня вырисовывается, что при Таргах есть спец слуга по уходу за драконами. Или даже артель, но мы ее объединим в одного драконюха, который артелью командует. Как вы думаете?
Perelynn: Тут вопрос, зачем нам важно описывать сбрую полностью. Когда Всадник в небе, мы предполагаем, что сбруя у него подогнана, чтобы удержать его в седле. Когда Всадник на земле отдельно от дракона, ремни безопасности неактуальны.
Сбруя становится важна в переходной период между "всадник на земле - всадник в небе". И здесь скорее вопрос всей сбруи, чем отдельных ремней. Расседлывают ли дракона вообще? Если взять сбрую ни рисунке, это ж запаришься расседлывать, а потом обратно надевать. Если дракон расседлан, а Всаднику надо взлететь быстро, то Всадник может вскочить ему прямо на голый загривок, но в этом случае при маневрах и глобальных сожжениях Всадник рискует свалиться каждый раз, когда что-то делает.
Или в военном походе дракон спит в мундире? В этом случае Всадник вскакивает в седло мгновенно и взлетает в считанные секунды. Но тогда становится важен осмотр, не натерла ли сбруя, и всякий там уход.
Балерион: Он просто любит поесть. Балерион не против, когда ему приводят скот, но этого почему-то всегда мало. Ему нравится охота, но охота не ради охоты, а ради результата.
Скорее всего так.
Просто уверен, что они есть. Должно же это быть как-то организованно.
Насколько я помню в "Принце-негодяе" Деймон Таргариен во время драки отстегнул цепи, которые его приковывали к седлу и перепрыгнул на чужого дракона. Значит цепи есть. Но сам всадник решает пристегиваться или нет ради маневренности.
Perelynn: А почему нельзя голосом? Придумать список команд вроде "Атакуй!", "Вперед!" "Стой!", "Бежим!" и пользоваться ими.
Perelynn: И еще вопрос. Допустим, Эйегон умер. Подавился на пиру бараньей костью / купался в речке и утоп / убит злостными заговорщиками / самоубился в приступе фирменного Таргариенского безумия / нужное вписать.
Какова будет реакция Балериона?
Балерион: Балерион пережил нескольких всадников, и переживания уже не те. Все будет зависеть от обстоятельств смерти Эйгона.
Если Эйгона убьют на глазах дракона (застрелят, подрежут) реакция будет яростная, но направленная в первую очередь против убийц. Если Эйгон умрет по непонятным для Балериона причинам (будет отравлен, утопится, его убьют втихую и что-то еще), дракон может устроить хаотичное буйство: разорвет/пожжет пару десятков солдат и всех кто рядом будет. А потом чуть успокоится и улетит, но не насовсем, нет. Балерион слишком долго жил, чтобы понимать, что люди его еще и кормят. Полетает и вернется.
Perelynn: Принято.
Эйегон Таргариен : Трудно задать конкретное направление - особенно в перелётах на многие мили.
"Левее, еще левее, теперь чуть-чуть правее". Плюс сильный ветер во время полёта - впрочем, этот момент можно списать на чуткий слух дракона.
Perelynn: Мне кажется, для игры можно голосом команды отдавать.
И постулировать, что количество "чуть чуть" при команде "левее" дракон понимает наполовину инстинктивно. Особенно Балерион, я думаю у него за годы жизни уже чувство развилось, насколько всадник доволен его выполнением маневра в воздухе.
Я еще думала про сбрую - можно ли дракона расседлывать-оседлывать в одиночку, но для Балерионов тут поблажек не придумаешь. Слишком огромный он. Даже если сделать материалы седла супер легкими - если у валирийцев была специальная сталь, не вижу, почему у них не могло быть специальных рецептов выделки кожи для драконьих упряжек - просто нацепить его на Балериона это возня на полчаса.
А броня у ящера как на картинке наверху?
Эйегон Таргариен: Думаю, нет. Уязвимое место дракона - глаза, а не живот, живот не нуждается в дополнительной броне, гигантская броня только ужасно усложнит процесс оседлания-расседлания.
Уточняющий вопрос в свете новых обстоятельств:
Почувствует ли Балерион смерть всадника, если не будет видеть всадника в момент и после смерти? Или просто через несколько дней начнет беспокоиться, куда же пропал Эйгон?
Почувствует ли он своим сверхъестественным драконьим чутьем, что смерть ненастоящая?
Может ли Эйгон заранее дать Балериону приказ охранять его тело?
Балерион : Нужно еще уточнить у мастера, но мне представляется больше так.
Бойтесь своих желаний - дракон существо хоть и умное, но однозадачное. Если Балерион возьмется исполнять такой приказ, он начнет охранять тело Эйгона как только этот приказ отдадут. Навряд ли он поймет формулировку: "Охраняй меня, но подпусти Висенью, Ориса, Рейнис....".
Эйегон Таргариен : Да, мне тоже всё так представляется.
Так что придется возлежать не у скорбящего дракона, а скромно в шатре.
Perelynn: Я бы сказала так: дракон чувствует эмоции Всадника.
То есть если бы Эйегон умирал внезапно для себя, с паникой, поднимающейся в сердце, с отчаянной борьбой за жизнь - о да, Балерион это чувствует. И летит разбираться.
Если же Всадник пьет йад, практически не волнуясь, то ящер тоже не переживает. Всадник такой затейник, у него такие разнообразные человечьи игры. А потом лег спать, обычное дело.
Я бы смотрела на вопрос шире. Вам вообще стоит продумать логистику действа - не только с точки зрения Балериона, а вообще с точки зрения семьи. Вот Эйегон падает "мертвый". Вот начинается смута. Какие распоряжения у Висеньи? У Рейнис? Какие распоряжения насчет их драконов? Кто зам короля? Висенья? Орис? Эдмин?
Эйегон Таргариен : Ясно. Значит, можно все-таки возлежать у дракона! Я рад.
Зам короля - Десница. Да, это нужно уточнить и всех предупредить.
Perelynn: Главное, чтобы подданные не удивились, почему дракон равнодушно спит, когда его королю так плохо
Эйегон Таргариен : Дракон-пофигист
Балерион : Чего сразу спит?
Я способен на многое.
Эйегон Таргариен: Тогда так:
Главное, чтобы подданные не удивились, почему дракон равнодушно жрёт, когда его королю так плохо.
Впрочем, тут ответ просто: заедает горе.
Эйегон Таргариен : Висенья исходила из логики.
Логика такова: предавать Таргариенов невыгодно. Слишком опасно.
Да, но люди живут не одной только логикой. Они живу страстями, жаждой.
Сама Висенья полна страстей: "Ты - моя жизнь... Ты моя смерть. Ты мое всё", - говорила она и клялась умереть за него, сделать всё что угодно. Но она не смогла поверить его тревогам. И он тоже не мог быть Эйгоном для неё. Она хотела видеть в нём себя: такого же страстного любовника и неудержимого дракона, пронизанного осознанием своего превосходства. Да, он не сомневался в своем превосходстве, но каждый миг ощущал его ношу. Он не имел права на поражение. Будто историей было заведено вперёд: Эйгон Завоеватель покорит Вестерос, и его дети будут править века и века.
Но в глубине души, не смотря на все предсказания и пророчества, он сомневался в своей неуязвимости. И это чувство точило его изнутри. Это было опасно. Нельзя сомневаться в себе, если мир на твоих плечах. Он никогда никому не признается в этих сомнениях.
Было за полночь. Эйгон пришёл к Балериону.
Просто посмотреть на него.
Балерион : Черный холм пришел в движение. Дракон расправил крылья и зевнул, обдавая округу смрадом.
Голова его медленно повернулась в сторону Всадника. Взгляд красных глаз был направлен прямо на Эйгона.
Что испытывает дракон, чувствуя сомнения Всадника? Он ли друг, который поддержит, или скорее слуга, почуявший слабину хозяина?
Балерион опустил огромную голову на землю прямо перед Эйгоном. Ноздри ящера выпускали к небу слабый дымок.
Эйегон Таргариен : Эйегон не ждал от дракона поддержки. Он хотел напитаться уверенностью Балериона. Тот уж точно никогда и ни в чём не сомневался. Эйегон положил руку на подбородок дракона.
Балерион : После прикосновения в горле дракона что-то заклокотало. Звук был похож на далекий гром.
Скоро ящеру надоело вот так лежать, изогнув шею, и дракон улегся на бок.
Кругом все было спокойно - Балериона обычно седлали в спешке - а значит лететь ночью не придется.
Эйегон Таргариен : Эйгон отдал распоряжение, чтобы завтра перед пиром драконы были осёдланы. Каждая секунда может быть на счету. А потом Эйгон ушёл в свой шатёр. Идти ему было больше некуда. Он никого не хотел видеть: ни Висенью, ни Рейнис.
Эйегон Таргариен : Наверное, встреча с драконом произвела на Эйгона бодрящий эффект. Или же это было выпитое вино.
"Да и хep с ними, - думал Эйгон, - с Висеньей, с Орисом, с Рейнис. Мне не нужно ничьё понимание. Обойдусь и без их поддержки. Главное - пусть выполняют приказы. Я сам себе величайший король".
На игре Балерион, естественно, не сможет разговаривать человеческим голосом.
Подумайте, какая между Всадником и его драконом система условных сигналов. И вообще как выглядит их обычный день.
Балерион : Балерион приложил усилие и вспомнил как по его мнению проходил счастливейший день жизни дракона: поспал, поел то, что принесли, решил, что мало и полетел на охоту. Потом Всадник его не позвал (такое редко, но случалось), и можно было остаться поспать в укромной пещерке.
Помимо того дракон, получивший свое имя еще в Валирии, был обучен многим условным знакам и словам, но исполнял исключительно те, о которых мог знать Эйегон.
Perelynn: Пару слов о механике.
Мысли дракона Всадник читать не может, но может улавливать настроение.
То есть Балерион не может донести до Эйегона планы вроде "Взобраться на гору, затаиться, подождать, пока мимо пройдет отряд северян, а потом прыг! и поджарит тех, кто с тыла." Стратегия и логистика - это абстракции, настроением не передаются.
Но Всадник отлично чувствует эмоции зверя: охотничий азарт зверя и желание поразмяться, злость, грусть-хандру и тревогу.
В общем и целом, главное, чтобы в общении Всадника и дракона дракон не выступал как главный генератор гениальных планов и политический мегамозг государства.
Давайте представим, какие это могли быть знаки и слова:
- Если дракон улетел на охоту, а Эйегону надо его призывать (я бы предложила трубить в рог, голосом не докричишься)
- Если Эйегон не хочет, чтобы Балерион ЭТО ел.
- Если Эйегон хочет, чтоб Балерион кого-то эффектно зажарил.
- Что еще?
Эйегон Таргариен:
Обычный день Эйегона Завоевателя и Балериона Черного Ужаса
"Что будем делать сегодня, Эйгон?"
"То же, что и всегда, Балерион. Будем захватывать Вестерос!"
Отношения Эйгона и Балериона лишены нежности.
Они - самые сильные, самые властные, самые могучие создание на двух континентах. Один из них был рождён драконом, другой - его всадником. У них нет сомнений в своем превосходстве. Балерион предан Эйгону, он выполняет его приказы, но также Эйгон предан Балериону. Он не тревожит его без дела, не летает на нём ради удовольствия или развлечения. Величайший дракон - для великих свершений. Не меньше. Поскольку они выше других, оба они решают вопросы жизни и смерти любого. Конечно, дракон не ест кого попало в лагерях и городах, но одиноких людей в лесу и полях - его право. Не важно, кто это: чей-то ребенок или вовсе лорд.
Если Эйгон хочет, чтобы дракон вернулся, он трубит в специальный рог.
Если Эйегон не хочет, чтобы Балерион ЭТО ел, он издаёт специальный пронзительный свист, сунув указательные пальцы в рот. Частота означает знак стоп. Как вариант. Конечно же, кто попало так свистеть не может, звук Эйгона для дракона узнаваем.
Если Эйгон хочет, чтобы Балерион кого-то эффектно зажарил - он издает определенный крик и указывает на жертву рукой.
Особый момент - взаимодействие во время полётов. Здесь видится только один вариант: ментальная связь. Не поводьями же направлять.
Питание
Что предпочитает Балерион - он охотится сам или чтобы ему приносили коров, лошадей и быков?
Сбруя
Мне кажется логичным наличие седла и сбруи - вроде того как на картинки. Вопрос только... в ремнях безопасности. С одной стороны, всадник должен сидеть в седле, всадник должен быть сильным - иначе какой же он всадник. С другой стороны - в небе во время долгих полетов и особенно резких маневров не хватит никаких человеческих сил, чтобы удержаться на такой громадине. Не говоря уже о случаях, когда всадник может быть ранен.
Уход за драконом
Вопрос в том, кто занимается уходом. Конюхи-драконюхи? В Валирии точно должна была существовать подобная профессия. Тело дракона огромно, и в одиночку Эйгон не может этим заниматься.
Perelynn: Профессия существует. Я бы предположила, что даже не одна - отходы жизнедеятельности драконов тоже должен кто-то куда-то убирать. Не Эйегон же этим занимается.
И если мазать маслом за 3 дня игры опционально, то убирать за драконами... гм.. менее опционально.
У меня вырисовывается, что при Таргах есть спец слуга по уходу за драконами. Или даже артель, но мы ее объединим в одного драконюха, который артелью командует. Как вы думаете?
Perelynn: Тут вопрос, зачем нам важно описывать сбрую полностью. Когда Всадник в небе, мы предполагаем, что сбруя у него подогнана, чтобы удержать его в седле. Когда Всадник на земле отдельно от дракона, ремни безопасности неактуальны.
Сбруя становится важна в переходной период между "всадник на земле - всадник в небе". И здесь скорее вопрос всей сбруи, чем отдельных ремней. Расседлывают ли дракона вообще? Если взять сбрую ни рисунке, это ж запаришься расседлывать, а потом обратно надевать. Если дракон расседлан, а Всаднику надо взлететь быстро, то Всадник может вскочить ему прямо на голый загривок, но в этом случае при маневрах и глобальных сожжениях Всадник рискует свалиться каждый раз, когда что-то делает.
Или в военном походе дракон спит в мундире? В этом случае Всадник вскакивает в седло мгновенно и взлетает в считанные секунды. Но тогда становится важен осмотр, не натерла ли сбруя, и всякий там уход.
Балерион: Он просто любит поесть. Балерион не против, когда ему приводят скот, но этого почему-то всегда мало. Ему нравится охота, но охота не ради охоты, а ради результата.
Скорее всего так.
Просто уверен, что они есть. Должно же это быть как-то организованно.
Насколько я помню в "Принце-негодяе" Деймон Таргариен во время драки отстегнул цепи, которые его приковывали к седлу и перепрыгнул на чужого дракона. Значит цепи есть. Но сам всадник решает пристегиваться или нет ради маневренности.
Perelynn: А почему нельзя голосом? Придумать список команд вроде "Атакуй!", "Вперед!" "Стой!", "Бежим!" и пользоваться ими.
Perelynn: И еще вопрос. Допустим, Эйегон умер. Подавился на пиру бараньей костью / купался в речке и утоп / убит злостными заговорщиками / самоубился в приступе фирменного Таргариенского безумия / нужное вписать.
Какова будет реакция Балериона?
Балерион: Балерион пережил нескольких всадников, и переживания уже не те. Все будет зависеть от обстоятельств смерти Эйгона.
Если Эйгона убьют на глазах дракона (застрелят, подрежут) реакция будет яростная, но направленная в первую очередь против убийц. Если Эйгон умрет по непонятным для Балериона причинам (будет отравлен, утопится, его убьют втихую и что-то еще), дракон может устроить хаотичное буйство: разорвет/пожжет пару десятков солдат и всех кто рядом будет. А потом чуть успокоится и улетит, но не насовсем, нет. Балерион слишком долго жил, чтобы понимать, что люди его еще и кормят. Полетает и вернется.
Perelynn: Принято.
Эйегон Таргариен : Трудно задать конкретное направление - особенно в перелётах на многие мили.
"Левее, еще левее, теперь чуть-чуть правее". Плюс сильный ветер во время полёта - впрочем, этот момент можно списать на чуткий слух дракона.
Perelynn: Мне кажется, для игры можно голосом команды отдавать.
И постулировать, что количество "чуть чуть" при команде "левее" дракон понимает наполовину инстинктивно. Особенно Балерион, я думаю у него за годы жизни уже чувство развилось, насколько всадник доволен его выполнением маневра в воздухе.
Я еще думала про сбрую - можно ли дракона расседлывать-оседлывать в одиночку, но для Балерионов тут поблажек не придумаешь. Слишком огромный он. Даже если сделать материалы седла супер легкими - если у валирийцев была специальная сталь, не вижу, почему у них не могло быть специальных рецептов выделки кожи для драконьих упряжек - просто нацепить его на Балериона это возня на полчаса.
А броня у ящера как на картинке наверху?
Эйегон Таргариен: Думаю, нет. Уязвимое место дракона - глаза, а не живот, живот не нуждается в дополнительной броне, гигантская броня только ужасно усложнит процесс оседлания-расседлания.
Уточняющий вопрос в свете новых обстоятельств:
Почувствует ли Балерион смерть всадника, если не будет видеть всадника в момент и после смерти? Или просто через несколько дней начнет беспокоиться, куда же пропал Эйгон?
Почувствует ли он своим сверхъестественным драконьим чутьем, что смерть ненастоящая?
Может ли Эйгон заранее дать Балериону приказ охранять его тело?
Балерион : Нужно еще уточнить у мастера, но мне представляется больше так.
Бойтесь своих желаний - дракон существо хоть и умное, но однозадачное. Если Балерион возьмется исполнять такой приказ, он начнет охранять тело Эйгона как только этот приказ отдадут. Навряд ли он поймет формулировку: "Охраняй меня, но подпусти Висенью, Ориса, Рейнис....".
Эйегон Таргариен : Да, мне тоже всё так представляется.
Так что придется возлежать не у скорбящего дракона, а скромно в шатре.
Perelynn: Я бы сказала так: дракон чувствует эмоции Всадника.
То есть если бы Эйегон умирал внезапно для себя, с паникой, поднимающейся в сердце, с отчаянной борьбой за жизнь - о да, Балерион это чувствует. И летит разбираться.
Если же Всадник пьет йад, практически не волнуясь, то ящер тоже не переживает. Всадник такой затейник, у него такие разнообразные человечьи игры. А потом лег спать, обычное дело.
Я бы смотрела на вопрос шире. Вам вообще стоит продумать логистику действа - не только с точки зрения Балериона, а вообще с точки зрения семьи. Вот Эйегон падает "мертвый". Вот начинается смута. Какие распоряжения у Висеньи? У Рейнис? Какие распоряжения насчет их драконов? Кто зам короля? Висенья? Орис? Эдмин?
Эйегон Таргариен : Ясно. Значит, можно все-таки возлежать у дракона! Я рад.
Зам короля - Десница. Да, это нужно уточнить и всех предупредить.
Perelynn: Главное, чтобы подданные не удивились, почему дракон равнодушно спит, когда его королю так плохо
Эйегон Таргариен : Дракон-пофигист
Балерион : Чего сразу спит?
Я способен на многое.Эйегон Таргариен: Тогда так:
Главное, чтобы подданные не удивились, почему дракон равнодушно жрёт, когда его королю так плохо.
Впрочем, тут ответ просто: заедает горе.
Эйегон Таргариен : Висенья исходила из логики.
Логика такова: предавать Таргариенов невыгодно. Слишком опасно.
Да, но люди живут не одной только логикой. Они живу страстями, жаждой.
Сама Висенья полна страстей: "Ты - моя жизнь... Ты моя смерть. Ты мое всё", - говорила она и клялась умереть за него, сделать всё что угодно. Но она не смогла поверить его тревогам. И он тоже не мог быть Эйгоном для неё. Она хотела видеть в нём себя: такого же страстного любовника и неудержимого дракона, пронизанного осознанием своего превосходства. Да, он не сомневался в своем превосходстве, но каждый миг ощущал его ношу. Он не имел права на поражение. Будто историей было заведено вперёд: Эйгон Завоеватель покорит Вестерос, и его дети будут править века и века.
Но в глубине души, не смотря на все предсказания и пророчества, он сомневался в своей неуязвимости. И это чувство точило его изнутри. Это было опасно. Нельзя сомневаться в себе, если мир на твоих плечах. Он никогда никому не признается в этих сомнениях.
Было за полночь. Эйгон пришёл к Балериону.
Просто посмотреть на него.
Балерион : Черный холм пришел в движение. Дракон расправил крылья и зевнул, обдавая округу смрадом.
Голова его медленно повернулась в сторону Всадника. Взгляд красных глаз был направлен прямо на Эйгона.
Что испытывает дракон, чувствуя сомнения Всадника? Он ли друг, который поддержит, или скорее слуга, почуявший слабину хозяина?
Балерион опустил огромную голову на землю прямо перед Эйгоном. Ноздри ящера выпускали к небу слабый дымок.
Эйегон Таргариен : Эйегон не ждал от дракона поддержки. Он хотел напитаться уверенностью Балериона. Тот уж точно никогда и ни в чём не сомневался. Эйегон положил руку на подбородок дракона.
Балерион : После прикосновения в горле дракона что-то заклокотало. Звук был похож на далекий гром.
Скоро ящеру надоело вот так лежать, изогнув шею, и дракон улегся на бок.
Кругом все было спокойно - Балериона обычно седлали в спешке - а значит лететь ночью не придется.
Эйегон Таргариен : Эйгон отдал распоряжение, чтобы завтра перед пиром драконы были осёдланы. Каждая секунда может быть на счету. А потом Эйгон ушёл в свой шатёр. Идти ему было больше некуда. Он никого не хотел видеть: ни Висенью, ни Рейнис.
Эйегон Таргариен : Наверное, встреча с драконом произвела на Эйгона бодрящий эффект. Или же это было выпитое вино.
"Да и хep с ними, - думал Эйгон, - с Висеньей, с Орисом, с Рейнис. Мне не нужно ничьё понимание. Обойдусь и без их поддержки. Главное - пусть выполняют приказы. Я сам себе величайший король".
Мастер
Здесь Всадница и ее леди-дракон смогут сыграться и договориться о всяких мелких деталях чувств и рутины.
Пару слов о механике.
Мысли дракона Всадница читать не может, но может улавливать настроение.
То есть Мераксес не может донести до Рейнис планы вроде "Взобраться на гору, затаиться, подождать, пока мимо пройдет отряд северян, а потом прыг! и поджарить тех, кто с тыла." Стратегия и логистика - это абстракции, настроением не передаются.
Но Всадница отлично чувствует эмоции зверя: охотничий азарт зверя и желание поразмяться, злость, грусть-хандру и тревогу.
В общем и целом, главное, чтобы в общении Всадницы и дракона дракон не выступал как главный генератор гениальных планов и политический мегамозг государства.
Мераксес
Тяжелая голова дракона, до того покоящаяся на когтях сложенных крыльев, приподнялась на длинной гибкой шее. Глаза, светящиеся подобно расплавленному золоту, приоткрылись. Где-то в груди зарокотало низкое басовитое рычание, воздух, раскаленный будто в топке с шумом вырвался из ноздрей зверя. Что бы Мераксес не услышала, чтобы из этого не поняла и не осознала, это вызвало смутное одобрение в ее пока еще сонном разуме.
Мастер
У меня такой вопрос.
Представим ситуацию: Рейнис умерла. Упала, ударилась головой, получила кровоизлияние в мозг / попался на пиру не тот грибочек / убита злостными заговорщиками / выпила яду в приступе фирменного Таргариенского безумия / и так далее.
Какова будет реакция Мераксес?
Мераксес
Это все же несколько зависит от того, как погибла всадница. Ее последние ощущения перед смертью.
Если смерть застигла ее тихо, можно сказать во сне и без кровопролития, то, наверное, растерянность и горе, непонимание, что случилось. Куда пропала часть нее. И гнев, но гнев, скорее всего, ненаправленный.
Однако, если же ее кто-то ударил, если была пролита кровь, если Всадница перед смертью страдала или испытывала в чей-то адрес отрицательные эмоции, то будет неистовая ярость и боль, готовность напасть на того, кто причинил вред, жажда добраться до обидчика Всадницы, и не важно какой ценой. В том смысле, что неважно, сколько для этого придется убить стоящих между ней и врагом.
Если же Всадница решит самоубиться. Скорее всего, ощутив подобное намерение, дракон будет испытывать сильнейшую тревогу и непонимание. Он будет вести себя беспокойно, метаться, показывать, что что-то не так. Но едва ли сможет об'яснить - концепция самоубийства драконам чужда. Если же все-таки самоубийство свершилось, то дракон испытает глубочайшее горе, боль потери, растерянность и гнев.
Во всех трех случаях, Мераксес будет склонна оставаться у тела всадницы, охраняя и оберегая ее, пока сильнейший голод не погонит ее на охоту.
Мастер
Вопрос к Рейнис: каким образом отдаются вот эти конкретные приказы?
Рейнис
Ответы на эти вопросы:
1. У меня не хватает фантазии на это. Но я не собираюсь отпускать Мераксес одну. Скорее разлучение с драконом - форс-мажорные обстоятельства. Учитывая, как Рейнис любит летать...
2. Взгляд в глаза и твердое "нет", если нет возможности быть рядом (в плане соприкасаться). Если они рядом или Рейнис вообще сидит верхом на драконе - как я понимаю, на спине у Мераксес есть шипы и можно потянуть один из них назад.
3. На самом деле, вопросы команд для меня вообще странные.
Это логично для Висеньи. Для Эйгона. Они могут воспринимать драконов более... утилитарно.
Рейнис не может.
В моем понимании у Рейнис и Мераксес должна быть самая глубокая связь между Всадником и драконом.
Рейнис не является варгом, но эмоции Мераксес она, пожалуй, чувствует немного лучше, чем её старшие брат и сестра. Да и от Мераксес этого ждет...
Поэтому для меня очень странной является сама концепция отдавать команды дракону. Дракон - не ездовое животное и не охотничий пес. Это друг и соратник, существо, не менее, если не более близкое, чем брат и сестра.
Мераксес
Мераксес дремала, положив голову на когти, на сгибах крыльев. Сквозь дрему она ощущала царящую вокруг суету, суетившихся вокруг людей, запахи дыма от походных костров мешались с запахами конского и людского пота, металла и масла для ухода за броней. Запахи грядущей битвы. Но теперь пахло так же готовящимся мясом, а настроение людей сменилось с лихорадочного возбуждения на более спокойное. Битвы не будет? Хвост раздраженно хлестнул по земле. Ароматы мяса и страхом забиваемых животных напомнили о том, что она начала испытывать голод.
Дракон поднял голову, зевнула, демонстрируя пасть, полную черных зубов, большинство из которых могли сравниться с длинными клыками. Ей не терпелось взмыть в небо, парить в вышине, высматривая жертву, чтобы потом, сложив крылья, спикировать на нее. Ощутить ужас добычи, азарт охоты и погони...
Рейнис
Рейнис вышла из шатра.
Вместо платья на ней был обычный костюм для верховой езды. На лошадях. Вряд ли тот, кто его создавал, думал, что женщина в этих бриджах оседает дракона.
Она широким шагом двинулась туда, где блестела такая родная серебряная чешуя.
Приближаясь к верной подруге и соратнице, Рейнис чувствовала все больший голод.
Рейнис была голодна без полетов. Мераксес, похоже, была просто голодна.
"Ничего, родная, сейчас мы поохотимся", - подумала Рейнис. Остановилась, глядя в умные глаза Мераксес.
И порывисто обняла ее морду.
- Как я устала изображать из себя невесть что перед лордами... - прошептала она.
Мераксес
Мераксес ощутила прикосновение рук своей Всадницы. Теплое хрупкое тело прижалось к голове зверя и дракон прикрыл глаза, ощущая себя сейчас более полно, цельно, ясно. Они обе хотели в небо, разделяя желание силы и свободы, что даровалось им в вышине. Дракон издал тихий рокот в знак согласия и нетерпения.
Скоро. Скоро она ощутит на себе привычный вес сбруи и седла. Скоро они пойдут бок о бок и она будет нести свою голову гордо и высоко, ощущая радость от грядущего полета. Скоро она развернет крылья и восторг ее Всадницы смешается с ее собственной радостью и ощущении мощи в мышцах, полных нерастраченых сил.
Мераксес открыла глаза, будто святящиеся собственным светом от пламени, сдерживаемом внутри, и вновь издала рык предвкушения.
Мераксес
Пост сугубо технический, посвященный моим размышлениям о седлах используемых для полетов на драконах.
Это примерная схема седел (да, я знаю, что в пейнте я ужасно рисую, особенно в спешке).
http://s020.radikal.ru/i704/1703/ca/8099e7c0476b.png
Задняя лука столь высокая потому, что позволяет снизить нагрузку на спину и откидываться в седле при пикировании. Передняя лука значительно ниже, и позволяет при необходимости приникнуть к шее дракона. Хотя, упор она тоже должна давать, наверное. Фиолетовым я отметила возможную особенность конструкции, когда могли бы быть закрытые пазухи для ног, избавляя от и без того бессмысленных на драконах стремян. Ремни или цепи, думается, проходили между броневыми пластинами, чтобы не соскальзывали. Первое крепление простое, но не кажется мне надежным. Второй же вариант мог снизить давление на шею дракона (ибо с их размерами о перекидных ремнях через живот и грудь можно забыть) и более надежен. Пряжки, наверняка находились ближе к седлу, чтобы была возможность подтянуть ремень). Может скрывались за декором... как-то так.
Но это мое ИМХО, более менее подтвержденное артами. Но как там на самом деле... в общем, не знаю. Просто представила вес седла для того же Балериона и ДЛИННУ (а значит и вес) ремней или цепей... поэтому, мне кажется, перекидывать ремни и цепи проще через шею и основание груди. Ремни наверняка многослойные, ибо чешуя шершавая с гранями - чтобы избежать лишнего трения...
Мастер
Чертеж седел!
Я бы постулировала, что ремни (а не цепи), сделаны из особо выделанной кожи специально для этих целей. Если у валирийцев есть особая сталь, не вижу, почему у них не может быть секретов выделки кож специально для драконьих упряжек. Это же каждодневно необходимая вещь.
Вся эта конструкция достаточно легкая по весу. В том смысле, что Рейнис в одиночку способна расседлать дракона. Обычный человек - не смог бы, потому что тут элемент акробатики и тренировки, нужно знать, что каким усилием куда закидывать.
Рейнис
Это просто чудесно!!!
Правда, меня сразу же интересует, как можно его сделать более представительным. В том плане.. скорее всего, есть два седла. Эта конструкция для обычных полетов и что-то более роскошное для парадных вылетов.
Насчет пазух для ног очень четко. Вспоминая Эйгона над Харренхоллом...
Мераксес
Ну, для облегчения седла, возможен каркас из тонких стальных прутьев, поверх же идут кожа и ткань. Для декорации может быть тиснение по коже, изящные пряжки, шнуры с кистями и кованые детали - те же седельные луки. Достаточно забить в поисковик "украшенное седло" и сеть выдаст массу вариантов. Да и в былинах часто упоминались седла каменьями и златом изукрашенные. В общем, на вкус Всадницы...
Мастер
С каменьями я бы не разгонялась, если мы хотим седло полегче весом.
Тиснение - это пожалуйста, и празднично, и практично.
Рейнис
Рейнис ненадолго отстранилась.
Лишь затем, чтобы приказать своей фрейлине принести седло. Легкое и не стесняющее движений ни всадницы, ни дракона.
После чего она вновь обняла Мераксес. Рядом с верной подругой она чувствовала себя...
Цельной.
Через несколько минут девочка принесла седло для повседневных полетов. Вокруг собрались зеваки, но Рейнис не обращала на них внимания.
Укрепив кожаную конструкцию на основании шеи своей серебряной подруги, Рейнис легко взобралась на нее. Укрепила ноги. Приготовилась к ни с чем не сравнимому чувству.
Она не отдавала приказов Мераксес, кроме самых экстремальных случаев. Обычно их желания совпадали. И сидя на Мераксес, валирийка чувствовала не только свою жажду полета...
Мераксес
Мераксес слегка зашипела, поведя головой, раздраженная присутствием и близостью посторонних, глазевших на нее и ее Всадницу. Но вот она ощутила знакомый вес, расправила широкие крылья и сделала пару пробных взмахов, вызвавших порывы ветра, заставившего попятиться всех любопытствующих. Задние лапы напружинились, взмахи стали энергичней и быстрее. Прыжок, и вот уже земля начинает удаляться, вместе со всей этой бессмысленной суетой двуногих. Удары крыльев стали более мерными и размеренными - дракон уверенно набирал высоту, что бы там, в небесном просторе, поймав восходящий поток, раскинуть крылья.
Внизу проносилась земля - россыпь шатров и костров, темная зелень хвойных лесов, где будто капли крови виднелись редкие рощи чар-древ, серебрилась вода речушек и ручьев, казавшихся с этой высоты не более, чем нити гобелена. Зверь и ее всадница неслись в небесном просторе, ничем не сдерживаемые и свободные. Мераксес парила на потоках воздуха, экономя силы, лишь изредка делая несколько могучих взмахов, чтобы поддерживать набранную высоту. Ее глаза воздушного хищника высматривали внизу возможную добычу. Увы, это сборище двуногих к ней не относилось. Она помнила, что не так уж давно она пролетала над таким же сборищем и от дыхания ее и родичей горели трава и земля, и воздух был тяжел от запаха горящей плоти и дыма.Но не в этот раз. Не сейчас...
Золотистые глаза прищурились - там, внизу, уже шла охота. На прогалину выскочил олень, преследуемое стаей серых теней. Они были хищниками. Там, внизу. Но не для нее. Для нее и охотники и преследуемый зверь были добычей. Мераксес издала низкий рокот, полный предвкушения, отозвавшийся во всем ее теле.
Рейнис
Рейнис сидела в седле, полностью полагаясь на чувство ветра Мераксес.
Сидела и звонко смеялась. Слышать ее было, кроме милой подруги рядом, было некому, но это не имело значения.
К солнцу! Выше солнца!
Только здесь, под облаками, Рейнис чувствовала себя свободной. Чувствовала, что все интриги, лживые слова и обязанности королевы не имеют значения. Здесь, в небе, пронзительно голубом, более чистом, чем воды Трезубца, можно было обо всем забыть.
Уловив легкую перемену настроения Мераксес, Рейнис посмотрела вниз. Серое пятно на зеленых просторах.
Недолго ему быть серым.
Рейнис прильнула к шее своей верной подруги, понимая, что сейчас будет пике.
Мераксес
Ощутив смещение веса на своей шее, дракон заложил вираж и спикировал, прижав сложенные крылья к телу. Ветер ревел в ушах, пейзаж, раскинувшийся под ее крыльями, стремительно приближался. Темно-зеленая щетка превратилась в хвойные деревья, растущие густо, часто. Мераксес атаковала безмолвно, молчала до последнего момента, когда из ее пасти с ревом вырвался поток пламени, мгновенно охватившем оленя и двух вцепившихся в его бока волков. Привычно она распахнула крылья, гася скорость и приземлилась на выставленные вперед лапы с растопыренными когтями, одна из которых прижала к земле еще горящую, но уже безжизненную тушу оленя. Голова по змеиному метнулась вперед и тяжелые челюсти сомкнулись на замешкавшемся хищнике, не успевшем скрыться в полумраке леса, подобно остаткам стаи. Черные клыки размером с длинный кинжал каждый, пронзили поджарое тело, затем дракон встряхнул добычу, ломая волку шею. Зубы разжались и тело с глухим стуком упало на землю.
Мераксес горделиво вскинула голову и оглядела поляну, как если бы ожидая вызова своей силе. Но его не было. И она взревела, оглашая лес вестью, что теперь даже величайшим хищникам, обитавшим в этих местах, было кого бояться. И лишь потом, она начала насыщаться, впиваясь в горячую и хрусткую после ее пламени плоть.
Рейнис
Зеленая лесная поляна окрасилась рубиновыми слезами своих детей. Никто здесь, вдали от людских сборищ, не подозревал о том, что здесь появился новый охотник.
Миражом мелькнуло Пламенное поле, но Рейнис прогнала ненужные мысли. Это жизнь, и кто-то должен быть на вершине пищевой цепи. И кто, как не драконы и их всадники?
Рейнис спрыгнула с Мераксес, чтобы не мешать подруге насыщаться, а сама пошла на серебряный блеск за зеленой листвой.
Блеск оказался небольшим озером в паре сотен шагов от поляны. Кристально чистая вода, мягкая трава, по которой можно ступать босыми ногами - небольшой уголок тишины. Правда, ненадолго: по счастливой случайности, оно было подходящих размеров, чтобы рядом с ним с комфортом приземлился дракон размера Мераксес.
Рейнис вернулась на поляну. С ее волос стекала вода: она не удержалась от того, чтобы охладить голову после всех волнений этого дня.
Эмоции дорогой подруги хлынули на Рейнис - по большей части торжество небесного хищника над земными. Королева подошла к дракону и взглядом показала на блеск впереди: пролетишь минутку и окажешься рядом.
Мераксес
Ощутив устремление Рейнис, огромный зверь приблизился к ней и припал к земле, подставляя плечо для удобства Всадницы. И лишь ощутив, что ее человек уверенно устроился в седле, взмахнула крыльями, взлетая. Под нею закружился ветер, приминающий траву и играющий палой листвой и хвоей. Кое-где на поляне еще дымились черные проплешены, оставленные драконьим пламенем.
У серебристого зеркала озера, Мераксес села осторожно - это приземление никак не походило на ее пике в момент охоты. Сделав пару неуклюжих шагов по земле, она сунула морду к воде, фыркнула, и встряхнулась, звякая упряжью и разбрызгивая капли студеной воды. От водной глади поднималась прохлада, сверху же, сквозь прорехи в кронах лился теплый поток солнечных лучей. Зевнув, дракон пристроился на берегу.
Рейнис
Рейнис лежала на берегу, как и ее дракон. Одна рука опущена в воду, другая на мягкой траве.
Идиллическая картина. Так не хочется ее прерывать, не возвращаться к сладкоголосым лордам, а лишь лететь, лететь вперед в поиске свободы!..
Лететь сегодня придется. Но не в ту сторону, куда Рейнис бы хотела. Солнце сдвинулось к западу... Рейнис рывком встала, подняв небольшое облачко брызг.
- Нам пора возвращаться, - с легкой грустью сказала королева, глядя в золотые глаза, каждый больше ее кулака. Порывисто обняла дракониху за морду и вскочила на седло.
Мераксес
Мераксес лежала на вересковом ковре на берегу озера, прикрыв глаза. Сейчас, когда ее Всадница излучала покой, когда сама она была сыта и утолила жажду крови, к состоянию покоя была близка и сама Мераксес. Последнее время от ее человека исходили волны эмоций, она была полна тревоги, неприятия и горечи. Она желала чего угодно, но не пребывания среди иных двуногих с их запутанными мыслями, деяниями. Зверь не понимал причин этих чувств, но ощущал смутный отклик в себе, испытывая беспокойство и раздражение, желание защитить своего человека. Унести его в небесную высь, где земные треволнения и сложности не имеют над ними силы, власти. Пару раз серебристая драконица поднимала голову, бдительно окидывая взглядом поляну и свою Всадницу, будто пытаясь увериться, что с нею все в порядке. И лишь убеждаясь в этом, вновь опускала голову на землю. И все же, некоторое время они обе пребывали в желанном покое.
Но вот снова этот укол тревоги исходящий от ее части, столь похожей и столь отличной от нее. Рейнис поднялась на ноги и вновь прижалась всем своим маленьким и хрупким телом к голове Мераксес. И та, приподнявшись, распахнула свои крылья и накрыла голову и Всадницу, будто обещая и желая защитить ее от мира. Не отстраняясь от объятия, и устремляясь своим разумом к рассудку человека. Это то, что она могла сейчас ей дать. Она могла бы защитить ее от угроз физических, но как защитить ее от сети правил что придуманы двуногими и заставляют Всадницу делать не то, что она желает? Как защитить ее от нее самой? Мераксес тихо заворчала, будто силясь успокоить и себя и Рейнис. Но вот ее Всадница уже в седле и надо возвращаться. Но возвращаться нет желания... Дракон встряхнул головой, сбитый с толку, пребывая в замешательстве. Нет, надо.
Она взмыла в воздух, стараясь как можно быстрее набрать высоту, где ветер будет в помощь, где можно крылья распахнуть, планируя неторопливо, плавно. Зверь не торопился возвращаться в лагерь, отдавшись на волю воздушных потоков, ласкавших чешую. Позволяя пейзажу, будто причудливому гобелену, расстилаться внизу. Еще пара могучих взмахов и вот они проплывают над небольшим облаком, окрашенным лучами солнца в золотисто-палевый оттенок. И все же, чем ближе они подлетали к лагерю, тем больше были неприятие и тревога Всадницы, а значит и ее. Мераксес зарычала, хрипло, угрожающе, будто готовясь бросить вызов неведомой угрозе. И лишь затем, по широкой дуге, стала спускаться, приземляясь. А приземлившись, чуть склонилась, облегчая спуск своей наезднице.
Рейнис
Рейнис летела назад.
Теперь она не смотрела в небо. Небо - символ свободы. А возвращение в лагерь показывает что угодно, но не свободу.
Она чувствовала перед тем, как сесть в седло, что Мераксес все осознает. Но не понимает, почему всадница продолжает делать то, что сама не хочет...
Иногда Рейнис сама не понимала, почему она еще не улетела. Путешествовать по всему свету, посмотреть Закатное Море, прилететь в Дорн как гостья, а не захватчица...
Но власть.. власть слишком сладка и желанна. И Рейнис продолжала это изысканное самоистязание, пытку отсутствием свободы.
Полеты на Мераксес подальше ото всех были лишь иллюзией свободы. Ведь она всегда возвращалась...
По щекам потекли две светлые дорожки слез, быстро высыхающие от встречного ветра. Рейнис летела к своему месту добровольного заточения.
Спустившись с Мераксес, Рейнис быстро расстегнула седло и торопливо направилась к одному из кожевенников, чтобы он посмотрел, все ли в порядке с седлом. Но на полпути остановилась и в последний раз за день посмотрела в глаза драконихи. В желтые тревожные самоцветы.
Здесь Всадница и ее леди-дракон смогут сыграться и договориться о всяких мелких деталях чувств и рутины.
Пару слов о механике.
Мысли дракона Всадница читать не может, но может улавливать настроение.
То есть Мераксес не может донести до Рейнис планы вроде "Взобраться на гору, затаиться, подождать, пока мимо пройдет отряд северян, а потом прыг! и поджарить тех, кто с тыла." Стратегия и логистика - это абстракции, настроением не передаются.
Но Всадница отлично чувствует эмоции зверя: охотничий азарт зверя и желание поразмяться, злость, грусть-хандру и тревогу.
В общем и целом, главное, чтобы в общении Всадницы и дракона дракон не выступал как главный генератор гениальных планов и политический мегамозг государства.
Мераксес
Тяжелая голова дракона, до того покоящаяся на когтях сложенных крыльев, приподнялась на длинной гибкой шее. Глаза, светящиеся подобно расплавленному золоту, приоткрылись. Где-то в груди зарокотало низкое басовитое рычание, воздух, раскаленный будто в топке с шумом вырвался из ноздрей зверя. Что бы Мераксес не услышала, чтобы из этого не поняла и не осознала, это вызвало смутное одобрение в ее пока еще сонном разуме.
Мастер
У меня такой вопрос.
Представим ситуацию: Рейнис умерла. Упала, ударилась головой, получила кровоизлияние в мозг / попался на пиру не тот грибочек / убита злостными заговорщиками / выпила яду в приступе фирменного Таргариенского безумия / и так далее.
Какова будет реакция Мераксес?
Мераксес
Это все же несколько зависит от того, как погибла всадница. Ее последние ощущения перед смертью.
Если смерть застигла ее тихо, можно сказать во сне и без кровопролития, то, наверное, растерянность и горе, непонимание, что случилось. Куда пропала часть нее. И гнев, но гнев, скорее всего, ненаправленный.
Однако, если же ее кто-то ударил, если была пролита кровь, если Всадница перед смертью страдала или испытывала в чей-то адрес отрицательные эмоции, то будет неистовая ярость и боль, готовность напасть на того, кто причинил вред, жажда добраться до обидчика Всадницы, и не важно какой ценой. В том смысле, что неважно, сколько для этого придется убить стоящих между ней и врагом.
Если же Всадница решит самоубиться. Скорее всего, ощутив подобное намерение, дракон будет испытывать сильнейшую тревогу и непонимание. Он будет вести себя беспокойно, метаться, показывать, что что-то не так. Но едва ли сможет об'яснить - концепция самоубийства драконам чужда. Если же все-таки самоубийство свершилось, то дракон испытает глубочайшее горе, боль потери, растерянность и гнев.
Во всех трех случаях, Мераксес будет склонна оставаться у тела всадницы, охраняя и оберегая ее, пока сильнейший голод не погонит ее на охоту.
Мастер
Вопрос к Рейнис: каким образом отдаются вот эти конкретные приказы?
- Если Мераксес улетела на охоту, а Всаднице надо ее призвать (ментальная связь до такой степени не работает, голосом не докричишься)
- Если Рейнис не хочет, чтобы Мераксес ела то, что она прицелилась съесть.
- Если Рейнис хочет, чтоб Мераксес кого-то эффектно зажарила.
Рейнис
Ответы на эти вопросы:
1. У меня не хватает фантазии на это. Но я не собираюсь отпускать Мераксес одну. Скорее разлучение с драконом - форс-мажорные обстоятельства. Учитывая, как Рейнис любит летать...
2. Взгляд в глаза и твердое "нет", если нет возможности быть рядом (в плане соприкасаться). Если они рядом или Рейнис вообще сидит верхом на драконе - как я понимаю, на спине у Мераксес есть шипы и можно потянуть один из них назад.
3. На самом деле, вопросы команд для меня вообще странные.
Это логично для Висеньи. Для Эйгона. Они могут воспринимать драконов более... утилитарно.
Рейнис не может.
В моем понимании у Рейнис и Мераксес должна быть самая глубокая связь между Всадником и драконом.
Рейнис не является варгом, но эмоции Мераксес она, пожалуй, чувствует немного лучше, чем её старшие брат и сестра. Да и от Мераксес этого ждет...
Поэтому для меня очень странной является сама концепция отдавать команды дракону. Дракон - не ездовое животное и не охотничий пес. Это друг и соратник, существо, не менее, если не более близкое, чем брат и сестра.
Мераксес
Мераксес дремала, положив голову на когти, на сгибах крыльев. Сквозь дрему она ощущала царящую вокруг суету, суетившихся вокруг людей, запахи дыма от походных костров мешались с запахами конского и людского пота, металла и масла для ухода за броней. Запахи грядущей битвы. Но теперь пахло так же готовящимся мясом, а настроение людей сменилось с лихорадочного возбуждения на более спокойное. Битвы не будет? Хвост раздраженно хлестнул по земле. Ароматы мяса и страхом забиваемых животных напомнили о том, что она начала испытывать голод.
Дракон поднял голову, зевнула, демонстрируя пасть, полную черных зубов, большинство из которых могли сравниться с длинными клыками. Ей не терпелось взмыть в небо, парить в вышине, высматривая жертву, чтобы потом, сложив крылья, спикировать на нее. Ощутить ужас добычи, азарт охоты и погони...
Рейнис
Рейнис вышла из шатра.
Вместо платья на ней был обычный костюм для верховой езды. На лошадях. Вряд ли тот, кто его создавал, думал, что женщина в этих бриджах оседает дракона.
Она широким шагом двинулась туда, где блестела такая родная серебряная чешуя.
Приближаясь к верной подруге и соратнице, Рейнис чувствовала все больший голод.
Рейнис была голодна без полетов. Мераксес, похоже, была просто голодна.
"Ничего, родная, сейчас мы поохотимся", - подумала Рейнис. Остановилась, глядя в умные глаза Мераксес.
И порывисто обняла ее морду.
- Как я устала изображать из себя невесть что перед лордами... - прошептала она.
Мераксес
Мераксес ощутила прикосновение рук своей Всадницы. Теплое хрупкое тело прижалось к голове зверя и дракон прикрыл глаза, ощущая себя сейчас более полно, цельно, ясно. Они обе хотели в небо, разделяя желание силы и свободы, что даровалось им в вышине. Дракон издал тихий рокот в знак согласия и нетерпения.
Скоро. Скоро она ощутит на себе привычный вес сбруи и седла. Скоро они пойдут бок о бок и она будет нести свою голову гордо и высоко, ощущая радость от грядущего полета. Скоро она развернет крылья и восторг ее Всадницы смешается с ее собственной радостью и ощущении мощи в мышцах, полных нерастраченых сил.
Мераксес открыла глаза, будто святящиеся собственным светом от пламени, сдерживаемом внутри, и вновь издала рык предвкушения.
Мераксес
Пост сугубо технический, посвященный моим размышлениям о седлах используемых для полетов на драконах.
Это примерная схема седел (да, я знаю, что в пейнте я ужасно рисую, особенно в спешке).
http://s020.radikal.ru/i704/1703/ca/8099e7c0476b.png
Задняя лука столь высокая потому, что позволяет снизить нагрузку на спину и откидываться в седле при пикировании. Передняя лука значительно ниже, и позволяет при необходимости приникнуть к шее дракона. Хотя, упор она тоже должна давать, наверное. Фиолетовым я отметила возможную особенность конструкции, когда могли бы быть закрытые пазухи для ног, избавляя от и без того бессмысленных на драконах стремян. Ремни или цепи, думается, проходили между броневыми пластинами, чтобы не соскальзывали. Первое крепление простое, но не кажется мне надежным. Второй же вариант мог снизить давление на шею дракона (ибо с их размерами о перекидных ремнях через живот и грудь можно забыть) и более надежен. Пряжки, наверняка находились ближе к седлу, чтобы была возможность подтянуть ремень). Может скрывались за декором... как-то так.
Но это мое ИМХО, более менее подтвержденное артами. Но как там на самом деле... в общем, не знаю. Просто представила вес седла для того же Балериона и ДЛИННУ (а значит и вес) ремней или цепей... поэтому, мне кажется, перекидывать ремни и цепи проще через шею и основание груди. Ремни наверняка многослойные, ибо чешуя шершавая с гранями - чтобы избежать лишнего трения...
Мастер
Чертеж седел!
Я бы постулировала, что ремни (а не цепи), сделаны из особо выделанной кожи специально для этих целей. Если у валирийцев есть особая сталь, не вижу, почему у них не может быть секретов выделки кож специально для драконьих упряжек. Это же каждодневно необходимая вещь.
Вся эта конструкция достаточно легкая по весу. В том смысле, что Рейнис в одиночку способна расседлать дракона. Обычный человек - не смог бы, потому что тут элемент акробатики и тренировки, нужно знать, что каким усилием куда закидывать.
Рейнис
Это просто чудесно!!!
Правда, меня сразу же интересует, как можно его сделать более представительным. В том плане.. скорее всего, есть два седла. Эта конструкция для обычных полетов и что-то более роскошное для парадных вылетов.
Насчет пазух для ног очень четко. Вспоминая Эйгона над Харренхоллом...
Мераксес
Ну, для облегчения седла, возможен каркас из тонких стальных прутьев, поверх же идут кожа и ткань. Для декорации может быть тиснение по коже, изящные пряжки, шнуры с кистями и кованые детали - те же седельные луки. Достаточно забить в поисковик "украшенное седло" и сеть выдаст массу вариантов. Да и в былинах часто упоминались седла каменьями и златом изукрашенные. В общем, на вкус Всадницы...
Мастер
С каменьями я бы не разгонялась, если мы хотим седло полегче весом.
Тиснение - это пожалуйста, и празднично, и практично.
Рейнис
Рейнис ненадолго отстранилась.
Лишь затем, чтобы приказать своей фрейлине принести седло. Легкое и не стесняющее движений ни всадницы, ни дракона.
После чего она вновь обняла Мераксес. Рядом с верной подругой она чувствовала себя...
Цельной.
Через несколько минут девочка принесла седло для повседневных полетов. Вокруг собрались зеваки, но Рейнис не обращала на них внимания.
Укрепив кожаную конструкцию на основании шеи своей серебряной подруги, Рейнис легко взобралась на нее. Укрепила ноги. Приготовилась к ни с чем не сравнимому чувству.
Она не отдавала приказов Мераксес, кроме самых экстремальных случаев. Обычно их желания совпадали. И сидя на Мераксес, валирийка чувствовала не только свою жажду полета...
Мераксес
Мераксес слегка зашипела, поведя головой, раздраженная присутствием и близостью посторонних, глазевших на нее и ее Всадницу. Но вот она ощутила знакомый вес, расправила широкие крылья и сделала пару пробных взмахов, вызвавших порывы ветра, заставившего попятиться всех любопытствующих. Задние лапы напружинились, взмахи стали энергичней и быстрее. Прыжок, и вот уже земля начинает удаляться, вместе со всей этой бессмысленной суетой двуногих. Удары крыльев стали более мерными и размеренными - дракон уверенно набирал высоту, что бы там, в небесном просторе, поймав восходящий поток, раскинуть крылья.
Внизу проносилась земля - россыпь шатров и костров, темная зелень хвойных лесов, где будто капли крови виднелись редкие рощи чар-древ, серебрилась вода речушек и ручьев, казавшихся с этой высоты не более, чем нити гобелена. Зверь и ее всадница неслись в небесном просторе, ничем не сдерживаемые и свободные. Мераксес парила на потоках воздуха, экономя силы, лишь изредка делая несколько могучих взмахов, чтобы поддерживать набранную высоту. Ее глаза воздушного хищника высматривали внизу возможную добычу. Увы, это сборище двуногих к ней не относилось. Она помнила, что не так уж давно она пролетала над таким же сборищем и от дыхания ее и родичей горели трава и земля, и воздух был тяжел от запаха горящей плоти и дыма.Но не в этот раз. Не сейчас...
Золотистые глаза прищурились - там, внизу, уже шла охота. На прогалину выскочил олень, преследуемое стаей серых теней. Они были хищниками. Там, внизу. Но не для нее. Для нее и охотники и преследуемый зверь были добычей. Мераксес издала низкий рокот, полный предвкушения, отозвавшийся во всем ее теле.
Рейнис
Рейнис сидела в седле, полностью полагаясь на чувство ветра Мераксес.
Сидела и звонко смеялась. Слышать ее было, кроме милой подруги рядом, было некому, но это не имело значения.
К солнцу! Выше солнца!
Только здесь, под облаками, Рейнис чувствовала себя свободной. Чувствовала, что все интриги, лживые слова и обязанности королевы не имеют значения. Здесь, в небе, пронзительно голубом, более чистом, чем воды Трезубца, можно было обо всем забыть.
Уловив легкую перемену настроения Мераксес, Рейнис посмотрела вниз. Серое пятно на зеленых просторах.
Недолго ему быть серым.
Рейнис прильнула к шее своей верной подруги, понимая, что сейчас будет пике.
Мераксес
Ощутив смещение веса на своей шее, дракон заложил вираж и спикировал, прижав сложенные крылья к телу. Ветер ревел в ушах, пейзаж, раскинувшийся под ее крыльями, стремительно приближался. Темно-зеленая щетка превратилась в хвойные деревья, растущие густо, часто. Мераксес атаковала безмолвно, молчала до последнего момента, когда из ее пасти с ревом вырвался поток пламени, мгновенно охватившем оленя и двух вцепившихся в его бока волков. Привычно она распахнула крылья, гася скорость и приземлилась на выставленные вперед лапы с растопыренными когтями, одна из которых прижала к земле еще горящую, но уже безжизненную тушу оленя. Голова по змеиному метнулась вперед и тяжелые челюсти сомкнулись на замешкавшемся хищнике, не успевшем скрыться в полумраке леса, подобно остаткам стаи. Черные клыки размером с длинный кинжал каждый, пронзили поджарое тело, затем дракон встряхнул добычу, ломая волку шею. Зубы разжались и тело с глухим стуком упало на землю.
Мераксес горделиво вскинула голову и оглядела поляну, как если бы ожидая вызова своей силе. Но его не было. И она взревела, оглашая лес вестью, что теперь даже величайшим хищникам, обитавшим в этих местах, было кого бояться. И лишь потом, она начала насыщаться, впиваясь в горячую и хрусткую после ее пламени плоть.
Рейнис
Зеленая лесная поляна окрасилась рубиновыми слезами своих детей. Никто здесь, вдали от людских сборищ, не подозревал о том, что здесь появился новый охотник.
Миражом мелькнуло Пламенное поле, но Рейнис прогнала ненужные мысли. Это жизнь, и кто-то должен быть на вершине пищевой цепи. И кто, как не драконы и их всадники?
Рейнис спрыгнула с Мераксес, чтобы не мешать подруге насыщаться, а сама пошла на серебряный блеск за зеленой листвой.
Блеск оказался небольшим озером в паре сотен шагов от поляны. Кристально чистая вода, мягкая трава, по которой можно ступать босыми ногами - небольшой уголок тишины. Правда, ненадолго: по счастливой случайности, оно было подходящих размеров, чтобы рядом с ним с комфортом приземлился дракон размера Мераксес.
Рейнис вернулась на поляну. С ее волос стекала вода: она не удержалась от того, чтобы охладить голову после всех волнений этого дня.
Эмоции дорогой подруги хлынули на Рейнис - по большей части торжество небесного хищника над земными. Королева подошла к дракону и взглядом показала на блеск впереди: пролетишь минутку и окажешься рядом.
Мераксес
Ощутив устремление Рейнис, огромный зверь приблизился к ней и припал к земле, подставляя плечо для удобства Всадницы. И лишь ощутив, что ее человек уверенно устроился в седле, взмахнула крыльями, взлетая. Под нею закружился ветер, приминающий траву и играющий палой листвой и хвоей. Кое-где на поляне еще дымились черные проплешены, оставленные драконьим пламенем.
У серебристого зеркала озера, Мераксес села осторожно - это приземление никак не походило на ее пике в момент охоты. Сделав пару неуклюжих шагов по земле, она сунула морду к воде, фыркнула, и встряхнулась, звякая упряжью и разбрызгивая капли студеной воды. От водной глади поднималась прохлада, сверху же, сквозь прорехи в кронах лился теплый поток солнечных лучей. Зевнув, дракон пристроился на берегу.
Рейнис
Рейнис лежала на берегу, как и ее дракон. Одна рука опущена в воду, другая на мягкой траве.
Идиллическая картина. Так не хочется ее прерывать, не возвращаться к сладкоголосым лордам, а лишь лететь, лететь вперед в поиске свободы!..
Лететь сегодня придется. Но не в ту сторону, куда Рейнис бы хотела. Солнце сдвинулось к западу... Рейнис рывком встала, подняв небольшое облачко брызг.
- Нам пора возвращаться, - с легкой грустью сказала королева, глядя в золотые глаза, каждый больше ее кулака. Порывисто обняла дракониху за морду и вскочила на седло.
Мераксес
Мераксес лежала на вересковом ковре на берегу озера, прикрыв глаза. Сейчас, когда ее Всадница излучала покой, когда сама она была сыта и утолила жажду крови, к состоянию покоя была близка и сама Мераксес. Последнее время от ее человека исходили волны эмоций, она была полна тревоги, неприятия и горечи. Она желала чего угодно, но не пребывания среди иных двуногих с их запутанными мыслями, деяниями. Зверь не понимал причин этих чувств, но ощущал смутный отклик в себе, испытывая беспокойство и раздражение, желание защитить своего человека. Унести его в небесную высь, где земные треволнения и сложности не имеют над ними силы, власти. Пару раз серебристая драконица поднимала голову, бдительно окидывая взглядом поляну и свою Всадницу, будто пытаясь увериться, что с нею все в порядке. И лишь убеждаясь в этом, вновь опускала голову на землю. И все же, некоторое время они обе пребывали в желанном покое.
Но вот снова этот укол тревоги исходящий от ее части, столь похожей и столь отличной от нее. Рейнис поднялась на ноги и вновь прижалась всем своим маленьким и хрупким телом к голове Мераксес. И та, приподнявшись, распахнула свои крылья и накрыла голову и Всадницу, будто обещая и желая защитить ее от мира. Не отстраняясь от объятия, и устремляясь своим разумом к рассудку человека. Это то, что она могла сейчас ей дать. Она могла бы защитить ее от угроз физических, но как защитить ее от сети правил что придуманы двуногими и заставляют Всадницу делать не то, что она желает? Как защитить ее от нее самой? Мераксес тихо заворчала, будто силясь успокоить и себя и Рейнис. Но вот ее Всадница уже в седле и надо возвращаться. Но возвращаться нет желания... Дракон встряхнул головой, сбитый с толку, пребывая в замешательстве. Нет, надо.
Она взмыла в воздух, стараясь как можно быстрее набрать высоту, где ветер будет в помощь, где можно крылья распахнуть, планируя неторопливо, плавно. Зверь не торопился возвращаться в лагерь, отдавшись на волю воздушных потоков, ласкавших чешую. Позволяя пейзажу, будто причудливому гобелену, расстилаться внизу. Еще пара могучих взмахов и вот они проплывают над небольшим облаком, окрашенным лучами солнца в золотисто-палевый оттенок. И все же, чем ближе они подлетали к лагерю, тем больше были неприятие и тревога Всадницы, а значит и ее. Мераксес зарычала, хрипло, угрожающе, будто готовясь бросить вызов неведомой угрозе. И лишь затем, по широкой дуге, стала спускаться, приземляясь. А приземлившись, чуть склонилась, облегчая спуск своей наезднице.
Рейнис
Рейнис летела назад.
Теперь она не смотрела в небо. Небо - символ свободы. А возвращение в лагерь показывает что угодно, но не свободу.
Она чувствовала перед тем, как сесть в седло, что Мераксес все осознает. Но не понимает, почему всадница продолжает делать то, что сама не хочет...
Иногда Рейнис сама не понимала, почему она еще не улетела. Путешествовать по всему свету, посмотреть Закатное Море, прилететь в Дорн как гостья, а не захватчица...
Но власть.. власть слишком сладка и желанна. И Рейнис продолжала это изысканное самоистязание, пытку отсутствием свободы.
Полеты на Мераксес подальше ото всех были лишь иллюзией свободы. Ведь она всегда возвращалась...
По щекам потекли две светлые дорожки слез, быстро высыхающие от встречного ветра. Рейнис летела к своему месту добровольного заточения.
Спустившись с Мераксес, Рейнис быстро расстегнула седло и торопливо направилась к одному из кожевенников, чтобы он посмотрел, все ли в порядке с седлом. Но на полпути остановилась и в последний раз за день посмотрела в глаза драконихи. В желтые тревожные самоцветы.
Последнее редактирование:
.
. Сам-то он в заговорщики не рвётся, слишком неуверен в себе. Но если кто развернёт перед ним виды единолично править Простором - не устоит, жаден слишком.
. Мол, я всегда был против завоевания всего Вестероса. Сил у нас не хватит целый континент в подчинении держать. Хватит вполне королевства Таргариенов на восточном побережье. Штормовые земли, Харрренхолл - тоже к драконам отойдут. Как считаешь, хорошая наживка?
на своего непутёвого друга, сорррррвать 
с шеи цепь Десницы и прррррригрозить 
всякими немилостями. С этим ты справишься легко, брат.
Надо бы спросить у северян как давно они перестали приносить в жертву людей этим своим деревьям...
Она с детства любила все эти истории о рыцарях, спасающих принцесс из лап разбойников и тут же поющих балладу о своём подвиге и непревзойдённой красоте прекрасной леди, попирая ногой трупы врагов. Может она и Завоевание считает романтическим приключением, как знать...
Чтобы лорды начали соревноваться за цепь Десницы прямо во время пира должно произойти что-то необычное.
Я подумал что смысл именно в этом - показать всем что палатка с бочками подходит для переговоров. Раз Баратеон под надуманным предлогом или прямо сказав "хочу сказать пару слов наедине" ведёт лорда Ланнистера в шатёр с бочками, то и остальные могут там переговариваться не опасаясь подслушивания.
Или мне придётся ограничиться вопросами о списке знаменосцев и выслушать их пожелания о блюдах, вине и песнях на пиру.
