С этим аватаром нужно менять слог и стиль. Не "при чем тут я", а "может быть, ты в глаз хочешь?". Да и всю Вашу оригинальную концепцию ПЛиО. С таким аватаром даже переписываться страшно.
Это всего лишь картинка; а мадам Петра, кстати, вполне успешная полисвуменша и мама, что вам не нравится?
или в логове будут маленькие синеглазенькие детеныши и у Дени не поднимется рука.
Типа как Флёра в "Иди и смотри"?
Они стали разлетаться в разгар битвы.
В смысле разлетаться?
Выбирайте любой эпизод из главы
Холм был каменным островком в море трав. The hill was a stony island in a sea of green.
Дом Дрогона - это утес, нерушимая и надежная скала в мире преходящем и изменчивом.
Снизу холм казался особенно высоким. Дени нарекла его Драконьим Камнем в честь древней цитадели, где появилась на свет. У подножия он оброс колючими кустами и жесткой травой, выше торчали голые камни. В мелкой пещере посреди этой россыпи Дрогон устроил себе берлогу. Очутившись там, Дени поняла, что он поселился там уже довольно давно: все вокруг было черным, на полу валялись обугленные обломки костей.
The hill loomed larger down here. Dany had taken to calling it Dragonstone, after the ancient citadel where she’d been born. She had no memories of that Dragonstone, but she would not soon forget this one. Scrub grass and thorny bushes covered its lower slopes; higher up a jagged tangle of bare rock thrust steep and sudden into the sky. There, amidst broken boulders, razor-sharp ridges, and needle spires, Drogon made his lair inside a shallow cave. He had dwelt there for some time, Dany had realized when she first saw the hill. The air smelled of ash, every rock and tree in sight was scorched and blackened, the ground strewn with burned and broken bones, yet it had been home to him.
Самое важное из этого абзаца в русском переводе почему-то отсутствует. Дени не помнит ДК, на котором она появилась на свет, но этот она вряд ли скоро забудет (=здесь, в драконьей пещере, она как бы родилась заново).
Всякому живому существу дорог его дом, и Дрогону тоже. Dany knew the lure of home.
Это вообще в русском отсебятина какая-то.
Дени хорошо знала, каким сильным искушением может быть дом. (Привет, Медвежий остров и Джорах; привет, Вестерос; привет, красная дверь).
Дрогон не хочет нести Дени в Миэрин (а переводчик или редактор снова сокращают что надо и не надо):
Два дня назад, в час заката, она углядела на юге узкую блестящую ленту воды. Ручеек мог вывести ее к большому ручью, ручей к речке, а все реки в этой части света впадают в Скахазадхан. Спустившись вниз по его течению, она окажется у залива Работорговцев.
С гораздо большей охотой она вернулась бы в Миэрин на драконе, но Дрогон ее желания не разделял.
Two days ago, climbing on a spire of rock, she had spied water to the south, a slender thread that glittered briefly as the sun was going down. A stream, Dany decided. Small, but it would lead her to a larger stream, and that stream would flow into some little river, and all the rivers in this part of the world were vassals of the Skahazadhan. Once she found the Skahazadhan she need only follow it downstream to Slaver’s Bay.
She would sooner have returned to Meereen on dragon’s wings, to be sure. But that was a desire Drogon did not seem to share.
Как же приручить дракона? А может, это дракон приручает ее? Она, наконец, должна понять, что если многое и делается по ее слову, то исключительно и потому, что
дракону как раз именно этого и хочется. А когда ему
не хочется, он летит, куда
ему вздумается.
Древние валирийцы управляли драконами с помощью чар и волшебных рогов, в распоряжении Дейенерис были только слово и кнут. Ей казалось, что она заново учится ездить верхом. Если хлестнуть Серебрянку по правому боку, она повернет налево, ибо первейший лошадиный инстинкт велит ей бежать от опасности. Если хлестнуть по правому боку Дрогона, он повернет направо, ибо первейший драконий инстинкт велит ему нападать. Порой он и вовсе летит куда вздумается, как его ни хлещи. Кнут скорее раздражает его, чем причиняет боль: чешуя у него сделалась тверже рога.
The dragonlords of old Valyria had controlled their mounts with binding spells and sorcerous horns. Daenerys made do with a word and a whip. Mounted on the dragon’s back, she oft felt as if she were learning to ride all over again. When she whipped her silver mare on her right flank the mare went left, for a horse’s first instinct is to flee from danger. When she laid the whip across Drogon’s right side he veered right, for a dragon’s first instinct is always to attack. Sometimes it did not seem to matter where she struck him, though; sometimes he went where he would and took her with him. Neither whip nor words could turn Drogon if he did not wish to be turned. The whip annoyed him more than it hurt him, she had come to see; his scales had grown harder than horn.
Отсебятина продолжается. В оригинале Дени уговаривает себя, что принадлежит к Миэрину, где у нее остались муж и любовник (в конце главы она наконец-то понимает, что Миэрин - это не ее дом, это ее ошибка, и именно после этого понимания к ней приходит Джорах), а в русском переводе оказывается, что ей надоел ДК.
И как бы далеко Дрогон ни улетал, к ночи он всегда возвращается на свой Драконий Камень — к себе домой, а не к ней. Ей уже опостылела эта скала. Пора возвращаться в Миэрин, к мужу, к любовнику.
And no matter how far the dragon flew each day, come nightfall some instinct drew him home to Dragonstone. His home, not mine. Her home was back in Meereen, with her husband and her lover. That was where she belonged, surely.
Пытаясь найти в себе силы на этот поступок, она подстегивает себя теми же словами, что помогли ей полтора года назад после смерти Дрого (жаль, что в переводе эта преемственность не соблюдается):
«Уходи, — сказала она себе. — Оглянешься назад — пропадешь».
Keep walking. If I look back I am lost.
К Джораху она потом всё-таки обернется - и это спасет ей жизнь. А пока она отказывается от себя "целой", не понимая, как она может от этого отказываться:
Ее сопровождали воспоминания: вид на облака сверху, маленькие как муравьи кони, луна, до которой можно дотянуться рукой, ярко-синие реки. Суждено ли ей увидеть это опять? Суждено ли подняться в небо, где скорби этого мира не могут достать ее?
Memories walked with her. Clouds seen from above. Horses small as ants thundering through the grass. A silver moon, almost close enough to touch. Rivers running bright and blue below, glimmering in the sun. Will I ever see such sights again? On Drogon’s back she felt whole. Up in the sky the woes of this world could not touch her. How could she abandon that?
Убей девочку, говорит она сама себе. Убей девочку и пусть родится взрослая женщина, королева, жена, матерь тысяч, покорная бичу, как и ее дракон. И пусть поцелуи мужа никакие, а корона и трон - обуза, это и есть взрослая жизнь.
Будь что будет. Детские радости больше не для нее. Она взрослая женщина, королева, мужняя жена, матерь тысяч. Ее дети нуждаются в ней. Она, как и Дрогон, должна покориться бичу. Снова возложить на себя корону, сесть на тронную скамью черного дерева, вернуться к объятиям и прохладным поцелуям Гиздара.
It was time, though. A girl might spend her life at play, but she was a woman grown, a queen, a wife, a mother to thousands. Her children had need of her. Drogon had bent before the whip, and so must she. She had to don her crown again and return to her ebon bench and the arms of her noble husband.
Hizdahr, of the tepid kisses.
И как же все-таки хорошо, что потом придет Джорах и напомнит ей, кто она есть, - и, хочется верить, снимет с нее этот морок
покорности бичу. А пока Дени идет вперед и не хочет оглядываться.
)
, и последнее, считаю, что Джораху не видать драконов, как своих волосатых ушей. 
