Во всех цитатах
выделения текста, который на мой взгляд важен, сделаны мной.
Итак, с самого начала
«Гора — все равно что мать, — сказал ему Змей несколько дней назад, во время другого, более легкого подъема. — Прильни к ней, прижмись лицом к её груди, и она тебя не уронит». Джон тогда пошутил — всегда, мол, хотел выяснить, кто была его мать, и думать не думал, что найдет её в Клыках Мороза.
Именно в Клыках Мороза Джон встречает Игритт, и начинается история их взаимоотношений, во многом, как мне кажется, иллюстрирующая отношения родителей самого Джона.
— А кто твоя мать?
— Женщина, как у всех. — Так ему ответил однажды кто-то из взрослых — он уже не помнил кто.
Она снова улыбнулась, сверкнув белыми зубами.
— Разве она не пела тебе песню о зимней розе?
— Я не знал своей матери и песни такой не знаю.
— Ее сложил Баэль-Бард, стародавний Король-За-Стеной. Весь вольный народ знает его песни, но, может быть, у вас на юге их не поют.
— Винтерфелл — это не юг.
— Для нас все, что за Стеной, — это юг.
Да, сейчас мне скажут, что Баэль был музыкантом. Но ведь у истории есть продолжение, о котором говорит Игритт.
Когда лорд Старк вернулся с поля битвы и мать увидела голову Баэля у него на копье, она бросилась с башни. Сын ненадолго пережил её. Один из его лордов содрал с него кожу и сделал из неё плащ.
Акцент может быть разным. Кто-то скажет, важно то, что бастарда сделал бард. Но ведь есть и другое сходство. Мать бастарда умирает, когда видит, что ее любимый убит сыном. Лианна не бросалась с башни, но умерла она после того, как ее брат убил Эртура. И в последствии Болтоны захватили Винтерфелл. Было бы странным, если бы Мартин говорил открытым текстом, автор всего лишь приводит некоторые аналогии. А брать ли их в расчет, дело читателей. Так же как упоминания о
юге.
— Не стану я плодить бастардов. Тормунд покачал косматой головой.
— Экие же вы дурни, поклонщики. Зачем же ты украл эту девушку, если не хочешь ее?
— Украл? Я?
— Ты, ты. Ты убил двух мужиков, которые с ней были, и утащил ее — как же это еще назвать?
— Я взял ее в плен, только и всего.
— Ты заставил ее сдаться тебе.
— Да, но... Тормунд, клянусь тебе, я к ней не прикасался.
— Ты уверен, что тебе ничего не отрезали?
Неоднократно подчеркивается, что Джон украл Игритт, взяв ее в плен. Но он сделал это по приказу, а не по своему желанию. Он связан клятвой Ночного Дозора о безбрачии. Клятву Белой Гвардии Висенья составила на основании клятвы Дозора.
Иногда она поет, и ее низкий, с хрипотцой, голос волнует его. А иногда она просто сидит у костра, обняв колени, и с улыбкой смотрит на него, а огонь порождает эхо в ее рыжих волосах, и это волнует его еще больше.
Но он брат Ночного Дозора и поклялся не брать себе жены, не владеть землей и не быть отцом.
Она на полфута ниже его, хотя уверяет, что на три года старше, но, сколько бы там ей ни было лет, палец ей в рот не клади. Каменный Змей сразу нарек ее копьеносицей, когда они взяли ее в плен на Воющем перевале. Ее излюбленное оружие — короткий лук из рога и чардрева, но тем не менее она в самом деле копьеносица, воительница. Она немного напоминает Джону его сестренку Арью, хотя Арья гораздо младше ее и, пожалуй, худее.
Лианна тоже была воительницей. А если именно она выступала Рыцарем Смеющегося Дерева, то и с копьем справлялась. Нед говорил, что Арья напоминает ему сестру.
Игритт допела песню со слезами на щеках.
— О чем ты плачешь? — спросил Джон. — Ведь это только песня. Великанов сотни — я сам видел.
— Сотни, сотни, — огрызнулась она. — Ничего ты не понимаешь, Джон Сноу.
Лианна расплакалась на пиру в Харренхолле после песни, исполненной Рейгаром, но не факт, что ее растрогал певец, а не сам смысл песни.
А как же клятва? — подумал он, вспоминая рощу чардрев, где принес ее, круг из девяти огромных белых деревьев, красные лики на стволах, которые глядели на него и слушали.
«Это только роль, — напомнил он себе потом, — роль, которую я играю. Я должен был это сделать, чтобы доказать, что нарушил свою клятву. И внушить Игритт доверие к себе».
Он снова вспомнил о чардревах и о словах, которые произнес перед ними. Это случилось только раз, и обойтись без этого нельзя было. Даже отец споткнулся однажды, когда нарушил свои брачные обеты и произвел на свет бастарда.
Неужели и с отцом, когда он забыл о чести в постели матери Джона, происходило то же самое?
Примечательно, что именно в главах, где Джон мучается этими рассуждениями, упоминается созвездие
Меч Зари. И это два упоминания за всю Сагу.
— Игритт, я тебя не крал.
— Еще как украл. Ты сиганул с горы, убил Орелла и приставил нож мне к горлу, не успела я схватиться за топор. Я думала, ты сейчас возьмешь меня или убьешь, или сделаешь и то и другое, но ты ничего не сделал. Потом я рассказала тебе сказку про Баэля-Барда, как он сорвал розу Винтерфелла, и думала, что уж теперь-то ты поступишь со мной таким же манером, а ты опять ничего. Ты ничего не знаешь, Джон Сноу. Правда, теперь ты кое-чему научился, — застенчиво улыбнулась она.
Подробности похищения Лианны неизвестны, так что делать какие-то выводы не буду, хоть, как мне кажется, принц вряд ли лично обезоруживал спутников Лианны и также маловероятно, что она ездила в полном одиночестве.
Чтобы остаться с Игритт, ему придется сделаться одичалым насовсем, душой и телом. Если он бросит ее, чтобы исполнить свой долг, магнар, очень возможно, вырежет ей сердце. А если он возьмет ее с собой... надо еще, чтобы она согласилась, в чем он вовсе не был уверен... то все равно не сможет привести ее к братьям в Черный Замок и жить там с ней. Что же остается? Дезертир и одичалая нигде в Семи Королевствах не встретят радушного приема. Надо было им, пожалуй, пойти поискать детей Гендела, хотя те скорее съели бы их, чем взяли к себе.
Аналогично у гвардейца, нарушившего клятву, и девушки с Севера, увы, не было светлого будущего. Разве что уехать за море, не исключено, что так и сделали бы, но Нед пришел за сестрой.
— Дураки же они были, что бросили такой замок, — сказала Игритт.
— Это всего лишь башня, и жил в ней какой-то мелкий лорд со своей семьей и немногими домочадцами. Во время набегов он зажигал сигнальный костер у себя на крыше.
— Мы могли бы потом вернуться и поселиться в этой башне. Хочешь, Джон Сноу? После?
После. Это слово пронзало его, как копье. После войны. После победы. После того, как одичалые проломят Стену.
Если бы все пошло как задумано, будущей весной Джон мог бы занять одну из этих башен от имени своего лорда-отца.
А вот и упоминание о Башне.
— Отчего же ты плачешь?
— Только не из-за страха! — Она яростно топнула по льду каблуком, отколов кусок. — Я плачу потому, что мы так и не нашли Рог Зимы. Мы разрыли с полсотни могил и выпустили всех этих мертвецов на волю, но так и не нашли Рог Джорамуна, чтобы разрушить эту груду льда!
— Ненавижу эту Стену, — тихо и гневно сказала Игритт, наблюдая за ними. — Чувствуешь, какая она холодая?
— Конечно, ведь она ледяная, — ответил Джон.
— Ничего ты не знаешь, Джон Сноу. Она построена на крови.
— Будь она доброй, она снесла бы эту Стену.
«Ну уж нет, — подумал Джон. — Стена защищает государство от Иных... и от таких, как ты, моя милая».
Здесь возможно говорится о целях. Да, Стена защищает царство людей от Иных, но отделяет людей, живущих за Стеной. Я не исключаю, что само существование Стены, как раз и является причиной чехарды с сезонами. Но это вряд ли разговор для данной темы.
— Что в них плохого, в цветах?
— Ничего — для пчелки. Мне подавай вот это. — Рука Игритт метнулась к его ширинке, но Джон перехватил ее.
Достаточно по одичалому грубовато. Но автор вполне мог прикольнуться над венком, так очаровавшим читателей.
«Игритт, — подумал он, когда запах паленого мяса ударил в нос и собственный крик наполнил уши. — Игритт, я не мог иначе».
И Эртур Дейн не мог иначе.
Маковое зелье убаюкало его, и он опять оказался дома — он плескался в горячем пруду под огромным чардревом, с которого смотрел на него отцовский лик. С ним была Игритт. Она со смехом сбросила свои шкуры, раздевшись донага, и хотела поцеловать его, но Джон не смел заниматься этим на глазах у отца. В нем течет кровь Винтерфелла, и он брат Ночного Дозора. «Я не буду отцом бастарда», сказал он ей. Не буду. «Ничего ты не знаешь, Джон Сноу», — прошептала Игритт, растворяясь в горячей воде. Плоть сползала с нее, обнажив скелет и череп, а вода в бурлящем пруду стала густой и красной.
Пронзительно. Лианну тоже не смогли спасти. И не факт, что присутствие мейстера помогло бы. А описание напоминает вываривание костей.
Кто же стоял за событиями у Башни Радости?
Может быть, его лорд-отец чувствовал то же самое к его матери, кем бы она ни была? Игритт — это западня, в которую загнал Джона Манс-Разбойник.
В дальнем конце лагеря еще стояли палатки — там они и нашли Манса. Под рваным, зашитым красным шелком плащом на нем была черная кольчуга и мохнатые меховые штаны, на голове шлем из бронзы и железа с крыльями ворона на висках.
Мой ответ - Кроворон. Догмой не считаю.
И еще один момент. Пропуская одичалых, Джон приобретает союзников в грядущем сражении с Иными. Пусть не с таких масштабах, но Эртур Дейн привлек на свою сторону простых людей, что позволило покончить с разбойничьим Братством Королевского Леса. Очень похожая тактика и стиль поведения
В свете такого конкурса (три человека на место), мне предпочтительнее видеть Джона в роли Последнего Героя!
(( Это-то и пугает(((
Нужно верить в моральный облик Джона. Мелисандра верит - в отличие от Вас. 
Даже не пытается его соблазнить, хотя Давосу открыто предложение сделала. 
И не вижу ответа насчет Квиберна. Лучше умереть, чем обратиться к нему за медицинской помощью?
Все-таки такой роман стал возможен только в условиях Застенья и общества одичалых. Сеттинг не тот, одним словом 
Знал, что Джон для Вас - слабак. 
А теперь еще и болтун? 