О..., если бы всё так было просто мотивированно. Но, нет сомнений, что душевное состояние и мировозрение раненого Петира претерпели сильные изменения, когда любимая Кет не пришла...
Я боюсь, что мой взгляд на эту ситуацию немного отличается от общепринятого. Я не считаю, что Петир питает какую-то особую ненависть к Старкам. Скорее его ненависть не персонифицирована, а направлена на существующий порядок вещей в целом, когда любовь и благородство оказываются никому не нужны, а значение имеет только твоё положение в обществе. И триггером к такому мироощущению сработало двойное предательство (как это выглядит с его стороны): любимой женщины и друга, поскольку в критически важный для него момент жизни оба струсили оказать ему поддержку, рискуя потерять какие-то плюшки одобрения их круга. И из этой ситуации Петир делает для себя два вывода, которые будут определять его дальнейшую жизнь: во-первых, никто не стоит доверия, нельзя позволять себе ни к кому эмоционально привязываться, и, во-вторых, если ты хочешь, чтобы тебя ценили (или хотя бы делали вид), то единственный путь к этому - путь наверх. Ну и плюс мне ещё кажется, что на начальном этапе им движет такое обычное житейское: "вот она увидит, чего я добился, и пожалеет", которое впоследствии затухает, когда сама игра начинает увлекать его сильнее любви, а чувства без подпитки умирают.
И на момент начала первой книги я вижу уже абсолютно бездушного, циничного, расчётливого человека, которого ничто не может поколебать. А потом случается встреча с Сансой, которая возвращает ему призраков прошлого через её рассказы о рыцарях и чудовищах. Девушка, похожая на Кейтилин, но при этом увлечённая теми же вещами, в которые верил он сам, когда был мальчишкой, девушка, ещё не испорченная условностями этого мира - мне хочется верить в то, что она сможет пробудить в нём того Петира, который, кажется, уснул летаргическим сном. Во всяком случае сильный благородный юношеский поступок, на который Петир оказался способен, говорит о том, что его изначальная природа как раз исполнена возвышенного романтизма, а природа человека не может измениться.