"Это было уж слишком. Джон вырвался от друзей и один ушел в оружейную. В голове до
сих пор звенело от удара Эммета. Сев на скамью, он зарылся лицом в ладони. Почему он
так зол? Нет, это глупый вопрос. Он может теперь стать лордом Винтерфелла.
Наследником своего отца.
Но сейчас он видел перед собой не лорда Эддарда, а леди Кейтилин. Своими темно-
голубыми глазами и плотно сжатым ртом она немного походила на Станниса. Чугун —
твердый, но хрупкий. Она смотрела на него так же, как бывало в Винтерфелле, когда он
побеждал Робба на мечах, в арифметике или еще в чем-нибудь. Кто ты? — всегда говорил
этот взгляд. Тебе здесь не место. Зачем ты здесь?
Его друзья оставались во дворе, но Джон не чувствовал в себе сил выйти к ним. Он
покинул оружейную через заднюю дверь и спустился по крутой лестнице в
«червоточины», подземные ходы, соединявшие между собой все строения. Дойдя одним
из коридоров до бани, он погрузился в холодную воду, чтобы смыть с себя пот, а потом
залез в горячую ванну. От тепла боль в мышцах унялась, и ему вспомнились горячие
пруды Винтерфелла, бурлящие в богороще. Теон сжег и порушил замок, но он все
восстановит. Отец, конечно, хотел бы этого, и Робб тоже. Их огорчило бы, если бы замок
остался в руинах.
«Не можешь ты быть лордом Винтерфелла, ты бастард», — снова услышал он голос
Робба, и каменные короли заворчали гранитными языками: «Тебе здесь не место. Не
место». Джон закрыл глаза и увидел сердцедерево с бледными ветвями, красными
листьями и мрачным ликом на стволе. Чардрево — сердце Винтерфелла, лорд Эддард
всегда говорил так… но Джон, чтобы спасти замок, должен вырвать это сердце с
древними его корнями и скормить голодному огненному богу красной женщины. Нет у
него такого права. Винтерфелл принадлежит старым богам."
"
Лишь тогда он разрешил себе остановиться, перевести дух и подумать. Отелл Ярвик —
человек не слишком твердых убеждений, не считая того, что касается дерева, камня и
известки. Старый Медведь это знал. Торне с Маршем наверняка заморочат ему голову, он
поддержит лорда Яноса, и лорд Янос станет лордом-командующим. Что тогда останется
Джону, кроме Винтерфелла?
Ветер, налетая на Стену, трепал его плащ. Ото льда шел холод, как жар идет от огня.
Джон опустил капюшон на лоб и пошел дальше. Солнце уже клонилось к закату. В ста
ярдах виднелось место, где король Станнис содержал своих пленников-одичалых,
окруженное рвами, острыми кольями и высоким деревянным забором. Слева помещались
три большие ямы, где победители сожгли всех погибших под Стеной вольных людей — от
волосатых великанов до маленьких Рогоногих. Ничейная полоса осталась той же
выжженной пустыней, покрытой застывшей смолой, но люди Манса оставили на ней свои
следы: порванную шкуру, бывшую частью палатки, великанскую палицу, колесо от
повозки, сломанное копье, кучу мамонтового навоза. На опушке Зачарованного леса, где
прежде стояли шатры, Джон нашел дубовый пень и сел на него.
Игритт хотела, чтобы он стал одичалым, Станнис хочет, чтобы он стал лордом
Винтерфелла. Чего же хочет он сам? Солнце садилось за Стену там, где она проходила по
западным холмам. Джон смотрел, как ледяная громада окрашивается в красные и розовые
тона заката. Что он предпочтет: быть повешенным лордом Яносом как предатель или
отречься от своих обетов, жениться на Вель и стать лордом Винтерфелла? Когда думаешь
об этом такими словами, выбор кажется очень простым… а будь Игритт жива, он был бы
еще проще. Вель ему чужая. Она, конечно, красавица, и ее сестра была королевой Манса,
но все-таки…
Ему придется ее украсть, чтобы она его полюбила, и у них могут родиться дети. Придет
день, когда он возьмет на руки своего родного сына. Сын — это то, о чем Джон Сноу даже
мечтать не смел с тех пор, как решил провести свою жизнь на Стене. Он мог бы назвать
его Роббом. Вель, конечно, захочет оставить у себя сына своей сестры, и он вырастет в
Винтерфелле, как и мальчик Лилли. Сэму не придется лгать отцу, Лилли они тоже найдут
место, и Сэм сможет приезжать к ним каждый год. Сыновья Манса и Крастера будут
братьями, как когда-то Джон и Робб.
Джон сознавал, что хочет этого. Он еще ничего на свете так не хотел. Ему всегда этого
хотелось, признавался он себе виновато. Да простят его за это боги.
"
"
Красные глаза, но не такие, как у Мелисандры. Глаза чардрева. Красные глаза, красная
пасть, белый мех. Кровь и кость, совсем как у сердцедерева. Этот зверь тоже принадлежит
старым богам. Единственный белый из всех лютоволков. Шестерых волчат нашли они с
Роббом в снегу позднего лета — пятерых серых, черных и бурых для Старков и одного,
белого как снег, для Сноу.
Джон получил свой ответ.
"
Тем не менее, то, что Санса там не фигурирует, никак не говорит о том, что на Сансу ему наплевать.
Я не утверждал, что ему на Сансу наплевать, а то что Джон отказался от ВФ не из за прав Сансы.